«Все свободны». Светлана Сорокина в программе Виктора Шендеровича на радио «Свобода».
2004.03.07, 18:05 - 19:00.
С сайта радио "Свобода":
«Все свободны - воскресный разговор на свободные темы.
В студии рядом с Виктором Шендеровичем - те люди, которые ему симпатичны и интересны. А дальше пусть каждый выбирает, с нами он, или на каких-то других волнах. Друзья, только друзья...»
Аудио: первая часть (с новостями): , вторая часть: . Слушайте радио «Свобода» .
Официальная расшифровка - . Здесь - полная.
В начале эфира - пауза. Светлана:(шёпотом) Ну что ж ты?
Шендерович: Здравствуйте! Это программа «Все свободны», в студии Виктор Шендерович, которого выход в эфир застал немного врасплох, (смеётся) потому что он привык выходить после музыки. Вы слышите…
Светлана:(смеясь) Меньше надо было анекдоты рассказывать.
Шендерович: Да, меньше надо было анекдоты рассказывать, говорит мне моя соседка в студии, сегодня это Светлана Сорокина.
Светлана: Здравствуйте.
Шендерович: Здравствуйте. Вот такое неожиданное начало передачи, это, видимо, к празднику – весна, авитаминоз, мозги не в порядке, и ведущий… А у тебя бывало…
Светлана: … рассказывает анекдоты политицкие.
Шендерович: …политические анекдоты рассказывает, и тут его застаёт выход в эфир. Скажи, Света, бывало так, что ты пропускала начало эфира? – раз уж так у нас сложилось…
Светлана: Бывало, что… ну, так немножко запаздывала, влетала в последний момент, запыхавшись – такое бывало, но так, чтоб уж совсем опоздала – пожалуй, нет.
Шендерович: А Евгений Алексеич однажды…
Светлана: А, ну, бывало, нет, чуть-чуть, на несколько минут заезжала, держали рекламу, ещё что-то… бывало, бывало.
Шендерович: Нет. Я помню, что…
Светлана: …пустое кресло!
Шендерович: Женя Киселёв однажды, да…
Светлана: Ну, это вошло…
Шендерович: … вошло в историю телевидения. Пустое кресло Киселёва – это было… причём это было очень выразительно.
Светлана: Между прочим, это отразило конфликт его с выпускающим режиссёром, который сказал, что «я больше не буду задерживать выход в эфир, новости есть новости, и вот если и в этот раз, то я уже выйду…» …да, и он сдержал слово, и Женя мчался, но не успел.
Шендерович: Замечательно, замечательно! Но должен сказать, что вот эта сила, сила контекста и сила паузы, пустое кресло… (смеются) …резко подскочил рейтинг! Резко подскочил рейтинг, все поняли – что-то… уж когда появится… уж теперь-то скажет… Ну, и однажды, я помню, без звука сидел Осокин, но это уже не по вине ведущего, это просто… просто звука не было, по-моему.
Светлана: Ну, это все эти…
Шендерович: Маленькие радости прямого эфира. Кхм! Ну, теперь мы откашлялись, сделали вид, что ничего не было, и я говорю: сегодня в гостях в программе радио Свобода, в программе "Все свободны" - зачитываю сообщение из Интернета - телеведущая Светлана Сорокина. Лауреат "ТЭФИ" дважды: в номинациях "Лучший ведущий информационных программ" и "Лучший интервьюер". Лауреат национальной премии общественного признания… (неуверенно-вопросительно) достижений женщин "Олимпия"?
Светлана: Да, позавчера, что ли? Да, позавчера, да.
Шендерович: Ой… Награждена орденом "За личное мужество". Вот этого я не знал, кстати. Вот за что?
Светлана: Знаешь, за 93-й год.
Шендерович: А… 93-й год… Почётным…
Светлана: На самом деле я эту награду хотела сдать в Исторический музей. Тогда как-то так и не донесла, я думаю, что надо будет это сделать. Это всего лишь история, это никак не награда, конечно.
Шендерович: Ну, это интересное, между прочим, соображение – вот, награда это или не награда, потому что это уже часть… часть биографии.
Светлана: Это часть биографии, причем так вот процарапанная острым краем этой награды. Потому что на самом деле мне эта награда – вот даже, если я вспоминаю, - это всегда такая ломота тяжёлая. Поскольку и сами события очень тяжёлые, и мать после этого сразу умерла, не в последнюю очередь перенервничав из-за всего, что происходило. Поэтому эта самая осень 93-го - у меня очень такое тяжкое воспоминание. И награда эта - вот из этой серии.
Шендерович: Это было… это было "веселое" время. А вот сегодня не только канун 8 марта, с которым я тебя поздравляю, - я узнал, что для тебя 8 марта ещё совершенно особенный день.
Светлана: Ну, на самом деле узнал ты об этом только что, поскольку, ехидно вручив мне три тюльпашка, сказал: "Ну, с этим праздником, который, конечно, я не очень признаю. Если тебе он праздник...". Я говорю: "Витя, на самом деле - праздник". У нас в семье всегда отмечалось 8 марта: не потому, что это там женский день, а потому что это был день рождения бабушки. Кстати говоря, так случилось, что бабушка в этот день и умерла, отметив 87 лет, - ровно в этот день. Вот зациклило всё. Поэтому 8 марта - это день памяти бабушки. И, кроме того, 8 марта 91-го года, 13 лет назад, ровненько завтра будет, я приехала на ПМЖ в Москву из Петербурга. (смеётся) Шендерович: Вот! Значит, ты первая начала!
Светлана: Да-да-да-да-да… И когда мне все говорят: "А, вы тоже питерская", я говорю: "Я из первой волны, из первой волны".
Шендерович: Остальное - жалкий плагиат, можно сказать.
Светлана:(смеясь) Это уже по моим стопам.
Шендерович: Звоните нам, звоните нам – я забыл объявить телефоны – по многоканальному телефону 7969645 для жителей Москвы, и 8-800-200-22-12, звонок бесплатный – для жителей других регионов России. Звоните, у нас в гостях Светлана Сорокина. Много писем по пейджеру уже пришло. Ну, так я, чтобы…
Светлана: …чтобы я не расслаблялась…
Шендерович: …чтобы ты не расслаблялась, начну с конфликтного, ругательного. Нет, ну конечно, что же я тебе буду пересказывать признания в любви? Это…
Светлана: Ну, понятное дело, естественно, зачем же коллеге хорошее говорить?
Шендерович: Да, не надо. Не надо баловать коллегу. Вот группа вопросов, которая объединена словом «компромисс». Словом «компромисс», связанным с тем, что... ну, дальше длинное многоточие, мы все понимаем. Череда телекомпаний, которая закончилась Первым каналом. То есть ты шла, так сказать, сначала по нечётным – 2-й, 4-й, 6-й, потом пошла по чётным.
Светлана: Наоборот.
Шендерович: По нечётным, да, по чётным. Вот сейчас ОРТ и, безусловно, это компромисс. Это даже не вопрос, это констатация всех, кто пишет, людей, которые к тебе, судя по всему, относятся очень хорошо. Вот вопрос Антона Дятлова: «Довольны ли вы своим компромиссом, Светлана?».
Светлана: Ох… Ну, наверное, само слово «компромисс» подразумевает именно компромисс, поэтому такое счастье-то, как бы… констатировать сложно, особенно после того, что у меня было в прошлом… в прошлой жизни, вот. Да - компромисс, согласна, естественно. Я, правда, благодаря этому компромиссу, во-первых, осталась в эфире - не собираюсь «отдавать окопы» с тем, чтобы их занимали кто бы то ни было. Вот, и надеюсь, что, по крайне мере, прилично себя веду.
Шендерович: Подтверждаю своими впечатлениями.
Светлана: Спасибо. Во-вторых, это дало мне возможность… дало мне возможность… ну, например, в течение прошедшего года, имея эту самую стабильную и узнаваемую работу, например, усыновить ребёнка, что я собиралась давно, но последнее годы борений и неопределённости никак не давали мне возможности это сделать. Это дает мне возможность не потерять профессиональные навыки и зарабатывать деньги на жизнь - согласитесь, тоже немаловажно, потому что я именно телевизионная ведущая. Если коротко.
Шендерович: У нас есть звонки… Подробнее еще спросят. У нас есть звонки. Мы вернемся, разумеется, к этой теме, я от неё не ухожу, просто у нас висят два звонка, сейчас мы начнем отвечать на них. Пожалуйста! Здравствуйте, вы в эфире.
Слушатель: Добрый вечер. Я вас поздравляю, Светлана, с 8 марта.
Светлана: Добрый вечер, спасибо.
Слушатель: Желаю, чтобы у вас никогда больше на 8 марта, никогда не было никаких огорчений, и чтобы это был для вас один из самых светлых дней в вашей будущей жизни.
Светлана: Я вас очень благодарю.
Слушатель: Во-вторых, желаю вам больших успехов в воспитании дочери, чтобы она была здоровая, счастливая, и чтобы у вас всегда была возможность её красиво, хорошо содержать. И вы правильно стесняетесь своей награды за 93 год. Такие награды - это позор вообще-то. Я имею тоже государственные награды, 52 года проработал. Но это привело к тому, что, если я заплачу все налоги, которые… и автогражданку, и я ещё остаюсь… то я за год все деньги потрачу… и за квартиру… и останусь еще три тысячи должен. Я вам такого не желаю никогда. И вот последние ваши передачи говорят о том, что вы встали на правильный патриотический путь. Счастья вам и благополучия. В лице вас всем женщинам России желаю счастья, радости любви, благополучия.
Шендерович: Спасибо большое, как вас зовут, простите?
Слушатель: Меня Александр Иванович зовут.
Шендерович: Спасибо, Александр Иванович за звонок.
Светлана: Спасибо, спасибо большое.
Шендерович: Насчёт… Вот, тебя поздравили с переходом в патриотический лагерь.
Светлана: Ой, ну я надеюсь, что патриотизм здесь прозвучал именно в таком смысле… нормальном, не в каком-либо ином.
Шендерович: А приходится внутренне вздрагивать от этого слова?
Светлана: Ну, есть, конечно. Всегда немножечко так поджимаешься и думаешь, что человек имеет в виду, произнося. Вот ведь интересно, как подзатаскали слово-то.
Шендерович: Но это не мы начали.
Светлана: Я понимаю… Но как подзатаскали в результате слово-то…
Шендерович: Так подзатаскали при Александре Третьем, я думаю.
Светлана: Это да, да… Потом уже стало классикой - игры патриотов, и далее понеслось. Действительно, такое слово опасное стало, все время ловишь контекст.
Шендерович: Ага. У нас звонок, пожалуйста.
Слушатель: Добрый вечер. Светлана, тоже соответствующие поздравления…
Светлана: Благодарю.
Слушатель: …значит, с праздником. Вопрос вот такого рода: вы - питерский человек, и вот в последнее время, ну, не знаю, в последние там год, два, три, у вас, в вашей манере вести передачу появилась, ну, как сказать… мягко говоря, московская свобода, чтобы не сказать наглость такая, с хамством сочетающаяся. Уж вы меня простите, да? Вот это что - влияние окружающей среды, скажем так, или это вот внутренние проявляются какие-то, ну, я не знаю, такие моменты, которые до этого скрывались?
Светлана: Ну, значит, хамство…
Шендерович: Забавно… Забавно… Я просто хочу констатировать: это не первый раз такая форма постановки вопросов, в которых уже содержится утверждение, - то есть человек сразу загонятся в угол.
Светлана: Да, начинает оправдываться…
Шендерович: Строго говоря, ты сейчас должна оправдываться, потому что человек констатировал, что ты хам, и, значит, ты уже должна объяснять, почему хам, он же не...
Светлана: На самом деле, Вить, я не буду оправдываться. Кому как кажется, так, кому иначе... Я всё-таки надеюсь, что я всё же не хам. Я просто одно хочу сказать: практически такого рода обвинения иногда я, конечно, слышу, и они появились ровно в тот момент, когда я стала вести политическое ток-шоу. Такие обвинения появились, когда я стала вести «Глас народа». И, кстати, практически сразу, еще на НТВ, вот именно последние три года. Я думаю, что это связано вот с чем: ведь практически на этой площадке, как сказал один умный человек: "Вы как укротительница на арене цирка". Конечно, до этого я либо новости читала, либо интервью делала, такой вполне милый жанр, дамские такие жанры, милые. А когда политическое ток-шоу, где я вынуждена иногда обрывать, иногда возражать, резко что-то говорить, особенно на первом этапе, в первый год. Ты же помнишь, какая сумасшедшая зима досталась мне, это был как раз 2000-2001-й год, ровно период разгона НТВ, где просто и так, действительно, кишками наружу, а тут еще политическое ток-шоу, ты помнишь, какого наполнения. Так вот с той поры некоторые тогда запомнили, их "резало", - как содержание тех разговоров, так и, возможно, манера. Некоторые потом, может быть, и не следили за моим творческим, так сказать, путём, а вот тогда осталось, что Света такая милая - и вдруг... А это вот так случилось, в тот год я действительно поменяла и настроение, и амплуа. И вот с тех пор считается, что я… А, может, вообще политическое ток-шоу - это та арена, где мужчинам прощается, а женщинам каждый раз: а-а-а, и дальше - "хамка". Ну что ж, ну… да, такое есть.
Шендерович: Да-да-да-да-да. Интересно, если бы собрать вот это, - может быть, кто-нибудь займется из историков телевидения, - собрать бы всё, что при этом эти мужчины говорили, с которыми ты была в прямом эфире…
Светлана: да. Да, я была с ними так мила…
Шендерович: …и предложить бы автору этого вопроса (Светлана смеётся) пять минут подержать прямой эфир против десятка озверелых политиков, я б на него посмотрел бы, интеллигентного человека. Хорошо. У нас еще звонки, тем не менее, перед тем, как мы включим звонок, один вопрос, который пришел по пейджеру, будем так чередовать: «Существуют для вас принципы, - спрашивает Андрей из США, - которые вы бы не нарушили даже под угрозой жизни?». И второй от него же: «Считаете ли вы, что хорошему журналисту - это более интересный, да, вопрос? - необходимо умение безошибочно определять, где истина, а где нет, или важнее как можно точнее и беспристрастнее отображать точку зрения всех сторон, а знание правды только этому мешает?» Вот интересно.
Светлана: Ох какой… Философский какой… набор. Знание правды мешает? Вы знаете, знание правды мешает. Бывают такие ситуации, когда имеешь собственное представление, ну, не знаю, знание правды, знание истины - это, конечно, всё очень приблизительно мы можем знать, да… Но вот именно собственная точка зрения, собственные ощущения иногда, конечно, мешают. Потому что, так или иначе, начинаешь... ну, Витя, тебе проще, ты практически не расстаешься с этой самой своей точкой зрения, да? и работаешь в этом.
Шендерович: Мне легче, я не связан…
Светлана: Да, да!
Шендерович: …я не связан с объёмом.
Светлана: А когда должен именно выдать все точки зрения, то мешает именно собственный подход. Мне мои собственные коллеги и редакторы иногда говорят, что вот чувствовалось и твоё отношение. С этим борюсь, да, потому что...
Шендерович: А куда можешь это деть?
Светлана: Я борюсь с этим, и всё равно, конечно, прорывается. В этом смысле - да, мешает. Наверное, полезнее журналисту в общественно-политическом вещании выдавать точки зрения, а не наезжать со своим собственным мнением. Но иногда пробивается, куда же деваться, мы живые люди. А вот начало… начало? А, существуют ли принципы, которыми…
Шендерович: Существуют ли принципы, которым бы не изменила?
Светлана: Конечно, есть, разумеется. Есть и некие линии, дальше которых не отступишь. Между прочим, не случайно вот на том же Первом канале я практически не делаю острополитических программ сейчас, практически это социально-политические программы, которые я сейчас делаю. Потому что я прекрасно понимаю, что на государственном телевидении сегодня острополитические программы именно со всеми точками зрения, чтобы не было перекосов в определенную сторону, вот такие сейчас делать невозможно. Потому что лучше не заходить на эту территорию, чтобы не было некоего для меня, может быть…
Шендерович: Двусмысленного…
Светлана: Двусмысленного, да, такого вот шоу. В этом смысле - да, конечно, есть эти принципы. И если когда-либо меня будут… не знаю там, заставлять переступать через определенную черту, как я понимаю, что можно, что нельзя, ну, например, - я никогда… постараюсь, во всяком случае, видимо, мне уже поздно этому учиться, никогда и не было, в подобострастие не впаду, никогда не начну нахваливать власть предержащих только за то, что они власть предержащие. Я никогда - постараюсь не делать что-либо подлого, зная заведомо, для чего производится то или иное действо. И вот те самые слова или понятия, о которых мы только что говорили: "па-три-отизм", "на-цио-нализм" и прочие, и прочие - есть здесь очень-очень чёткие у меня представления, за какую черту заступать нельзя. Поэтому… для меня здесь нет проблем и сложностей - это очевидно.
Шендерович: У нас аж три звонка, давайте по очереди. Вы в эфире, здравствуйте. Алло, говорите, вы в эфире.
Слушатель: Николай Николаевич, Петербург. Я хотел бы Светлане задать интересный вопрос. Это было давно, 91-й год, когда-то вы работали даже с Сашей Невзоровым…
Светлана: Да-да, работала.
Слушатель: Как вы работали? Были ли вы единомышленницей его? Касаетесь ли вы его сейчас, работаете ли вы с ним?
Шендерович: Спасибо за вопрос, Николай Николаевич. Значит…
Светлана: Я работала, действительно. Я на самом деле начинала в Петербурге работать, самые такие первые мои эфиры были, ну, где-то 86-й… да, в 86-м самые первые сюжеты. В 87-м я начала плотнее работать и как раз в "Секундах" работала. Нас там было трое ведущих; я работала в "600 секундах" два с половиной года на самом деле. Или два где-то… Ну, чуть меньше двух с половиной лет. Работали, значит, Невзоров, вот я и Вадик Медведев, нас трое ведущих было, мы работали по очереди. И вначале, вот особенно первый - половину второго, наверное, года, 87-й, начало 88-го – это были… мы действительно были единомышленники, мы помогали друг другу, помогали собирать материал. И вообще это были социальные новости, абсолютно такая картинка социальная картинка новостей городских, абсолютно не касались мы политики, да и ничего в ней не понимали. Просто бодро, бойко и довольно по-новому мы делали некий видеоклип городских новостей. Потом естественные процессы пошли. (смеются) Во-первых, процессы именно внутри команды пошли, потому что началось такое соперничество, началась узнаваемость и желание занимать даже вот там, среди коллег первое место, и прочее, вот это пошло, ну и потом началась такая политизация, как раз самое начало перестройки и политические процессы пошли не только в Москве, но и в Петербурге, очень даже. И вот тут пошла уже линия размежевания, серьезно пролегла, и в 90-м году я, в апреле я по собственной инициативе в одночасье, вдруг поняв, что чаша переполнена, я ушла. И с тех пор больше никогда не работала и никогда не сталкивалась с Александром Невзоровым.
Шендерович: Ещё вопрос, пожалуйста. Вы в эфире, говорите, здравствуйте.
Слушатель: Добрый вечер, Светлана и Виктор. Ну, там кроме дежурных замечаний… поздравлений (Шендерович смеётся) с 8 марта, у меня есть такой вопрос. Ну, первое, я скажу, что вы классно совершенно ведете свою программу. Да! меня зовут Леонид, Москва. Классно ведете программу, эмоционально, всё это очень нравится. Но вот сейчас ситуация одна возникла, и я хотел бы услышать сведущего человека, вот какой вопрос: значит, есть партия "Родина", были два лидера - Рогозин и Глазьев, ну, наоборот, Глазьев и Рогозин. Теперь. Оба классных мужика, они новой формации люди, новое мышление….
Шендерович: Вопрос, пожалуйста!
Слушатель: Вопрос такой: как вы относитесь к поступку Рогозина, когда в отъезд Глазьева куда-то собрались и поперли, и так далее.
Шендерович: Понятно, понятно. Спасибо за вопрос. Отвечайте.
Светлана: Вы знаете, на самом деле ведь… ну, я, во-первых, не собираюсь спорить, конечно, с вашими политическими пристрастиями, и коль скоро «Родина», видимо, тот блок, за который вы голосовали, и Глазьев и Рогозин – это ваши, так сказать, симпатизанты, так скажем... Но я могу одно сказать, наверное, вы тоже знаете, что «Родина» - это довольно искусственное образование, весной, по-моему, задумали, прошлой весной, и к осени его, так сказать, разогнали.
Шендерович: Называлось… Проект назывался "Расколем коммунистов".
Светлана: «Расколем коммунистов». Это очень очевидные вещи, это знали все и на телевидении это тем паче знали. И потом…
Шендерович: Я просто хочу сказать по поводу «новой формации», да? эта вся «новая формация» - из ЦК ВЛКСМ, да, из… оттуда.
Светлана: Конечно, конечно…
Шендерович: Очень новая формация, я вас должен обрадовать.
Светлана: Я помню, как тот же Глазьев на нашей памяти входил, помнишь, в блок …
Шендерович: Да он травкинец был!
Светлана: …"Скоков, Лебедь, Глазьев". Тогда еще шутили: "Скоко у Лебедя Глазьев". Тогда этот довольно бесславно блок почил. Потом вдруг раз - и сколотили. В этом блоке я больше всего была изумлена Геращенко, конечно. Потому что я с Геращенко знакома, впрочем, я с ними со всеми знакома. Но как-то Геращенко в этой компании, мне казалось, совсем уж какая-то сбоку история. Ну вот, в результате… Потом его много спрашивала, его все заспрашивали, он всем… как сейчас помню, где-нибудь в компаниях отходил в сторону, начинал кому-нибудь очередному объяснять потихоньку: «Ну что вы вот в самом деле? Ну, а что такого, вот?..»
Шендерович: То есть неловко человеку.
Светлана: Да. Да-да. А Глазьев с Рогозиным – они… ну, не знаю, использовали те самые идеи и лозунги, которые лично мне всё-таки кажутся… (усмехается) …да, лично мне не очень симпатичны, вот тот самый как раз и национализм, и «патриотизм», и радикализм определённый. Одна, помню, видеореклама их перед парламентскими выборами чего стоила, когда стояли Рогозин…
Шендерович: В пивнушке?
Светлана: Да, и Глазьев в пивнушке, один говорил: «Не люблю я олигархов», а другой говорил типа: «Не нравится, не ешь», да, что-то в этом духе. Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Но, как всякое искусственное образование, дирижируемое определенным образом сверху, когда, так сказать, просчитались с размахом этого действа, когда увидели, сколько процентов набирает в результате этот блок, то, конечно, тут пошло все в обратки. Уже нельзя этих особо звать в эфир, вот этих вот деятелей, особенно Глазьева, который ещё и поперёк батьки в пекло поскакал.
Шендерович: Ну, договаривались же: в Думу пустим…
Светлана: Договаривались.
Шендерович: …а в президенты не иди.
Светлана: Раскол уже теперешний и свержение Глазьева с пьедестала - ничего удивительного. Просто это далее по следам… типа с вами договаривались, а вы вот такие неправильные. Глазьев разошёлся…
Шендерович: Ну не по понятиям, не по понятиям…
Светлана: …не по понятиям, его и свергли.
Шендерович: Ну и замечательно. У нас ещё есть, надеюсь, более интересные три вопроса, давайте.
Слушатель: Добрый день.
Шендерович: Здравствуйте. Мужской день у нас сегодня.
Светлана: Ну и замечательно.
Слушатель: Женщины вас покинули. Зато у вас очень симпатичная женщина в эфире.
Шендерович: Это правда. Подтверждаю.
Слушатель: Сергей, поселок Туголесский бор. Света, вот на ОРТ работаете и с патриотизмом вас поздравляют, черту вы переступать не хотите. Я уж хотел было спросить, в каком вы окопе сидите, с какой стороны находитесь.
Светлана: Где-где сижу?
Шендерович: В каком окопе, с какой стороны?
Слушатель: Вы сказали «вот я сижу в окопе», я уж хотел уточнить, с какой стороны этот окоп…
Светлана: Нет, я не сижу в окопе, я просто вспомнила - какое-то четверостишье есть: «Окопы, незанятые нами, что-то… тотчас же занимает враг...» …ну, это так, может, некстати пришло в голову, я ни в каком окопе, нет.
Слушатель: Не обижайтесь, потому что хорошо к вам отношусь, и хочу только одну вещь посоветовать - не будьте в том окопе, из которого единственное, что защищают - это свою способность к компромиссам.
Светлана: Мммм… ну, понятно, да.
Слушатель: Спасибо.
Светлана: Спасибо. Женщина позвонила. С наступающим!
Шендерович: Спасибо. Ещё вопросы, пожалуйста. Хотя я всё-таки… мы ждём вопросов каких-нибудь. Алло? О, женщина позвонила, здравствуйте, с наступающим!
Слушательница: Ой, спасибо. Ну, я Светлану тоже поздравляю, к ней отношусь с большой симпатией. Хотя не знаю, вот правильно ли это поздравлять женщине женщину?
Шендерович: Нормально.
Светлана: А что такого? Я сама поздравляю сестру и дочку.
Слушательница: Тогда поздравляю. Правда… Потому что вы мне очень симпатичны. Это Ольга. Я хотела задать два вопроса. Поскольку вот… Оба вопроса обоим. Потому что вы…
Шендерович: Ольга, Ольга, у нас… Давайте мы сделаем так: сейчас просто заканчивается наше время, мы должны…
Слушательница: Я подожду.
Шендерович: …фиксированно уйти на новости, и мы обязательно вернёмся, да, с вашего вопроса и начнём, подождёте, ладно?
Слушательница: Ладно, хорошо.
Шендерович: Замечательно. Простите, Оля, просто режим есть режим, я уж сегодня не начал передачу вовремя, так хоть на перерыв вовремя уйдём. У нас перерыв на новости небольшой.
Светлана: Хорошо.
Шендерович: Напоминаю, что у нас в студии Светлана Сорокина, и вы можете нам продолжать звонить по телефонам 8-800-200-22-12. Мы встретимся в этой студии после выпуска новостей.
(новости) Шендерович: Говорит радио «Свобода», программа «Все свободны», в студии Виктор Шендерович, мы продолжаем нашу программу, у нас был звонок, который мы сразу возвращаем в эфир. Здравствуйте ещё раз.
Слушательница: Здравствуйте ещё раз.
Шендерович: Вот, вернулись, разговариваем.
Слушательница: Да. Мой первый вопрос - о книге Трегубовой. Поскольку, я думаю, что вы знакомы с многими персонажами этой книги, мне интересно вот ваше отношение, и Светланы, и Виктора.
Светлана: Ага, а второй вопрос?
Слушательница: А второй вопрос - это вот безотносительно к создателю этой программы. В прошлое воскресенье в новостной программе Парфёнова прошёл такой крупный план, значит, незастёгнутых деталей мужского туалета бывшего премьера, что мне показалось несколько странным, вот соотносительно с форматом этой передачи. Если вы это видели, мне бы было интересно знать ваше мнение.
Светлана: Ну вот честно говоря, я не видела вот именно этот кусок программы, но предполагаю, я помню, было что-то как раз с Касьяновым, какой-то план был, давно уже гуляла эта картинка чего-то там расстегнутого. Дело в том, что… ну, а что? «Намедни» - замечательная программа, но это ведь подчёркнуто развлекательно-информационный формат, именно как раз он, пожалуй. первым классно делает именно не информационно-аналитическую программу, а развлекательно-информационную еженедельную программу. Наверное, там возможны многие вещи, в том числе и эти. Хотя, честно скажу, не видела момент.
Шендерович: Не видела ширинки Касьянова.
Светлана: Ну, я раньше, кстати говоря, видела, потому что тут повтор былого, я раньше это видела. Но сейчас в программе, вот так, как он применяет какие-то приёмы... (смеётся) – ну, наверное, это органично у Лёни получается, он человек талантливый, не могу оценить. Что касается книги Трегубовой, то я прочла кусок и остановилась. Наверное, вернусь просто дочитать. Потому что, может быть, как раз в силу того, что там я знаю многих людей, и всё-таки тоже застала и это время, и даже уже в Москве была, хотя ещё, пожалуй, самое начало 90-х - я не очень была, так сказать, погружена именно в политику и мало знала людей здесь… но при всём том знала, конечно. И остановилась, прочитав кусок, потому что вот… как-то немножко меня так как-то… стало плющить и колбасить, да. Я решила немножко перегодить, потом вернуться читать. Одно могу сказать: вот я на данный момент – я бы не взялась бы писать о людях, не о событиях даже, а вот именно персонифицировано о людях многих, да? потому что люди эти… ну, есть, и действуют, и прочее. И часто эти люди, общаясь в том числе со мной, они, что называется, ведут себя в обычной жизни ну всё-таки, наверное, не застегнуто на все пуговицы и не раздумывая о том, что я вот сейчас тихо застенографирую...
Шендерович: Каждое лыко в строку…
Светлана: Да, понимаете… Люди и люди. Поэтому у меня ощущение, что всё-таки покамест… ну, я бы не стала описывать всё, что связано у меня с разными, в том числе известными людьми.
Шендерович: Вопрос с пейджера, сейчас у нас есть ещё звонки, но к ним вернёмся: «Не кажется ли вам, Светлана, что следует рассмотреть в Думе вопрос о запрете использования таких терминов и понятий как "родина" политическими объединениями? А то получается, что такими понятиями как "родина" и "патриотизм" пользуются исключительно коммунисты и фашисты. Иван Иванович».
Светлана: Запрет на использование? Ну, между прочим, вот, по-моему, Лужков ввёл уже, во всяком случае, плату за то, чтобы снимать или сниматься на фоне там, не знаю, Кремля и других знаковых мест Москвы. Вполне возможно, нужно действительно ввести мораторий, а то захватают всё. У меня, помню, замечательный был диалог, как раз у меня на ток-шоу с Геращенко. Я что-то ему про эту самую «Родину», а он мне говорит: «А чем вам родина не нравится?» - сказал ехидный Геращенко. Я сказала, что родина мне нравится, мне не нравится, когда родина в кавычках.
Шендерович: Закавыченная – да, неприятно, неприятно… так, у нас ещё звонки, пожалуйста. Здравствуйте.
Слушатель: Алло, меня слушаете?
Шендерович: Безусловно.
Слушатель: Здравствуйте, это Антон Михайлович. Я хотел спросить, вот почему в тематике таких вот передач, ну, там "Глас народа" и потом "Основной инстинкт" - не было совсем и, тем более, что это как-то скрывается, и в передачах Шустера, и в печати это обыгрывается так поверхностно, как криминал - именно то, что вот ругают обычно молодежь за экстремизм, а с другой стороны...
Шендерович: В чём вопрос ваш, простите, пожалуйста?
Слушатель: А, вопрос в том, почему нет разговора о том, что огромный, эээ… вред приносят вот большое число кавказцев, находящихся здесь?
Шендерович: Во! понятен ваш вопрос, большое спасибо. Мы наконец добрались до сути вопроса.
Светлана: Нет, на самом деле уже этих программ, так называемый национальный вопрос, да? и межнациональные отношения - сделано программ бесчисленное множество. Если это не каждую неделю, то, поймите: невозможно каждую неделю делать. На самом деле огромное количество сделано. Я за свою практику, действительно, начиная с «Гласа народа» ещё, неоднократно на эту тему делала программы. Они всегда болезненные, тяжёлые. Кстати говоря, если иметь в виду ток-шоу, то здесь всегда две стороны. И не только говорится о том, что как плохо - национализм, но какие-то объяснения, и люди, которые с другой точкой зрения выступают. Это всегда столкновение мнений. Конечно же, говорится с обеих сторон. Но такое ощущение, что вам не хватает именно вот такого оправдания, что ли, некоего национализма, что-то на тему «замучили эт самые смуглые», да?
Шендерович: Тебя вот замучили? Тебя беспокоит количество кавказцев?
Светлана: В Москве имеется в виду, да? Да нет, я бы не сказала, что меня беспокоит количество кавказцев в Москве. Мне кажется, что просто нам нужно - как во многих других странах, где эти проблемы, разумеется, существуют, межнациональных отношений, - нужно очень хорошо и тщательно, и не в ущерб чьим-либо правам продумать законодательство. И - тщательно его выполнять, без взяток и натяжек. То есть если регистрация, да, например? или какие-то правила проживания, - кстати, во многих странах это сплошь и рядом, - то, чтобы это выполнялось, а вот не было потом, - задним числом какого-то там изловили и судят за то, что он регистрацию за деньги сделал.
Шендерович: Должен же кто-то быть виноват за Норд-Ост…
Светлана: Да, понимаешь… Вот что-то вот, правила игры. Сделайте, пожалуйста, такое законодательство, которое не подразумевало бы расцвет коррупции и преступные, соответственно, сделки, и тогда не будут вам мешать ни кавказцы, ни иные прочие лица.
Шендерович: А нет - так переизберите власть.
Светлана: Да, в общем, да.
Шендерович: Логично, да? Два вопроса про одно и то же: «Не собираетесь ли баллотироваться в Думу?» - спрашивает Елена. И второй вопрос: «Почему Хакамада, а не вы?»
Светлана: Кхм! Ну да.
Шендерович: Одним словом, вопрос про политику.
Светлана: Вы знаете, вот задним числом, даже не педалирую, на эту тему не говорю, хотя было такое, я собиралась идти в Государственную Думу, вот этого уже созыва, был момент. Я летом маялась и вела в том числе переговоры, думала пойти в Думу. (смеётся) Да, очень хорошо – думала в думу. В последний момент, как-то вот… Ну, Виктор, знаешь все эти мои мучения... И двоякое было отношение, в том числе и друзей, в том числе вон Виктора к моему походу, вроде бы и «да», и «нет», да? Так я и не решилась, и не пошла. Теперь я крещусь и говорю, что слава богу, мой ангел-хранитель всё же не задремал на этом повороте (смеются) и сделал так, что я…
Шендерович: Свезло тебе!
Светлана:(смеясь) Свезло, да. Пусть лучше обзывают меня этим самым, как его, компромиссником, да? здесь на телевидении, но не в Госдуме, где...
Шендерович: А вообще было бы забавно видеть тебя в этом составе, было бы зрелище.
Светлана: Да-да-да-да, единая монолитная Государственная Дума - и я в том числе. Так что это было бы очень занятно. Либо я впала бы в какое-нибудь… в крайне маргинальное крыло, либо...
Шендерович: Пришлось бы воевать с Комиссаровым…
Светлана: Ну да. Да-да…
Шендерович: Это было бы большое счастье в твоей жизни.
Светлана: Да-да-да. Ну вот. В тот момент меня как-то бог отнёс, действительно, и я не пошла. Ну, что касается ныне - ещё впереди долгое время. А в президенты? Нет, если бы я пошла в Думу, то я, может быть, подумала бы, что через четыре года… вернее, эти четыре года можно было бы посвятить тому, что, например, готовить себя, не знаю там, в губернаторы. Да хоть бы там, не знаю, в родной край: ничуть не имею ничего против Валентины Ивановны Матвиенко, но почему нет, могла бы и я года через четыре попробовать.
Шендерович: Если Матвиенко может, то ты точно.
Светлана: Ну ладно-ладно, у неё большой опыт работы. Что касается президента… Вить, знаешь, у меня полное ощущение, что человек должен знать пределы своей компетенции. Я знаю, что президент - это очень серьёзная, очень ответственная и очень трудная работа, требующая и физической выносливости, и терпения огромного, и знаний, и психологической подготовки. Это та работа, идя на которую человек должен отдавать себе отчёт, на что он способен. Вот и все.
Шендерович: У нас звонок из Иркутской области. Пожалуйста, вы в эфире. Здравствуйте.
Слушатель: Я в эфире, алло? Добрый вечер. Я из Иркутской области. Чаще всего задаёт вопросы электорат вам, а нет ли у вас вопроса к электорату? Если у вас есть, я могу на него ответить.
Шендерович: Замечательно! (смеются) Замечательно!
Светлана: Вы знаете, есть вопрос к электорату: скажите мне, пожалуйста… А как электорат зовут, скажите.
Шендерович: Как вас зовут?
Слушатель: Меня зовут Аркадий Арсатурович.
Светлана: Аркадий Арсатурович, скажите мне, пожалуйста, а правда ли то, в чём нас убеждают социологи и наше телевизионное начальство, что общественно-политические программы гораздо меньше стали интересовать, если вообще интересуют сейчас наш электорат?
Шендерович: Отойдите от радио только…
Слушатель: Лично мой ответ: я чаще всего… я чаще всего воспринимаю информационно-аналитические программы как информационно-отвлекательные программы.
Шендерович: Понятно. Спасибо большое.
Светлана: Немножечко не ответил, конечно. Причём опять же, если вопрос к электорату, а потом «лично я считаю...»
Шендерович: Нет, ну… (смеются) Это как раз корректный ответ. Перед тем, как еще один вопрос с телефона, один вопрос с пейджера: «Почему вы так поддерживали Гусинского, когда у него отбирали НТВ? Вот читаю сейчас Трегубову, там говорится, что Гусинский был очень жёстким цензором.» А, это первый вопрос, там будет ещё второй. Почему поддерживала Гусинского, отвечай!
Светлана: Наверное, мы, сидящие здесь вдвоём с Виктором, как раз, наверное, в наименьшей степени ощутили цензорство Гусинского. Потому что, честно скажу, вот без всяких прикрас, за всю работу - два с лишним года в «Герое дня» я делала интервью, по-моему, один раз Владимир Александрович попытался что-то мне перед эфиром сказать такое резкое вот насчёт министра, который ему сильно не нравился, и чтобы я вела себя пожёстче. Я вела себя так, как считала нужным, и ничуть не жёстче, и никак не по-другому. После эфира он мне позвонил и сказал: «Ну, черт его знает, может и правильно, ну, чего, правда, вот было…»
Шендерович:(смеясь) Очень жёсткий цензор!
Светлана: Да, оч-чень жёсткий цензор. Что касается, действительно, тяжелого времени вот с «Гласом народа» во время разгона, и Витя помнит, как это всё было и не однажды участвовал в этих программах, всё это было там на живую нитку, на нерве. И бывало, что самые разные мои коллеги, ну, кстати говоря, даже, пожалуй, исключая Гусинского, больше мы общались вот уже…
Шендерович: Конечно!
Светлана: …друг с другом, с Женей Киселёвым - мне что-то пытались вроде сказать, объяснить как-то ситуацию. Но в результате, поскольку я всё-таки пыталась держать этот жанр, то есть представлять разные точки зрения, а не оголять, да? какой-то участок, - то это всё равно было столкновение мнений. И мне никогда не было интересно, если какая-то сторона ослаблена. Поэтому…
Шендерович: Ну, непрофессионально просто.
Светлана: Да, это просто непрофессионально. И поэтому я вот не могу сказать, что здесь цензурировалось, мне всё равно не могли запретить там позвать кого бы то ни было. Хорошо бы всегда такая «цензура» была.
Шендерович: Да уж… «Кто стоит за сегодняшними правдорубами на ТВ - Пимановым, Карауловым и другими?» Ну, честно говоря, я… поскольку вопрос адресован нам обоим, я должен признаться, что господина Пиманова я просто не знаю, я не знаю, кто это такой, я перестал смотреть какое-то время, видимо, телевизор. Что касается Караулова… да мне даже не очень интересно, честно говоря, кто за ним стоит, потому что некоторый ангажированный характер всего, что он делает, для меня лет, наверное, десять уже очевиден.
Светлана: Слушай, а ведь между прочим, всё равно трудно говорить конкретно про коллег. Вот есть в этом что-то... Делайте сами выводы, и не нам, наверное, рассуждать о ком бы то ни было.
Шендерович: Вот ты толерантный человек, я менее толерантный, наверное, я просто не считаю господина Караулова своим коллегой, вот как-то так получилось. Могу сказать, что меня вообще всегда не очень интересовало, кто за кем стоит. Потому что, мне кажется, что качество работы...
Светлана: Надо смотреть то, что на гора выдается.
Шендерович: Надо смотреть качество работы. Если в качестве работы отражается, если там большими буквами плакатными написано, кто стоит, значит это плохое качество работы, вот и всё Там очень тонкий вопрос, потому что мы не должны исключать возможности собственного убеждения человека, да?
Светлана: Вы знаете, я помню, работала со студентами… Можно ещё, да?
Шендерович: Конечно, конечно!
Светлана: Я работала со студентами, молодыми журналистами провинциальными, и я пригласила, - у нас такая тема лекции была – «Источники информации», - и я пригласила нашего коллегу Лёшу Венедиктова, который главный редактор «Эха Москвы», я пригласила его, чтобы он прочитал «Источники информации». И вот он сказал… рассказывал про источники информации, и он сказал, что, конечно, у каждого журналиста есть свои какие-то источники информации. Если долго работаешь в госдуме - естественно, прорастаешь в эту самую госдуму, и у тебя есть свои конфиденты, да? Если долго работаешь в МВД, или в ФСБ, и так далее, у тебя есть какие-то тоже свои... Но, он говорит, надо обязательно, на мой взгляд, проводить ротацию. Потому, что если ты пророс, то уже не можешь немножечко отличить, где, собственно, информация, а где что-то, сделанное по дружбе или слитое тебе случайно или намеренно.
Шендерович: По дружбе, да.
Светлана: Да, понимаете? И поэтому ротация, наверное - вот этот вот необходимый такой механизм для того, чтобы избежать в том числе эмоциональной коррупции журналистской.
Шендерович: Эмоциональная коррупция - очень хороший термин.
Светлана: Ну вот мне кажется, это важно.
Шендерович: Импровизация?
Светлана: Импровизация.
Шендерович: Блеск. «Уважаемая Светлана, какие эмоции у вас вызывает просмотр Первого канала?» - спрашивает Котэ.
Светлана:(смеётся) Ну, между прочим, смотрю, конечно, разные новости - и Первого канала, и НТВ, и «России» - смотрю. Ну, понимаете, я профессиональный зритель, потому что я использую все источники информации, мне это интересно - как одна из сторон, как манера подачи, как то, что хотели бы, например, видеть… ну, не знаю там, власти, да?
Шендерович: То есть для тебя это источник информации?
Светлана: Это у меня одна из сторон, одна из частей этой мозаики, понимаешь? У меня есть Интернет, я читаю много газет, я знаю сама какие-то новости, потому что много общаюсь, в том числе с людьми, которые делают политику. Это одна из частей моего информационного поля. Да, смотрю.
Шендерович: Меня спрашивают, считаю ли я… ну, видимо, от вопроса по Караулову пошла ветка: «А Доренко вы считаете своим коллегой?» - спрашивает Николай. Нет не считаю. Еще раз объясню: я - журналист, это моя профессия в данном случае. Журналист - это такая банальная вещь, это человек, представляющий… должен представлять интересы общества, банальная такая вещь. У него могут быть свои личные заблуждения. Он может быть чрезвычайно субъективным, более того, он не может не быть субъективным, в конечном счёте всё, что я говорю, я говорю от своего имени и только от своего. И коллегами считаю людей, которые работают так же, выражают своё мнение, анализируя картинку, которую они видят и слышат, анализируя жизнь по-разному. А человека, выполняющего заказ, я своим коллегой не считаю, потому что сам этого никогда не делал и в друзьях и коллегах таких людей не держу.
Светлана: Ну, между прочим, Сергей говорил о том, что этот заказ совпадал с его точкой зрения и с его представлениями о том, что правильно.
Шендерович: Сейчас он работает на RTVi у Гусинского и борется с антинародным режимом, я хотел тебе просто сказать. Вот такой исторический факт. Сегодня – это… (смеётся) Светлана: Ну, возможно, он просто так переменил свою точку зрения.
Шендерович: Было выражение «колеблется вместе с линией партии».
Светлана: … вместе с линией партии, да, я хотела сказать…
Шендерович: Колеблется вместе с финансовым спонсором.
Светлана: Ну ладно, ладно тебе, не надо про коллег, бог с ними.
Шендерович: не-не-не, проо коллег не надо, про коллег не говорю. «Почему программа называется "Основной инстинкт"?» Ну, мне кажется, это довольно запоздалый вопрос, это я листаю быстренько…. так. Что-то про глобальный мир - это слишком длинно. Про самоцензуру и цензурные требования Первого канала. Мне кажется, что Светлана… Джулия, вы пять раз послали на пейджер этот вопрос, я с первого раза прочёл. Мне кажется, что Светлана уже ответила на этот вопрос, отвечая на вопрос о компромиссе. В шестой, седьмой раз, пожалуйста, не присылайте. Вот вопрос ко мне: «Не считаете ли вы, что профессиональный уровень Светланы Сорокиной снизился по сравнению со "Свободой слова"?» - пишет Свен.
Светлана: Свободой слова?
Шендерович: Ну, программой «Свобода слова». Нет, Свен, не считаю.
Светлана: Эх, если бы мне можно было делать (Шендерович смеётся) актуальную политику со всеми возможными персонажами…
Шендерович: Понимаете, какая штука…
Светлана:(иронично) Я бы показала свой... Ну ладно, это я так. (смеются) Шендерович: Я считаю, что понимаете, какая штука… легче всего, особенно находясь снаружи, легче всего вообще звать на костёр другого человека. Скажу, что мой случай журналистский довольно уникальный просто в силу жанра. Мой жанр исключает компромисс, потому что сатира - это сатира и есть. Сатира, в который учитываются интересы, сатира, которая учитывает, значит, расположение звёзд на сегодня - это уже не сатира. Поэтому я…
Светлана: Это маета сегодняшнего поезда Москва-Питер «Красная стрела», то, что делают ребята-«Пилоты».
Шендерович: Да-да-да, эта сегодняшняя маета… Сатира как жанр исключает компромисс, поэтому я могу либо делать то, что я делаю в программе «Плавленый сырок», на канале у Гусинского, либо вообще перестать работать в жанре. Ну. Благо - отвечая на другой вопрос, Наташи из Подмосковья, никто меня никуда и не зовёт, ни на один канал, даже региональный. Меня с моими там политическими программами не зовут.
Светлана: Хотели бы, да никак.
Шендерович: Я не выигрываю конкуренцию Владимира Путина, (смеются) я боюсь, вот. А что же касается журналистки, что касается ток-шоу, я считаю, что компромисс нужен и возможен и, мне кажется - это я отвечаю на вопрос про профессиональный уровень Светланы Сорокиной, - мне кажется, что как раз Светлана показывает возможности добросовестного компромисса, добросовестного по отношению и к профессии, и к собственной биографии. Я надеюсь, что я на этот вопрос ответил. А у нас ещё звонки. Ой, успеть бы, у нас шесть минут, семь, до конца, и три звонка. Пожалуйста, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте. Во-первых, Светлана, я вас поздравляю с наступающим праздником.
Шендерович: Как вас зовут, простите?
Слушатель: Николай, Санкт-Петербург.
Шендерович: Николай, у меня просьба - коротко вопрос, потому что у нас три звонка ещё.
Слушатель: …удачи и здоровья. Во-вторых, если можно вот ответить, вот вы задавали вопрос товарищу из Иркутской области…
Шендерович: Да, от имени электората, давайте, попробуйте.
Слушатель: Да, мне кажется вот что: народ стал меньше… рейтинг общественно-политических программ центральных каналов как бы стал ниже, потому что провинция, в хорошем смысле слова, воспринимает это как сказку какую-то.
Шендерович: Понятно, спасибо большое за ваше мнение.
Светлана: Ну, кстати вот, что самое интересное, как раз в провинции у нас очень неплохой рейтинг. Вот, например, «Основной инстинкт» провинция смотрит хорошо, ничего не могу сказать. Так что, наверное, не сказка.
Шендерович: У нас ещё звонок. Пожалуйста, вы в эфире. Да-да, говорите, только отойдите от радио подальше.
Слушатель: Я далеко от радио. Вы мне оба глубоко симпатичны, и Витя, и она.
Шендерович: Светлана её зовут. (смеётся) Слушатель: Дело в следующем: я считаю вас истинными патриотами и честными порядочными журналистами. Мало того, вы очень хорошо, как в своё время говорили, политически подкованы.
Шендерович:(смеётся) Если есть вопрос, задайте его, потому что у нас очень мало времени.
Слушатель: В общем-то нужен ваш совет, как быть: пойти и вычеркнуть Путина или же вообще не ходить на выборы?
Шендерович: Спасибо за вопрос. Я не знаю, как надо поступить вам. Как надо поступить мне - я знаю.
Светлана: Витя, ты пойдешь на выборы?
Шендерович: Нет, я на выборы не пойду.
Светлана: А я пойду на выборы. Я пойду на выборы и там сделаю какой-то свой выбор, какой-то крестик я поставлю.
Шендерович: Какой-то крестик…
Светлана: Да, да, да, да.
Шендерович: …на чём-то крестик поставишь. Коротко в оправдание своей позиции скажу, что с шулерами за стол, мне кажется, садиться нельзя. Ты… Принимая участие в игре, ты косвенно их...
Светлана: А я тебе объясняю: я как раз имею в виду шулеров, да? но если я не пойду, мне кажется, что вот ровнео там стукнет 8 часов, и мой неизрасходованный бюллетень могут использовать в своих целях. Поэтому…
Шендерович: Ты можешь его забрать. Нет, я, может быть, пойду на выборы и заберу. Это другой вопрос.
Светлана: Поэтому… Во-от, дойти-то ножками все равно надо.
Шендерович: Дойти ножками надо, да.
Светлана: Поэтому как-то распорядиться бюллетенем я все равно собираюсь. Уж как - это моё дело, но вот просто проигнорировать - нет.
Шендерович: Да, да. А что касается звонка, я, честно говоря, не хотел говорить о своём выборе, я не знаю, как будет правильно для вас. Как будет правильно для меня - я решил, а как будет правильно для вас...
Светлана: Помнишь этот замечательный анекдот перед парламентскими выборами: ты за кого голосовал? - За "Единую Россию". - Нет, ну, не хочешь, не говори"...
Шендерович: Не говори, да-да-да-да… (смеются) У нас ещё есть звонок, пожалуйста, вы в эфире.
Слушательница: Здравствуйте. Я ваша постоянная слушательница, Виктор. У меня такой вопрос: не страшно ли вам за судьбу демократии? Мне кажется, пора клич такой кликнуть: демократия в опасности! Не страшно ли вам за судьбу страны в самом… в самых лучших смыслах, без кавычек, понимаете?
Шендерович: Как вас зовут?
Слушательница: Татьяна.
Шендерович: Татьяна, спасибо. Да-да-да, вы ещё что-то хотели сказать?
Слушательница: Хотела сказать, вот, к примеру, Виктору все время некоторые радиослушатели настойчиво предлагают покинуть страну и переселиться в края тёплые и отдалённые весьма. Понимаете, это меня постоянно напрягает. Уровень ксенофобии я ощущаю кожей… на улице, он зашкаливает за все разумные и допустимые пределы.
Шендерович: Не могу с вами не согласиться. Спасибо вам за звонок. Значит… Не собираюсь в теплые края, потому что...
Светлана: А за судьбу?
Шендерович: За судьбу России? Ну да, разумеется, иначе я (смеётся) как раз, наверное, в тёплых краях и был бы, потому что есть возможность весьма тепло устроиться в этих тёплых краях. Что же касается судьбы России и бросить клич… Ну, мы вот бросили клич недавно, был образован «Комитет-2008», мы не просто считаем, что есть основания беспокоиться, мы считаем, что, может быть, даже мы очень много времени упустили прежде, чем начать беспокоиться так остро. Демократия в опасности? Демократия, как сказано не мной, это процедура, в опасности практически сегодня все демократические процедуры, которые есть. У нас технический парламент, который ничего не решает, технический Совет федерации...
Светлана: Больше всего, конечно, умиляет и напрягает, так скажем, это постоянный одобрямс. Вот этот одобрямс – это просто с ума сводит. Вот уволили весь кабинет - все в восторге.
Шендерович: Скажи - про Шевченко ты мне рассказала замечательно.
Светлана: Ой… (смеётся) Ну ладно, не буду… В общем… И все всё время в восторге. Действитель, чего уж говорить. Вот это, действительно, родина в опасности.
Шендерович: Родина в опасности именно из-за этого одобрямса.
Светлана: Этот одобрямс, просто… ноль критического отношения к чему бы то ни было, ноль. Ну почему все время одобрямс, не понимаю.
Шендерович: Я… У меня одна версия. Но… Есть версия общественная, есть версия личная, персональная. Общественная заключается в том, что для этого не нужно… это не моя версия, это кто-то замечательно сформулировал, что для этого не надо напрягаться, для этого надо только отпустить себя, и тебя у же легко…
Светлана: …и радоваться.
Шендерович: …и радоваться. Это настолько в крови, это настолько в опыте, что для этого не нужно никаких усилий.
Светлана: Или отпустить себя и ненавидеть, и не обязательно персонифицировано.
Шендерович: Ну конечно! Легче сидеть, чем стоять, легче лежать, чем сидеть, так вот это легче. А что касается персонального одобрямса, то меня не поражает одобрямс тех, кто… кто больше ничего не может, потому что номенклатурный одобрямс - это вещь нормальная, человек полностью зависим от начальства, и он будет одобрять любое начальство. Меня поражает одобрямс людей талантливых, по-настоящему одарённых, которые должны были бы...
Светлана: Вроде как не надо ничего такого…
Шендерович: …ничего не надо, что с тобой сделают уже теперь?
Светлана: Особенно у великих, да? У тех, которые доказали историей своей жизни. Не пойму…
Шендерович: С именами, с материальной, так сказать, базой там какой-то.
Светлана: Иногда думаешь: зачем? Даже если тебе звонили из газеты, ну и откажись просто говорить, ну зачем нужно обязательно одобрить? Это не очень понятно.
Шендерович: Думаю, что этот "одобрямс"...
Светлана: Главное, что никто не призывает ненавидеть по каждому поводу, совсем нет. Но вот немножко критического отношения, ну немножеско хотя бы, ну не каждый же раз - всё здорово, ура, как гениально, как умно.
Шендерович: Это да, это да. И в этом смысле…
Светлана: Это пугает. Потом…
Шендерович: В этом смысле - родина в опасности, я хотел сказать...
Светлана: Потом предложат что-нибудь страшное, и будет по инерции одобрямс. Как, помнишь, с Ходжой Насреддином: «А этот пояс тоже я у тебя украл? - Тоже, тоже…»
Шендерович: Мне кажется, что это, - по большому счету, Татьяна, вы тут… Татьяна права и Света права, - самая большая опасность, это гораздо опаснее, чем все отдельно взятые имена. Потому что имена поменяются рано или поздно, - лучше, конечно, рано, с моей точки зрения, чем поздно, но имена поменяются, а готовность крикнуть «ура» в честь любого, кто взойдёт и кого поставят, и необязательно народ, а может случиться так же, как и в прошлом… в прошлый раз, вот это пугает сильнее всего, я хотел сказать. У нас пошла последняя минута нашей программы. В гостях у меня была Светлана Иннокентьевна Сорокина.
Светлана: Спасибо, Виктор Анатольевич. (смеются) Шендерович: Я должен сказать, что я действительно приглашаю в эту студию, я совмещаю приятное с полезным, я в свое рабочее время общаюсь с людьми, которые мне приятны. Света, в любви к тебе я признался много раз, в том числе и публично. Хочу сказать, что Света, конечно… редкий, уникальный, я думаю, случай, человек, у которого есть имя, имя и фамилия, которые совершенно не нуждаются уже ни в оправданиях, ни даже в объяснениях. Послушайте её. Если кто-то не верит этой женщине, мне кажется, что это его проблемы. Спасибо тебе, Света, что пришла. Это была программа «Все свободны», встретимся через неделю. Счастливо!
Светлана: Спасибо! До свидания, спасибо.