В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной на радио «Эхо Москвы»
соведущий - Юрий Кобаладзе
6 июня 2012 г. Меньшинство и большинство: как услышать друг друга.
Гости – Ирина Хакамада, Андрей Руденко.
Аудио: эфир –
Светлана: Здравствуйте-здравствуйте, это программа «В круге СВЕТА», Юрий Кобаладзе и Светлана Сорокина — ее ведущие. Сразу напомню телефон для SMS-сообщений +7 985 970-45-45. Тема у нас сегодня — «Меньшинство и большинство. Как услышать друг друга?» Сейчас поясним, какие поводы для такого разговора. И представляю наших собеседников. Это Андрей Руденко, депутат Госдумы от «Справедливой России», можно сказать, герой дня. И Ирина Хакамада, общественный деятель, писатель. Как еще, Ир, тебя представлять?
Хакамада: Не герой дня.
Светлана: Ну, не герой дня, да. (смеётся)
Кобаладзе: Ир, ты можешь сразу стать героем. Если ты сейчас сделаешь заявление, что ты пользуешься возможностью присутствия в передаче и приняла решение вернуться в политику, объявляешь о создании партии и что ты не можешь оставаться в стороне... Может быть такое?
Светлана: Что-нибудь тебя может сегодня заставить вернуться в политику?
Хакамада: Сегодня — нет. Но со временем есть шанс.
Кобаладзе: А, то есть вот...
Светлана: Двери оставляются открытыми.
Хакамада: Да. Главное — не соглашаться на первое предложение.
Кобаладзе: Это уже сенсация маленькая.
Светлана: Ну, давайте начнем, все-таки, наверное, с Андрея Руденко, депутата от «Справедливой России», потому что вчера мы были свидетелями занятного думского зрелища, такое шоу получилось. С наслаждением многие трансляцию смотрели, чего, по-моему, уже давно не бывало. Так называемая итальянская забастовка. Ну, сообщите подробности, вообще кто придумал, на что рассчитывали? Вот, расскажите нам немножечко, Андрей, об этом.
Руденко: Хорошо. Значит, возникла она в связи с тем, что представители партии «Единая Россия» внесли такой законопроект, ужесточающий наказания.
Светлана: За наши походы на всевозможные митинги.
Руденко: Да. Везде и так далее. Поэтому было разработано во фракции такое предложение.
Светлана: А кто это? Справедливороссы придумали?
Руденко: Да, это мы придумали, наша молодежь так называемая творческая, как ее называют, Дмитрий Гудков, Илья Пономарев, которые разработали эту модель и предложили ее внедрить. Ну и, конечно же, Геннадий Владимирович Гудков. Фракция одобрила.
Светлана: Какой Геннадий Гудков стал креативщик со временем.
Руденко: Да. Большинством голосов. Поэтому разработана модель...
Хакамада: Ну, сын — креативный, а папа соглашается.
Руденко: И было сделано предложение депутатам от нашей фракции внести поправки конкретные.
Светлана: Сколько их всего было?
Руденко: Порядка там 400 поправок. Многие вносили поправки, действительно, реальные. Я внес всего 4 поправки, но такие, кардинальные. Я предложил просто 3 абзаца предложить, самых главных, где увеличивается количество штрафов просто, взять и исключить. Зачем они нужны? Оставить закон вступающим в силу.
Светлана: Но я себе представила эту работу над поправками числом 400. Как же там креативили с этими поправками?
Руденко: По-разному, по-разному. Вы знаете, поправки были... Ну, уже, я понимаю, что ребята, конечно, молодые, энергичные, улыбчивые. Доходило до того, что компенсировать стоимость каски полицейской, компенсировать стоимость дубинки и так далее.
Но если уже не смеяться, конечно, а конкретно по этим поправкам пройтись, то были реальные поправки, которые предлагали. Ведь, никто еще не знает, у нас МВД до сих пор не провело расследования, кто инициировал у нас именно события, кто явился основателем, зачинщиком всего этого?
Хакамада: Да, что произошло 6 мая?
Руденко: Да, что за люди в масках были?
Хакамада: Что за люди в масках — главный вопрос, да.
Руденко: На такой мирной демонстрации, когда столько людей собралось, достаточно интеллигентных, образованных, которые могли просто показать свой протест, выступить, ну, как-то вылить это все, понимаете? И люди шли как на праздник. Это мне напомнило 1905-й год, когда...
Кобаладзе: Это мы хорошо помним.
Руденко: Поп Гапон, помните, да? Когда все началось, люди шли с детьми и на праздник.
Светлана: Юрка помнит.
Хакамада: А я — нет. (смеётся)
Светлана: Я — тоже.
Руденко: С детьми на праздник, и началась эта стрельба и так далее. Это мне как-то напомнило вот эти времена. То есть были провокаторы, которые спровоцировали, молодые люди в масках, да? Это те самые люди, которые, я так предполагаю, может быть даже закидывали мой офис, когда я шел на выборы депутата, белой краской, когда мне вешали плакаты «Убирайтесь из Астрахани» и так далее. То есть, есть определенные молодежные движения, которые могли это спровоцировать и сделать. Я не говорю конкретно, какие и чьи это партии.
Хакамада: Ни одного не арестовали, да? Или одного?
Руденко: Ну, что-то недельки через 3 нашли каких-то случайных ребят.
Хакамада: Девочку. Девочка — это не мальчик.
Кобаладзе: Духанину и двух мальчиков.
Руденко: Хотя, должны были сразу задержать и в автозаки направить. Вот, кстати, я в своих поправках написал жестко, что «ребята, давайте так вот. Если человек пришел с маской, закрыто лицо, с каким-то пакетом, то ясно, что уже на что-то нацелен, направлен. Тем более провоцировать столько людей, вы же понимаете».
Хакамада: Да, вот я тоже удивляюсь. Я помню, меня на митинг чего-то не очень пускали. А тут в маске.
Руденко: Когда мы рассматриваем, что у нас идет, как сказал Геннадий Гудков, 50-тысячная толпа народа, как говорят единороссы, и ставят 6 рамок, через которое сужение идет. У нас в Москве и так пробки, да? У нас любят создавать пробки. Даже для людей пробки создавали.
Светлана: Ну да. Да. Это понятно по организации.
Руденко: Поэтому спровоцировано было тем, что поставили рамки металлоискателей, через которые пропускали людей.
Кобаладзе: А до этого они были (рамки) и все было нормально.
Светлана: Ну, там большее число стояло.
Руденко: А вы посмотрите на схему организации движения митинга даже этого.
Светлана: Ну, сейчас не будем в это углубляться, мы говорим уже про саму процедуру прохождения этого законопроекта. Я про то, что, вот, вы придумали эти там 400 с гаком поправок и дальше упирали на именно процедуру, на то, как это должно происходить.
Руденко: На процедуру, да, жесткое соблюдение законодательства.
Светлана: Да. И что? Был расчет на то, что если до полуночи вы затягиваете это рассмотрение, то что?
Руденко: Светлана, давайте посчитаем. 400 поправок, на каждую поправку дается 3 минуты. Считали все это дело, да?
Светлана: Ну, это мы все считали, там много часов получается, да.
Руденко: Ответ господина Плигина, который, ну, достаточно... Спасибо Владимиру Николаевичу, он нам немножко помог, он такой человек, он всегда объясняет так, долго, дотошно. Молодец Владимир Николаевич. Он нам тоже в этом отношении помог. Он потом это понял и говорил потом кратко уже: «Отклонить, отклонить, отклонить, отклонить». Поэтому... Мы рассчитывали на то, что, все-таки, будет соблюден регламент и не будет этой спешки, понимаете?
Светлана: Щас!
Руденко: Вот с этим законом таким...
Светлана: Ну щас!
Руденко: Таким законом, который интересный такой закон, который направлен именно... Я приводил примеры по Кущевке в своем выступлении. Я сказал, что, извините, Цеповяз, который депутат «Единой России» местный, местечковый за 150 тысяч рублей вышел на свободу, да? А здесь человек, который пойдет на митинг, получит...
Кобаладзе: Это ужасно, эта параллель ужасная.
Руденко: Да. Получит 1,5 миллиона рублей штрафа, там, 300 тысяч и так далее.
Хакамада: Убийцы, да, выходят, а девчонки из Pussy Riot сидят, по-моему, уже больше месяца.
Руденко: Прошла информация, что в Совете Федерации в повестку внесен уже на следующий день этот законопроект, утвержденный Думой в третьем чтении.
Светлана: И тоже отложили все более важные дела, все побросали.
Руденко: Бросили 3 президентских закона по противодействию коррупции, серьезнейших закона, которые нельзя было даже сносить с повестки, понимаете? Снесли их молча. Мы в новой Думе сталкиваемся с тем, что у нас (НЕРАЗБОРЧИВО) в переголосовании.
Светлана: А если бы вы перевалили за полночь, то что?
Руденко: 6-е число. По идее, на следующий день отправляется по законодательству в Совет Федерации.
Светлана: Но вам не дали этого счастья.
Руденко: Нам не дали, да. 5 минут не хватило.
Светлана: 5 минут не хватило.
Хакамада: Да не важно.
Руденко: Знаете почему? Вы же были все свидетелями, да? 3 минуты — успел я как автор поправок, потом следующие по минуте, потом 30 секунд, потом 15 секунд. Предложили: «Давайте 5 секунд» Ап — голосуем, ап — голосуем.
Светлана: Ну, могли и так сделать, да. И все.
Руденко: Не могли. Это нарушение регламента.
Светлана: И сегодня Совет Федерации радостно все это дело...
Руденко: 20 минут понадобилось.
Светлана: Да, за 20 минут все утвердил. И вот вопрос. Мы уже просто поскольку до эфира обсуждали это, хочу, чтобы вы это сказали в эфире. Последняя надежда, что президент возьмет и вернет, отклонит этот законопроект. Вот, Андрей почему-то считает, что это может произойти. Ира?
Хакамада: Ну, я не знаю. Вот, по законам о той модели власти, которую выстраивает Владимир Владимирович Путин и как он себя ведет, ведет совершенно правильно, профессионально в соответствии со своей моделью власти, он не должен накладывать вето. Он должен консолидировать вокруг себя своих и должен их поддерживать. Поэтому человек из цеха становится полпредом за то, что замочит людей на Болотной, он протягивает руку. И если после таких скоропостижных мер перед 12-м июня так поработали, так пахали, а потом накладывает вето, он расширяет трещину между своими. А чужих он не забирает. Потому что от того, что он наложит вето, чужие не прильнут и на митинги выходить меньшим количеством не будут. И лозунги у радикальных оппозиционеров не изменятся.
Кобаладзе: Я с Ирой согласен полностью.
Светлана: Я тоже согласна. Андрей, а почему вы-то считаете, что Владимир Владимирович может заветировать?
Кобаладзе: Ну, потому что вы — питерские, у вас своя же логика.
Хакамада: У нас там своя какая-то химия, да.
Руденко: Смотрите, Владимир Владимирович уже повзрослел как политик. Он же тоже пришел не политиком, да? И понятно, что такой скоропалительный проект, который был написан и подготовлен с такими ужесточающими поправками, да?.. Ведь, посмотрите на рейтинг Владимир Владимирович. Он же должен его как-то поддерживать. Поэтому Владимир Владимирович должен посмотреть и сказать четко и ясно: «Ребята, а почему?..» Наложить вето — не значит, что его вообще не принять. Он может вернуть его в первое чтение. Вы понимаете это прекрасно.
Кобаладзе: Но это пощечина. То, что говорит Ира. То есть это своим сказать...
Светлана: Ну, не для того, что называется, старались. Не для того. Не для того спешили.
Руденко: Но, вот, Сергей Михайлович Миронов, допустим, направит тоже сегодня письмо. Я надеюсь, оно не потеряется в канцелярии как в Совете Федерации.
Светлана: Как обращение к Совету по правам человека.
Руденко: Да. Он подписал как руководитель фракции, от имени наших депутатов «Справедливой России». Это решение тоже было продумано на фракции. Мы будем использовать все возможные варианты. Поэтому я прошу наших избирателей не беспокоится. У нас команда профессионалов, мы читаем законы, мы знаем, как действовать.
Светлана: Против лома, как говорится.
Руденко: Вот смотрите, у нас есть варианты внесения поправок, различные выступления. Потом мы просим наложить вето. Потом у нас по нашему законодательству 90 депутатов могут обратиться в Конституционный суд. Потом у нас может какой-то гражданин выйти в Конституционный суд, выйти в ЕСПЧ.
Светлана: Но это уже после 12-го.
Руденко: Это после 12-го, это все понятно.
Хакамада: Закон начнет действовать.
Светлана: Да, закон уже начнет действовать.
Руденко: Закон начнет действовать, он будет подписан. Но вы понимаете, важно создать прецедент. Вы вспомните, в последнее время какие-нибудь депутаты в Конституционном суде обжаловали федеральные законы?
Светлана: Нет, это все замечательно. Идите своей тропою, это все хорошо.
Хакамада: Я поддерживаю.
Руденко: Поддерживаете, Ирина?
Хакамада: Конечно.
Светлана: Это все правильно.
Руденко: Надо использовать все возможные рычаги.
Светлана: Да, конечно.
Хакамада: Я вообще за многообразие форм и за то, чтобы наравне с уличной радикальной оппозицией работали профессионалы.
Светлана: Согласна. Конечно.
Кобаладзе: Это в тебе японская кровь, Ира — чтобы расцветали 100 цветов.
Хакамада: Да. Все 100 цветов, да. Китайская поговорка.
Руденко: И мы тогда узнаем, что господин Зорькин, который у нас получил пожизненно председателя Конституционного суда, как он рассмотрит данный законопроект.
Светлана: И как же он рассмотрит данный законопроект? Скажите мне, пожалуйста. Ну а теперь получается 12-го мы все равно будем жить в сложившейся реалии, в условиях действующего закона, судя по всему. Еще ничего не успеем оспорить. И что? Как вы себе представляете? Вот, отпугнет людей вот эта история, как вы думаете?
Хакамада: Нет.
Руденко: Будет ли он опубликован?
Хакамада: Я не думаю, что отпугнет. Другое дело, что организаторы должны приложить теперь максимум усилий, чтобы не было провокаций у них.
Кобаладзе: В организаторах?
Хакамада: Да. Чтобы не топтали, чтобы ничего не нарушали, договорились о маршруте, значит, мы не садимся посередине маршрута, даже если сузили выходы. Мы передаем по цепочке, не волноваться и идем спокойно дальше. Организаторы не должны раскачивать лодку — они должны наяривать количество людей.
Светлана: И как-то сразу отсекать очевидных провокаторов.
Хакамада: И согласно новой концепции закона, может быть, я не права, но в этом плане на «Эхо Москвы» Плигин выступил, по-моему, профессионально и здесь я с ним согласилась, что это хорошая позиция, что на митинге ответственность несут организаторы за все, что там происходит. Поэтому власти было удобно.
Кобаладзе: А если провокаторы не?..
Хакамада: Да. Что и произошло. Провокаторов засылают, а организаторы несут ответственность. Теперь в новом законе есть статья о том, что если организаторы обратились к милиции с просьбой убрать провокаторов, с этого момента ответственность переходит уже к органам.
Светлана: Ну, в общем, все сложно, но это надо уже иметь в виду и действовать...
Кобаладзе: Проверить на практике.
Светлана: И проверять на практике.
Хакамада: Правильно. Вот это и будет проверяться на практике. Остановить невозможно. Я всегда оппозицию призывала к тому, что если вы реально верите в то, что вы говорите, как вы обличаете власть, вы должны понимать, что она тогда не будет вашим партнером, она будет вашим врагом. А это значит, она будет ставить палки в колеса. Если вы делаете все для того, чтобы этих палок было много... Потому что без этого закона на улице бы многие задохнулись. А сейчас как хорошо. Оппозиция должна прямо благодарить за этот закон, потому что это новый информационный повод о том, чтобы бороться, это новый кислород. Так бы пришлось в позитив уходить, придумывать какие-то позитивные...
Руденко: А таких притоков, знаете, в последнее время все больше и больше вбрасывают.
Хакамада: Да, а их все больше и больше, власть прямо помогает.
Кобаладзе: Новая постановка вопроса.
Хакамада: Конечно. Власть делает все, чтобы оппозиция расширялась.
Руденко: Но организаторы митингов должны же организовать и охрану, да? Можно же ребят молодых поставить с белыми ленточками, допустим.
Хакамада: Конечно.
Светлана: Ну, можно. Но это целая, действительно, работа.
Кобаладзе: Но у организаторов же нет таких возможностей как у полиции.
Руденко: Вы знаете, мне нравятся русские люди. Вот, Налоговый кодекс сколько существует? И сколько наши замечательные предприниматели его обходят. Вот, допустим организатором митинга будет кто? Кого будут штрафовать, да? Ну, найдут же ту категорию людей, которая заявит о том, что он организует этот митинг. Да пожалуйста. Хотите, мы будем противодействовать в тех рамках закона. Русские люди изобретательны. Но их не надо доводить до точки кипения. Единственная просьба к нашему, конечно, руководству страны, что не надо... Я уже сказал в своих выступлениях, не надо махать красной тряпкой перед быком.
Хакамада: Но это касается обеих сторон.
Руденко: Нет. Это касается...
Хакамада: Обеих.
Руденко: ...вот именно руководства.
Хакамада: Оппозиция тоже машет красной тряпкой по полной программе, радикальная, потому что без этого кислорода жить не может.
Руденко: Нет. Смотря какая оппозиция.
Хакамада: Вот.
Руденко: Вот. У нас есть радикальная оппозиция.
Хакамада: Поэтому я за разные формы.
Руденко: Правильно.
Светлана: Смотрите, из интернета реплика: «Как можно услышать друг друга, если и те, и другие этого не хотят?»
Хакамада: В том-то и дело.
Светлана: «Я лично уверена, — пишет нам Татьяна, — что пример должна показать оппозиция, где, естественно, большинство интеллигенции. Но если они будут кидаться словами «анчоусы», «уроды», пользоваться какой-то неинтеллигентной лексикой, то зачем это? Разве это продуктивно?»
Хакамада: Вот я с этой позицией абсолютно согласна и пост по этому поводу написала, и знаю, что на меня все окрысятся. Но я же ушла из политики, могу позволить себе быть спокойной и объективной. Нужны разные формы. И восточная пословица говорит — Юр, ты меня поймешь — не создай себе врага раньше, чем ты не набрал силу.
Кобаладзе: Не помню, говорил ли об этом что-то Шота Руставели.
Хакамада: Нет, ты как шпион и разведчик должен разбираться во всяких таких мудростях айкидошных. Поэтому не зли, да? Не зли. Закон-то появился после чего? После 6 мая. Он не появился после Сахарова, после Болотной. Уже пошел разогрев на Пушкинской, когда было очень много агрессии со стороны оппозиции, и потом перевелось в миллионы, вытащит миллионы. Мы палатки тут расставим, мы вам сейчас оранжевую тут штуку устроим. В ответ получили закон. То есть у меня такое впечатление, этого закона хотели: «Пусть нас репрессируют, а мы будем на этом подпитываться». Но так ничего не выйдет. Я уже написала, мы не Тунис, не Египет и не Сирия. У нас за счет раскачивания лодки позитивной эволюционной какой-то смены режима не произойдет. Поэтому параллельно нужно серьезные делать объединительные партии, поддерживать тех, кто внутри парламента бьется.
Кобаладзе: Как раз наш исторический опыт говорит, что произойдет. У нас только так и происходило.
Руденко: Мы переживаем не за вот эти митинги, которые идут по фальсификации выборов, вы знаете, мы смотрим немножко вперед. Мы знаем, что будет осенью, мы смотрим на эти...
Хакамада: Что будет осенью?
Кобаладзе: Что будет осенью?
Светлана: А что будет осенью?
Руденко: Мы смотрим на эти движения, которые будут осенью. Мы об этом всем говорим.
Светлана: Что будет осенью?
Руденко: С 1 июля повышаются на 15-20% тарифы на ЖКХ.
Хакамада: О господи. (смеётся) Я-то думала, осенью заговор.
Руденко: Вступает 83-й федеральный закон о платном образовании и так далее, который принят «Единой России», которая все это отложила до 1 июля. Понимаете, в чем дело?
Светлана: То есть будет резкое ухудшение социальной ситуации.
Руденко: Да, социальной ситуации. На митинги пойдут у нас не Удальцовы, Навальные и все остальные, а пойдут люди, которые, действительно, уже не могут, у них будет переполнена чаша терпения. Вот об этом мы предупреждали, наша партия и предупреждает.
Хакамада: То есть вы считаете, что осенью на митинги пойдут те, кто поддерживали Путина?
Руденко: Нет, не Путина.
Хакамада: Путина же поддерживали бедные. А богатые поддерживали оппозицию.
Руденко: (смеётся) Нет, не Путина.
Хакамада: Это же известный факт.
Руденко: Выйдут люди, которым невозможно уже жить на 5-6 тысяч рублей.
Хакамада: То есть я говорю, вот, бедные.
Светлана: Бедные, да, бедные.
Руденко: Бедные, бедные. Те люди, которые платят сейчас за коммуналку по 4 тысячи и им остается 500-1000 рублей.
Кобаладзе: Ну, на них хоть 300 тысяч накладывай штрафа, хоть 3 рубля — они и то, и другое платить не будут.
Светлана: А вот мне, кстати, интересно по прецеденту. Ежели возникнет ситуация, когда на кого-то такой штрафчик наложат из пенсионеров, которые, например, выйдут против ЖКХ, да?
Кобаладзе: Ну, кто-то сегодня сказал, что Госдеп заплатит.
Светлана: Ну да, конечно, да.
Руденко: Ну, Госдеп заплатит, но, понимаете, я приводил тоже пример в своем выступлении, у нас аллергиков очень много в июне, в августе, когда это пух, тополя и так далее. Люди в масках будут идти аллергических. Не дай бог он будет проходить мимо какого-то митинга или собрания людей.
Хакамада: Ну? И чихнет?
Руденко: Загребут всех.
Светлана: Нельзя в масках-то.
Руденко: Нельзя в маске ходить.
Светлана: В маске нельзя ходить, да.
Хакамада: Да перестаньте! Имелось в виду не маска, не скрывающая лицо.
Светлана: А она лицо скрывает.
Руденко: Да, она лицо скрывает.
Светлана: От дыма мы в масках ходили.
Руденко: А вспомните молодых людей, которые специально применяли маску, здесь чего-то было нарисовано «Я молчу» и так далее, и тому подобное. Поэтому...
Хакамада: Вот почему я и говорю, что буквой закона отрегулировать все невозможно. Если бы это было возможно, человечество жило бы уже в раю. Например, Америка со своими юристами.
Руденко: А судебные приставы, которые будут над вами стоять или надо мной?
Хакамада: Должна быть атмосфера, при которой существует, все-таки, точка соприкосновения и власти, и оппозиции на видение будущего. Могут быть инструменты разные и так живет любая демократия. Есть республиканцы и демократы, есть консерваторы и либералы, и, там, то, и другое, и лейбористы. Но у них есть точка соприкосновения, что они двигаются вот туда. У нас это 2 разных полюса. Поэтому надеяться, что кто-то кого-то услышит, очень сложно. Я точно знаю, что власть никого слышать не хочет. Сколько было попыток и таких, и умных, и сяких, и писали, и выступали, и в советы входили, и шли в общественные палаты. Бесполезно. Значит, действительно, права слушательница: кто меньше, тот и должен быть мудрее. То есть оппозиция должна научиться доводить свои идеи до власти и заниматься не только яркой работой, но и скучной работой по созданию своих политических институтов.
Руденко: Ирина, а вам не кажется, что еще есть такая в политике очень хорошая вещь как «скомпрометировать оппозицию»?
Хакамада: Ну, это будет все время использоваться.
Светлана: Это конечно. Это используется и будет использоваться. Разумеется.
Руденко: У нас же замечательные политтехнологи в стране. Я не удивлюсь, что, может быть, радикальная оппозиция возникнет, которая будет компрометировать ту оппозицию, которая сидит в том же парламенте. Правильно?
Светлана: Ну, вот, в том числе среди вопросов, которые пришли, есть и реплика в отношении Андрея: «Чем устраивать итальянскую забастовку, лучше выйти из парламента». Ну вот такой радикальный подход.
Руденко: Выйти как?
Светлана: Вот, сложить свои мандаты в знак протеста.
Руденко: То есть таким образом отдать...
Хакамада: Не надо складывать, не надо.
Руденко: ...отдать парламент «Единой России»?
Хакамада: Не, вы не отдадите — это будет политический кризис, это сильная вещь, потому что, да, парламент не выдержит таких условий.
Руденко: Вот смотрите, у нас 500 человек кандидатов в депутаты Государственной Думы. Вот такие как Митрофанов все равно найдутся в какой-то политике, которые скажут «А я возьму этот мандат». Вот, я, допустим, его взял и положил, да?
Хакамада: Конечно. Там выйдет максимум 10 человек.
Руденко: Да. Он возьмет этот мандат, все, достаточно — это будет уже оппозиционер и Дума будет состоятельна, она будет состоявшаяся, она будет работать, но только там не будет оппозиции, у нас не будет трибуны. Мы уже 100 раз это людям объясняли.
Светлана: Ну понятно, про это мы говорили. Я хотела бы, чтобы мы, знаете, о чем поговорили? Все-таки, какие есть способы улучшить слышимость или попытаться сделать так, чтобы услышала власть оппозицию? И что делать сейчас с этим самым партстроительством, уже отталкиваясь от блога, который Ира написала. Что делать с этим партстроительством в этих условиях? Потому что, действительно, на мой взгляд (и я с Ирой согласна), полагаться на сетевое строительство партийное — по-моему, это большое самонадеянное какое-то заблуждение.
Хакамада: Ну, это наивность такая.
Светлана: Да, или наивность. Вот, мне кажется, что об этом будем говорить. Но сейчас нам надо будет уйти уже на новости середины часа. Я единственное хочу сказать, с кем мы разговариваем. Мы разговариваем с Ириной Хакамадой (узнали, наверняка, по голосу), общественным деятелем. Здесь уже пришло несколько SMS-сообщений: «Ира, возвращайтесь, я в вашу партию вступлю».
Хакамада: Да я не хочу делать свое — нужно объединиться всем. Вы что, ребята? Сколько ж можно?
Светлана: Да, про это тоже поговорим. И Андрей Руденко, депутат Государственной Думы от «Справедливой России». Как вы знаете, справедливороссы устроили итальянскую забастовку, мы все наслаждались этим зрелищем сегодня до глубокой ночи.
Ну, собственно говоря, на этом сейчас приостановимся. Оставайтесь с нами, сразу после новостей середины часа вернемся сюда в студию.
Новости
Светлана: Еще раз вас приветствуем, программа «В круге СВЕТА», мы сегодня говорим о том, как меньшинство и большинство способны услышать друг друга, как меньшинство, то бишь оппозиция может хоть на что-то повлиять у нас в стране. У нас Андрей Руденко из «Справедливой России», депутат Государственной Думы и Ира Хакамада, общественный деятель, писатель.
Ну вот давайте уже. Я сначала смски кое-какие тут прочитала, хочу зачитать. Ну, во-первых, Лина, которая прозевала все события прошлого вечера и не знает, что такое итальянская забастовка. Да, было такое, посмотрите в интернете, прочитайте про это — занятное было вчера зрелище в Государственной Думе. Во-вторых, пишет нам Анна, медсестра: «Как выплатить штраф при зарплате 12 тысяч? Я хожу на митинги с декабря, не агрессивно и без маски». Ну, еще был вопрос о том, где можно узнать, все-таки, подробности закона для того, чтобы не ошибиться, не сделать чего-то, за что можно серьезно поплатиться.
Ну, во-первых, хочу сказать, что, конечно же, закон вступает в силу, когда он опубликован, и «Российская газета», видимо, действительно, уже судорожно верстает этот закон. Так что можно будет узнать в «Российской газете», например.
Хакамада: А вы сами найдите, что он вето (Владимир Владимирович) наложит.
Светлана: Ну...
Хакамада: Не верите.
Светлана: Давайте смотреть правде в глаза.
Руденко: Нет, ну давайте так: надо же быть готовым.
Кобаладзе: Но это он должен сделать прямо завтра-послезавтра, иначе 12-го...
Руденко: Понимаете, ничего страшного. Тираж же можно поменять, вы же понимаете. Это есть запасной тираж — ну, вы же журналисты, вы же знаете.
Кобаладзе: Ну, это все можно, конечно.
Светлана: А во-вторых, у нас тут во время новостей родилась справедливая идея о том, что неплохо бы сделать некие инструкции, которые можно разместить в интернете.
Руденко: Ну, вы знаете, к законам обычно идут комментарии. Обычно их пишут люди профессиональные.
Светлана: А вы сделайте что-то совсем простое для быстрого употребления.
Хакамада: Как листовка.
Кобаладзе: Памятка.
Руденко: Памятка, листовка, Мы дадим ссылку всем на сайт «Справедливой России», повесим эту памятку и все будут смотреть и читать, как нужно действовать во время митингов.
Светлана: И чего опасаться, что не делать.
Руденко: Да, чего опасаться. Потому что там очень много нюансов.
Хакамада: И я обращаюсь ко всем оппозиционерам, организаторам митинга 12-го июня — пусть раскидают это все по своим Twitter’ам, Facebook.
Светлана: Для того, чтобы знали.
Кобаладзе: Я так представил, знаешь, полицейский заносит над тобой дубинку: «Минуточку».
Хакамада: «Минуточку. В данный момент я нахожусь в горизонтальной позиции, не агрессивной согласно статье закона».
Руденко: Если б была возможность, знаете, напечатать вот таким вот образом в виде удостоверения.
Хакамада: И на лоб так приклеить типа «Не подходи, все знаю».
Светлана: Теперь вот к блогу, который написала Ирина. Ирина написала блог (очень многие, наверное, уже прочитали его), где говорится, по большому счету, главный герой — интернет, да? Ну, я не буду пересказывать.
Хакамада: В общем, я оппонирую тем, кто считает, что в интернете теперь все. То есть я считаю, что...
Светлана: В том числе и партстроительство, и оппозиция.
Хакамада: Да, оппозиция считает, что если она в интернете набирает, то у нее огромные перспективы и делает все для того, чтобы использовать интернет в качестве некоего института нового захвата власти. Кремль тоже больше всего боится интернета, поэтому заточил оружие, протыкиваются поправочки одни, другие, туда, сюда и постепенно-постепенно уже и в этом законе о митингах пошли запреты на публичное запрещение и призыв где-то собираться. Все это будет дальше затачиваться.
Я считаю, что позиция неправильная. Интернет в отсутствии свободных СМИ федеральных, конечно, является самым эффективным источником коммуникаций для оппозиции.
Светлана: И информации.
Хакамада: И информации. На этом все заканчивается. Коммуникация и информация. Потому что если бузить до бесконечности, да, это эффективно. Но если бороться за власть, за смену режима, то тогда без традиционных партий, подчеркиваю, традиционных партий с партийными ячейками, со своими отделениями, с идеологией, с работой с населением... Главное, с идеологией. Сейчас очень модно: мы будем делать партию, но у нее не будет идеологии, она для всех. Да? Вот, традиция политическая, чему меня учили и что я исполняла жестко, что партия — это идеология, организация, коммуникация. Коммуникация на последнем месте. Ты должен яркое идеологическое иметь лицо. Причем, ценности, которые ты несешь и которые популярны, понятны людям. Второе, у тебя должна быть эффективная организация. Это очень тяжелый труд, это менеджерский труд административный выстраивать эти отделения, там эти кадры, первички, слушать мнение регионов, вводить их в политсоветы, чтобы они не ненавидели эту верхушку в Москве, учитывать...
Светлана: Приемные дни работы с населением.
Хакамада: Приемные дни, работа с населением, акции, посадка деревьев, очистка улиц.
Кобаладзе: Ты готова, Свет.
Светлана: Нет. (смеётся)
Хакамада: Работа с ЖКХ, да?
Кобаладзе: Все, ты завербовала уже Сорокину.
Хакамада: Защита от частных построек домов.
Кобаладзе: В общем, Ира, возвращайся в политику.
Хакамада: Не-не-не.
Светлана: Не-не-не, она обрисовывает ясно.
Хакамада: Я обрисовываю, что это скучная, тяжелая работа.
Руденко: А знаете, с чем это связано, хоть это скучно и тяжело? А потом многие жалуются. Вот, когда нет этих первичек и ячеек, да? Вот, почему сильная партия? Я с Ириной полностью согласен, почему сильная партия. Мы должны закрыть наблюдателями на участках.
Хакамада: Да. А у вас людей не хватает.
Руденко: Должны быть профессионалы, партийцы. У нас людей не хватает. Мы берем людей с улицы, мы должны обучить за 3 месяца, понимаете? А когда создано...
Хакамада: И это чаще всего люди, которые не очень правильные.
Руденко: Да. А когда есть первичка, которая идет к конкретному участку, где люди живут и друг друга знают, да?
Светлана: Это совсем другая история.
Руденко: Совсем другая история, да.
Хакамада: И на третьей позиции идет коммуникация. Вот у тебя есть идеология, ты выстроил всю машину управленческую по всей стране, а дальше ты начинаешь коммуницировать. То есть это зависит уже от того, насколько ты умеешь доносить не только с помощью лидеров, а с помощью соответствующих мероприятий, документов, лозунгов и так далее. У нас все уперто: значит, нам партии не нужны, нам главное личности, чтобы это было ярко, звонко, мы выводим людей на улицы. Нет проблем, выводите. Но та улица, которая выводится через интернет, она не идеологическая. Это бульон, где левые, националисты, монархисты, правые и так далее. Что будет дальше? Не дай бог вы все расшатаете. Вот, что мне обидно, потому что я все это уже видела. Вы расшатали лодку, все рухнуло. И дальше встает вопрос: а что дальше? А кто потом? А, вот, кто подхватит? И оказывается, что появится куча случайных людей, которых нужно напихать во все органы власти, эти люди начинают воровать, коррумпированные. Так нельзя. То есть так нельзя ходить по кругу. Поэтому я считаю, что оппозиция должна координировать свои действия. И есть революционеры, которые выводят людей на улицу и то, что их арестовывают, ловят, просто, ну, какой-то кайф беспредельный. Просто, вот, Лимонов — мне кажется, ему за счастье, вот, просто за счастье, он по-другому не может. У него такая энергия и он молодо себя чувствует — посидел, вышел, посидел, вышел. И все остальные.
Руденко: Эпатаж.
Хакамада: Да. И эти люди, которые занимаются этой партийной работой и объединяют по своим домам... Либералы и демократы должны объединиться в большущую партию и прекратить друг другу пудрить мозг. Есть левые, да? Удальцов, кстати, умный. Вот, у него левые традиции, более опытные — видите, он с Зюгановым, все-таки, да? Он-то свою партию имеет. А эти-то — нет. И вот тогда, когда это будет работа параллельная и очень сильная, тогда власть начнет серьезно прислушиваться.
Светлана: Ну да. И тогда не будет этой отговорки «А с кем, собственно, переговоры вести?»
Хакамада: Да. Потому что недемократическая власть считается не с меньшинством, она считается только с силой. А сила не только в буйстве и вот этом духе протеста, выводящем на улицы. Это большая сила. Но если она дальше не выливается в институты, всё.
Кобаладзе: Судя по твоим словам, скоро ленинские работы нам потребуются, правительству.
Хакамада: Да.
Руденко: Я немножко расскажу. Мы были в Астрахани. Знаете, когда у нас Шеин голодал, да? Помните? Мы высадили десант депутатов Государственной Думы, когда мы столкнулись с тем, что депутат, неприкосновенный... Почему я, допустим, против снятия неприкосновенности депутатов лично? Это не позиция, может быть, фракции...
Светлана: Потому что иначе замели бы сразу.
Руденко: Если бы я не был неприкасаемым, меня как и депутата замели туда же и я бы там где-нибудь сидел 15 суток и так далее. Мы были там, у нас было очень много депутатов, порядка 20-25, наверное. Все с корочками, было оцепление, причем незаконное оцепление. Мы пытались туда прорваться. Люди, которые пришли на митинг, их было человек, наверное, 150-200. Я сам лично видел, как эти 200 человек за 15 минут превратились в 5-6-тысячную массу людей, которая вышла и они все звонили. Понимаете, вот эти средства коммуникации, про то, что Ирина говорила, они выходили, потому что был протест и они шли, бежали, говорили «Молодцы, ребята, что вы приехали, хоть это сделали». Я сам лично своими глазами сделал. И ничто не могла сделать полиция, потому что это была встреча с депутатами.
Светлана: Ну понятно, мы про это и говорим, что все эти гаджеты — это средства коммуникации.
Хакамада: Да.
Руденко: Да.
Светлана: Собрать людей можно.
Руденко: Но я боюсь другого, Светлана. Я боюсь тех же троллей, которых специально запускают у нас в интернет пачками обученных, что эти тролли могут вот именно вызвать... Как эти люди в масках — я их также называю «тролли в масках». Что они таким образом вызовут вот эту стихийность «Давайте, берем, приходите на митинг, возьмите с собой скрытые палки, еще что-то и так далее».
Хакамада: Конечно. А потом под это дело перекроют кислород.
Светлана: Но есть даже не тролли, а есть просто... Не знаю, есть неуравновешенные люди.
Руденко: Нет, я их называю «троллями».
Кобаладзе: Ну, это вот задачка, ты правильно говоришь, организаторам показать полиции, что вот это вот берите.
Светлана: Но послушайте, я вот еще про что. Только что Прохоров выступал на том же «Эхе» и говорил о некоей своей новой такой политической деятельности. Как вам его идея? Где, как я поняла, это некая поддержка ярких людей нового типа любого окраса, которых он считает нужным продвигать, помогать. Это идеология, цель?
Кобаладзе: Он как раз твой оппонент — он говорит «Партии не нужны».
Светлана: Идеология, цель? Вот, он, как бы, избегает вот этой вот партийности в традиционном смысле.
Хакамада: Я понимаю, почему он это делает. Он пришел из бизнеса. Президентская кампания была такая, яркая и видно вообще, ему досталось сильно. Вообще для человека неподготовленного, который сразу на такую вершину идет. Мы-то с чего начинали? Одинокие депутаты...
Светлана: Причем, его били дважды — в партии сначала, а потом...
Руденко: Муниципального уровня, да.
Хакамада: Мы медленно двигаемся и мы набираем вот эту. А когда ты сразу туда влетел, конечно, это его...
Светлана: Причем, ощущение-то всесильности, что называется, миллиарды в кармане сильно влияют на мировоззрение.
Руденко: А еще за счет денег набрал столько процентов, раздал их.
Светлана: Ну почему именно за счет денег? Я, например, за него голосовала и не за его деньги, а просто из протеста.
Хакамада: Я тоже. Он собрал протест.
Светлана: Конечно, да.
Руденко: У человека когда есть деньги, он может позволить себе мгновенно создать сетевую цепочку временную. То, что Ирина говорила, что выстраивается годами, он может ее временно создать. Это временный фактор.
Светлана: Ну, бог с ним. Мы, ведь, не про это.
Хакамада: Да. Я про его концепцию. Я думаю, с одной стороны, это гениальный технологический ход. Он не хочет возиться вот с этой традиционной кадровой политикой в регионах, в ячейках и так далее. Он создает партию, там одни юристы и региональные лидеры, такая матрица технологическая. А потом эта матрица позволяет формально плюс его финансирование, соответственно, участвовать в выборах, причем, людям, не связанным с партийной дисциплиной. Вот, появилась в регионе яркая личность — он нигде, мы его приглашаем и как приглашенного менеджера, топ-менеджера берем и продвигаем туда, и у нас эта машинка работает. То есть идея технологическая создать партийную машинку. В принципе, американцы очень сильно этим занимаются. Да, чтобы была такая сетевая партия. Но в России вот такая сеть — она не долгоиграющая. Это, вот, от выборов до выборов, от выборов до выборов.
Руденко: Эта машинка создана специально, чтобы она через 5 лет выстрелила, через 5-6 лет. 5 лет один раз на выборах в Госдуму и через 6 лет на выборах президента. Всё. На двух выборах.
Светлана: Послушайте, но я не соглашусь с вами. На самом деле, мне кажется, это работа постоянная. Потому что лидера же не выдернешь как черта из коробочки прямо к выборам. Работать надо, искать.
Руденко: Ирина очень хорошо объяснила: маленькая партия не справится с этим, политик должен работать. Местное население не будет... Не все же держаться на Москве.
Хакамада: Не только же надо избраться, надо еще быть эффективным, опираться на свою политическую структуру, продвигать партию по спискам в свой парламент. Потом нужно работать дальше.
Светлана: А так все равно одиночки получаются?
Хакамада: А так одиночки, просто на них машинка сработала, а дальше все, они оторвались и они опять никому не нужны.
Светлана: Послушайте, но, ведь, смотрите, Прохоров в этом смысле показателен, потому что он как и, кстати говоря, очень многие в этом самом протестном электорате вообще боятся слов «партия», «партстроительство».
Хакамада: Непопулярно.
Светлана: Непопулярно. Что с этим делать?
Хакамада: Ничего не делать, расслабиться. Почему? Потому что вы-то с населением работаете между выборами как общественные деятели и ходите на митинги, и занимаетесь помощью в высадке садиков и в строительстве.
Руденко: И в общественных приемных принимая людей, выслушивая их жалобы.
Хакамада: Да. А как только выборы... То есть публично вы не подчеркиваете. Но вы говорите, что «я — президент партии, я — представитель партии» и так, тихо, не навязчиво. Но как только наступает выборный процесс, те люди, которые говорят «Мы ненавидим политиков, мы ненавидим партии», они вдруг говорят: «А чего за него буду голосовать? У него партии нету, он никто, ничто, это дутый пузырь, раздутый в интернете». То есть меняется. На самом деле, население очень ответственно, по большому счету, себя ведет. Оно играется, что нам не нужны политики, пока идет протест гражданский, оно хочет слышать писателей, выдающихся романтиков и так далее. Но когда он видит в списки партий и если там нету солидной объединенной демократической партии, он голосует против всех нормальных.
Светлана: И вот теперь в оставшееся время скажите, а как вы себе видите ближайшее наше будущее, ну, с точки зрения политики, соответственно? Что тут может произойти и что хотелось бы, чтобы происходило?
Руденко: Грустно, Светлана.
Светлана: Ну, грустно — понятно. Про справедливороссов тоже более-менее понятно, будете вести свою дотошную нудную работу, там иногда итальянские забастовки, суды, да?
Руденко: Смотрите, я приведу пример на пакете тех документов, которые внес уходящий президент Медведев. Внес закон о выборах, про который наша партия говорила и пыталась это все донести и так далее. Выборы губернаторов, закон о которых у нас принят, уже подписан, вступил с 1 июня, все, этот закон только для «Единой России» написан. Собрать нотариально 500-600 подписей местных муниципалитетов и получить согласите трех четвертей глав и одобрение президента может только один человек, который входит в партию «Единая Россия» с учетом того административного ресурса, который есть. Ни самовыдвиженцы, ни любые партийцы. Все, дорога закрыта любому.
Светлана: Ну, то есть такая, более изощренная система, но...
Руденко: Один законопроект принят уже, подстраховались. Это на сколько лет у нас уже, тем более переназначено? Лет на 5-6 есть.
Теперь дальше смотрим. Закон о маленьких партиях, который внесли, вбросили. Человек когда придет на выборы, вспоминайте, Ирина, как это было раньше, да? Бюллетень, 80 партий. Пока он найдет с одинаковым названием какую-то партию...
Хакамада: Слушайте, но партии должны вообще понимать, с кем играть. Надо объединяться. Нельзя позволять никаких схем.
Руденко: Нет, а это ж специально созданы маленькие партии, которые будут вбрасываться.
Светлана: Совсем маленькие.
Руденко: Совсем маленькие.
Хакамада: Спойлеры будут.
Руденко: Спойлеры, которые забирали... А знаете, для чего? Они получают свои процентики. Вот, у нас на выборах 4 декабря 49% «Единая Россия» получила, да? А мандатов у них 238. 212 у оппозиции. Почему? Да потому что за счет партий-спойлеров, которые были... Вспомните, кто ушел туда, да? Который говорил «Мы — оппозиция», он рвал себе рубашку на груди, говорил, что «мы — патриоты России» и тому подобное.
Светлана: Ну понятно. Технология известная.
Руденко: И тут же перебежал в «Единую Россию» и сидит, улыбается за тем же столом.
Светлана: Технология известная, это да.
Руденко: Вот эти партии-спойлеры и дали те недостающие мандаты, из-за которых мы страдаем.
Хакамада: Ну хорошо, давайте представим, что в объединенную демократическую партию вошли Касьянов, Рыжков, Немцов, Яшин, Навальный, Удальцов у нас ушел к Зюганову, потом Сорокина, Юр, ты тоже войдешь, да? В общем, все ведущие на «Эхо Москвы», Венедиктов, Парфенов, наш писатель великолепный.
Светлана: Чхартишвили.
Кобаладзе: Быков.
Светлана: А, Быков?
Хакамада: Да, и первый, и второй, да. Потом все, кто придумали «Гражданин Поэт». И какой спойлер тут сработает? Спойлер сдохнет со своим одним процентом.
Светлана: Если бы объединились.
Хакамада: Конечно.
Светлана: Но можете представить себе это объединение?
Кобаладзе: А Явлинского ты забыла.
Хакамада: И Явлинский, кто угодно.
Светлана: А ты можешь себе это представить?
Руденко: Явлинский вышел на выборы и вы видите, что с ним сделали.
Хакамада: Вот в такую бы тусовку и я бы вошла.
Руденко: Вы видите, что с ним сделали? А знаете, что с ним сделали в Санкт-Петербурге, где просто воровали его голоса?
Хакамада: Вот тогда до свидания, вот тогда всё, вот нам этом заканчиваем... Вот тогда будет эта раскачка и выльется она при снижении нефтяных цен и социальных проектов...
Кобаладзе: Ну а что ж вы никак не договоритесь?
Хакамада: А я тут причем? Я ушла. Спокойно.
Кобаладзе: Ну, ушла. Но, все-таки, ты можешь вернуться и сказать свое веское слово.
Хакамада: Нет. Вот если я вернусь и скажу, то после этого совсем не договорятся.
Руденко: Светлана, Ирина, а теперь возьмите пакет. В этом пакете никто не замечает — я об этом говорило уже, да? — еще один законопроект, о выборах в Госдуму.
Хакамада: Да я его помню, я на трибуне его уже так раскритиковала. Вроде, его отодвинули.
Руденко: Да, отодвинули. И теперь думают политтехнологи, как же его внести. А для чего внести? Потому что нужно получить квалифицированное большинство, нужно 225 одномандатных округов. Дать команду губернаторам, которые будут по этому закону назначены (не выбранные людьми), и 225 мы уже получили, нам нужно набрать всего сколько? 2, 3, 5 голосов? Да ради бога, оппозиция, деритесь за остатки. Мы всегда конституционное большинство возьмем свое. То есть 75 голосов они доберут до 225-ти, 300 голосов в Думе. Какие нужно законы мы примем, какие нужно проголосуем.
Светлана: Послушайте, а вот недавно как раз Медведев там на съезде партии говорил о том, что нужно партийцам из «Единой России» учиться дискутировать, вести диалог. Это все фигура речи?..
Руденко: Фигура речи.
Светлана: ...это все красивости выступления? Нифига им не нужно?
Хакамада: Не, почему? Они учатся.
Светлана: Ну а зачем им, по большому счету, если им не нужен этот диалог?
Руденко: Им не надо. У них есть костяк определенных людей.
Светлана: Да нифига.
Руденко: Вот, допустим, Плигин.
Светлана: Ну, Плигин.
Руденко: Или Вяткин, допустим, Дмитрий — он тоже представитель в Конституционном суде. Есть люди, которые, действительно, представляют.
Светлана: Зачем им, если они даже не собираются особо спорить?
Руденко: Возьмите Нарышкина, Светлана, да? Возьмите Нарышкина. Профессионал? Жуков — профессионал. Ну, то есть у них есть профессиональная команда, костяк, которая работает, которая создает и двигает. А есть люди, которые просто на кнопки нажимают.
Хакамада: Я думаю, это для того, чтобы имитация ближе была похожа, лучше на оригинал.
Светлана: А вот еще вопрос. Медведев у Познера только что говорил о том, что...
Хакамада: Паленая сумка бывает за 10 долларов, а бывает за 700. (все смеются)
Кобаладзе: Не отличишь.
Хакамада: Не отличишь.
Руденко: Не отличишь, да.
Хакамада: Вот, чтобы не отличить.
Светлана: А то, что он говорил, что, все-таки, будет реорганизация, обновление, там, освежение партии и так далее, вы в это верите?
Руденко: Конечно, будет. Но партия потеряла себя. Ну, поверьте, 49% — я никогда не поверю, я знаю прекрасно, сколько у нас в Краснодарском крае рейтинг партии составлял реальный.
Светлана: То есть они проблемы осознают и чего-то, вроде как, хотят, да?
Руденко: И сколько на бумаге чуровской возникло, да? Что хотят, то и делают. У нас 65% получили, а в итоге 40 был рейтинг. 25% нарисованных. Вот, для интереса. Я даже хотел предложить Владимиру Владимировичу, я говорил «Вот у меня мандат мой депутата, я готов его положить и отдать его, поменять его при одном условии — что будут честно посчитаны у нас бюллетени, которые находятся у нас в тех мешках для голосования, если их еще не поменяли».
Хакамада: Свет, а что вы хотели? Вы хотели, чтобы премьер-министр Медведев, получив очередное наследство в виде теперь «Единой России», дико непопулярной, вышел на первый же свой съезд теперь уже своей партии и сказал «Господа, у нас все схвачено. Поэтому можете не учиться выступать, у нас тут все на мази, поэтому расслабились. Главное — держите большинство, мы всех замотаем»? Ну, понятно, что надо же какие-то слова произносить, ну чего ты хочешь-то?
Светлана: Ир, я уже в наше время ожидала бы и этой честности.
Хакамада: А-а-а... Тогда выборы надо отменять, тогда их надо отменить нафиг.
Светлана: Ира, когда полпредом назначается тот чувак, который пообещал приехать тут всех разогнать и замочить, то я уже ничему не удивляюсь. И если бы Дмитрий Анатольевич вышел и сказал «Все у нас хорошо, круто, давайте дальше в том же духе», для меня это было бы, по крайней мере, понятно.
Хакамада: У него роль другая.
Руденко: Наша фракция не проголосовала за Дмитрия Анатольевича на пост премьера по одной простой причине. Может быть, он нормальный, действительно, хороший политик, юрист, финансист, экономист. Не знаю. Но когда человек заявляет, что «я вступлю в «Единую Россию»», как мы можем голосовать?
Светлана: Нет, ну это ваши там партийные противоречия. Понятно, что вы не можете.
Руденко: Не, а посмотрите на Путина. Он же не вступил в партию, он же не был членом партии «Единая Россия» ни дня.
Светлана: Ну а этому велел вступать.
Руденко: Не-не. Он был лидером партии.
Хакамада: Я считаю, что нужно прекратить, вот, вам журналистам... Вы все делаете правильно, потому что вы должны вот эти вопросы обсуждать. А, вот, общественным деятелям и экспертам нужно прекратить быть психоаналитиками по изучению подкорковой, мыслей и идей в двух головах, да?
Светлана: Ну да. По большому счету, это не гигиенично.
Хакамада: Это не гигиенично ковыряться в их головах и что они там будут делать в своей «Единой России» или в правительстве. Нужно заниматься собой, нужно привести это в порядок в достойный, чтобы появилась такая тихая сила. Тихая, но настоящая сила. И вот тогда вот такие законы даже вносить не будут.
Светлана: Согласна.
Руденко: А посмотрите, как наша партия обороты набирает потихоньку. Ну, мы же набираем?
Светлана: Вот, все время пиарит свою партию.
Руденко: Я не пиарю.
Светлана: Вот, все время реклама. Ну что ты? Этот с Перекрестком, этот со «Справедливой России».
Хакамада: Молодцы!
Светлана: Куда податься?
Хакамада: Молодцы, молодцы.
Светлана: (смеётся)
Руденко: Нет, поверьте, вы знаете, я работаю, у нас замечательная молодая команда профессионалов.
Светлана: Мы все поняли, мы поняли, мы вчера видели, мы слышали, мы читали.
Руденко: Замечательно.
Кобаладзе: Но это же факт?
Руденко: Это факт. Да, Юрий Георгиевич?
Кобаладзе: Абсолютно.
Светлана: Давайте, подытоживая разговор, сойдемся на том, что, действительно, рычагов не так много.
Хакамада: Да.
Светлана: И сценарии, в общем, не самые привлекательные при взгляде вперед. И, действительно, здесь опять хочется понадеяться на то, что некое объединение произойдет, потому что, ну, действительно, бульон, вот, самые разные люди.
Хакамада: Конечно.
Светлана: И, действительно, настроения самые разные. И выходят на улицу с самыми разными настроениями. И если это все как-то не канализировать, то, действительно, гроб, могила, три креста.
Хакамада: Я считаю, что все время демократы и население сильно требует социальный договор, да? Нужен общественный социальный договор: власть не имеет права делать вот это, а мы зато не будем провоцировать это. А давайте забудем про власть. Вот, пусть гражданское общество, которое выходит на эти митинги, заставить подписать общественный договор со своими лидерами, что мы больше никуда не выйдем, если в ближайшие год-два не увидим реально объединенную партию демократическую, коммунистическую и социал-демократическую. И чтобы больше ни одного шустрика вне этих партий не было. То есть мы выходим для того, чтобы вы создавали институты, имели поддержку и двигались к власти, а не для того, чтобы мы орали до бесконечности, а нас до бесконечности лупили дубинами по голове.
Светлана: Потому что иначе только Броуновское движение.
Хакамада: Ответственность, должна быть ответственность.
Светлана: Иначе — Броуновское движение.
Хакамада: Да. Не пиар ради пиара, не самопиар ради бесконечного взбадривания всех вокруг, а, все-таки, ответственным быть за страну. Ребят, надо власть забирать, а не просто шастать с утра до вечера по улицам, пусть даже это замечательно. И я сама поддерживаю хожу. Но дальше профессионалы должны работать.
Кобаладзе: Иру нельзя пускать в политику.
Хакамада: Так я же говорю, я ушла поэтому.
Светлана: Она ушла, Юрий Георгиевич.
Хакамада: Я поэтому и ушла.
Светлана: Она ушла, да.
Хакамада: Я всех раздражаю. (все смеются)
Светлана: Ну что? Все, время вышло в эфире, пролетело быстро.
Руденко: Будем ждать вето.
Светлана: Говорили мы сегодня о том, что произошло вчера в Государственной Думе, о тех методах, которыми действует «Справедливая Россия», вообще оппозиция в Государственной Думе, о том, какими методами желательно, чтобы действовала вообще внешняя оппозиция, которая не присутствует. Обещают, что будет памятка. Всем, кто спрашивает по поводу деталей этого законопроекта, пожалуйста, смотрите в интернет, смотрите на ссылки.
Хакамада: «Справедливая Россия» пообещала, как митинговать, чтобы тебя не оштрафовали и не замучили.
Светлана: Да, пообещала дать некие рекомендации, памятку по новому закону. Ну все, на этом мы завершаем, до встречи через неделю, всего вам доброго, до свидания.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #