Екатеринбург, , 2006.05.19, 20:30. Ведущий - Евгений Енин.
Текст:
Евгений Енин: Каков ваш мотив для занятия благотворительностью? А вы этим занимаетесь сами или как член Общественного совета, как член попечительского совета , или просто как человек, который помогает каким-то людям, каким-то семьям?
Светлана Сорокина, член "Совета года благотворительности", журналист: Да Бог его знает. Я как раз про побудительные мотивы не знаю. У каждого они самые разные. Сегодня я вспомнила, разговаривала с коллегами, что одна моя близкая родственница занимается частной благотворительностью только потому, что она довольно несчастная женщина и занимаясь этим, она чувствует себя лучше. Она чувствует себя востребованной, она чувствует себя не такой несчастной. То, что она знает, есть люди, которым тяжелее.
Евгений Енин: А вы что чувствуете, когда посылочку отправляете?
Светлана Сорокина: Я говорю, что причины самые разные. И, в общем, они не так важны. Во-первых, у меня разнообразная поляна. Начиная с Дома ребёнка, где я нашла Тоню, и которому я уже три года помогаю так или иначе, как могу. И, видимо, там сменилось сейчас руководство. По-моему, там ощущение, что я такое прилагательное, там такой завхоз, потому что со всеми проблемами ко мне обращаются. И есть благотворительные организации крупные, куда меня пригласили. Те же попечительские советы, где просто требуется, не знаю, говорить об этом, рассматривать конкретные случаи и делать популярной эту идею. Вот там побудительный мотив, объяснить, что благотворительность – это не то довольно странное и неприятное устойчивое в сознании наших граждан, что там, не знаю, богатые люди наворовали, а после этого - отмывают эти деньги.
Евгений Енин: Отмывают деньги. Милостыню подают. Нам не жалко, с нашим-то состоянием вам это.
Светлана Сорокина: Да. Нужно бороться с этим мышлением, потому что на самом деле, уважаемые екатеринбуржцы, на самом деле в самых богатых и самых развитых странах существует огромное количество благотворительных организаций. Там дело не в том, что кто-то наворовал и распределяет. Это уже давно не так. А дело в том, что государство в силу своей громадности, неповоротливости, неманевренности и невозможности решать каждые конкретные, локальные задачи, государство не может закрыть все дыры, да? Даже такое вроде бы обустроенное, социальное государство, которое существует во многих странах на Западе. И для этого существует мобильные благотворительные организации, они подстраховывают. Они не дают человеку пропасть, даже если он попал в какую-то дыру социальных программ государства. Что же говорить про Россию? У нас таких дыр полным-полно.
Евгений Енин: Но если на Западе об этих организациях все знают, постоянно говорят и знают, что - больница, этот госпиталь, этот музей, а этот дом - приют для престарелых, для бездомных - это благотворительная организация такая-то. Но у нас я не могу вспомнить, чтобы об этом говорили, что благотворительная организация такая-то что-то сделала.
Светлана Сорокина: Ещё один аспект. Вот этот сложный стык между благотворительностью и пиаром. Во-первых, у нас есть устоявшийся термин - "добро надо делать в тишине". Привыкли все на свете. Сделал и не говори об этом. Ну, ради Бога, если это особенная какая-то ваша личная благотворительность, конечно, вы помогли и не нужно про это кричать. Это нормальное, естественное состояние. Если речь идёт о благотворительных организациях, которые могут оказать помощь разного рода для того, чтобы люди, которые нуждаются в этой помощи, вспомнили и пришли по адресу, когда такая необходимость возникает. Об этом надо говорить. Но здесь опять же встает вопрос: во многих СМИ считают, что это реклама. Такая последовательная реклама тех или иных организаций. Особенно, если там банк оказывает помощь, какая-то строительная организация. Про них нельзя говорить, потому что это скрытая реклама.
Евгений Енин: А у нас умеют принимать благотворительность?
Светлана Сорокина: Не очень. Мы вообще не очень умеем говорить "спасибо". Не очень умеем быть благодарными. Ещё одна сторона этой сложной проблемы: мы не научились еще как следует оказывать помощь, но и благодарить мы не научились. Это очень страшно. Говорить "спасибо" надо уметь. Еще те должны тебе "спасибо" сказать, что ты эту помощь принял.
Евгений Енин: Как нужно заниматься фондразингом? Вы ходили, кто-то соглашался окна вставлять в Детский дом?
Светлана Сорокина: Да, да, да. Понимаете, у меня такой опыт своеобразный. Всё-таки я приходила и я человек довольно известный. И всё-таки меня, наверное, трудно заподозрить, что я эти деньги куда-то заныкала, куда-то не туда направлю. Я приходила с конкретным адресом и мало того, с конкретным счётом, куда нужно было перечислить деньги для того, чтобы вставить те же окна. И то не просто было! Потому что, например, в крупных благотворительных организациях есть целевые программы. А мне говорят, какие окна? У нас нет такой целевой программы. У нас, например, там образовательная программа. И мне приходилось как-то изыскивать возможность, чтобы всё-таки объяснить, чтобы всё-таки дали эти деньги, чтобы вставить эти самые окна. А таких "окон" огромное количество, то есть всего не предусмотреть.
Евгений Енин: У нас могут люди заниматься благотворительностью через благотворительные организации. У нас эта система отлажена? Когда я могу отдать, зная, куда пойдут эти деньги, 500 рублей, 100 рублей?
Светлана Сорокина: На самом деле очень отлажена. Кстати говоря, в «Линии жизни» у нас практически первая попытка отладить именно схему, когда человеку, который желает оказать помощь, удобно эту помощь оказать, то есть не секрет, что для многих эта проблема ещё времени, усилий. Хочется оказать помощь, но только какое-то трагическое суперсобытие выдвигает подняться, дойти до сберегательной кассы, перечислить на счёт, ещё со сложностями, потому что оказывается не тот счёт. Не знает, куда переводить. Но только событие, не знаю, Беслан, например, и тогда все не жалея времени бросились как-то помогать в этой ситуации. И многие бросились. Ситуации проще, локальней - не заставляют человека, даже который хочет оказать помощь, подняться, пойти, помочь, послать, отправить, выстоять очередь и прочее. Поэтому, конечно, нужно упрощать систему для дарителя, для того, кто хочет эту помощь оказать. Вот в «Линии жизни» придумано так, что в офисах компании для так называемого среднего класса, для среднего звена, для людей, которые прилично зарабатывают, но не являются каким-то рабочим, всегда в его компьютер заводится программа, когда можно нажав мышку посмотреть, увидев конкретного ребёнка, на которого собираются под конкретную операцию деньги. И простым нажатием клавиши перечислить из своей зарплаты ппять там или десять рублей, долларов, чего хотите...
Евгений Енин: Про марафон завтрашний - честно, что думаете?
Светлана Сорокина: Боюсь. Боюсь.
Евгений Енин: Боитесь выступить в роли ведущей марафона?
Светлана Сорокина: Нет, вы знаете, я только сегодня прилетела и, естественно, не участвовала во всей подготовительной работе. У меня, разумеется, есть полученная по электронной почте вся информация. Я знаю, что будет происходить, но, разумеется, я не готова, поэтому мне сложно. Я боюсь каких-то на стыках проблем. Я не знаю людей приглашённых. Хотя привыкла всегда эту работу проделывать и, по крайней мере, по телефону с людьми говорить и готовиться. Второе, знаете, что больше боюсь, я боюсь, а вдруг так окажется, что все наши призывы и вся наша просьба о помощи будет как-то услышана. Хотелось бы, чтобы было услышано. И чтобы оказалось суперрезультативным по помощи. Боюсь, что мы выступаем даже не собирателями денег. В руках их держать не собираемся. Мы такие связные - между теми, кто нуждается в помощи и теми, кто эту помощь может оказать, всего лишь проводники мы. Очень хочу, чтобы мои страхи не оправдались, и помощь была оказана.
Евгений Енин: Я думаю, что получится, потому что помощь уже идёт. Завтра будет финальная часть марафона. А марафон-то - он уже идёт на самом деле. Мы каждый день показываем сюжеты конкретных людей, с конкретными проблемами, с болезнями. И идут люди, которые дают деньги на лечение болезней. Привозят какую-то технику домашнюю в детские сады. Всё уже идёт. Что будет завтра? Во-первых, в телевизионной части с 12:00 до 15:00 и с 17:00 до 19:00. В 20:30 итоги. Итоги марафона будут. Не "Итоги недели", итоги марафона, итоги нашей акции. Что могут делать зрители? Во-первых, и сейчас можно это делать. Можно звонить по телефону: 376-46-24 и просить о помощи или предлагать свою помощь. Завтра можно делать всё точно так же. Просить о помощи или предлагать свою помощь в эфире этой акции «Вместе сможем всё». И еще будут SMS-сообщения. Вот сколько будет стоить это SMS-сообщение, эти деньги пойдут конкретному ребёнку в помощь. И в самом марафоне будут встречаться люди, которые нуждаются в помощи и люди, которые и помогают.
Спрашивают телезрители, где вы сейчас работаете?
Светлана Сорокина: На «Эхе Москвы», на радио. Раз в неделю у меня большое часовое интервью. Я работаю в «Интерньюс», это образовательная программа. Вы знаете прекрасно, образовательные программы для региональных журналистов. Сделала пилотную программу для "Первого канала", которую хочу предложить, как проект, связанный с благотворительностью. Поскольку, действительно, это тема, которой я сейчас интересуюсь. И закончила работу 10-серийного фильма документального, который, надеюсь, где-то летом уже пойдёт на "Первом канале".
Евгений Енин: Светочка, вы приручили к своей еженедельной программе «Не скучай, удачи, ру» (прим. автора сайта: непонятно, о чём речь). Почему у разных людей формулировки разные? Почему матери, которые отказываются от детей, остаются безнаказанными?
Светлана Сорокина: О, сложный вопрос. Вы знаете, во-первых, очень много этих матерей. Еще пойди, найди, потому что есть просто подкидыши. Это самое трудное. Заступаю на территорию, на которой я могу говорить часами, поэтому вы уж не останавливайте, Женя. Я быстренько хочу сказать. Наказание – это часто не возможно, потому что этих матерей еще найти надо. А во-вторых, потому что часто бывают ситуации вполне трагические, когда наказывать невозможно, или жизнь уже наказала. Например, спивающееся семейство. Ни для кого не секрет, что огромное количество наших детей-сирот изъяты милиционерами из жутких жилищ, в которых живут их пьющие родители. Поэтому наказание - такая сложная мера, хотя, наверное, так легко не должно все быть.
Евгений Енин: "Почему Сорокина не скрывает, что она удочерила дочь? Мы об этом читали в её интервью. Сейчас она об этом говорит?"
Светлана Сорокина: Да, не скрываю, потому что, вы знаете, в моём случае – это было бы бессмысленно изначально. Я не хочу дожидаться, когда жёлтая пресса все равно бы раскопала, а потом, как большую такую сенсацию выдали на первых полосах. И потом я не считаю, что это нужно скрывать. Мне, кажется, что, может быть, на меня глядя, еще люди захотят пойти в Дом ребёнка и взять детей. Что, кстати, подтвердилось на практике. У меня уже огромное количество людей, которые именно через меня и глядя на меня взяли детей.
Евгений Енин: "Как можно получить помощь?" Еще раз телефон: 376-46-24. Это Оргкомитета телефон. Фестиваль и этот марафон, я не верю, что они сейчас работают. Завтра, по крайней мере, звоните. "Жалеем, скучаем. Почему Сорокина ушла с центрального телевидения?"
Светлана Сорокина: В принципе, уже и там говорила, как-то объясняла, хотя не делала это уже в виде пресс-конференции. Дело в том, что я работала, пыталась работать по-прежнему на политической поляне. Пыталась работать в политических программах. Привыкла, мне было интересно. Но на данный момент, особенно на федеральных каналах, всё это довольно сложно. Это не прямой эфир, это система отбора. И для меня стала ситуация очень проблемной. Мне надоело вступать в какие-то конфликты постоянно. Поэтому поняла, что государство мне не переломить, потому что я всего лишь наёмный работник, от услуг которого легко отказаться, да? И я добровольно, собственно говоря, ушла с полянки политического вещания. Поэтому то, что сейчас касается моих проектов, это что-то другое, это благотворительность.
Евгений Енин: Завтра у вас будет пять часов сорок пять минут прямого эфира на телевидении - «Вместе сможем всё».