«Сегодня ночью недоспала. Встретила Виктора Шендеровича, а он предложил почитать свое сочинение о последних событиях на НТВ. Читала всю ночь. Разбередило. Шендерович хотел это напечатать. И вы знаете, не вышло. Издательство, в котором он печатается постоянно, ему отказало. Заявили, что хотят и дальше работать. Теперь Витя решил провести эксперимент: обойти все издательства и посмотреть — кто возьмет».
Светлана: … что касается «перевёрнутой страницы»… книги Вити Шендеровича. Там сочинение, так скажем... Дело в том, что я одной из первых читательниц этого была… А.Венедиктов: Ты всю книжку уже… Светлана: Да, конечно. Он мне дал просто дискету, и я читала там до полночи дома, а потом оставшиеся полночи размышляла на эту тему, потому что оказалось, что перевернуть-то перевернула, но проступают знаки… Проступают знаки. И я прочитала вот Витино изложение вот этих последних событий, подумала опять же про то,что - да, любое явление, любая правда, это Расемон, да? - у каждого свой взгляд, зависит от того... А.Венедиктов: Ты бы по-другому написала? Светлана: Ты понимаешь, я даже, смеясь, сказала Вите - Вить, ты понимаешь, вот получился как бы твой взгляд. Он говорит - конечно. Ну, естественно, это его взгляд, взгляд Вити Шендеровича. Практически это было: Витя Шендерович - и события на НТВ, понятно, да? Я подумала, что у каждого из нас… Даже если взять знаменитую там сцену, - вот бы когда-нибудь инсценировку сделать, или фильм там телевизионный - знаменитую сцену в кремле… А.Венедиктов: Там, где… Светлана: В кремле, у президента. Вот была эта встреча - драматическая, от первого до последнего момента. Тяжелейшая, на разрыв аорты - это вот душу всю выпотрошили, я до сих пор помню просто этот день поминутно, помню, как я утром собиралась, а у меня у соседей собака выла за дверью, и я как готова была с ней завыть - так мне было тяжело, помню это прекрасно. И как бы не задавливала, да, и помню все это. И вот, думаю, - интересно было бы взять вот эту Витину сцену, как он написал, - вот мне, вот ровно эту сцену написать,
может, даже в том же объёме, а ещё там Алима Юсупова... А.Венедиктов: И Владимира Владимировича попросить. Светлана: И Владимира Владимировича попросить, на самом деле, да, там чтобы надиктовал хотя бы. А.Венедиктов: А может, и будет в мемуарах его каких-нибудь? Светлана: И представляете, да? - и сделать вот такую объёмную картинку - вот просто вот несколько людей об одном и том же событии. Возможно, это было бы интересно, потому что у каждого свои мысли. А.Венедиктов: Это было бы очень интересно. Светлана: Думаю, да, думаю, да. А.Венедиктов: Попробуй предложить президенту. Светлана: Надо предложить. Кстати, у вас же и прочитать можно - один вечер - Шендерович, другой вечер… А.Венедиктов: Мы всегда готовы. Светлана: Вот такой будет Расемон. А.Венедиктов: Абсолютно!
Об истории публикации книги и об отношении автора к событиям шла речь на «Эхе Москвы» 16 Ноября 2002 [«Книжное казино»,
12:10-13:00]. В гостях: Виктор Шендерович, Ирина Богат (главный редактор издательства «Захаров»). Ведущая:
Ксения Ларина.
К.Ларина: Я прочитала книгу «"Здесь было НТВ" и другие истории» Виктора Шендеровича, хотя честно признаюсь, что другие истории не читала. Прочту обязательно, потому что знаю, что мастер всё-таки, понятно. В.Шендерович: Нет, там просто забавные истории. К.Ларина: Вот и в этой истории с НТВ я нашла подтверждение своей мысли, отвечая на вопрос, что самое страшное случилось. Не то, что уничтожили канал, и в принципе, сделали какую-то операцию неприятную с телевизионным пространством вообще в России, но то, что сделали с людьми, то, что таким образом все это, был хороший образ в то время, когда все это происходило, по поводу того, что ломают об колено, но ведь все равно что-то такое произошло. Вот меня там поразила одна вещь в этой книжке, встреча в лифте с Татьяной Митковой, вот это ответ на вопрос, что сделали с
людьми. В.Шендерович: Да, это очень все драматично, очень
драматично именно на человеческом уровне. Людей поставили в такие
экзистенциальные условия. К.Ларина: Это право выбора, конечно, тягчайшего
выбора. В.Шендерович: Это не право, это требование. Право
выбора - это другое дело. А тут требование выбора, ты должен, как вот
ситуация с Ганичкой Иволгиным, да, у Достоевского, когда человек падает в
обморок у камина с горящими деньгами. Поставлены были в очень жёсткие, и
конечно эти разрывы человеческие, которые произошли, так сказать, это было
самое пока что драматичное время в моей жизни. Надеюсь, что более
драматичного, может быть, не случится. К.Ларина: Можно ли отнести к этой истории
поговорку «время лечит»? В.Шендерович: В каком-то смысле да, потому что
такой вот острой, нервной, ненавистной или наоборот взнервленно-положительной
реакции на «свой-чужой», оно конечно уходит. И я должен сказать, что, скажем,
события, последние события вокруг «Норд-Ост» заставили меня провести,
немножко подкорректировать этот водораздел, потому что это были те дни, когда
журналисты поступали не по, так или иначе, поступали не потому, что они
работают на том канале или на другом канале, а потому, опять снова делали
свой личный, персональный человеческий и гражданский выбор. И я с
удовольствием отметил, что НТВ прекрасно работало в эти дни, получило за это
по полной программе, снова были вызовы в Кремль, давление, ломание об колено,
компромиссы и т.д., как в окопе. Это слова Тани, с которой мы, Миткова
позвонила мне недавно, после того, как получила от меня эту книгу, мы с ней
впервые после долгого перерыва поговорили и договорились встретиться. К.Ларина: Она прочитала книжку, да? В.Шендерович: Не знаю, да, наверное прочитала. Да,
даже точно прочитала, я об этом сегодня прочел в «Известиях». К.Ларина: А, там горячая линия с ней. В.Шендерович: Да, горячая линия, из которой я
узнал, что она ее прочла. Но я просто хочу сказать, что да, Таня сказала: «Мы
по-прежнему в окопе, глубоко в окопе сидим, по-прежнему нас штурмуют, давят».
Но это так было и будет, к сожалению, та история дала некоторый карт-бланш
нашим оппонентам, мы позволили им думать, что нас можно ломать, покупать,
шантажировать, и это проходит. И общество это ест. Я думаю, в каком-то смысле
вся история после «Норд-Оста», вся история с НТВ немножко уточняется ещё. Вот
зачем им нужно было нас ломать и убирать ту телекомпанию, да, они готовились
по большому счету к «Норд-Ост», они хотят чувствовать себя комфортно, они
хотят делать то, что они делают, не только безнаказанно, но и в душевном
комфорте. А мы им мешаем. К.Ларина: Я бы всё равно все-таки хотела
вернуть тебя в область человеческих отношений, мне это важнее, потому что вся
эта ерунда, она когда-нибудь пройдёт. А вот что происходит между людьми, ведь
как мне казалось тоже, что люди, которые пережили вместе вот такую,
достаточно стыдную историю, им не захочется об этом вспоминать, ни тем, ни
другим. Почему-то всё-таки тебя это мучило, тебе хотелось на эту тему
порассуждать. Почему? В.Шендерович: У меня такая специальность,
называется «писатель». Это человек, который должен как раз заниматься тем,
что стыдно, неловко, то, что не хочется. Обычный, нормальный человек, в том
числе и я… К.Ларина: Как герой этой истории. В.Шендерович: Да, как герой этой истории, я как
персонаж этой истории, не хочу стать и не хотел, я написал, я до сих пор
пленки эти не пересматриваю. Я не хочу, я эмоционально себя берегу, мне плохо
от этого. Но работа есть работа, надо это анализировать, обязательно, потому
что там есть какие-то вещи, очень важные для общества, очень важные для
людей. И поэтому я думаю, что да, я немножко взбудоражил эту тему снова, но
видите, как это оказалось странным образом, печальным образом, опять ко
времени, потому что опять эта тема в связи с «Норд-Ост» опять прояснилась в
очередной раз. И еще в более жёстком и циничном варианте, на мой взгляд. И.Богат: Кстати, у книги Виктора тоже
непростая история, потому что есть издательства, которые отказались ее
печатать. В.Шендерович: «Захаров» среагировал просто, первым
замечательно среагировал на известие. И.Богат: Да, он мне дал текст, и я ночью стала
читать, и я ужасно стала хохотать. В.Шендерович: Это была очень смешная история. Я
после того, как отказало другое издательство на публикацию этой книжки,
большое, крупное издательство, которому вроде бы нечего бояться было, по моим
соображениям.
После этого, когда книжка попала к Захарову, я принес, рассказал эту историю, это
было примерно в четверг, днем он сказал - где-нибудь давайте в понедельник
созвонимся, я скажу - да, нет. Он позвонил в тот же вечер, в трубке был
слышен хохот Ирины, он сказал: «Я решил не откладывать до понедельника,
потому что главный редактор издательства, - такое семейное дело,
семейственность развели, - так как главный редактор уже читает и хохочет, то
уже, видимо, будем печатать». То есть ответ был - да, так сказать, часов
через несколько, после того, как я принес рукопись. Это, конечно, было очень
радостно.