ИСПЫТАНИЕ СРОКОМ
Что сегодня думают о телевидении, власти и обществе журналисты НТВ, ТВ-6, ТВС спустя четыре года после встречи с президентом
Новая газета, 24.02.2005. Дарья Пыльнова, Дмитрий Шкрылев, Вероника Плахова
http://2005.novayagazeta.ru/nomer/2005/14n/n14n-s07.shtml
Четыре года назад Светлана Сорокина публично обратилась к президенту России. Она напомнила Путину, что журналисты НТВ не являются акционерами «Медиа-Моста» и не обвиняются правоохранительными органами в мошенничестве. Несмотря на это, они, по ее мнению, подвергались травле со стороны Генпрокуратуры. В тот же день президент перезвонил ей на мобильный и пригласил журналистов в Кремль. Встреча состоялась 29 января 2001 года. Она, как известно, не изменила участи, уготованной Кремлем каналу НТВ и его коллективу, которого в прежнем качестве уже нет . Но все они остались в журналистике, за это время, правда, ставшей совсем иной. Иногда время позволяет точнее расставить акценты. Мы предложили всем участникам тех событий ответить на несколько вопросов:
1. Какой была мотивация встречи с Путиным и как сейчас воспринимается эта история?
2. Кто ответствен за исчезновение из эфира общественно-политического независимого телевидения?
3. Что считаете важным сообщить президенту сегодня?
4. От чего пришлось отказаться, а к чему привыкнуть, работая в новых условиях?
Светлана СОРОКИНА, автор и ведущая программы «Основной инстинкт» на Первом канале, ранее ведущая общественно-политического ток-шоу «Глас народа» на НТВ, автор документальных фильмов цикла «Новейшая история», ведущая новостей на ТВ-6, программы «Ничего личного» на ТВС:
1) Тогда я попросила о встрече случайно, под влиянием минутного настроения. А сегодня понимаю, что просьба во многом была все той же вечной российской надеждой на милость царя, единственного, кто может судить не по закону, а по справедливости. Даже «наше всё» — Пушкин — при всей огромной фантазии не смог придумать оптимистичный финал в «Капитанской дочке» и организовал случайную встречу Маши с императрицей. Все устроилось, но вечная надежда на царя далеко не всегда сбывается. В нашем случае «царь» мог помочь, но сильно не захотел.
О том, что он пригласит меня отдельно от других, мы знали: была утечка информации с совещания в Кремле накануне. А о чем он говорил со мной — не секрет. Президент провел так называемое предынтервью: узнал от меня, о чем мы хотим его просить и чего требовать, это знание помогает во время основного разговора. Этим владеют журналисты и, видимо, очень неплохо — сотрудники спецслужб.
2) В происходящем сегодня со СМИ, обществом, мне кажется, виноваты все понемногу. Мы согласились на такое госустройство, при котором друзьям — все, врагам — закон, а если законов не хватает, можно и без них обойтись. Согласились на это, а дальше — по цепочке. Как же отдельно журналистику оторвать?
3) Сегодня я бы не стала отправлять послание президенту. Я бы снова написала записку Вите Шендеровичу того же содержания, что и четыре года назад: «Все бесполезно».
4) У меня сегодня, пожалуй, еще нет ответа на вопрос, от чего мне пришлось отказаться, а к чему привыкнуть. Наверное, потом осознаю.
Евгений КИСЕЛЕВ, главный редактор газеты «Московские новости», бывший генеральный директор НТВ, ТВ-6, главный редактор ТВС, автор и ведущий аналитической программы «Итоги»:
1) Мы всерьез не добивались встречи с президентом. Никто не ожидал, что в ответ на эмоциональное обращение Светланы Сорокиной буквально через час-два президент лично ей позвонит и пригласит нас в Кремль. Не отказываться же. У меня лично не было особых иллюзий, что эта встреча что-то изменит. Президент тогда, как и сейчас, мастерски жонглировал словами. Вот он сказал давеча: «Государство не заинтересовано в банкротстве «ЮКОСа» — и правда, «ЮКОС» не обанкротили с формально юридической точки зрения. А тогда он говорил о том, что государство не заинтересовано в том, чтобы НТВ прекратило свое существование.
Мне
кажется, при всем том, что на телеканалы все жестче давят сверху, есть и мера ответственности руководителей этих каналов, которые, на мой взгляд, обычно занимают трусливую конформистскую позицию по принципу «чего изволите?». Я, например, в бытность мою гендиректором НТВ не боялся спорить до хрипоты с собственником — Владимиром Гусинским, когда мне казалось, что он в чем-то не прав. И мне часто удавалось убедить его и при этом сохранять с ним нормальные отношения. Кремль тоже на нас давил, и при Ельцине пытались нам указания давать в разные времена, при разных администрациях. Приходилось бороться за свое право вещать так, как мы считаем нужным.
3) Сегодня, пожалуй, мне нечего сказать президенту, все слова произнесены. Президент, по-моему, совершенно сознательно игнорирует все то, что говорится.
4) Единственное, что существенным образом изменилось в моей судьбе и работе, — нет возможности выступать на телевидении. Меня заставили отказаться от профессии тележурналиста, по сути, объявив на нее запрет. Впрочем, я не жалею — на нынешнем телевидении невозможно нормально заниматься политической журналистикой.
Григорий КРИЧЕВСКИЙ, один из советников гендиректора ВГТРК Олега Добродеева, экс-зам главного редактора информационной службы НТВ, ТВ-6, ТВС:
— Я ничего не хочу говорить. Ну просто не хочу, и все. Без комментариев. Мне не хотелось бы «Новой газете» ничего говорить по этой теме. Не хочется ни с кем на телевизионные темы общаться. Мне не хотелось бы вообще ни с кем общаться. Я не хотел бы эту тему поднимать, она меня не интересует.
Татьяна МИТКОВА, главный редактор дирекции информационного вещания НТВ, бывшая ведущая программы «Сегодня»:
1) Мотив разговора с президентом был один: выяснить, за что власть так возненавидела НТВ, работающих на нем журналистов, и что нам нужно сделать, чтобы сохранить компанию. Молодец Сорокина, что обратилась к Путину. А президент возьми и позвони — тоже молодец! А тогда было ощущение, что ведем себя наивно и непоследовательно. Сами же не верили в сказку про доброго властителя.
2) Я недавно приехала из Ханты-Мансийска, где проходил финал конкурса региональных телекомпаний. Там была вся Россия. Никакой монополии государства, власти и президента в выпусках региональных новостей не ощущается. Тележурналисты там работают не менее смело и интересно, чем в 2001 году. Что касается закрытия некоторых программ политического свойства, то назначить ответственного за это всегда можно, да и желающие найдутся — в этом плане у нас «хороший» исторический опыт. Трудности есть, когда речь идет о финансово-экономических интересах главного акционера компании.
3) Если мне нужно будет послать некий «месседж» президенту, я сделаю это без посредничества печатных СМИ.
4) Пришлось отказаться от веры в возможность существования СМИ, независимых от государства и владельцев. Это по определению невозможно. Пытаюсь привыкнуть к тому, что телевидение уже не искусство, а сфера бизнеса, такая же, как добыча нефти или газа.
Николай НИКОЛАЕВ, автор и ведущий программы «Новое расследование с Н. Николаевым» (эфир зарубежного спутникового телеканала RTVI), бывший спецкорреспондент программ «Сегодня» и «Итоги», автор программы «Независимое расследование», автор и ведущий одноименного ток-шоу на Первом канале, передачи «Новое расследование» на ТВС, экс-главный продюсер спортивного канала 7-ТВ:
1) Мы хотели донести до Путина правду об НТВ, сказав, что события в стране мы не создаем, а отражаем. И даже если закрыть НТВ, то вряд ли жизнь в России изменится в лучшую сторону. Но Путин с первых минут встречи дал понять нам, что в диалоги он вступать не собирается, что обо всем осведомлен и уже имеет не только мнение, но и готовое решение о судьбе НТВ.
2) Спустя четыре года никого из нас не осталось на той работе, которая нам была близка, интересна, во имя которой мы жили (глупо считать, что это было во имя зарплаты). У меня нет сомнений, что уничтожение тележурналистики в России началось с уничтожения НТВ. Если общество в лице телезрителей (судя по рейтингам, очень доверявших прежнему НТВ) допустило порабощение нашей телекомпании, то получается, что оно и предало независимое ТВ. Теперь НТВ — это трибуна для Макашова, а сегодняшний его зритель активно голосует за антисемитские высказывания. Четыре года назад это было бы просто невозможно. Мы были преданны профессии и понимали, что приглашение таких, как Макашов, — вне профессии.
Наивно думать, что президент не знает о происходящем. В условиях несвободы ничего созидающего родиться не может. Если есть рабы, готовые выполнять задания, — пусть улыбаются, отрабатывают темы, получают гонорар. Но ничего общего с журналистикой это не имеет.
Я не сомневаюсь, что мои коллеги по НТВ — ТВ-6 — ТВС смогут и сегодня делать качественный телепродукт, сложись, гипотетически, такая ситуация. Но важно понимать, на какую аудиторию будет работать команда профессиональных журналистов. Выходя в эфир на НТВ, мы понимали, ради миллионов каких телезрителей мы делаем свою работу. Я воспринимал себя в информации как скорую помощь: я должен сообщить, что увидел, и еще чуть больше, чем мои коллеги-конкуренты с других каналов. Теперь я часто задаю этот вопрос: а должен ли?
У нас очень изменился телезритель, и это накладывает грустный отпечаток на желание донести правду, чтобы помочь обществу разобраться в происходящих событиях. Меня пугают высокие рейтинги совершенно ужасающих передач. На месте предполагаемых инвесторов, которые соберутся делать сегодня в России общественно-политическое альтернативное телевещание, я бы начал с мониторинга аудитории. Надо увидеть, что хочет зритель, и как сделать так, чтобы он нас услышал. Это, по-моему, ключевой момент, и этот вопрос остается открытым.
3) Сегодня я хотел бы спросить Путина, на каком канале он бы посоветовал мне сделать передачи-расследования, в которых ставились бы следующие вопросы: почему прекращено дело о гибели подлодки «Курск»? Почему безо всякой необходимости расстреляли всех террористов в «Норд-Осте»? Почему арестовали и осудили адвоката Михаила Трепашкина? Сколько на самом деле было террористов в Беслане, а скольким удалось скрыться? Почему во время штурма школы спецназ использовал танки и огнеметы?
4) Я перестал использовать телевизор как прибор для получения новостей. Увы, привык к отсутствию прямых эфиров. Я даже смирился с тем, что глава телеакадемии, мэтр нынешней журналистики, привел в студию своей программы 50 простых людей, которые хотели высказать свое отношение к монетизации льгот, но никому, кроме членов правительства, слова не дал.
Марианна МАКСИМОВСКАЯ, автор и ведущая информационно-аналитической программы «Неделя с Марианной Максимовской» на REN TV, бывшая ведущая программы «Сегодня» на НТВ, новостей на ТВ-6 и ТВС:
1) Мы не шли к президенту с какими-то надеждами, не рассчитывали, что глава государства выслушает нас и даст команду Ген-прокуратуре оставить НТВ в покое. Мы пошли в Кремль потому, что сам Путин пригласил нас на разговор, мы хотели донести до президента свою позицию в той конфликтной ситуации. Позицию донесли в полном объеме, все поняли друг друга и поступили каждый по-своему.
3) События 2001 года вызвали во мне стойкое отвращение к жанру открытых писем. Суть профессии журналиста — быть посредником между представителями власти и обществом. Поэтому можете считать каждый выход программы «Неделя» в эфир открытым письмом, адресованным и власти, и людям.
Виктор ШЕНДЕРОВИЧ, автор и ведущий радиопрограмм «Плавленый сырок» («Эхо Москвы»), «Все свободны» (радио «Свобода»), участник интернет-проекта ej.ru, бывший автор и ведущий программ «Итого» на НТВ, ТВ-6, «Помехи в эфире» и «Бесплатный сыр» на ТВС:
1) Поход в Кремль и разговор с президентом я мотивировал для себя тогда необходимостью использовать этот шанс. Да и после того, как Света попросила о встрече, нельзя же было сказать: «Вы знаете, мы не это имели в виду». Было и еще одно обстоятельство — в тюрьме тогда сидел Антон Титов (в 2001 году — начальник финансового управления холдинга «Медиа-Мост». — Ред.), он был заложником, его мучили ночными допросами, требовали показаний на Киселева и Гусинского. Была совершенно наглая надежда — хотя бы выторговать заложника путем каких-то уступок, потому что тут уже шла речь не об абстракциях типа холдингов и владений, а о жизни человека. Должен сказать, что надежда быстро пропала.
2) Если говорить о том, кто ответствен за то, что случилось в России с телевидением и обществом, то здесь можно назвать ряд имен публичных людей. Это персонажи из власти и журналистики, которые приложили руку либо прямым участием в уничтожении всего этого, либо коллаборационизмом, пиаровской поддержкой тех, кто уничтожал. Но этот ряд лиц — от Добродеева и Путина до Савика и Лёни — это все-таки частности. Главное: общество не видит связи между свободными СМИ и своей собственной жизнью, безопасностью детей, не связывает деградацию СМИ с увеличением властного беспредела. Главный ужас в том, что 98% проголосовавших в Осетии за Путина (или позволивших от своего имени поставить такую цифру) фактически поддержали политику, которая привела к Беслану, к расстрелу федеральной армией собственных детей. В тех странах, где люди поняли эту связь, живут благополучнее, богаче, защищеннее и достойнее.
3) Кое-какие слова я за это время накопил: «Владимир Владимирович! По результатам пяти лет своего правления Вы, безусловно, сделали столько, что уход от власти представляет для Вас огромную опасность — опасность персональной ответственности. Понимание этой личной опасности все больше заметно в Вашей политике. Ваши личные проблемы все больше становятся проблемами России, а ее будущее — все более зависимым от Ваших фобий. У меня никогда не было больших иллюзий относительно Вашей этики, а после нашей личной встречи в январе 2001-го их не осталось совсем. Поэтому я обращаюсь сегодня к Вашей прославленной прагматичности и хочу Вас обнадежить: положение у Вас тяжелое, но не безвыходное. Запас рейтинга и времени еще позволяет Вам переквалифицировать собственные деяния в ошибки — и начать тяжелый, но спасительный для России обратный путь, путь восстановления демократических институтов, уничтоженных в период Вашего руководства. Полагая, что судьба России — не тот калач, которым можно Вас заинтересовать, уточню свою мысль: в случае, если от обслуживания кастовых и личных интересов Вы вернетесь к реальному исполнению своих обязанностей гаранта Конституции и прав граждан, — у Вас, безусловно, еще есть шанс вернуться к благополучной частной жизни после окончания срока президентства, не опасаясь судьбы Милошевича, Хоннекера, Пиночета или Чаушеску. Не упустите этой возможности».
4) Спустя четыре года пришло некоторое спокойствие, окончательно ушла эйфория первых демократических лет. Я повзрослел, некоторый историзм мышления укрепился, и я отдаю себе отчет в том, что вероятность проигрыша демократии в России выше, чем вероятность ее победы. Но демократы (и Новиков, и Чаадаев, и Герцен, и Сахаров...) всегда в России проигрывали! Просто если бы их не было, было бы еще хуже. Поэтому вопрос не в том, чтобы выиграть: хочешь выиграть — иди к Путину, а потом к тому, кто сожрет Путина. Демократические ценности нужны миллионам людей — даже тем, которые на них чихают. Самым последним люмпенам полезны разделение властей, независимые СМИ. Просто этим надо заниматься, это надо объяснять, не отвлекаясь на отчаяние. Я не утверждаю, что после Путина начнется манна небесная, но на похоронах этого режима мы простудимся довольно скоро.
Леонид ПАРФЕНОВ, ранее на НТВ — ведущий авторских фильмов, программы «Намедни», ныне — главный редактор журнала «Русский Newsweek».
Отказался от комментария, сославшись на занятость.
Михаил ОСОКИН, ведущий информационной программы «Сегодня» на НТВ, бывший ведущий новостей на ТВС и ТВ-6:
1) Четыре года назад мы шли на встречу с президентом с одной надеждой: спасти телекомпанию в том виде, в котором она была. Мы надеялись на одно: нашу позицию и принципы нашей профессии примут и поймут. Как показало время — надежды не оправдались.
Задача политиков — спрятать. Задача журналистов — найти. Мы не можем работать в одной плоскости по определению, поэтому грани не могут пересечься. Во времена управляемой демократии работать намного сложнее, но нельзя забывать и советское время — тогда было намного хуже. Встреча прояснила позицию обеих сторон. Мы поняли друг друга, но каждый остался при своем мнении.
Идти на встречу было решением команды. Я бы по своей инициативе на эту встречу никогда не пошел, но мы вели переговоры, разговаривали. Задача журналиста — задавать власти вопросы, а не обращаться к президенту. Сегодня редко, когда власть отвечает, но и вопросы задавать нет желания.
Ирина ЗАЙЦЕВА, ведущая документальных фильмов на канале «Россия», бывший автор и ведущая программы «Герой дня без галстука» на НТВ, аналогичный формат на ТВ-6 и ТВС:
1) Я шла для того, чтобы поддержать своих коллег, и мне было довольно любопытно на него (Путина. — Ред.) посмотреть. Мне вообще интересно наблюдать за людьми. Создавалось впечатление, что внешне это очень милый человек, очень способный, видно было, что схватывает все мгновенно, обладает несомненным обаянием и полностью информирован обо всем. А вот тон, который был выбран для беседы с ним, на мой взгляд, был неверным. Жестким, под влиянием эмоций. Когда мы вышли из Кремля, чувство было такое, что все провалилось и ничего не вернется назад.
2) Сегодня полностью изменились и страна, и телевидение. Журналистам, особенно работающим на телевидении, нужен драйв, интересная работа. Ее стало намного меньше. Каналы стали абсолютно не интересными. Раньше, когда я приходила домой, я включала все четыре телевизора: там шли новости, мне было интересно следить за работой моих коллег. Сейчас я телевизор практически не смотрю.
3) У меня один вопрос к президенту: а ему самому нравится наше телевидение?
4) Мне пришлось отказаться от той работы, к которой привыкла, я имею в виду темп, ритм. На НТВ был западный стиль, все делалось мгновенно. Я сейчас этого лишена. Мы, телевизионщики, все так или иначе отказались от политики в своей работе.
Алим ЮСУПОВ, автор документальных фильмов, шеф отдела корреспондентов дирекции информационных программ Первого канала, бывший политобозреватель НТВ, спецкорреспондент программ «Сегодня», «Итоги»:
1) Я, как и многие, особых иллюзий не питал. Но особая надежда на то, что возникнет какое-то понимание непростой ситуации и что ее можно как-то урегулировать, все-таки была.
2) Для меня уход с НТВ не был связан с конфликтом политическим или профессиональным. Я принял такое решение, исходя из личностных ощущений, по этическим соображениям. Очевидно, что сейчас ситуация в журналистике другая, нежели в 95—98 годах, в период золотого века для телевидения и для того НТВ, где задавались профессиональные стандарты качества. Но сегодня я нашел простой выход: делаю только то, что хочется. Хотя раньше работать было интереснее.
3) Сегодня мне абсолютно нечего сказать президенту. Все, что хотел, сказал четыре года назад. Мне трудно представить ситуацию, при которой мне что-то пришлось бы ему говорить, а ему — слышать это от меня. Я бы и не завел этот разговор: и мне он не нужен, и ему. У нас с ним разные позиции и уровень осведомленности о том, что происходит. Насколько президент и власть сегодня контролируют СМИ и влияют на происходящее там? Да, президент и власть — сегодня абсолютный и самый главный фактор жизни в стране. В то же время мне кажется, что ситуация в России сейчас пограничная: мы все достигли некоей точки, после которой будет понятно, в какую сторону качнется маятник, за амплитудой которого я пока наблюдаю.
4) Сегодня я решил отказаться от острой политики: так долго этим занимался, отчасти и поднадоело, но я не наступал себе на горло. Делаю документальные проекты для Первого канала, работаю с отделом корреспондентов. Я не размышляю в категориях: «донести правду до зрителей» — это носит слишком лозунговый характер. Я стараюсь передавать стажерам-корреспондентам основы журналистики, говоря о необходимости взвешенности и баланса в профессии.
Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. Дополнительный раздел.
<<< на главную # <<< власть vs тв - эпизоды # карта сайта