НТВ показывает новейшую историю в золоте и бриллиантах
«Независимая газета» от 29.04.2000, Екатерина Сальникова
ПРЕМЬЕРА документального фильма "Блеск и нищета Гохрана" из цикла "Новейшая история" на НТВ (кинокомпания DIXI) свидетельствует прежде всего о том внутреннем смятении, которое сейчас присутствует в отношении к материальным ценностям. У сценариста Наталии Пятериковой и режиссера Александра Черных получился рассказ не столько о самом Государственном хранилище, сколько о процессе первоначального и последующего накопления капитала. В этом сюжете основатель российского хранилища Петр I со своими патриархальными сундуками императорских драгоценностей выглядит почти невинным младенцем.
Главным же монстром накопительства выступает советское государство. Его деятельность в означенной области и представлена наиболее основательно. Документальные кадры добычи золотосодержащих пород перемежаются сверхэкспрессивными фрагментами из "Октября" Эйзенштейна, родных и с детства знакомых "Бриллиантов для диктатуры пролетариата", "Адъютанта его превосходительства", "Короны Российской империи" и прочих приключенческих шлягеров. Периодически возникают запечатленные на кинопленку сцены расстрелов из революционной эпохи. Первозданные и бесхитростные советские лица монтируются с западными рафинированными улыбками, марширующие советские сапоги - со строем обнаженных ног зарубежного кордебалета. Где два мира и две морали, жди и двух видов собственности. Агитация против некрасивого и жестокого социализма дополняется мрачным голосом и суровым взглядом ведущей - Светланы Сорокиной . Ради убедительности погружения в ад социалистической собственности она сначала даже появляется в черно-белом изображении и с помощью старомодной шляпки стилизует себя под советскую женщину 30-50-х годов. Обилие используемых жанров и кинофактур производит "уплотнение" композиции, превращаясь в брутальный калейдоскоп отечественных реалий. Они призваны самым прямым и доходчивым образом демонстрировать, что такое экспроприация капиталов и ценностей, сопровождаемая политической демагогией и воровством новых чиновников. Общий наворот визуальных подробностей и комментариев создает образ государства, буквально одержимого каким-то имперсональным инстинктом и страстью собственника-гиганта. Однако самыми впечатляющими становятся на этом фоне рассуждения бывших советских заключенных о том, что для многих подневольный труд на приисках мало чем отличался от обычной крестьянской жизни. Если делать умозаключения на основе "Блеска и нищеты Гохрана", советские народные массы не обладали достаточным самосознанием собственников не только на какое-либо имущество, но даже и на собственную жизнь. Естественно, с таким народом государство могло обращаться как угодно. Однако фильм остается индифферентным к логике, которую сам же развивает, как бы не замечая того. Происходит так, видимо, потому, что создатели сюжета взирают на советскую эпоху, словно любопытные экскурсанты из другой галактики. Они не одержимы пафосом аналитиков, им нужны скорее стимуляторы острых ощущений.
Вот бурные эмоции и направлены мощной лавиной на зрителя, донося ужас от насилия. Прежде всего фильм невольно убеждает, что так накапливать капиталы нельзя. Ввиду чего абсолютно не срабатывает весь современный пласт картины, стремящийся культивировать проникновение в тайники и прикосновение к сокрытому богатству. Уже не интересуют и не радуют никакие мерцания драгоценных каменьев и золотых слитков, заснятых на фоне Светланы Сорокиной или одиноко покоящихся в витринах. А кадры, в которых Светлана Сорокина, облаченная в специальную перчатку, рассказывает об императорской короне, стоящей тут же рядом, смотрятся просто как вступление к доброй детской передаче застоя "В гостях у сказки". Может быть, вполне мило, но неуместно. Переходы от документалистики накопления к неидеологическому повествованию о русских национальных диковинах никак эстетически не поданы и душевно не прожиты. Каждый раз они вызывают недоумение внезапной благодушной умиленностью тона, который появляется в киноповествовании, только что содержащем столько драматизма.
Такая эклектика говорит прежде всего о неготовности создателей фильма всерьез как-то интерпретировать и оценивать современность Гохрана. Вроде бы центры местонахождения и накопления новых богатств переместились. И нам остается просто поглазеть на сокровища, доставшиеся России в наследство от злого СССР. Однако важно, с какими чувствами нам предлагают созерцать наши национальные бриллианты и слитки. Похоже, ни с какими. Фильм не склонен утверждать, что теперь все это богатство в некотором смысле принадлежит народу. Но фильм странным образом как бы не осознает, что сокровища Гохрана принадлежат новому российскому государству. Наоборот, возникает томительное чувство бесхозности всех богатств, которые и напоказ не особо выставляются в качестве искусства. И ни в каком бизнесе тоже вроде не циркулируют. Лежат немым соблазном, красиво, но жаль, что бессмысленно и бесславно. Сделанный людьми, уже не понаслышке знающими, какие возможности и опасности приносит большая частная собственность, "Блеск и нищета Гохрана" по-настоящему бескорыстно наслаждаться видом богатств не в состоянии. И наиболее адекватно выразить душевные терзания по поводу несметных сокровищ в чертогах Гохрана удается не сюжету, не монтажу кадров и не комментариям ведущей, а оперному голосу, поющему арию Мефистофеля из "Фауста" Гуно. Проходя музыкальным лейтмотивом через весь фильм, эта ария содержит в себе тот трагический азарт и свободу в суждении о золоте, которых так не хватало Светлане Сорокиной, повествующей, как наши люди гибли за металл.