В Богдановиче закрыли семейный детский дом. После смерти главы семьи, местная администрация приняла решение лишить Татьяну Медведеву права опекунства, а детей отправить в другие приюты. Дом, в котором жила семья Медведевых, забрали. Теперь известный в области детский дом существует в обычной квартире на маленькую пенсию.
Светлана: Здравствуйте, в эфире программа "Основной инстинкт". Вот сегодня мы всем миром попытаемся разобраться в одной семейной истории. Об этой семье в последнее время много писали газеты, и даже сюжеты были на телевидении, сюжеты о трагедии семьи Медведевых из города Богданович Свердловской области. В семье этой было 18 детей, и она всегда была знаменита. В самом начале 90-х, когда создавалась и потом, когда родители получали награды, подарки, поддержку, и вот теперь, когда эта семья практически стоит на грани упразднения. Можно ли упразднить семью? Можно, потому что семья эта приемная. Почему мы будем сегодня говорить об этом частном случае? Да потому что у нас в стране так и не найдена реальная альтернатива детдомовскому воспитанию детей-сирот. Все прочие варианты поддержки детей, лишенных родителей, они не находят в обществе должного распространения. Почему такое происходит, мы и будем говорить в программе, которую я сегодня назвала "Чужая родня". И сейчас я вам представляю моих собеседников. Сюда, в студию к нам приехала наша главная героиня, мать 18 приемных детей, воспитатель семейного детского дома из города Богданович Свердловской области Татьяна Медведева. Здравствуйте. Рядом с ней адвокат Свердловской областной гильдии адвокатов Сергей Липинских, ректор института образовательной политики "Эврика" Александр Адамский, председатель российского детского фонда, писатель, академик Альберт Лиханов, председатель комитета Государственной Думы по делам женщин, семьи и молодежи Екатерина Лахова, директор детского дома патронатного воспитания номер 19 из Москвы Мария Терновская. И еще приехавшие к нам из города Богданович глава муниципального образования "Богдановичский район" Свердловской области Андрей Быков, начальник отдела опеки и попечительства из Богдановича Лариса Дорогавцева, и наконец директор школы номер 5 города Богданович, депутат думы муниципального образования "Богдановичский район" Свердловской области Людмила Пакулина. Здесь же находится, насколько я знаю, и одна из ваших дочерей, я вижу, Наташа. Здравствуйте, Наташа. Ну, все по порядку. Итак, маленькая справка. Семейные детские дома появились в нашей стране в самом конце 80-х годов. У меня такое ощущение, что именно тогда люди в эпоху гласности стали узнавать о том, насколько непросто и насколько страшно иногда содержание детей в государственных детских домах. И вот стали искать альтернативу. Стали появляться семейные детские дома. Тогда, кстати говоря, можно было брать в эту семью детей, по-моему, сколько хочешь. Во всяком случае, брали много. И вот тогда, наверное, многое не просчитали из очевидных последствий. Вернее, очевидными они стали уже потом. Государство обещало поддержку, и в 1991 году возникла семья Медведевых. Коротко об этой истории, об истории семьи Медведевых в Свердловской области расскажет мой коллега, корреспондент Виктор Трошников.
Корр.: 12 лет назад супруги Медведевы стали гордостью города Богдановича. В организованном ими семейном детском доме было 18 детей. За эти годы о Медведевых узнала вся страна. Публикации в газетах, съемки на телевидении, подарки от городской администрации, губернатора Свердловской области, президента страны. Многодетной семье предоставили здание детского сада, подарили автомобиль "ГАЗель". Все рухнуло в одночасье, когда умер глава семейства Александр Петрович. 1 сентября 2003 года вышло постановление за подписью главы города Богдановича об отстранении Татьяны Медведевой от обязанностей опекуна и передачи детей в муниципальный интернат номер 41. Из детского сада детей выселили. Сейчас они живут в четырехкомнатной квартире: Татьяна Александровна Медведева, ее мама и 16 приемных детей, в среднем по 5 квадратных метров на душу.
Татьяна Медведева, мать 18-ти приемных детей, г. Богданович: Они собирали все документы, они меня облили грязью с ног до головы, растоптали напрочь. И получается, по их вот всем показаниям, я социально опасный человек, дети мои социально опасные люди.
Корр.: Администрация города считает, что контроль за детьми утерян и они должны жить в детском доме.
Андрей Быков, глава муниципального образования "Богдановичский район" Свердловской области: Старшего мальчика поставили в 1999-м году в наркодиспансере на учет, как принимающего наркотики, факт сожительства старшего сына Евгения Медведева с несовершеннолетней Наташей, с 15-летней, на глазах у всех происходил.
Корр.: Татьяна Медведева подписала необходимые документы о передачи приемных детей в детский дом. С ней остались только пятеро усыновленных. О том, как забирали детей, Татьяна с ужасом вспоминает до сих пор.
Медведева: Вот тут стояли, извините за выражение, два амбала вот таких. Они вот там меня зажали, меня не пропускали никак. Ходили ногами, сапогами 10 декабря здесь по мебели у нас. Что здесь творилось, это вообще невообразимый вой стоял, крик.
Корр.: Дети привыкли, что у них есть мама. Поэтому в детском доме ребятишки смогли пробыть всего месяц, потом сбежали, вернулись к Татьяне. Говорят, дома лучше.
Наталья Квачёва, приемная дочь Татьяны Медведевой: Мне с мамой всегда было лучше.
Корр.: Чем лучше?
Наталья Квачёва: Тут мы уже с маленьких лет, а там...
Саша Банников, приемный сын Татьяны Медведевой: В детский дом нас забрали туда, а потом из детского дома... Ну, там начали бить, я оттуда ушел.
Корр.: Срок приостановленного мэром договора об опеке истек 1 апреля, а значит, город перестал платить Татьяне Медведевой деньги, и деньги немалые. На каждого ребенка из городского бюджета должно выделяться 59 тысяч рублей в год, всего около миллиона. Перестали платить и зарплату. У городской администрации говорят, что от любой предложенной работы Татьяна Медведева отказывается. Она же считает, что продолжает работать опекуном-воспитателем. Получается, что средств к существованию у семьи нет, да и мнение органов опеки однозначно: детей необходимо изымать из семьи.
Лариса Дорогавцева, начальник отдела опеки и попечительства, г. Богданович: Я считаю, что на сегодняшний день дети заложники вот всей вот этой ситуации со стороны Медведевой Татьяны Александровны. Дети у нас с вредными привычками, то есть и курят, и выражаются нецензурной бранью, бесконтрольные, безнадзорные со стороны Татьяны Александровны.
Корр.: Адвокат Татьяны Медведевой считает, что все действия администрации города незаконны и если требования его подопечной не будут выполнены, намерен обращаться в суд. Но пока суд да дело, страдают дети, и каким станет их будущее, сегодня не известно никому.
Светлана: Ну, вот очень коротко эта история. Ну, и, наверное, первой обращусь к Татьяне Александровне. Татьяна Александровна, все-таки почему, как вы думаете, из вашей семьи хотят изъять детей?
Медведева: Мы стали неугодны администрации. Почему? Потому что дети сейчас решили выразить свое мнение, сказать, что они действительно не хотят в детский дом. А что послужило этому? Бывший начальник районного управления образования, она вместо того, чтобы погасить конфликт, который у нас возник в семье, она его наоборот, разожгла. Она написала служебную записку на имя главы администрации. К сожалению, Андрей Анатольевич у нас, не разобравшись, не вникнув в суть вот этого конфликта, он не захотел разобраться просто.
Светлана: То есть у вас сложная ситуация в семье возникла?
Медведева: Возникла, да.
Светлана: После того как умер отец семьи.
Медведева: Да. И он, не глядя, просто подписал вот этот документ о расформировании семьи.
Светлана: Андрей Анатольевич, так это было, не глядя, сожалеете, что это сделали? Или были другие причины?
Быков: К сожалению, Татьяна Александровна здесь кривит душой, потому что, не глядя, я ничего в своей жизни не делаю и прежде чем принять такое решение, департаментская комиссия по социальным вопросам вместе со мной, в прошлом году я был одновременно председателем думы и главой муниципального образования, мы были, присутствовали неоднократно в этой семье и поэтому детально всю эту историю я как бы знаю.
Светлана: Так почему все-таки появилось решение забрать детей из семьи?
Быков: Решение? Потому что Татьяна Александровна просто потеряла контроль над своей семьей, над своими детьми. Дети были предоставлены самим себе. И непоследовательность всех этих поступков привела к тому, что вот такое решение было принято.
Светлана: Татьяна Александровна, может, вправду стало трудно справляться, вот без мужа, одной? Дети подросли, все сложные, у всех характеры, столько народу?
Медведева: Кто спорит, конечно, когда умер муж, естественно, проблемы возникли, в смысле действительно стало сложнее одной. Но вот этот конфликт, который у нас произошел, ссора между взрослым сыном и мной, вот это послужило. И вот я обратилась тогда, просила помочь разобраться и помочь, дать мне психолога в семью, чтобы помогли мне с ребятами. Я получила отказ, мне отказали вообще во всем. Я просила, я очень много раз обращалась, конкретно в школу обращалась. Причем когда в школе до директора Людмилы Васильевны были другие директора, мы с ними находили контакт и дети учились. С приходом на новую должность Людмилы Васильевны, мы с ней вообще потеряли контакт, со школой весь контакт был утерян. Почему она не помогла, я не знаю, но она сказала: помогать я не буду, потому что ты никудышная мать, ты не можешь воспитывать, у тебя нет совершенно воспитания, нет результата и так далее.
Светлана: В чем дело? Что такое?
Пакулина: Ну, во-первых, я хочу сказать, Татьяна Александровна, что таких слов я никогда не произносила. Во-вторых, мы вообще-то никогда не отказывались от того, чтобы дети учились в школе, и мы прилагали все усилия, чтобы они учились. Мы всегда кормили ваших деток, они приходили в школу... То есть они не ходили на занятия. Когда они приходили в школу, приходили с тем, чтобы покушать, на третьей перемене социальные дети кушали, мы их кормили. Нет учебников? Дали учебники. Нет тетрадей? Всегда можно было дать тетради. У нас учатся в школе 859 детей. На сегодняшний день не посещают школу четверо, это дети из семьи Медведевых.
Светлана: Скажите, пожалуйста, а почему не помогли, например, с психологом?
Дорогавцева: Дело в том, что я всего полтора года начальник отдела опеки и попечительства, но по тем документам, которые остались мне от последнего начальника, по-моему, это был даже 2001 год и 2002 год, стоял разговор и рекомендовали... ну, нехорошо, конечно, так сказано, освободившуюся ставку, просто после смерти Александра Петровича на вторую должность приемного родителя-воспитателя было предложено принять человека с высшим педагогическим образованием, либо психолога.
Светлана: Помощь, да?
Дорогавцева: Да. На что Татьяна Александровна категорически отказалась, сказала, что наша семья и так у всех на устах, у всех на виду и чужие глаза и уши мне здесь не нужны. Это все запротоколировано.
Светлана: Татьяна Александровна, конечно, я понимаю, что это многим режет слух, то, что мать и отец - это в принципе должности, потому что это действительно воспитатели, потому что это семья практически предприятие получается государственное, где на должность матери и отца есть как бы назначенные люди. Скажите, пожалуйста, Татьяна Александровна, а вы все-таки считали, что у вас семья или предприятие? Вы понимали, что это все-таки госпредприятие и вы нанятый работник?
Медведева: У нас семья, понимаете? Мы просто для администрации, для бухгалтерии, для ГОРОНО, которое нас финансирует, да, конечно, мы как бы учреждение, потому что я туда представляла документы, отчеты и так далее, поскольку они нас финансировали, а так, в остальном, мы семья.
Светлана: Понятно. Скажите, Татьяна Александровна, вот тогда, в 1991, когда создавалась семья, вы были с мужем, понятно. Почему так много детей взяли, 18 человек?
Медведева: Когда мы с Александром Петровичем поженились, у нас очень долго не было детей. Мы всегда хотели, чтобы у нас была большая семья, и у нас возникло обоюдное желание взять ребенка из родильного дома, что мы и сделали. Но ребенок начал расти, но один - давай второго. Взяли второго ребенка. Ну, и так далее. Потом, когда у нас было уже трое детей, нам... тогда еще был исполнительный комитет, предложили нам организовать семейный детский дом, поскольку как раз в стране началось вот это движение семейных детских домов. И организовали вот мы такой семейный детский дом, взяли детей. Просто мне всегда и мужу, вообще всем у нас в семье хотелось, чтобы как можно больше детей имели родителей, имели маму и папу.
Светлана: Альберт Анатольевич, я хотела к вам обратиться, знаете с каким вопросом, вот первое, что я вас хотела спросить. Насколько я знаю, именно детский фонд был таким инициатором, фонд, который поддерживал вот это движение, семейные детские дома, как альтернатива государственным учреждениям. Скажите, пожалуйста, почему на этом этапе все-таки не было какого-то ограничения по количеству детей, которые брались в семьи? Ведь сейчас уже приемная семья, вот новый термин появился, здесь все-таки ограничено?
Лиханов: Если можно, давайте я объясню сразу. Во-первых, постановление, которое мы тогда провели, это было постановление правительства СССР и союзных республик, рекомендовалось от 5 до 10 детей и семейный детский дом не был государственным учреждением, хотя тем постановлением закладывалось так, что каждая семья должна получать на каждого ребенка то же самое, что он получал бы в государственном сиротском заведении, а мама получала бы просто зарплату старшего воспитателя за 5 детей. Если 10 детей, значит... Там может быть и папа, или две зарплаты. Кстати сказать, ограничений не должно быть в таких делах. У нас есть семья Сорокиных в Ростовской области, через которую прошло 46 детей, а в общей сложности они сейчас считают девочек, на которых женились их мальчики, у них родились уже детки, у них теперь семья 102 человека. Этому можно только радоваться и удивляться, и восхищаться, и кланяться. То, что вы качаете головой, это зря, потому что в нашей стране...
Светлана: Я качаю головой, просто пытаюсь представить, как можно всех охватить вниманием.
Лиханов: В нашей стране существует гигантский потенциал. Вот говорят: сырье у нас, нефть, газ... У нас есть потрясающий запас - это человеческая доброта. Причем она не у людей каких-то особенных, с какой-то особой подготовкой, а вот именно у самых простых, у самых близких к земле этих людей. Теперь я хочу следующее заметить. В 1996 году Министерство образования разработало постановление о приемной семье. Оно было утверждено тогда Черномырдиным. И этим постановлением семейные детские дома, которые мы инициировали, на территории Российской Федерации этим постановлением были признаны недействующими, хотя во всех остальных союзных республиках бывших, ныне государствах, эти законы действуют. Например, в Белоруссии есть закон о семейном детском доме, новый...
Светлана: Понятно.
Лиханов: Секундочку, не все понятно, надо объяснить. В 2000 году Министерство образования России нас очень подставляет. Детский дом семейного типа признан учреждением государственным и это полный нонсенс, потому что семья не может быть конторой, не может быть государственным учреждением. Это не детский сад, это семья. Это семье нужно давать только на еду и зарплату и молиться на нее, и помогать ей.
Светлана: И никак не контролировать?
Лиханов: У нас знаете какой контроль со стороны вот таких служб? Дайте чек на булку. А я считаю так: проверять нужно детей по их состоянию. Если есть проблемы с состоянием детей, пожалуйста, помогите этой семье, но не распускайте, не разгоняйте. Да, органы образования на местах сегодня выступают против этих людей, потому что это семейное воспитание и семья не обязана во всем подчиняться и отчитываться перед структурами.
Светлана: Спасибо. Екатерина Филипповна, ваше мнение?
Лахова: Ну, я вот с последнего. Как не отчитываться перед структурами, если около миллиона где-то уходит в семью, на то или иное учреждение. Это бюджетные деньги. Как же не контролировать, каким образом и как они расходуются? Вот у меня, например, Светлана, вопросы и к администрации города, и вопросы к маме.
Ну, к администрации города. Конечно, когда случилось горе и умер папа, поскольку, как я поняла, на нем основа была, нужно сразу, вот как он погиб, нужно было оказать помощь и поддержку, чтобы не получилось так, как произошел конфликт между старшими детьми и мамой, когда она осталась одна, то есть они не признали ее лидерство в этой семье и возник этот конфликт. Надо было оказать помощь и поддержку. Тут есть недоработки как со стороны администрации, которые должны были приставить, это я условно говорю, психолога и социального работника и в том числе инспектор опеки и попечительства каждую неделю, два раза в неделю, но они должны были осуществлять этот контроль. Потому что, я думаю, что какие-то моменты сложные в семье на сегодня они присутствуют.
Светлана: Почему именно в этой сложной ситуации, когда из семьи ушел лидер, когда там начались проблемы, почему все-таки не было оказано должной помощи вот этой семье? Может быть, вы скажите, господин Быков?
Быков: Помощь-то предлагалась, но как говорила уже Лариса Петровна, Татьяна Александровна отвергла помощь квалифицированного педагога, чтобы мы на вакантное место ей предложили человека с высшим образованием психолога. Она сказала: будем у меня этим воспитателем Евгений, старший сын. Я бы добавил еще одну маленькую деталь, почему ребятишки ушли из муниципального детского дома через два месяца после пребывания. Потому что Евгений кулаками и ногами загонял обратно в семью и за это был осужден городским народным судом за полгода за избиение малолетних.
Светлана: Пожалуйста, Татьяна Александровна.
Медведева: Андрей Анатольевич, вы меня простите, пожалуйста, вас Бог накажет за эти слова. У меня нет слов, я больше говорить ничего не буду. Это же что-то ужасное.
Быков: Но это же факт. Есть приговор суда.
Медведева: Причем здесь приговор суда?
Быков: Татьяна Александровна, есть приговор суда.
Медведева: Но он не ходил туда и кулаками из детского дома ребенка не выгонял.
Лиханов: Можно реплику. Вот сейчас отношения руководителей со своим учреждением. Но это семья. Как вот вы, глава своей семьи, пусть у вас много детей или мало детей, кто-то вдруг начинает вам рассказывать, что происходит в вашей семье с вашими детьми.
Светлана: Я не пойму. Все-таки с одной стороны надо помочь...
Лиханов: Это же не учреждение.
Светлана: А как помочь?
Быков: 10 детей и я главный опекун, это мои дети. Это мои дети. Я заключил договор с Татьяной Александровной на их воспитание. Она этот договор не выполнила.
Светлана: Господин Адамский, ваш взгляд на ситуацию?
Адамский: Спасибо, во-первых, что эта проблема здесь сейчас поднята.
Мне кажется, это самая драматическая передача "Основной инстинкт". Мы так вообще обычно глобальные вопросы разбираем, от войны до ЕГЭ, а здесь очень такая жизненная ситуация. Мне кажется, что вот здесь семья Медведевых может в очередной раз сдвинуть общую ситуацию, потому что совершенно очевидно, превращение семьи в учреждение ни для детей, ни для общества, ни для государства пользы не приносит. Вот та ситуация, которая сейчас на экране, мне кажется, очень ясно показывается: не договорятся люди и чиновники. Ну, вот не договорятся. У одних одна правда, у других - другая правда. Любую семью взять, под увеличительное стекло чиновничьего надзора положить, и вы найдете там такое, столько конфликтов, столько всего. Но я еще раз говорю, если из семьи делать учреждение, то будет война, война с детьми, а не за детей. И в этом смысле сейчас вопрос прежде всего к депутатам, есть ли какая-то другая форма спасения детства, кроме того, чтобы превращать семью в учреждение. С моей точки зрения этот ход тупиковый, эти конфликты будут нарастать. Надо изобрести новую адекватную ситуацию, форму заботы о детях, которая, с одной стороны, гарантировала государственную помощь, а с другой стороны все-таки чтобы это семья была, а не учреждение.
Светлана: Мария Феликсовна, ваш взгляд? Вы напрямую работаете с детьми в государственном учреждении.
Терновская: Ясно, что некая привязанность существует. Если дети вернулись к маме, наверное, они хотят с ней находиться, они хотят с ней быть. И надо в первую очередь разобраться все-таки, каким образом сделать, чтобы сохранить вот те отношения и тот уровень отношений, который есть вот с теми детьми, которые хотят жить дома, хотят жить у этой мамы. И оформить это таким образом, чтобы было удобно для всех.
Пакулина: Понимаете, я представляю народное образование, поскольку я учитель и директор учреждения, где учатся дети. Возникает ситуация, которая побуждает нас обратиться в эту семью. Когда дети просят защиты, когда проявление жестокости, агрессии, когда нет просто простыней, когда детки приходят голодные, полураздетые, полуразутые, когда у них нет элементарного, когда они просыпают в школу, когда они уходят с занятий, когда они даже в какой-то мере одиноки. Когда звонит бабушка в отсутствие Татьяны Александровны и говорит: "Помогите". 7-классница Лиза избила бабушку, взяла туфель и избила. Невольно мне приходится идти туда, в этот дом и говорить: "Лизонька, нельзя, это родные люди". Вот понимаете, возникают подобные ситуации, а в этой семье подобные ситуации есть, когда мы вынуждены обращаться и входить в эту семью.
Адамский: Что нужно делать, спасать семью эту или детей оттуда изымать? Вот как педагог, что считаете?
Пакулина: Я полагаю, что решить эту проблему может только сама Татьяна Александровна.
Адамский: То есть спасать семью.
Пакулина: Спасать детей.
Светлана: Ну, так и что для детей? В семью или в детский дом?
Адамский: Ну, это не ответ, спасая детей вы их отдаете в детский дом.
Пакулина: Вот Саша, один из малышей, он ушел в детский дом, он вернулся обратно в семью в мае месяце. Когда он был в детском доме, в 41-м, он ходил в школу, он перешел в другой класс, он вернулся, я его вижу с бутылкой пива в садике и с двумя братиками. Понимаете? Поэтому я считаю, что нужно спасать детей. И потом процесс воспитания имеет какие-то результаты. Вот результаты. 26-летний старший сын не работает... Сейчас он работает по решению суда, не учится, не работает. Рядом еще старший сын. Мы что, хотим, чтобы все остальные дети в будущем повторили подобный путь? Поэтому я считаю, что нужно спасать детей.
Медведева: О чем вы говорите? Вы о чем вообще говорите? Во-первых, бабушка в школу не звонила, во-вторых, как вы себя ведете в школе...
Пакулина: Она приходила в школу.
Медведева: Она не приходила в школу, она не могла прийти и не ходила она, потому что она очень себя плохо чувствует. Не надо, не правда. Вы говорите правду.
Пакулина: Очень трудно оправдываться. Я и не собираюсь. Я считаю, что нужно спасать деток.
Медведева: И эти факты у вас искажены.
Лахова: Вот вы понимаете, вопрос возникает: каким образом постоянно давали разрешение на то, чтобы количество детей опекаемых, в этой семье? Вот претензия у меня к администрации: зачем давали разрешение своей властью, я имею виду, как главные опекуны, на оформление детей. Вы давали награды за хорошее воспитание, давали подарки, то есть вы оценивали как бы их работу. И вот тут возникает сразу противоречие.
Дорогавцева: Когда я вышла с исковым заявлением о досрочном расторжении договора о передаче детей в приемную семью Медведевых, там тоже председатель суда Карпенко Анна Константиновна, она задала тот же самый вопрос. В то время не я работала... Я не хочу оправдываться, но нам было это непонятно. Дело в том, что я Татьяну Александровну знаю с 1982 года, когда я после пединститута приехала работать в 4-ю школу. И тогда да, у Татьяны Александровны был первый сын Максим, а после, в 1983 году, они усыновили второго, вот Женю Медведева. И я помню, что у меня был тогда пионерский класс, я очень часто заходила в пионерскую комнату, Татьяна Александровна работала старшей пионерской вожатой. И до сих пор у меня стоят перед глазами вот та картина, что в пионерской комнате Женя часто находился с мамой на работе, мальчику шел шестой год, мальчик был взят из детского дома и как она радовалась и гордилась и всем показывала, какой у нее хороший Женя. Мальчик почти в шестилетнем возрасте умел читать печатный шрифт, это, - представьте, - 1983 год и спокойно в пределах 20 считал. Вот это сейчас 26-летний сын. Вот посмотрите, вот эти 20 с лишним лет житья в этой семье к чему привели, результат.
Лиханов: Я вот слушаю и все думаю, почему это органы вообще образования, государственные чиновники разбираются в этой семье, какое их дело до этого. Дело в том, что если бы Татьяна Александровна усыновила... ведь она семерых детей усыновила, если она завтра усыновит десятерых оставшихся, у города, у образовательных властей никаких претензий не будет. И мы знаем много примеров, когда семейный детский дом вот под таким же прессом этих тетенек из образования, мыкались-мыкались, мыкались-мыкались и усыновляли, - в все успокаивалось. Дети вырастали, дети были в полном порядке. Семья - единственное спасилище для сиротского детства сегодня. Единственное спасилище. Сегодня содержание одного ребенка в государственном сиротском заведении стоит 3 тысячи долларов. На ребенка тратится энная часть...
Светлана: Это примерно в какое время?
Лиханов: Сейчас на одного ребенка.
Светлана: На какой период времени?
Лиханов: В год. А вот у Татьяны Александровны это получается в 3 раза дешевле.
Светлана: И это все, насколько я понимаю, деньги, которые выделяются на содержание семьи, это местный бюджет, да?
Дорогавцева: Да.
Светлана: Сейчас я, наверное, уже к вам обращусь.
Быков: Я не знаю, в каком детском доме 3 тысячи долларов тратится на содержание ребенка в год, может быть, в Москве, может быть, в Санкт-Петербурге.
Лиханов: У вас тоже.
Быков: Минуточку, я эти цифры знаю сам. Цифры по приемной семье мы называли - 59 600 рублей.
Светлана: В год на одного ребенка?
Быков: Да. Без коммунальных услуг, они освобождены от уплаты коммунальных услуг. Муниципальный детский дом, детский дом номер 41, "Алые паруса", 56 200 рублей, вместе с коммунальными услугами, вместе с зарплатой педагогов, только поэтому, только так. Но все дети из 45 учащихся в 4-й школе ходят всегда сытые, ходят всегда обутые, одетые, умытые, возвращаются домой, учат уроки в детском доме, и никто на осень не остался. А у нас из 11 учащихся детей у Татьяны Александровны лишь двое в этом году закончили класс учебный.
Светлана: А что получается, в государственном сиротском учреждении лучше, чем в семье все-таки детям?
Пакулина: Получается, что контроль больше.
Быков: В нашем сравнении - да.
Медведева: Это вы привели на сегодня моих детей в такое состояние. Второй год пошел, как вы нас не финансируете. Вы на 1 сентября какой приказ издали? Вы на 1 сентября ни копейки денег не выделили для детей, чтобы я их могла собрать в школу. Поэтому как они могли пойти в школу, если у них совершенно нечего было одеть, обуть.
Лиханов: Может быть, у них деньги просто кончились, а все остальное...
Медведева: Буквально недавно администрация города в лице Андрея Анатольевича и Ларисы Петровны признали то, что действительно они мне должны... ну, так сказать, не профинансировали нас за 7 месяцев, в общем, до 1 апреля, когда истек срок договора. И они мне 24 июня...
Медведева: Меня деньги, Людмила Васильевна, не интересуют, в отличие от вас. Если бы они меня интересовали, я бы уже давно детей отправила. Но я детьми не торгую, в отличие от нашей администрации и органов опеки, которая мне предложила продать детей в детский дом...
Светлана: Как это продать?
Медведева: А вот так, взамен выплатив мне вот эти все деньги по договору и плюс еще покрыть мои кредитные долги, которые... я вот этот год живу, я ходила, клянчила с протянутой рукой по предпринимателям, просила, чтобы мне хоть худо-бедно их одеть и накормить, и у частных лиц брала. А сейчас, вот буквально в последний день выезда сюда, на передачу, я позвонила предпринимателю, я не буду ее называть, хотя секрета, в общем-то нет. Она сказала мне: "Татьяна Александровна, извините, помочь я вам ничем не могу". Я говорю: "Я не прошу благотворительно, нет, я отдам эти деньги. Я постепенно отдам. Я получу пенсию, я в первую очередь вам отдам. Дайте мне, пожалуйста, чтобы выехать в Москву на передачу". Она говорит: "Администрация запретила в лице Быкова вам выделять деньги, какие-либо, хоть на продукты, хоть еще на что-то".
Светлана: Какие-то ужасы между прочим.
Быков: Фамилию предпринимателя назовите, чтобы она услышала? Скажите-скажите?
Медведева: Тогда она вылетит с работы, простите меня за выражение.
Быков: Как она, как частный предприниматель, вылетит с работы?
Медведева: Так все равно вы же ее задавите.
Быков: Зачем вы придумываете?
Медведева: Я не придумываю, абсолютно нет.
Светлана: Уже все, наверное, поняли, что здесь война и какие-то возможности примирения...
Медведева: Светлана, секундочку, мне еще, кстати, предъявлено. Лариса Петровна, кстати, не раз мне говорила, и Людмила Васильевна: а как вы дальше собираетесь жить здесь после всего этого и как вы собираетесь учиться в нашей школе? То есть заведомо предупреждая нас, что нам учебы там хорошей не видать, то есть в к нам по-хорошему относиться не будете.
Светлана: Ну, я надеюсь, что это не так и в школу дети имеют право ходить. Одну секунду. Значит, все вы убедились, что здесь действительно тяжелейшая ситуация, здесь война. Чем она порождена, почему так развивались события …далее. Ну, вот мы имеем это состояние. Я, кстати, не буду спрашивать Наташу, не буду спрашивать кого-либо из детей, где лучше, наверное, ответ ясен, скажут, что в семье, это наверняка. И есть, конечно, трагедия. Они с малолетства воспитываются в этой семье, уже потеряли отца, хорошо ли, что потеряют мать - я не уверена. Все-таки дети не привыкли жить где-то вне семьи. Это проблема, может, потому и сбегают назад, как бы то ни было. Но что теперь делать? Да, есть вот эта вот ерунда с этим статусом, что это предприятие. Что теперь делать?
Лиханов: Я бы предложил мировую, такое в суде бывает. Я бы предложил бы, во-первых, уважаемому мэру Андрею Анатольевичу восстановить эту семью, вернуть им этот детский сад и помочь. Мы, детский фонд, со своей стороны обещаем этой семье тоже помощь. Как она будет выглядеть, давайте мы это обсудим в рабочем порядке. Эту семью нужно сохранить. Вы знаете, даже если будет приказ, детей-то вы никуда не зароете в землю. Дети будут жить в казенном заведении и бегать к маме. Зачем это делать?
Лахова: Мне кажется, надо все-таки, в интересах же детей, действительно, с каждым ребенком поработать отдельно. Если присутствует в семье сегодня элементы насилия со стороны старшего брата, будем говорить, если есть какое-то жестокое обращение, были побои в отношении вот этого мальчика, который в приют сбежал, наверняка, это он, я думаю, не сомневаюсь, что это, может быть, и не родители. Поэтому, - понимаете? - когда дети будут там, и сила фактически будет содержать эту семью, извините, мы результата никакого не получим. Поэтому нужно поработать психологу, социальному работнику и сделать выводы, что нужно: или кого-то отдать, извините, в детский дом, который считается одним из хороших детских домов, "Алые паруса", или же это останется семья. Тогда надо Татьяне Александровне помочь, но только не так, чтобы она говорила, что я не могу никого к себе брать. Приставить, вы уж извините, пусть постоянно ходит, как на работу, в вашу семью психолог или, извините, педагог, социальный работник.
Адамский: На мой взгляд, ситуация очевидная. Я хочу добавить два сюжета. Пункт номер один: ни в коем случае нельзя доводить до судебного решения, то есть эта ситуация должна быть решена во внесудебном порядке. Это первый сюжет. Потому что иначе правда восторжествует, но с детьми уже ничего не вернешь. Но второй сюжет, вот который продолжает линию психологическую, но нужно независимое психологическое вмешательство, не сотрудники районного центра, при всем моем уважении и не областного, а мы знаем много независимых организаций, которые при поддержке детского фонда с удовольствием сделают эту работу, тонко, не будучи ангажированными ни властью, ни какой-то другой стороной, не втянутые в эту ситуацию, свободные от тех предвзятостей.
Лиханов: Мы готовы оплатить эту командировку, троих специалистов.
Липинских: А вы знаете, почему мы все еще не подали ни одного иска в суд? Да потому что мы взываем к совести, душевности, человечности главы администрации и его окружения. Я знаю, что мы все бы иски выиграли, потому что нарушение на лицо. Договор, контракт о передаче детей в приемную семью нарушен. 7 месяцев обязана была администрация заботиться об этой семье, но постановлением об отмене опекунства все эти отношения перечеркнуты, хотя это постановление юридической силы не имеет, понимаете?
Светлана: Татьяна Александровна, а вы готовы принять вот такую? Может быть, в чем-то вам и сложно будет с людьми, которые придут и будут разбираться с каждым ребенком в вашей семье? Это вмешательство, но вы готовы к этому?
Медведева: Готова, естественно. Я согласна, чтобы мне помогли. Я просила помощи, я просила, и я не от какой помощи не откажусь.
Светлана: Спасибо, мы поняли. Ваше мнение, как может разрешиться эта ситуация и на что вы готовы пойти?
Дорогавцева: Помощь психологов здесь однозначно нужна. То есть в любом случае работа с каждым ребенком, с Татьяной Александровной, чтобы разобраться. Я с другой стороны, вы знаете, вот оставлять так детей... То есть когда мы пришли после возникновения конфликта в июне месяце, естественно, нас заинтересовали жилищно-бытовые условия и содержание детей в этой семье. Как бы Альберту Анатольевичу... вот он говорит, что вмешательство в дела семьи. И вот тогда мы и увидели, в каких условиях дети там живут. Мы увидели спальню Татьяны Александровны. Это вот представьте, детский сад, Альберт Анатольевич, половина актового зала детского сада - это спальня Татьяны Александровны под ключ. Спальня мамы.
Лиханов: Мне стыдно слушать вас.
Дорогавцева: А мне стыдно это было видеть.
Лиханов: А мне стыдно, что вы разбираетесь вообще в белье постельном.
Дорогавцева: А мы не в белье разбираемся, мы увидели вот эти факты. И когда два мальчика, вот эти два брата Маркеевы спят на одной постели, больные энурезом, на матрасе, обтянутый пленкой. Сначала у этих мальчиков была спальня на втором этаже, но из-за того, что эти дети больны, остальные дети не могли переносить этих запахов, их выселили на первый этаж, в маленькую комнатушку рядом с прачечной. Ну, вот как это можно все...
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, тут уже от меня вопрос: а почему потребовалось забирать этот дом? Для того чтобы уже всех совсем скучить в совсем несносные условия? Подарили же с помпой, а потом отобрали. Как это?
Дорогавцева: Это не подарили. За семьей Медведевых в составе 8 человек сохранялась все эти годы четырехкомнатная благоустроенная квартира, а когда было принято решение об отобрании этих детей и передачи в детский дом 41, вот тогда и встал этот вопрос об освобождении муниципального помещения.
Светлана: Понятно. Все упирается в учреждение. Возьмите, пожалуйста, пульты в руки, я хотела мнение зала узнать. Мы уже подходим к концу программы. Я хотела узнать ваше мнение, потому что вы выслушали очень многое с разных сторон, вы знаете теперь многие обстоятельства этого сложного дела. И скажите, пожалуйста, считаете ли вы, что в сложившейся ситуации детям Медведевой будет лучше в детдоме, стоит ли передать детей Медведевой в детский дом? Если считаете, что да, стоит передать - левая кнопка. Если нет, пусть лучше остаются у Татьяны Александровны - правая кнопка. Проголосуйте, сразу после короткой рекламы подведем итоги и завершим нашу программу.
Светлана: Я задала вопрос и, как всегда практически бывает у меня в программе, вот этот плакатный вопрос многих поставил в тупик, потому что бывает сложно ответить однозначно на вопрос. И тем не менее все-таки кто считает, что скорее всего нужно передать детей Татьяны Александровны Медведевой в детский дом в сложившихся обстоятельствах, кто так считает, сколько людей в нашем зале, какой процент? 32, примерно треть собравшихся считает, что нужно отдать все-таки в государственное учреждение. 68 процентов собравшихся - что оставить в семье. Видите, здесь даже в зале произошел раскол, потому что понимают, какая непростая ситуация. Ну, наверное, можно проголосовать, как проголосовали собравшиеся, ну, разве что за исключением Екатерины Филипповны, которая сказала что у нее нет единого решения на эту тему. Скажите мне, пожалуйста, мы не судебное заседание, конечно, не может здесь все расставить точки, скажите, мне все-таки, пожалуйста, вот действительно, упершись в то, что это госпредприятие и что в данной формулировке это тупиковая история, так невозможно, да? Не случайно за последние несколько лет практически, ну, по-моему, 10 приемных семей создалось в России. Видимо, эта форма...
Лахова: Нет. Светлана, я хочу сказать: сегодня у нас, по данным Госкомстата, 3 с лишним тысячи приемных семей.
Светлана: Нет, я беру именно вот прообраз семейного детского дома.
Лахова: Я вам хочу сказать: семейного детского дома, по данным Госкомстата, 60 всего в 2003 году и в них находятся 416 детей.
Светлана: Татьяна Филипповна, вы считаете, это перспективно?
Лахова: Я хочу сказать, что никогда государственное учреждение не заменит живых родителей. Поэтому задача, конечно, отдать в ребенка в семью.
Адамский: Чтобы эта тенденция развивалась, нужно чтобы наши зрители и граждане восхищались такими как Татьяна Александровна, чтобы они хотели следовать ее примеру. А ужас этой ситуации в том, что те, кто сейчас посмотрит, и когда-то думал о том, чтобы усыновить или принять ребенка, посмотрев на то, что происходит, скажет: да никогда в жизни я эту стену не пробью и лучше пытаться не буду. Поэтому надо чтобы таких людей общество превозносило, а все происходит наоборот.
Лиханов: Я просто хочу сказать, что происходит в умах путаница между приемной семьей, где можно действительно взять одного ребенка, двух - и слава Богу, но это никогда не будет признано государством трудом. А когда они берут 5 человек, то это уже труд и за это этой семье нужно помогать. А в приемной семье никакой помощи такой нет, ни стажа нет, ни пенсии, ничего им не идет. А это труд.
Светлана: Скажите, пожалуйста, а завершение нашей программы, чтобы вы сказали тем людям, которые сейчас, может быть, думают о создании многодетной приемной семьи? Вот есть у вас какой-то совет? Может, отговорите? Или наоборот, посоветуете?
Медведева: Нет, отговорить - нет. Пусть берут, потому что дети нуждаются, они должны жить в семье. Каждому ребенку нужна мама в первую очередь.
Светлана: А что учесть надо? Может быть, не так много нужно брать детей?
Медведева: Ну, это уже каждый сам решает. Каждый сам рассчитывает на свои силы и, естественно, как будет к нему относиться его местная администрация. Кстати, очень много зависит от органов опеки и от местной администрации, это естественно.
Светлана: Ну, Наташа сидит, улыбается. Где бы вы хотели бы быть, в какой семье?
Наташа: У мамы.
Светлана: А я от себя хочу вот что добавить. Действительно, сложная очень ситуация, я очень рассчитываю на мировое, полюбовное какое-то решение конкретно этой истории и я думаю, что при всем том какая-то альтернатива государственному воспитанию должна быть. Вот есть современные подсчеты, что, оказывается, сейчас каждый десятый практически ребенок в нашей стране растет вне семьи. А есть такой медицинский термин: расстройство чувства привязанности. Так вот, детям, которые вне семьи, это очень свойственно - расстройство чувства привязанности. И это на самом деле очень страшно. Поэтому, уважаемые... не знаю там... уважаемое наше государство, давайте задумаемся над этой серьезнейшей проблемой, альтернативу искать надо, разную, с тщательным подходом к каждому человеку. Спасибо. Это была программа "Основной инстинкт".