В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной на радио «Эхо Москвы»
соведущий выпуска - Виталий Дымарский
11 апреля 2012 г.
Гости — Валентина Матвиенко.
Аудио: эфир —
Светлана: Здравствуйте-здравствуйте, я вас приветствую, это программа «В круге СВЕТА». У меня сегодня в соведущих не Юрий Кобаладзе, который заболел, к сожалению. Здоровья Юре. А Виталий Дымарский у нас.
Дымарский: Здравствуйте. Я думаю, что он, конечно, симулирует, он побоялся двух женщин сразу.
Светлана: Ну, а в гостях у нас сегодня Валентина Ивановна Матвиенко, председатель Совета Федерации. Здравствуйте, Валентина Ивановна.
Дымарский: Добрый вечер.
Матвиенко: Добрый вечер. Добрый вечер, уважаемые радиослушатели.
Светлана: Ну, вот, давайте с чего сегодня начнем? Начнем с того, что сегодня было выступление Путина в Государственной Думе. Насколько я понимаю, вы присутствовали на этой встрече.
Матвиенко: Да.
Светлана: 4 часа длилась...
Матвиенко: Просто марафон.
Светлана: Да, длился этот доклад. Были вопросы, были ответы Владимира Владимировича. Ну, вот, что, может быть, главное? Какое у вас впечатление от этого выступления и что вы для себя главное оттуда выцепили?
Матвиенко: Ну, это традиционный формат, отчет председателя правительства перед Государственной Думой. Что бы я выделила. В первую очередь отчетная часть, что было сделано за последний год и за последние 4 года. Мне показалось, что это был очень убедительный отчет, без воды, это цифры, это факты. И, действительно, несмотря на те тяжелейшие условия, в которых мы находились в условиях мирового финансового кризиса, результаты, действительно, позитивные. Очень позитивная динамика во всех сферах.
Вторая часть выступления, естественно, была программной. И я бы сказала так, что это уже программа другого, более высокого уровня. Это уже не текущие какие-то проблемы, хотя о них шла речь, там, залатать, достроить, кому-то что-то выделить. Это уже была такая программная речь президента РФ...
Светлана: Ну, как ее уже назвали, «дорожная карта».
Матвиенко: ...с видением стратегии страны.
Дымарский: И наказ будущему премьер-министру?
Матвиенко: Ну, ведь, у нас президент по Конституции определяет внутреннюю и внешнюю политику. Поэтому, строго говоря, ту программу, с которой он шел на выборы, правительство должно будет реализовывать. И в этой программе это первое, строительство новой экономики, причем не просто голословно, а с конкретной программой пошаговых действий, как представляется ее строить. Это акцент на что мне особо импонирует, на науку, образование, на высшую школу, на подготовку специалистов, это то, без чего, действительно, страна не может быть конкурентоспособной. Второе, что мне понравилось (ну, это не новость), он реально понимает проблемы страны. То есть это не паркетный премьер и президент — вы знаете, как много он ездил по стране, он проехал все субъекты РФ многократно. Форматы этих поездок самые разные — это и промышленные предприятия, это высшие школы, и культура, и, главное, население. И это чувствовалось и в докладе, потому что есть нюансы, которые, знаете, понимают только специалисты, профессионалы.
Мне показалось, что он очень точно расставил акценты по тем острым проблемам, которые волнуют людей, которые просто назрели. И высказал свою точку зрения, как это делать.
Дымарский: А вот такая острая проблема, например, как Астрахань. Вот, ваше отношение ко всему, что там происходит.
Светлана: Потому что сегодня об этом тоже говорилось, и справедливороссы даже выходили из зала.
Дымарский: Даже покинули зал, да.
Матвиенко: Да. Ну, я, честно говоря, любые проявления общественных инициатив... В политике это важно, это точка зрения тех или иных политических сил. Но я, конечно, против таких уже, экстремальных мер как голодовки — мне просто жалко этих молодых ребят. Наверное, его ответ не удовлетворил «Справедливую Россию», поэтому она решила покинуть зал. Но по-другому премьер-министр страны, председатель правительства не мог ответить. Он может действовать только в рамках и в формате действующего законодательства. Поэтому он сказал, что есть формы обращения в суд, в прокуратуру, и только после этого, если вы будете не удовлетворены, можно, там, идти в Верховный суд и действовать...
Светлана: Они помрут за это время.
Матвиенко: Но дело в том, что... А что вы ожидали? Чтобы он снял трубку, позвонил тут же прокурору Астраханской области?
Светлана: Отчаянный недуг врачуют лишь отчаянные средства. Или никакие. (Шекспир) Я просто к тому, что, возможно...
Матвиенко: А как бы вы ответили и как бы вы поступили, Светлана, если бы вы были на его месте?
Светлана: Я думаю, что он мог взять это под собственный контроль, обещать какую-то более тщательную и более срочную проверку. Потому что там, действительно, были нарушения.
Матвиенко: Светлан, я не могу утверждать, были там нарушения или нет, я не знакома с деталями этого дела. Но в суд, ведь, пока еще не подали.
Светлана: Они, по-моему, сегодня собирались подавать.
Матвиенко: Ну, как он может взять?.. Вот, они должны подать в любом случае...
Светлана: Но уже там, по-моему, 27-й день голодовки, уже нужно что-то срочно.
Матвиенко: Ну, в любом случае, если есть факты, как вы говорите, что были нарушения (я допускаю, что это возможно), так надо было сразу обратиться в суд. Если бы суд или прокуратура оперативно не отреагировали, тогда они обратились и к президенту, и к премьер-министру, что «извините, суд и прокуратура не выполняют свои обязанности». Но пока... Вот, мы все время хотим вернуться к телефонному праву, понимаете? Чтобы, вот, обратились...
Светлана: Да у нас оно не исчезало, на самом деле, Валентина Ивановна.
Матвиенко: Светлан... Ну хорошо, ну, он для пиара мог бы красивый жест сделать. Он бы сказал «Да, сейчас», тут же снимает трубку, прокурору: «Вы что там?» Но мы же все это проходили.
Светлана: Там не могли добиться даже этих записей с этих вебкамер разрекламированных. Там не могли добиться просто выдачи каких-то документов, с которыми в суд пойти можно. Вот, в чем дело.
Матвиенко: Да. Светлан, я не готова обсуждать по существу, потому что...
Светлана: И это так долго тянется, понимаете?
Матвиенко: ...я не вникала глубоко в эту проблему. Я лишь говорю о том, о реакции премьер-министра. Это руководитель государства. К нему обратилась политическая партия. Он сказал, что надо обратиться в суд, и суд только может принять решение. Но я уверена, что он возьмет этот вопрос на контроль — я в этом не сомневаюсь. Потому что, конечно, ну, надо принять все меры, чтобы прекратить голодовку — жалко ребят.
Светлана: Но, честно говоря, если там кто-нибудь помрет, это вот будет на совести тех властей, которые довели до этого.
Дымарский: Валентина Ивановна, но вообще смотрите, что получается. В последнее время все вот эти выборы что федерального уровня, что регионального уровня, что муниципального, городского уровня, они показывают, что что-то надо менять срочно.
Матвиенко: Согласна.
Дымарский: Срочно. Так дальше просто жить невозможно.
Матвиенко: Согласна. Именно поэтому и внесен в Думу пакет законопроектов о серьезных, поверьте, не косметических, а серьезных мерах по изменению избирательной системы, политической системы страны, либерализации этой системы. Потому что, действительно, вы правы, наша избирательная система не совершенна.
Дымарский: Вы согласны, что вообще опоздали еще, припозднились с этими политическими реформами?
Матвиенко: Ну...
Дымарский: Немножко бы раньше хотя бы.
Матвиенко: Да. Вы знаете, в принципе, ведь, политические реформы президент (а это, в общем, решение руководства страны), они начались. Конечно, наверное, надо было быстрее. Конечно, может быть, надо было на опережение работать. Но с другой стороны, есть логика политического процесса. И, вот, невозможно в политике менять все сразу одновременно, быстро. Можно наломать дров, можно навредить, можно напахать.
То, что были сигналы о несовершенстве избирательной системы и от гражданского общества, и от политических партий, да со всех сторон, они были. Но важно, что власть на это отреагировала. И сегодня эти законы уже... Закон о политических партиях принят, он уже начинает действовать. Закон о либерализации избирательной системы на выходе, что называется, в парламенте.
Дымарский: Валентина Ивановна, а вот в этот пакет документов, в этот пакет законопроектов, которые там рассматриваются и будут еще рассматриваться, вы бы хотели включить законопроект о избираемости Совета Федерации?
Матвиенко: Да. Я не только хотела бы, но мы все для этого сделали. Мы с декабря прошлого года, у нас была рабочая группа, мы разработали такой законопроект. Мы его направили уже в администрацию президента, как положено, в правительство, для того чтобы получить юридическую экспертизу. И я считаю, что этот пакет обязательно нужно дополнить этим законом о новой системе и порядке формирования Совета Федерации. И я разговаривала с Дмитрием Анатольевичем на эту тему. Он понимает важность этого закона и готов дополнить внесенный им пакет этим законом.
Светлана: А как вы себе видите дополнения эти? Что вы в порядке формирования Совета Федерации изменили бы?
Матвиенко: Ну, что мы меняем в порядке. На сегодня любой человек может попасть в Совет Федерации, либо будучи депутатом регионального парламента, либо надо пройти выборы в муниципальные органы власти. Как бы, видимость избираемости существует. Но это лишь видимость.
Светлана: Ну да.
Матвиенко: Ну что, когда человек идет с другого региона в муниципальный совет региона, который он вообще в глаза никогда не видел и знать не знает, где там 300 избирателей, он каждому пожмет руку, его 300 избирателей выберут и он попадает в Совет Федерации, собственно, не представляя весь регион.
Светлана: Либо экс-губернаторы. Как уже говорят, это такое место отдыха для экс-губернаторов.
Дымарский: Ну, я только хотел сказать, что это такая типа, знаете как, помните, в Министерстве обороны была райская группа, да? Вот такая большая райская группа, какое-то такое ощущение от Совета Федерации.
Матвиенко: Ну, первое, это вот такое клише — оно уже плотно...
Дымарский: Существует.
Матвиенко: Существует, да. Я вам хочу сказать, первое, что и губернаторы губернаторам — рознь. Я уже могу это оценивать, полгода работая председателем Совета Федерации. Есть губернаторы опытные, умные, талантливые и очень активные. У них опыт большой, знание проблем регионов.
Дымарский: Вам бы не знать, Валентина Ивановна.
Матвиенко: Да. Есть те, кто не очень, так, мягко говоря, активен в работе. Так вот этот новый закон, если он будет принят, он позволит что сделать? Первое, что будут выбираться только люди, жители этого региона, да?
Дымарский: То есть это отрезаются все вот эти вот, бывшие федеральные такие чиновники, которым... Да?
Светлана: Которых пристраивали.
Матвиенко: Не только чиновников пристраивали у нас, и других людей пристраивали в сенаторы. Во-первых, это будет житель региона, раз. Ну, кроме, скажем, таких категорий как, там, министр, да? Вот, условно говоря, министр из Воронежа, вот, он поработал 10 лет министром, но он из Воронежа.
Светлана: И может быть представителем.
Матвиенко: Он может быть... Те, кто указом президента из этой категории.
Далее. Это обязательно должны быть люди достойные, те, кого знают в регионе. Каким образом это будет происходить? Поскольку прямых выборов как хотелось бы многим (и мне бы хотелось)... Вот, объявляются прямые выборы сенаторов, и всем там желающие, партии туда и, вот, кого народ выбрал, того выбрал.
В рамках действующей Конституции это невозможно, потому что там четко прописано, что Государственная Дума избирается, а Совет Федерации формируется. Но не просто формируется, а формируется из двух представителей — одного от законодательного органа власти, другого от исполнительной власти. Поэтому если будут прямые выборы, то они будут представители региона, но не представители исполнительной и законодательной власти. Это первое.
Второе, в условиях многопартийности, которая сейчас будет активно развиваться, и большого количества кандидатов в губернаторы... А кто, собственно, будет формировать этот список, да? Получится, что губернатора избрали от одной партии, условно, если бы прямые выборы, а сенатора от другой партии. Какую исполнительную власть он будет представлять? Это конфликт интересов и так далее. Поэтому мы сделали максимум возможного, учитывая положения действующей Конституции.
Губернатор идет на выборы в своем регионе. Губернаторов может быть 5, 10, 15, в зависимости как сложится. И каждый губернатор предлагает населению 3 кандидатуры в Совет Федерации и говорит «Если вы меня выберете губернатором, то кто наберет из троих больше всего ваших голосов, тот на второй день мною будет делегирован в Совет Федерации». Это гарантия того, что будет местный, это гарантия того, что будет достойный, уважаемый и известный в регионе человек, потому что если он поставит плохого, то он потянет его вниз. Понимаете? Люди увидят, что тандем-то не тот.
Дымарский: Вообще возможно, что увидят среди этой тройки того, кто лучше губернатора, да? (все смеются)
Матвиенко: Ну, это...
Дымарский: Ну, я понимаю, да. Это так.
Матвиенко: Да. То есть, все-таки, губернатор будет стараться достойных людей. А если он поставит...
Дымарский: А в законодательной власти?
Светлана: Ну, он будет в первую очередь своих людей, Валентина Ивановна. Это всегда так.
Дымарский: Ну, естественно. Конечно.
Матвиенко: Ну, Светлана, своих в хорошем смысле — может быть, это неплохо, если это член команды.
Светлана: Это если в хорошем смысле.
Матвиенко: Так избиратели оценят. Вы же хотите выборов и я хочу выборов. Избиратель выберет, кто достоин представлять регион от исполнительной власти в Совете Федерации. Что касается регионального парламента, тут все проще. Все депутаты избираются в регионе, да? Проходят региональные выборы.
Дымарский: В Заксы так называемые.
Матвиенко: В Законодательные собрания или парламенты региональные. После того, когда они избрались, из своего состава они делегируют в Совет Федерации одного представителя от законодательного органа власти. Таким образом повышается легитимность сенаторов, потому что и тот, и тот проходит, все-таки, систему выборов, да? И, естественно, мандат... И еще один момент, мандат сенатора становится более весомым.
И второе. Ведь, сегодня сенаторы (это может показаться кому-то там, неправильно могут это трактовать) — самые незащищенные люди. Вот сегодня губернатор направил его, а потом чего-то ему взбрендило, он передумал, через полгода отзывает и человек на улице. Он потерял и предыдущую работу.
Дымарский: А это будет запрещено?
Матвиенко: Теперь сенатор выбирается...
Светлана: То есть будет какой-то период, да?
Матвиенко: Сенатор теперь выбирается от исполнительной и законодательной власти на срок работы этих органов власти. То есть если губернатор на 5 лет, то и сенатор на 5 лет. У него больше уверенности, у него больше самостоятельности.
Дымарский: А ограничений сроков нету?
Матвиенко: Нет, ограничения сроков нет. Это же каждые 5 лет будут выборы.
Дымарский: Ну хорошо, но он 5 лет, потом еще 5 лет, потом еще 5 лет.
Матвиенко: Ну...
Дымарский: То есть если его будут выбирать, то он...
Матвиенко: Если его население будет выбирать...
Дымарский: То есть после второго срока его из списка не будут исключать?
Матвиенко: Ну, если будет 2 срока для губернаторов, на третий пойдет новый человек — наверное, он нового человека поставит, да? То есть это, все-таки, увязка к исполнительной и законодательной власти. Другой схемы, к сожалению, нет.
Дымарский: Валентина Ивановна, а вот скажите уже теперь по вашему опыту работы в Совете Федерации. Эта палата была задумана как палата регионов, палата субъектов Федерации. И задумана, видимо, для того, чтобы в том или ином виде отстаивать интересы своих территорий, да? А, вот, реально на практике вы это видите?
Матвиенко: Реально на практике это надо, конечно, существенно улучшать. На самом деле, смысл двухпалатных парламентов — это во всем мире так, в федеративных государствах — что верхняя палата это палата регионов. Ну, первое. Мы должны в законодательстве отслеживать региональные измерения и интересы регионов. Потому что мы — федеративное государство.
У нас, к сожалению, в законодательстве все больше и больше превалирует уже такое, не принципы федерализма, да? То есть мы все решаем федеральными законами. А регионы — они самостоятельны, Федерация, да? Они получают все меньше. Поэтому когда принимается или готовится концепция того или иного закона, члены Совета Федерации, уже на этой стадии мы выходим в рабочие группы правительства, где разрабатываются законы, Государственной Думы. Мы уже на этом этапе всегда отслеживаем интересы регионов. Ну, условно я говорю. Например, в закон прописывается там о выделении каждому гражданину таких-то огромных пособий. Мы говорим: «Господа, это региональная ответственность. Либо тогда вы сразу заложите финансирование всем регионам на выполнение этого полномочия, либо вы не имеете права диктовать регионам, что и кому им выплачивать. Это просто для иллюстрации. Поэтому, первое, мы отслеживаем в законодательстве. Второе, при рассмотрении бюджета. Это очень серьезная работа при подготовке бюджета на следующий год. Трансферты, субсидии, объективность выделения этих трансфертов (субсидий). Не тот, кто больше продавить умеет или близок к тому или иному министру. Это, в целом, отношения федерального бюджета и региональных бюджетов. Вот это занимает очень серьезную работу, и здесь мы участвуем в трехсторонней комиссии по формированию бюджета, и здесь мы бьемся, конечно, за регионы.
Следующая тема, последняя, простите, это процесс децентрализации полномочий. Вот, Совет Федерации самым активным образом сейчас взял эту тему под себя. Мы считаем, что пришло время. Опять-таки, в рамках федеративного государства мы можем сегодня себе это позволить. Максимум возможных полномочий отдать на места, в регионы, в муниципальные органы власти, туда, где люди живут, работают. Но не просто скинуть полномочия на места, а обеспечить их финансовыми доходами и источниками. Это потребует изменения и бюджетного законодательства, и межбюджетных отношений, и налогового законодательства. Мы эти предложения... Мы собрали предложения со всех регионов. Мы их обобщили, мы сделали вот такой вот документ, мы доложили на правительственной комиссии. И мы будем этого добиваться. В этом тоже роль.
Дымарский: Главное — переломить Минфин, как я понимаю.
Матвиенко: Ну, не только Минфин.
Дымарский: Ну, потому что полномочия можно скидывать. Но если они не подкреплены финансами, то это обузой становится, эти полномочия.
Матвиенко: А вы знаете, как некоторые министерства держатся за свои полномочия? Ни пяди земли.
Дымарский: Ну правильно.
Матвиенко: Неэффективно, нельзя из Москвы от Дальнего Востока до Калининграда. Невозможно. На местах виднее все это. Поэтому с трудом расстаются с полномочиями.
Далее. Сегодня в субъектах РФ находится огромное количество представительств федеральных органов власти, ненужных, абсолютно не дееспособных, которые при себе насоздавали бизнес-структур, которые ввели платность всяких услуг для населения, которые просто мешают принимать решения региональным властям. Зачем? Не надо. Все это надо сократить. Отдайте эти полномочия. Тем более, будут сейчас выборные губернаторы, будут отвечать перед населением. Дайте ему права, дайте ему возможности.
Светлана: Валентина Ивановна, маленький шаг в сторону как раз по поводу губернаторов в том числе. Вот эта волгоградская история с поездкой там 50 чиновников во главе...
Матвиенко: Возмутитель. Возмутительно.
Дымарский: Я вчера видел эти кадры. Вы видели?
Матвиенко: Возмутительно. Я считаю, что вот за такие вещи надо очень серьезно наказывать. Это моя точка зрения.
Светлана: А как? Как можно наказывать?
Матвиенко: Ну, пока еще у нас вертикаль власти существует.
Светлана: Вот, он сам по себе, вот, он у нас назначенный. Ну... А как вы считаете, тот же Владимир Владимирович должен отреагировать на действия своего назначенца?
Матвиенко: Ну, Владимир Владимирович его не назначал — его избирало Законодательное собрание по представлению.
Светлана: Ну, мы знаем, да, по представлению. Фактически он же представил.
Дымарский: А он из свежих? Или?..
Светлана: Он из свежих, да.
Матвиенко: Ну, вот, не с того, на мой взгляд, начинают. А что касается реакции власти, я думаю, что она будет в той или иной форме.
Светлана: Ну, честно говоря, просто начинаешь думать, вообще до какой...
Матвиенко: Ну, может быть, молодой, может быть, неопытный.
Светлана: Ну какой уж он молодой, ну, Валентина Ивановна? Ну, не молодой.
Матвиенко: Нет, молодой как губернатор. Но порку, по крайней мере, ему надо устроить. Это уж точно.
Дымарский: Я когда вчера увидел одного, который рассказал про деловитость своей поездки о том, что они посетили какой-то там...
Светлана: Частно-деловая.
Матвиенко: Ну, уже не надо врать. Уже не надо врать.
Светлана: Уже запутались в показаниях окончательно.
Матвиенко: Вот уже не надо врать — уже скажите честно.
Дымарский: Нет, что они были на дегустации на винзаводе.
Светлана: Это просто что-то запредельное. Свежая фраза, возвращаясь к выборам. Сейчас мы поговорим о губернаторских выборах еще. Я вот что хотела. Свежая фраза Лукина.
Дымарский: Владимира Петровича.
Светлана: Владимира Петровича. Который сказал, что фальсификации на выборах нужно приравнять к экстремизму. Вот такое вот резкое заявление Лукина. Видимо, человек осознает, в общем-то, масштаб беды, так скажем. Как вы считаете?
Матвиенко: Ну, масштаб беды, действительно, надо оценивать и принимать меры. Но вы знаете, у нас к экстремизму скоро начнут относить всё. В этом-то как раз и проблема. Вот, нельзя. Потому что так под экстремизм можно вообще любую оппозиционную мысль, высказывание подвести. Поэтому я не согласна. Вот то, что нужны очень жесткие меры наказания, вплоть до уголовной ответственности, за фальсификацию, вот это я бы поддержала. Но приравнивать к экстремизму...
Дымарский: Уголовная ответственность существует. Я думаю, что ее достаточно. Главное — применять.
Светлана: А вот смотрите, в декабре прошли выборы и были массовые выступления именно под лозунгом «За честные выборы», да? И ничего по судам, по реакции Центризбиркома, по сидению чиновников, которые за это отвечают.
Матвиенко: Нет, Светлана, я думаю, что вы не информированы. Все-таки, идут и следствие, и суды, эта работа продолжается. Я не уверена, что везде это объективно, я не уверена, что везде это так быстро как хотелось бы. Но, безусловно, эта работа идет.
Светлана: Но толку никакого. На прошлых выборах КПРФ выиграла несколько судов по фальсификации, но это ничем не кончилось кроме морального удовлетворения от выигрыша в судах.
Матвиенко: А сейчас законодательство ужесточили. Тогда это было несколько лет назад, просто было более мягкое законодательство. Сейчас законодательство ужесточили.
Светлана: А вы считаете, что вебкамеры эти, везде установленные, какой-нибудь эффект дали?
Матвиенко: Я считаю, дали. Вы знаете, я смотрела сюжет (я не знаю, видели вы или нет), как в Дагестане один гражданин пытался бюллетени запихнуть в эту машину. А машина-то выплевывала. И это такой был показательный сюжет. Это первое.
Светлана: Ну, было несколько роликов таких, да.
Матвиенко: Второе. Вот сейчас в Астрахани, ведь, они получили, другое дело, что поздно (не имели права так задерживать).
Светлана: Их мурыжили, не давали.
Матвиенко: Это неправильно. Но они, все-таки, получили.
Светлана: Говорят, не все.
Матвиенко: Ну, я так поняла, что они все получили. И сейчас это уже может быть продемонстрировано, приложено к материалам дела. Это дополнительный фактор доказательства, если были фальсификации.
Светлана: Мы сейчас вынуждены прерваться — на очереди новости середины часа. У нас в гостях Валентина Ивановна Матвиенко. Оставайтесь с нами — через несколько минут встретимся снова.
Новости
Дымарский: Еще раз мы вас приветствуем, приветствуем слушателей радиостанции «Эхо Москвы», зрителей телеканала RTVi, всех тех, кто смотрит Сетевизор. Это программа «В круге СВЕТА», которую вместе со Светланой Сорокиной сегодня веду я, Виталий Дымарский, заменяя Юрия Кобаладзе заболевшего. А в гостях у нас Валентина Ивановна Матвиенко, председатель Совета Федерации. Говорим мы с ней о разном, но, в основном, о наболевшем.
Светлана: О разном, да. Хочется много успеть. Вот смотрите, давайте про выборы губернаторов сейчас. Все-таки, это близко к Совету Федерации и очень хочется про выборы губернаторов. Вот, возвращаемся к этой практике, да? У вас были и выборы, было и назначение, то есть и ту, и другую форму пребывания в региональной власти вы прошли. Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к нынешним предложениям по выборам губернаторов? Вот, про все эти фильтры, про все, что вложено в связи с этим.
Матвиенко: Да. Ну, первое, я считаю, что предложение на данном этапе вернуться к выборности губернаторов, когда мы прошли такой сложный, тяжелый этап нашей жизни, оно правильное. Потому что в последнее время все больше и больше чувствовалась такая отчужденность населения от власти, в том числе потому, что они сами эту власть не выбирают. Поэтому принципиально я поддерживаю, я за.
Сейчас еще идут дискуссии, дебаты по поводу содержания этого законопроекта, и даже продлен срок второго чтения, чтобы найти компромисс между разными точками зрения разных политических партий, в том числе представленных в Думе. Поэтому я не буду весь закон комментировать — несколько моментов. Первое. Я работала вице-премьером по социальной политике, я видела выборных губернаторов, да? Тогда были выборы, тогда замерзали поселки, тогда... Не буду называть территорию, когда я как вице-премьер не могла 10 дней найти губернатора, потому что он был в жутком запое. И так далее. То есть практика разная была. И поэтому очень важно.
Вот, все зацепились за фильтр. Фильтр, не фильтр, как угодно это называйте, но должны быть некие квалификационные требования к человеку, который берет на себя смелость идти на выборы и возглавить исполнительную власть региона. Что такое глава исполнительной власти? Это ответственность за экономическое и социальное развитие, за городское хозяйство, за ЖКХ, за безопасность, за здравоохранение, образование и так далее. Этот человек должен пройти какую-то школу, он должен иметь какой-то управленческий опыт государственной работы.
Дымарский: Валентина Ивановна, а избиратели — это не достаточный фильтр?
Матвиенко: Вы знаете, вот, я прошла выборы. Было 15 человек.
Дымарский: И ничего.
Матвиенко: 14 оппонентов, да? Начиная от производителя порнофильмов, который также был кандидатом в губернаторы, и так далее.
Дымарский: Но он же не прошел?
Матвиенко: Но сейчас будет просто золотое время для политтехнологов. Они очень ждали возвращения этого процесса. Рынок для политтехнологов оценивают в 3 миллиарда долларов. Я к чему это говорю? Столько грязи, столько пошлости, столько гадостей, сколько я вынесла на этих выборах... Мне хотелось на дню по 3 раза душ принимать. Это было невозможно.
Дымарский: А вы думаете, что если будет фильтр, то есть, если будет...
Матвиенко: Я не про фильтр говорю. Я не говорю сейчас, я не называю это фильтром. Я говорю о том, что должны быть некие требования к кандидату. Ведь, мы в 90-е годы прошли, когда выбирались кочегары, плотники, безработные. Они неплохие люди. На этой демократической волне они выплыли. Но потом пришло глубочайшее разочарование, когда эти люди оказались несостоятельными.
Светлана: Валентина Ивановна, а иначе не научимся никогда. Вот, если все время так думать об этом, не научимся никогда.
Матвиенко: Светлана, цена этой ошибки. Представьте на минутку. Если выбрали плохого депутата, да и бог с ним. Люди увидят, в следующий раз не выберут. Но если выберут человека, который не способен управлять регионом... А у нас некоторые территории — 5 Франций. Это жизнь людей. И он не способен будет выполнять эту работу. Да, в законе есть возможность избирателям его отозвать, у президента отозвать. Но это 2-3 года регион потеряет и его отбросит назад. Конечно, избиратель другой. Конечно, люди стали умными. Конечно, люди уже умеют отличать вот эту политическую трескотню и так далее. Но тем не менее, ну, не должны производители порнофильмов иметь возможность баллотироваться в губернаторы.
Дымарский: Но вы понимаете, что такого рода фильтр предполагает возможность фильтрования людей по другим критериям.
Светлана: Да, да.
Дымарский: И не только по деловым.
Матвиенко: Вот здесь я с вами полностью согласна. Поэтому я и не называю фильтр.
Светлана: Инициаторы — все равно партии.
Матвиенко: И сегодня фильтра-то никакого там пока еще нет в законе. Я не говорю о фильтре, я говорю, что к этому процессу надо подходить не как к некоей игре в демократию, а это очень серьезные должны быть подходы, чтобы приходили достойные, уважаемые люди, имеющие обязательно опыт. Губернатор — это не политик. Ну, он — политик, но не столько политик. Он хотя бы должен понимать в экономике, в хозяйстве и чем-то поуправлять. Ну, не может лаборант, очень умный и талантливый, управлять огромным регионом.
Дымарский: Но Шварценеггер пришел (он — губернатор).
Матвиенко: Да. И что?
Дымарский: И чего он?
Матвиенко: «И чего он». Объясню.
Дымарский: Опыт у него был, что ли?
Матвиенко: Объясню.
Светлана: Дефицит бюджета.
Матвиенко: Объясню. Вот, Шварценеггер, губернатор штата США — вот это, скорее, политик. Потому что уже там 200 лет выстроена система, и там Шварценеггер не ходит по парадным и не смотрит, грязно там или чисто. А губернатор у нас за все отвечает, от протекающих кровель, неработающих лифтов, потому что у нас нет еще частного жилищного хозяйства, у нас нет еще частных дорог, у нас нет частного здравоохранения. Он отвечает за все. Если он в этом ничего не понимает...
Да, вот многие говорят «Ну, выберут плохого, ну пусть и сами хлебают». Да, будут хлебать. Только кому от этого лучше-то будет?
Светлана: Валентина Ивановна, ну, вот, кстати говоря, еще до всех фильтров прямым назначением президентским тот же волгоградский упоминавшийся губернатор поставлен и что?
Матвиенко: Да. И там были ошибки.
Светлана: И что? И что? И таких ошибок не один он, на самом деле. Правда же, да?
Матвиенко: Да.
Светлана: И чем этот фильтр президентский будет отличаться от того, что сейчас есть? Все равно, что называется, мышь не проскочит.
Матвиенко: Вы меня обвиняете... Я против фильтра. Я говорю лишь о том, что должны быть некие, все-таки, квалификационные требования к людям, которые идут. Скажите, должна быть безупречная репутация? Должна.
Светлана: Ну да. Только во власти людей с безупречной репутацией найти крайне сложно, тех самых опытных, способных и так далее.
Матвиенко: Почему? Есть молодые ребята, прошедшие школу бизнеса, поуправляли компаниями.
Светлана: Ну так вот их-то и надо на прямое голосование — пусть они доказывают свою способность, пусть их люди выбирают.
Матвиенко: Вот такие — да, вот такие — да.
Светлана: А не партии выдвигают, не муниципалы поддерживают.
Матвиенко: А если криминал начнет двигать своих кандидатов, чтобы потом свои интересы? Это будет хорошо?
Светлана: Ну, вот, нас все пугают 90-ми, лихими и так далее. А ничего на ровном месте не бывает. Если сейчас опять не будут давать выбирать, значит, мы никогда не будем квалифицированными избирателями.
Матвиенко: Вы считаете, что любой человек может пойти на выборы губернаторов?
Светлана: Нет, но я считаю, что фильтры не нужны.
Матвиенко: Наверное, не любой.
Светлана: Мне кажется, что фильтров не должно быть.
Матвиенко: А я не за фильтр тоже. Я не за фильтр. Я говорю лишь о неких (как угодно назовите) требованиях, все-таки, ограничения, чтобы не любой городской сумасшедший, простите, мог стать кандидатом.
Дымарский: А мы что, избиратели, мы что, сумасшедшие? Мы что, за него проголосуем?
Матвиенко: В цирк превратим выборы. В цирк.
Светлана: Я за полноту информации. Если будет свободная пресса и полная информация, и если людям расскажут, чего стоят Иван Иванович и Петр Сидорович, то, наверное, можно будет разобраться быстрее. Правда?
Матвиенко: Света, вы — идеалистка.
Светлана: Я не идеалистка, я...
Матвиенко: А я прошла все это. И я знаю, что свободной прессы, реально свободной и реально правдивой тоже не так много. Есть ангажированная и заказная пресса. И проплачивают такие деньги за статьи против того или иного человека... Могут измазать грязью любого, и затоптать в грязь любого. И также возвысить другого. И это есть. Давайте реально говорить, по жизни.
Светлана: Валентина Ивановна, но, в принципе, вы согласны с тем, что фильтры — это не идеальный инструмент?
Матвиенко: Что в вашем понимании фильтр? В вашем понимании.
Светлана: То, что президент, по большому счету, имеет последнее слово. Все равно последнее слово за президентом.
Матвиенко: Нету такого в законе.
Светлана: Ну, в законе нет, но президентский фильтр это подразумевает.
Матвиенко: Там нет такого. Президентского фильтра пока нет в проекте закона, который внесен. Его нет.
Светлана: Но про это сплошь и рядом идут рассуждения.
Матвиенко: Вот и мы с вами рассуждаем.
Светлана: И сегодня Путин опять про это говорил.
Матвиенко: Ну, это условное некое обозначение, потому что все хотят, чтобы, все-таки, это была серьезная кампания и чтобы... Обязательно должна быть конкуренция. Пусть это будет 10 человек, но чтобы там не было смешных ситуаций со случайными людьми, безработными и городскими сумасшедшими.
Дымарский: Валентина Ивановна, ну вот смотрите. У нас сейчас вот был несколько иной фильтр, да? Вот, по поводу, там, на всех этих выборах — на президентских, да? Кого?.. Что, несерьезных людей отфильтровали? Явлинского, да?
Матвиенко: Ну, слушайте, ну...
Дымарский: В прошлые президентские выборы, там, Касьянова. Вот такого рода люди, да? Там я не знаю, придет Лимонов избираться в губернаторы, его и не пропустят. Под предлогом, что он — писатель...
Светлана: Конечно. Отфильтруют со страшной силой.
Матвиенко: Лимонов — политик. Но, конечно, он не губернатор. У него нет управленческого опыта.
Светлана: А что, у него нет (НЕРАЗБОРЧИВО). Губернатор — все равно политик.
Матвиенко: Безусловно.
Светлана: Губернатор — это все равно политик.
Матвиенко: Но не только политик. Понимаете, он хозяйственник должен быть, он — управленец, руководитель, менеджер. Скажите, в крупную компанию... Давайте так. Ведь, регион — это крупная компания. В крупную компанию человека без опыта работы возьмут на руководящую должность? Любую — нефтяную, газовую, торговую сеть. Возьмут? Да никогда не возьмут. Там есть конкурсный отбор, прежде чем берут. А вы хотите, чтобы любой человек пошел кандидатом в губернаторы.
Светлана: Нет, мы не хотим, чтобы любой.
Дымарский: Кандидатом — да...
Светлана: Ну, кандидатом — можно.
Дымарский: А изберут не любого.
Светлана: А дальше — выборы. Ну, то есть вы согласны с тем, что фильтры — не идеальная история и что этот законопроект нужно дорабатывать?
Матвиенко: Я считаю, что этот закон надо принимать и как можно быстрее. Надо найти компромисс между всеми политическими силами и сделать так, чтобы эти выборы были серьезным демократическим инструментом, а не фарсом. Вот, за что я.
Дымарский: Валентина Ивановна, я знаю, что это не очень, наверное, этично противопоставлять нового губернатора старому губернатору, бывшему губернатору...
Светлана: Да, уже про Питер хочется спросить.
Дымарский: ...но хочется про Питер спросить. И, в частности, вот про такое. Если бы вы были губернатором, при вас приняли бы закон, который был недавно принят, по поводу сексменьшинств?
Матвиенко: Вы знаете, я думаю, вы меня правильно поймете. Не корректно и не этично...
Дымарский: Да я понимаю, да, да.
Матвиенко: ...комментировать мне как бывшему губернатору действия новых властей. Я этого никогда не делаю и делать не буду. Для меня это табу.
Дымарский: Хорошо. Тогда я с другой стороны. А если такой законопроект вдруг появится в федеральном масштабе и он должен проходить через Совет Федерации.
Матвиенко: Да. Я скажу свою точку зрения. Я — человек очень толерантный. Я полагаю, что каждый человек взрослый вправе выбирать свою политическую ориентацию, иную ориентацию. Это его личное дело. И ни государство, и никто не имеет права вмешиваться в его личную жизнь. Это мой подход.
Что касается пропаганды этого или, там, среди детей и подростков, то если у вас есть дети, я вас могу спросить. Вы бы готовы были к тому, чтобы вашим детям пропагандировали все эти вещи? Думаю, что если родителей спросить...
Дымарский: Я, конечно, не большой специалист, но пропагандируй, не пропагандируй, там или да, или нет, что называется.
Матвиенко: Но, вы знаете, тем не менее, я считаю, что, независимо от этого закона, я считаю, что детей и детскую психику до взросления родители, семья, школа должна защищать от всего безнравственного, вульгарного, грубого. Это психика незащищенная. Вот, дети должны быть максимально... Конечно, сейчас интернет, конечно, невозможно оградить детей от всей той гадости, к сожалению, которая там есть в том числе. Но...
Светлана: Поддержит Валентина Ивановна законопроект. Поддержит.
Матвиенко: ...свою точку зрения я сказала.
Светлана: Валентина Ивановна, еще про Петербург. Скажите мне, пожалуйста, а что вам не удалось сделать в Петербурге за 8 лет пребывания там?
Матвиенко: Ну, дело в том, что когда я принимала город, в силу объективных причин и 90-х годов, и того, что к Петербургу всегда и в советское время так, ревностно относились, держали на голодном пайке, вся инфраструктура, все городское хозяйство было сильно обветшавшее и в практически недееспособном состоянии. Мы за эти 8 лет сделали максимум возможного, чтобы вытащить город из энергетической катастрофы, дорожной и так далее. Но! Ни за 8 лет, поверьте мне, ни за 10, ни за 20 накопившиеся десятилетиями с советских времен проблемы решить невозможно. Поэтому мы выбирали приоритеты, мы ставили для себя четкие, конкретные ориентиры, что реально мы можем и должны сделать, и мы это делали.
Что по-прежнему является больным в Петербурге? Это, первое, состояние жилищно-коммунального хозяйства.
Светлана: Коммуналки, общежития, хрущобы.
Матвиенко: С общежитиями мы более-менее разобрались — мы все общежития перевели, там, за исключением нескольких буквально в жилой фонд, и люди получили право приватизировать эту площадь и так далее. Коммуналки мы очень много расселили, но, тем не менее, еще много очень осталось. Пятиэтажки, хрущевки — разработан проект, уже прошел конкурс, выиграла компания, и уже завершается проектирование. В этом году уже начнется реновация некоторых кварталов. Безусловно, нет смысла проводить реновацию этого жилого фонда, потому что он уже просто непригоден для проживания и условия, конечно, не отвечают современным требованиям. Этот проект запущен, он должен обязательно быть реализован. Это, конечно, мы нарастили темпы строительства метро, но они недостаточны — город нуждается в большем количестве станций метро, потому что без этого мы не разгрузим и не улучшим транспортную ситуацию в городе. Это продолжение восстановления исторического центра, исторических зданий. Мы очень много средств выделяли, и фасадная программа — это не только подкрасить-подмазать, это серьезное восстановление, и облик исторического центра, во многом, изменился в лучшую сторону. Мы восстановили огромное количество памятников архитектуры, привели их в порядок. Но масштаб беды огромен.
Светлана: Ну а за что больше всего себя вините, что, вот, ну, вот, не успели, не получилось, не вышло, не нашли средств, возможностей? За что, вот, именно больше всего себя вините?
Матвиенко: Вы знаете, я не могу себя ни в чем винить, потому что мы выкладывались. Вот, честно я могу любому смотреть в глаза, вот так, одну какую-то проблему выделить — это сложно. Мы завершили кольцевую автомобильную дорогу...
Светлана: Ну, это мы знаем.
Матвиенко: ...мы завершили комплекс защитных сооружений.
Светлана: На марше Аэропорт, Морские ворота и так далее — это мы все знаем, да. Но скажите, сейчас, кстати говоря, говорят, что заморозили некоторые городские проекты, например, мост через Неву новый, тоннель Орловский. Вроде как заморожено, не рассматривается.
Дымарский: Я, конечно, попал между двумя ленинградками, хоть и бывшими. Ну давайте поговорите-поговорите о Ленинграде, поговорите.
Светлана: Но зато ты только что приехал из Питера. Но не обидно, что замораживаются эти проекты?
Матвиенко: Вы знаете, я уверена, что эти проекты будут жить. Я думаю, что это временное состояние. Потому что проект Орловского тоннеля — он еще в 60-е годы был включен в генеральный план развития Санкт-Петербурга. Не был реализован, потому что нет возможности. Сегодня у города есть такие возможности.
Светлана: Вы думаете, что случится все равно, да?
Матвиенко: Да, безусловно. Мостов через Неву надо не один, а их надо там...
Светлана: Ну да, маловато. Это правда.
Матвиенко: ...много. Поэтому эти проекты все равно будут реализованы.
Светлана: А не жалеете, что Стокманн на Невском, все-таки, открыли? Очень вас ругают за это.
Матвиенко: Света, вы знаете, нет, меня не ругают за это. Это стоял разрушенный с 90-х годов квартал с падающими зданиями, была угроза их обрушения просто на Невский проспект. В 1990 году их передали в частные руки, в 90-е годы и с тех пор ничего не делалось. И было очень сложно и трудно найти реального инвестора, который мог бы договориться с этими собственниками и в центре города Петербурга это тяжелейшая задача вообще проводить реконструкцию, реновацию и так далее. И Стокманн — это очень серьезная, известная мировая компания. И я рада, что они пришли в город и убрали этот ужасающий разваливающийся квартал.
Но. Виноват наш архитектор, виноват наш КГА, которые допустили превышение, некоторое превышение...
Светлана: Да не некоторое, а значительное превышение.
Матвиенко: Да, превышение. Они на компьютере смотрели, им казалось, что в глубине этого не будет видно. Вот это — архитектурная ошибка, и я об этом открыто сказала и открыто признала. Но это стало видно реально только тогда, когда это построили.
Светлана: В Москве даже сносили. Были примеры, когда сносили лишнюю этажность.
Матвиенко: В Петербурге сносили.
Светлана: В Петербурге сносили тоже.
Матвиенко: Да, мы в Петербурге сносили здание биржи, которая превысила.
Светлана: Было, да.
Дымарский: Но больше не снесут.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, а не жалеете, что поддерживали проект Охта-центра, который так в штыки был принят в Петербурге?
Матвиенко: Проект Охта-центра как таковой я поддерживала и считаю, что такой проект городу обязательно нужен. Нужны символы нового Петербурга, нужны офисы такого класса, чтобы в город приходили мировые компании и так далее.
Светлана: Но, все-таки, не в центре города.
Матвиенко: Светлан, ну, вот, вы все время какими-то стереотипами. В каком центре города?
Светлана: Ну, Охта — это уже центр.
Матвиенко: Это центр города?
Светлана: Это уже центр. Это другая сторона Невы.
Матвиенко: А я хочу вам сказать юридическим языком. Юридически ничего не было нарушено, потому что это за границей исторического центра. Но!
Светлана: Но видно из любой точки исторического центра.
Матвиенко: Не из любой точки. Делали замеры, делали с вертолета. Не из любой. У нас даже есть... Но тем не менее, если хотя бы какая-то часть горожан была против... Поэтому мы так долго вели эту дискуссию. Понимаете? Мы убеждали. То есть не мы, а те, кто считал, что это можно делать. Были оппоненты. В конечном итоге прислушались к мнению горожан и решили, что там его строить не будут. Но строить его, все-таки, надо. Вот сейчас нашли уже место туда, ближе к Курортному району, да? Это уже не центр вообще. Но здания новой современной архитектуры, мощные — они должны появляться.
Светлана: Но, может, не такой этажности в нашем плоском городе. Ну, может, не такой этажности? Это что-то уже из амбиций тех, кто затеял Охта-центр. Ну ладно, не будем зависать.
Матвиенко: Ну, вы знаете, пусть архитекторы, все-таки, решают этот вопрос.
Светлана: Да. И, надеюсь, горожане, все-таки.
Матвиенко: Конечно.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста. Вы знаете, просто не могу не сказать, потому что здесь сыпятся эти SMS-сообщения, требуют, чтобы упомянула вопросы, которые вам пришли на сайт.
Матвиенко: Пожалуйста.
Светлана: Их пришло около 500. Но я беру какие-то сущностные темы, которые там были обозначены. Но, на самом деле...
Матвиенко: А вы любые берите, даже самые острые.
Светлана: Хорошо. Успею тогда спросить. Очень многие из питерских, приславших сюда вопросы, они спрашивают вас о сыне. Почему-то... Ну, может быть, не почему-то, очень многих раздражала ситуация, что ваш сын за время вашего правления очень приумножил свое бизнес-присутствие и стал, как говорят, миллиардером. Вот, что вы можете ответить на это?
Матвиенко: Я могу сказать, что это очередные мифы и это, к сожалению, судьба любого политика, любого руководителя, когда самое больное место — это дети, и начинают из этого... Мой сын не то, что не миллиардер, он не миллионер. И это все такие мифы раздуты в политической борьбе с губернатором, которая была. Мой сын занимался IT-бизнесом. И в 2008 году, когда начался кризис, его IT-бизнес потерпел такой, серьезный-серьезный провал. Пусть кто-нибудь назовет, что в городе мой сын за годы моей работы губернатором незаконно получил или, может быть, он получил... Он работает в ВТБ-Капитале. Ну, он должен где-то работать. Он — доктор экономических наук, он получил хорошее образование. Что ему теперь, если мать — губернатор Санкт-Петербурга, ну что, дворником идти работать? Что ему делать? Он реализовывал себя так.
У меня совесть чиста. Я за 8 лет работы не влезала в бизнес сына, у которого, еще раз говорю, нет никаких этих мифических компаний, никаких этих мифических доходов. Я, когда это уже начали до такой степени доставать, я собрала ведущих адвокатов города и сказала: «Коллеги, ну помогите снять эти мифы. Ну, подготовьте, я не знаю, иски в суды. Что мы можем сделать?» Они мне сказали: «Конечно, мы можем это сделать. Но вы — политик, и вы обязаны нести эту ношу. И ничего вы не сделаете». Вот и все.
Назовите. Сын-миллиардер — назовите, где эти миллиарды? Где? Что? Какие компании? Что он? В газовой, в нефтяной сфере? Где он работает? Это мифы.
Светлана: Так что, господа, кто пишет, давайте конкретику.
Матвиенко: Вот.
Светлана: И что еще хотела сказать. А, вот, чем объяснить?.. Вот, пришло около 500 вопросов. Я понимаю, что, наверное, своеобразная аудитория у нас, довольно агрессивная.
Дымарский: Пишут обычно те, кто недовольны.
Светлана: Пишут те, кто недоволен, да. Очень много недовольных. Я посмотрела опросы, кстати говоря, прошлого года, и убедилась, что примерно пополам тех, кто недоволен, и тех, кто доволен губернаторством Валентины Ивановны Матвиенко.
Матвиенко: Это политический год был, поэтому он, действительно, был напряженный.
Светлана: Да. И там примерно пополам распределилось. Ну, еще какая-то середина, которая так-сяк относится. Но, все-таки, Валентина Ивановна, сейчас, оглядываясь назад, как вы можете себе объяснить, что, все-таки, в Петербурге вы вызывали острые чувства как за, так и против? Вот, не переломили ситуацию. Хотя, очень много общались, очень много ездили, очень много делали. В чем дело?
Матвиенко: Да. Объясню. Потому что я — человек принципиальный. И если я считала (не я, а, вот, мы, команда), что так надо делать, мы действовали без оглядки на то, понравится это кому-то или нет.
Я приведу целый ряд примеров. Когда я боролась, снимала рекламу в городе, вы думаете, у меня было много людей, которым это нравилось?
Светлана: Да. Когда ларьки снимали — тоже.
Матвиенко: Когда мы снимали ларьки по городу, сколько было... Когда мы эту всю нечисть выметали из города и так далее, да? Когда мы наводили порядок с преступностью в городе, которую зачистили, которую привели в порядок. Естественно, если ты хочешь всем нравиться, ты ничего не сделаешь. Ты не будешь эффективным руководителем. Так вот я меньше всего обращала внимание, нравится или нет, если я понимала, что это нужно для дела.
Спросите учителей, спросите врачей, спросите малый бизнес, спросите промышленность, спросите ВПК, спросите транспортников, и они вам скажут отношение и оценку действий губернаторов. Что касается политиков, это ситуация понятна: начался политический год, начались все эти страсти. Меня даже обвиняли в том, что была такая снежная зима. Была, действительно, катастрофа. Но это аномальное явление и так далее. То есть это можно понять. Поэтому... Я знаю отношение людей к себе в городе. Я знаю.
Дымарский: А, вот, вы приехали в Москву и теперь вы видите, какая у нас отвратительная весна, между прочим.
Матвиенко: Нет, почему? Питер...
Дымарский: Спасибо. Это...
Светлана: Ладно. Без шуток. Спасибо, Валентина Ивановна. Напоминаю, что мы говорили с Валентиной Ивановной Матвиенко. Час пролетел быстро. До встречи через неделю. Всего доброго, до свидания.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #