Есть у меня, уважаемый читатель, правило, которого я стараюсь придерживаться: не рубить с плеча, оценивая новорождённую программу, подождать недельку-другую, пока она немного устоится, - тогда и станет ясно, стоит ли она зрительских ожиданий, жилец она или не жилец. Программа, о которой пойдёт речь в этой колонке, просуществовала в телеэфире «именно недельку-другую», то есть ровно две недели, после чего ей было отказано в праве на жизнь. Так что получается как в известной песне: «Хотел я выпить за здоровье, а должен пить за упокой».
Разумеется, не всё уж так трагично: программа «В круге света» вернулась на круги своя — в эфир «Эха Москвы», откуда и пришла на «Домашний» вместе с ведущими Светланой Сорокиной и Алексеем Венедиктовым. На «Домашнем» же, увидев первые совместные с «Эхом» выпуски, схватились за голову: «Тушите свет!» И потушили. Хозяин — барин.
Теперь «В круге света» имеет шанс войти в историю как самый краткосрочный проект отечественного ТВ, а Александр Роднянский, руководитель «СТС Медиа», куда входит «Домашний», — попасть туда же (в историю) с формулировкой «За вспышку отчаянной, но кратковременной смелости». При том, что Роднянский всю историю и замутил. Лично.
Сначала один из самых успешных телеменеджеров создал канал СТС — первое развлекательное телевидение России, полностью абстрагировавшееся от политики и нацеленное на формирующийся средний класс с его ориентацией на потребление и ценности частной жизни. Потом возник «Домашний» — для тех, кому по фигу всё, кроме собственного дома, здоровья и сада-огорода. Здесь раньше, чем на ТНТ, построили свой Дом, где уютно, тепло и светло, где вкусно пахнет свежесваренным обедом, где люди обмениваются рецептами салатов, говорят о моде и рекомендуют друг другу лучшее средство от простуды в преддверии наступающего осеннего ненастья.
Именно сюда, на «Домашний», и принялся Роднянский зазывать Светлану Сорокину с Алексеем Венедиктовым, а они отбояривались. Венедиктов — потому что ему и с радиостанцией забот хватает, Сорокина — потому что никак не видела себя в эстетике «Домашнего»: большому кораблю, предназначенному для большого плавания, предлагалось по идее сменить океанские просторы на тихую гладь домашнего бассейна, в котором, конечно, тоже плещется вода, но её катастрофически недостаточно для судна такого класса.
Впрочем, Сорокину звали не стряпать, не вязать и не делиться секретами воспитания детей. Её звали на прежнюю роль — ведущей ток-шоу социальной тематики. И Венедиктова звали на его же роль — ведущего разговорной программы обо всём, что волнует общество и людей, не замкнувшихся в скорлупе сугубо частной жизни.
Дело в том, что к сезону-2006/07 Александр Роднянский дозрел до мысли, что жизнь людей всё-таки не ограничивается семьёй, домом и офисом. Что жить в обществе, как говорил классик марксизма-ленинизма, и быть свободным от него — нельзя. И что даже самый успешный и богатый дом, окружённый охраной и высокими заборами, не защищён от множества проблем, существующих за забором. И что об этих проблемах необходимо с людьми разговаривать, ибо одним лишь салатом с авокадо сыт не будешь и никакой, даже самый тёплый и уютный клетчатый плед не укроет от сквозняков, врывающихся в пространство частной жизни с улицы.
Роднянский предложил Сорокиной с Венедиктовым условия, от которых по нынешним временам трудно отказаться: выход в эфир дважды в неделю — по субботам и воскресеньям, совместно с «Эхом Москвы», прайм-тайм, интерактивное голосование зрителей и слушателей, их телефонные звонки и, наконец, главное — прямой эфир.
Категорически запрещалось лишь одно: обсуждать в эфире политику.
Согласитесь, это оригинально: пригласить асов политической журналистики и ограничить их именно в том, в чём они вместе и порознь съели целую стаю собак. Они-то, асы, в результате приняли условия и даже на это единственное ограничение согласились. Но, очевидно, господин Роднянский уповал на такую же сознательность и гостей программы, и зрителей со слушателями.
Увы, многоопытный менеджер просчитался. То есть поначалу-то всё складывалось как надо. Первые два эфира получились вполне себе стерильными. Гости не вышли за рамки дозволенного, аудитория не буйствовала, да и ведущие, притираясь друг к другу, не демонстрировали свой ярко выраженный общественно-политический темперамент вкупе с полемическим задором.
Прорыв случился во время четвертой программы, где обсуждали плюсы и минусы суда присяжных. Гости — литературовед Мариэтта Чудакова и адвокат Генрих Падва — вообще не привыкли себя ограничивать. А потому говорили всё что думают: о российской судебной системе, коррупции и телефонном праве, зачастую определяющем исход приговора. Они вспоминали громкие и спорные дела последних лет — Ульмана, Буданова и учёных-«шпионов». Прозвучало страшное слово «Кондопога». Разговор получился умным, живым и острым. Ведущие мастерски управляли дискуссией, подключая к ней и зрителей, тоже на удивление внятных и вменяемых.
Стало понятно: дискуссия, об утрате которой на телевизионном пространстве так горевали либералы и немногочисленная, может быть, но остро нуждающаяся в ней аудитория, вернулась на ТВ — пусть и на ту площадку, где этого совершенно не ожидали. Стало понятно, что Роднянский снова всех обскакал и удивил, вернув на ТВ тот драйв, который даёт живой разговор живых людей в живом эфире. Стало очевидно, что маленький локальный канал обрёл новое дыхание и колоссальный потенциал.
При этом Роднянский, рискнув расширить границы возможного, наглядно продемонстрировал, что все разговоры о цензуре, осуществляемой откуда-то сверху, — пустой звук. Самоцензура — вот бич современного ТВ. Пока руководители больших каналов, трясясь от страха, как заячьи хвосты, рьяно зачищают дискуссионное пространство и отсекают от эфира самостоятельно думающих, ярких и свободных людей, руководитель маленького «Домашнего» попробовал сделать иначе. И что? Да ничего страшного. Мир устоял, основы государственности не рухнули. Значит, можно иначе?
Да нет, нельзя. Спёкся Роднянский после второй недели. Закрыл программу, не удосужившись объясниться даже с теми, кого он так долго уговаривал и уговорил-таки.
Да и что тут объяснять? И так всё понятно. Роднянскому велели убрать непотребство из эфира. Кто именно велел — какая разница? Не сам же он, сначала помрачившись умом, поставил программу в эфир, а потом, внезапно просветлев, отменил собственное распоряжение.
В комментарии, который распространил «ИНТЕРФАКС», Роднянский уверяет, что в снятии программы с эфира «нет никакой политики. Первые выпуски показали, что «В круге света» пока не совсем соответствует тому уровню и тем амбициям, которые ставит перед собой «Домашний». Программа не выглядела убедительной и не собирала те цифры, которые нужны каналу. Если люди будут готовы заниматься тем, чем мы, и разделяют наши взгляды на телевидение — семейные ценности, ценности частной жизни, — то пожалуйста. Если же у них другой подход, то это тогда не с нами».
Итак, если Сорокина с Венедиктовым захотят в эфире обсуждать рецепты пирога с капустой или особенности моды осенне-зимнего периода - их встретят с песнями и с флагами. А пока — до свидания. Цифры не годятся. Уровень и амбиции не соответствуют.
В общем, «Тушите свет!» Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. И особенно грустно не от того, что даже на «Домашнем» с его микроскопической аудиторией невозможна живая мысль (это-то как раз смешно), а от того, что «ценности» «Домашнего» стремительно распространяются на всём телепространстве: всюду лечат, кашеварят, ремонтируют, путешествуют, развлекают и по большому счёту отвлекают людей от тяжёлых мыслей и суровой действительности. Главное — не думать, а там, глядишь, и жизнь наладится. Если смотреть телевизор и не выглядывать из окна, в это, по крайней мере, можно поверить.