В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной
на радио «Эхо Москвы»
соведущий - Юрий Кобаладзе
1 сентября 2009 г.
Гости – Людмила Швецова.
Аудио: анонс –
Светлана: И здравствуйте, здравствуйте. Это программа «В круге СВЕТА». Сегодня Юрий Кобаладзе в командировке. Я одна веду эту программу. И есть сегодня, 1 сентября, да еще в канун Дня Города, очень много поводов для того, чтобы поговорить нам с первым заместителем мэра Москвы в правительстве Москвы, руководителем комплекса социальной сферы в Правительстве Москвы, Людмилой Ивановной Швецовой. Здравствуйте, Людмила Ивановна.
Швецова: Добрый вечер. Я очень рада быть у вас гостем.
Светлана: Я вас с 1 сентября поздравляю.
Швецова: Спасибо. Я вас тоже поздравляю.
Светлана: Спасибо. Да, во-первых, напомню вам телефон для смс-сообщений – 970 4545. Пожалуйста, пишите и задавайте нам свои вопросы. Я сразу хочу еще раз вам напомнить, что Людмила Ивановна в правительстве Москвы отвечает за комплекс социальной сферы. Единственное, что мимо строительства, как я понимаю. Строительство – это не ваша сфера, да?
Швецова: Нет, строительство – это не моя сфера, но если строят детские сады, школы, больницы и так далее, мы выступаем, во-первых, заказчиками, мы формируем задание, и мы принимаем объекты и, в общем, иногда даже участвуем в процессе контроля за тем, как идет строительство.
Светлана: Но только я имею в виду, что вопросы очередности при получении жилья – это не к Людмиле Ивановне. Все остальное практически – к вам.
Швецова: Вы знаете, Светлана, я хочу сказать, это тоже ко мне.
Светлана: Да вы что!
Швецова: Потому что департамент жилищной политики находится в комплексе социальной сферы. Строит жилье строительный комплекс, а вот политику жилищную и формирование программ и работу с очередниками, увы… Я понимаю, что я обрадовала ваших слушателей, но, может, не очень обрадовала себя этой откровенностью. Ну…
Светлана: В какой школе сегодня вы были? Сегодня все руководители города и страны посещали школы или институты.
Швецова: Мы сегодня вместе с Юрием Михайловичем Лужковым были в нашей уникальной школе, одной из старейших школ, которая работает с детьми-инвалидами – в школе для глухих ребят. Этой школе, так случилось, сегодня как раз исполнилось 70 лет. Она была открыта 1 сентября 37-го года. И в эту школу приходят ребята тотально глухие. И задача стоит перед учителями – не просто их научить говорить на языке жестов, а научить разговаривать. И ничего не слыша, они разговаривают. Причем выпускница 12-го класса – там учатся 12 лет – сегодня с Юрием Михайловичем разговаривала совершенно спокойно на русском языке и на английском.
Светлана: А где эта школа расположена?
Швецова: Эта школа расположена в Восточном округе в районе Сокольников. Мы ей, этой школе, создали хорошие условия. Там построено замечательное здание новое. Вот в этот приезд, это неожиданное было для нас решение, потому что в кризисное время принимать решение о каких-то новых строительствах или реконструкциях сложно. Денег, конечно, стало гораздо меньше. Но, тем не менее, мы решили там отдельно стоящее здание одно реконструировать и сделать там общежитие. Дело в том, что вообще учить глухих людей очень сложно, и для этого нужны не только стены, нужны, в первую очередь, методики, опытные учителя.
Светлана: Туда приезжают, небось, из разных мест.
Швецова: Вот две такие интересные цифры. В Москве у нас 1339 детей глухих, у которых есть какая-то глубокая тотальная глухота. А учатся у нас в Москве и в детских садиках – у нас вообще 15 есть таких учреждений коррекционных – учатся и находятся в детских садах где-то около двух тысяч. То есть вы понимаете, что 700 человек сюда приезжают. Причем приезжают не только из Подмосковья, но и из других разных областей. И мы считаем, что это нормально и наш бюджет потянет, потому что если, например, не учат в Подмосковье или где-то Тульской области или в Смоленской и родители хотят дать ребенку образование, то, как говорится, милости просим, мы принимаем таких детей и учим их. Потом я открывала детский сад на Пречистенке. Как я сегодня смеялась, что это почти точечное строительство.
Светлана: Между прочим, да.
Швецова: Мы боремся с точечным строительством, но когда появляются точечные детские сады – вот на Пречистенке, например, - это огромный праздник для всего населения, которое там собралось и привело своих ребятишек. Ну а потом я была сегодня в самом главном нашем вузе – в Московском Государственном Университете, и шесть тысяч первокурсников собрались там, они давали клятву…
Светлана: И вы их поздравляли.
Швецова: Ну, и я им, честно говоря, призналась первый раз в жизни, что имею, в общем-то, очень приличное образование, я бы даже сказала блистательное образование – я жалею о том, что я не закончила Московский университет. Потому что это, конечно, альма матер всех альма матеров.
Светлана: Людмила Ивановна, так получилось, что сегодня президент Медведев тоже был в школе, в которой инклюзив – вот это вот совместное образование детей…
Швецова: Да, в нашей 518-й школе.
Светлана: Да. Детей, так скажем, здоровых и детей-инвалидов, детей с ограниченными возможностями. У нас вообще как в Москве с приспособлением школ для инклюзивного, совместного образования?
Швецова: Очень интересный вопрос и современный вопрос. Дело в том, что в Москве 26 тысяч детей-инвалидов. Не все из них школьного возраста, но если мы говорим об образовании, то мы, естественно, имеем с вами не только школы, не только вуз, мы имеем с вами в виду и дошкольное образование. Так вот, есть дети очень больные, которые могут обучаться только в надомном варианте. И для этих детей мы создаем условия на дому. Москва была первым, а может, даже и единственным субъектом федерации, где уже в течение пяти лет мы насыщаем рабочие места, учебные места детей, которые не могут выходить из дома, оборудованием на дому. Это дорогое оборудование.
Светлана: Для дистанционного обучения?
Швецова: Да. Это компьютер. Это к нему микроскоп, к нему еще какие-то приспособления, которые позволяют ребенку учиться. Буквально позавчера я открывала школу в Зеленограде. Она называется – школа надомного обучения. Это дворец. Ну, я могу сказать, что ничего подобного нигде даже в мире нет. Это изумительная школа. Причем принцип там такой: дети учатся дома, но они иногда приезжают в эту школу и участвуют в каких-то общих мероприятиях. Более того, учителя формируют методики и руководят этим надомным образованием.
Светлана: Я читала.
Швецова: Я считаю, что надомное образование – это действительно для тех, кто не может выйти на улицу.
Светлана: Конечно, да.
Швецова: Вторая система – это система коррекционных школ и детских садов. То есть это, например, то, где мы были сегодня с Юрием Михайловичем. Это куда приводят тотально глухих. У нас есть прекрасная школа-интернат для абсолютно слепых, для больных ДЦП и так далее.
Светлана: Ну, в общем, когда есть серьезные проблемы.
Швецова: Но все-таки идеальная схема, в том числе и для тотально глухих и слепых – когда они получат первые ступени образования, это прийти в обычную школу. Это мечта ребенка – чтобы быть вместе с другими.
Светлана: Конечно. Не изолированно.
Швецова: Интегрироваться в общество как можно раньше. И вот поэтому тема инклюзивного образования – это очень интересная тема. Я благодарю действительно президента Дмитрия Анатольевича Медведева, что он, выбирая, куда ему поехать 1 сентября, выбрал именно инклюзивную школу. И он был в школе, в которой у нас в каждом классе по три человека учится инвалидов. Это разные инвалиды. Это и по общему заболеванию, и инвалиды-опорники, и по глазам, и так далее. Так вот, для того, чтобы учить инклюзивно, нужно, чтобы было выполнено несколько условий. Первое условие – это наличие методик. Потому что это самое главное. Все думают почему-то – стены, лифты, подъемники и так далее. Самое главное – должны быть учителя, которые это знают. Второе – это должна быть толерантность детей по отношению к тому, что с ними рядом будут находиться инвалиды. А толерантность детей исходит от толерантности родителей. Вот представляете себе – детский садик, ходят туда нормальные, здоровые дети, и привезли туда ребеночка с ДЦП. Ну, ребеночек он непростой. Вы знаете, есть некоторые элементы в его облике, которые вызывают некоторое раздражение. И родители здоровых людей сразу становятся в позу и говорят: почему это мой здоровый ребенок должен находиться и портить себе настроение, а не дай бог, там еще что-то другое произойдет, вот с этим больным ребенком? И они формируют эту ауру неприятия этого ребенка в коллективе. То же самое происходит потом и в детской среде. Поэтому второй момент – это толерантность по отношению к пребыванию этих детей в этом учреждении. Ну и, конечно, приспособление среды. Должны быть и лифты, и подъемники, и ступенькоходы, и пандусы, и так далее.
Светлана: И туалеты, если на то пошло.
Швецова: Туалеты обязательно, и бегущие строки, если нужно, и этот тактильный пол, по которому можно передвигаться для того, чтобы чувствовать, и так далее. Но приспособить среду сложно. Потому что новые здания все сейчас в Москве сразу строятся приспособленными для инвалидов. Если идет реконструкция, капитальный ремонт, тоже обязательно, это уже просто закон города, это прописано во всех документах, и мы за этим следим. Если где-то не выполняется, мы просто наказываем людей. Но, например, приспособить старые школы построенные, которые в хорошем состоянии, это проблема. Потому что даже для того, чтобы сделать лифт, надо начинать серьезные работы, надо закрывать какие-то классы. Вот мы столкнулись, например, с проблемой. Буквально два слова о ней скажу. Она, может быть, не очень касается школьников, но она касается инвалидов вообще. В Москве есть десять с половиной тысяч домов, в которых очень узкие лифтовые шахты, и в эти узкие лифтовые шахты человек на коляске въехать не может. Какое решение сразу приходит в голову? Давайте сделаем пошире шахту, давайте уберем стояк квартир, и все будет решено. Но что такое убрать стояк квартир? Во-первых, нужно всем дать квартиры. Более того – многие не захотят из этих квартир выезжать. Это грязь, разведенная для всех остальных жильцов на продолжительное время. Мы решили посчитать – а сколько же в этих домах живет колясочников, кому это нужно. Провели выборочное исследование. Оказалось, что где-то порядка 1200 всего-навсего, в 10,5 тысячах домов. И мы нашли неплохое решение. Мы решили, что каждому из этих инвалидов мы предложим вторую пересадочную коляску – узкую, которая заезжает в этот лифт. Мы ему дадим возможность позвонить перед тем, как он захочет выйти из своего дома, социальному работнику или волонтеру, который приедет, поможет ему въехать, если у него родственников для этого нет, в лифт, потом пересесть на свою коляску обычную, на которой он может передвигаться в городе, и потом точно так же заехать в дом.
Светлана: Я думала – может, проще их расселить было в какие-то благоустроенные дома?
Швецова: Абсолютно вы правильно, гениально говорите. Конечно, их надо, первое и главное – это расселить. Но здесь тоже есть проблемы. И не только касающиеся того, что не хватает квартир для того, чтобы всем инвалидам сегодня предоставить такое жилье, но еще и связанные с тем, что не все хотят уезжать. Некоторые живут в доме, они привыкли к этому району, к соседям и так далее. А мы должны создать условия для всех. И тех, кто хочет переезжать, мы перевезем. А для тех, которые не хотят переезжать, мы тоже создаем такие условия. Так вот, в школах мы сейчас будем делать вот эти вот работы по приспособлению среды. Но пока задача поставлена таким образом: все полностью в ближайшее время мы не приспособим. Но мы берем районы, скажем, берем десять школ – из десяти школ одна должна быть полностью приспособлена для того, чтобы люди, живущие в этом микрорайоне, если они хотят учиться в школе, могли бы воспользоваться этой школой. Поэтому очень важная и серьезная работа.
Светлана: Поняла. Людмила Ивановна, следующая тема. У вам огромное хозяйство, поэтому хочется побольше успеть. Сегодня, если уж мы упомнили про Дмитрия Анатольевича Медведева, он встречался с новым уполномоченным на федеральном уровне по правам ребенка. Им назначен Алексей Иванович Головань, который до недавнего времени был уполномоченным московским по правам ребенка, но Москва посчитала, что ей, в общем, не нужно, есть уполномоченный по правам человека, и не нужна отдельно должность Голованя. Ну, сегодня президент подтвердил, что это очень важная история - уполномоченный по правам ребенка, и Алексея Ивановича – просто вот в эфире поздравляю, мы с ним знакомы, с тем, что он отстоял эту позицию, и надеюсь, будет хорошо выполнять свои обязанности. Как вы считаете, в Москве все-таки нужен уполномоченный по правам ребенка, отдельная позиция?
Швецова: Я тоже очень рада этому решению, которое принял президент страны. Я сегодня и поздравила уже Алексея Ивановича, и подробно с ним поговорила о том, какой состоялся разговор, какие были приняты решения. Там у президента обсуждалась и ситуация в городе Москве. Я хочу напомнить, что Москва была первым субъектом федерации, который установил этот пост – уполномоченного по правам ребенка, принят был закон соответствующий. Уполномоченный в Москве работал хорошо. Это моя абсолютно трезвая, взвешенная оценка.
Светлана: Мне тоже так кажется.
Швецова: Я с ним взаимодействовала самым активным образом. Причем мы не только принимали от него доклады, но вот уже второй год мы принимали по его докладам решения в правительстве Москвы. И все те проблемы, которые он обозначал, мы рассматривали. Это не значит, что мы все принимали и со всем соглашались, но мы принимали меры. Московская городская дума приняла решение о создании нового института в городе – уполномоченного по правам человека. И у нас в Москве такой должности не было. И Дума приняла решение о том, чтобы в рамках уполномоченного по правам человека мы разместили то, что было наработано по службе уполномоченного по правам ребенка. То есть в городе не идет речь о том, что мы этой работой не будем заниматься. Она просто будет немножечко по-иному структурирована. Это вопрос спорный. Есть разные точки зрения по поводу того, должен он быть или не должен, но если это сложилось вот именно таким образом, то мы договорились и с Алексеем Ивановичем еще до того, как он занял сегодня новый пост, что мы разместим эту службу внутри службы по правам человека. Посмотрим. Если это не помешает и не ухудшит ситуацию в городе с правами ребенка, то этим можно будет довольствоваться. Если ухудшит, значит, мы примем какие-то другие структурные решения.
Светлана: Значит, нужно опять вводить. Я еще к тому, что мы с Алексеем Ивановичем когда обсуждали эту тему, он совершенно справедливо говорит о том, что надо бы дать – надеюсь, он это президенту говорил – уполномоченному по правам ребенка право представлять, например, интересы детей в суде. Потому что бывают ситуации, когда ребенок должен быть хорошо и адекватно представлен в судебных инстанциях, а не имеет такой возможности. Например, сирота или еще кто-то. И мне кажется, что можно такое вменить и уполномоченному.
Швецова: Ну, на самом деле, уполномоченный в стране, уполномоченный в Москве – вообще, этого недостаточно. Система защиты прав детей, в том числе в созданном таком институте…
Светлана: Это должна быть разветвленная система, конечно.
Швецова: …уполномоченных должна спуститься и ниже. Я считаю, что и в школе должен быть человек, который защищает права ребенка.
Светлана: Вообще, чем больше адекватных взрослых будет рядом с детьми, тем лучше.
Швецова: Конечно. Но единственное, что я хочу вам сказать, что вот эта вот система, например, судов вообще требует ювенальной поддержки.
Светлана: Конечно.
Швецова: Это спорный вопрос, должны ли быть в чистом виде ювенальные судьи или это могут делать судьи просто более опытные, более грамотные, но дело даже не только в суде, а дело во всей системе поддержки. Вот случилось что-то с ребенком – он сразу должен попасть в систему вот этой ювенальной поддержки специалистов, людей, которые смогут ему на всех этапах помочь, вплоть до суда, а может быть, даже, если он будет осужден…
Светлана: До выхода из колонии.
Швецова: Поэтому я здесь являюсь с Алексеем Ивановичем полным единомышленником, что эту систему надо развивать. Ее надо развивать осторожно, потому что у нас иногда слово произнесено – значит, надо создать отдел, структуру, посадить людей, а этих людей тоже взять негде. Должны быть специалисты, которые знают это дело, они должны быть подготовлены. Поэтому ее надо создавать, эту систему, и структурировать.
Светлана: Чем быстрее, тем лучше.
Швецова: Согласна с вами абсолютно. Мы, кстати, в Москве создали и сборник по ювенальной юстиции, и провели большой круглый стол, я сама его проводила и выступала, и мы знаем людей высокого уровня научного, которые участвовали в этом процессе. Дело – за реализацией.
Светлана: Людмила Ивановна, а что касается кризисных центров, которые, по-моему, должны были в Москве возникнуть, по поддержке семей, по детству…
Швецова: Они возникли уже. У нас есть кризисные центры. Это новое для нас явление. У нас есть кризисный центр, например, который называется «Молодая мама». Он работает с теми молодыми девочками, которые родили детей и которые, к сожалению, часто стали изгоями и с собственной семье, и в школе, и в обществе. Среди этих девочек встречается много девочек-сирот, которые, выйдя из сиротского учреждения, вот так вот родили, попали в совершенно новые для себя обстоятельства. И у нас есть такой центр. У нас есть кризисный центр женский, куда попадают женщины, в том числе с детьми, которые претерпели какое-то насилие по отношению к себе, в том числе в семье. Мы сейчас создаем специальные кризисные центры для семей, которые находятся в состоянии разлада, которые могут прийти, если мы не поможем им сейчас, к развалу, к тому, что родители будут лишены родительских прав. А если вовремя внедрить вот эту шоковую терапию и помочь семье все-таки воссоединиться во имя детей... я не имею в виду разводы, я имею в виду гораздо более сложные социальные процессы, которые бывают в семьях… Кстати, если говорить о разводах, это тоже форс-мажор для детей, как правило. Взрослые люди исходят из каких-то своих чувств, из своих, может быть, жизненных устремлений с точки зрения создания семьи и часто забывают о том, что очень тяжело это переносят дети. И вот детей тоже в этой ситуации надо спасать. Вы знаете, у нас в Москве работает год телефон доверия для детей специально. У нас есть телефон доверия для взрослых – 051 – круглосуточно в Москве можно позвонить, и опытные психологи бесплатно совершенно тебя проконсультируют. Но есть у нас и телефон для детей. Так вот, вы знаете, среди звонков, а я получаю эти звонки, каждый квартал, по крайней мере, я анализирую характер звонков, очень много есть звонков ребят, которые находятся в состоянии шока от того, что родители разводятся. Я однажды даже, знаете, встретила одну девочку в очень тяжелом центре социальном, есть у нас такой реабилитационный центр, который работает с детьми, которые попали уже в самые тяжелые ситуации – наркотики, ночной образ жизни и так далее. И мне показали там одну девочку, за которую борются уже многие годы и пытаются вывести из этого шока, которая попала на улицу, начала пить, а потом дальше больше, маленькая девочка, она туда 13-летней попала, а когда я ее видела, ей уже было 15 лет, только от того, что умерла мама, папа женился, пришла женщина, она ее не восприняла и не нашлись контакты какие-то, и она не нашла ничего лучше, как уйти на улицу.
Светлана: Конфликт с мачехой.
Швецова: Да. Причем, понимаете, нормальная семья. Семья не виновата в этом. Поэтому житейских вещей, которые приводят потом к тяжелейшим последствиям, бывает очень много. И поэтому кризисные центры должны поймать эту ситуацию как можно раньше.
Светлана: А кризисные центры на базе органов опеки московских? Или это отдельная структура?
Швецова: Нет, мы создаем сейчас кризисные центры в системе Департамента семейной и молодежной политики. И мы сейчас, например, по мере того как детей-сирот устраиваем в семьи, у нас есть возможность некоторые учреждения – и дома ребенка, и интернатные учреждения…
Светлана: Переводить именно в кризисные центры
Швецова: Переводить в эту систему, да. И мы там находим людей. Мы сейчас договорились с Социальным университетом, с нашим Психолого-Педагогическим университетом – они готовят специально кадры именно на такую вот работу, помощь семье в сложной ситуации.
Светлана: Такое раннее предупреждение сиротства и предотвращение каких-то кризисных ситуаций. В связи с этим – это очень близко к патронату. Мы с вами перед эфиром говорили перед этим, еще раз хочу спросить. Это близко к патронату, к тому, что, например, в 19-м детском доме, куда я периодически наведываюсь, делается. Как вы к патронату относитесь и останется ли он на муниципальном уровне? Потому что из федерального закона он убран.
Швецова: Я хорошо отношусь к патронату. Я считаю, что вообще сейчас вот эта система устройства детей в семью хорошо структурирована. Если семья настоящая и навсегда и навечно и стать родными людьми, конечно, усыновление. Это самая высшая чистота…
Светлана: Ну, это практически свой ребенок.
Швецова: Да, это свой ребенок. Усыновили, забыли, свой ребенок любимый, ненаглядный и так далее. Это обычно чужие люди по отношению к детям. Вторая система – это опека. Опека – это, как правило, или родственники, или друзья близкие. Это тоже такая система, как правило, в тех случаях, когда погибают или умирают родители. Приемные семьи – это работа, но работа не такая, как канаву выкопать. Это работа души, сердца. Это ответственность.
Светлана: Это работа родителями.
Швецова: Да. За нее платят. Но, в то же время, это семья, и дети приходят в эту семью. А вот патронат – это иногда промежуточная система. То есть, например, люди не сразу решили для себя, что они могут взять в семью. Они должны сами попробовать. Ведь лучше подумать до того, чем отдать потом. Сент-Экзюпери говорил о том, что мы в ответе за того, кого приручили. И если ты уже взял, то отдать назад… это не вещь…
Светлана: Ну, при хорошем сопровождении это может быть и до совершеннолетия, и всю жизнь.
Швецова: Да, а вот патронат – это, во-первых, попробовать можно, и если все будет хорошо…
Светлана: А во-вторых, специалисты помогают. Все равно солидарная ответственность какая-то.
Швецова: Есть большое количество детей, которые подростки, например, или инвалиды или, например, дети с какими-то особенностями, которые не позволяют их взять сразу в семью. А есть семья взрослых людей, которые имеют свою семью и которые приглашают быть другом своей семьи. Но при этом они имеют еще и ответственность определенную юридическую. И они учат этого ребенка жить в семье, они шефствуют над ним, они приходят к нему в гости. Он знает, что у него есть родной человек. Я эту систему поддерживаю.
Светлана: На этом мы приостановимся, потому что настало время новостей середины часа. Мы сейчас на пару минут прервемся. Напоминаю, что в программе «В круге СВЕТА» сегодня Людмила Швецова, первый заместитель мэра Москвы в Правительстве Москвы, руководитель комплекса социальной сферы в Правительстве Москвы. Сразу после новостей середины часа мы продолжим наш разговор.
Новости
Светлана: Еще раз вас приветствую. Это программа «В круге СВЕТА». И разговариваем мы сегодня с Людмилой Швецовой, первым заместителем мэра Москвы в Правительстве Москвы. Я приношу свои извинения за то, что у нас не было интернет-трансляции. Оказывается, тут нужно было нажать какую-то кнопочку. Меня не предупредили, поэтому вы только сейчас будете видеть в интернете наш разговор с Людмилой Ивановной. Ну, мы говорили о патронате, говорили об устройстве в семьи. Договаривая о сиротстве, вы мне только вот еще что скажите – москвичи стали больше или меньше брать детей в семьи?
Швецова: Да, конечно, москвичи стали больше брать детей в семьи. Более того, у нас приезжают и из других регионов, тоже берут, в Москве. И мы берем тоже в других регионах, наши жители. Я хочу отметить, что, конечно, может, это не главный фактор, скажем, для усыновления, но он сработал тоже. Мы сейчас сопровождаем каждого нашего ребенка двумя факторами. Первый – мы выдаем сертификат на медицинские и образовательные услуги. То есть если, например, вы взяли ребенка в нашем доме ребенка или в детском доме, то вам дается сертификат, предъявителю которого в любом медицинском учреждении (естественно, государственном) города должны оказать любую медицинскую услугу бесплатно, в том числе по высоким медицинским технологиям.
Светлана: А с какого это года?
Швецова: Ну вот с этого года они у нас. Принято постановление правительства. Ни в одном регионе этого нет. Это мы сами придумали, на самом деле. Потому что я лично считаю, что те родители, которые особенно усыновляют детей, они, как правило, не очень хотят какие-то деньги получать – взяли в семью, и все. Своего ребенка кормлю и этого буду кормить. А вот что касается всяких неожиданностей со здоровьем…
Светлана: Здоровье и образование – это, конечно, серьезно.
Швецова: Вот тут подкрепление нужно. И второе. Мы выплачиваем действительно ежемесячные пособия на таких детей для тех, кто хочет их получать. Если вы не хотите их получать, не получайте. Но, с другой стороны, даже если вы взяли ребенка в Москве и увезли его, например, в Азербайджан или на Северный Кавказ…
Светлана: То вы можете везде получать эти пособия.
Швецова: …или еще куда-то, вы можете получать и там это пособие.
Светлана: Вот. Это важная информация. Хочу обратить еще раз внимание тех, кто, как я понимаю, в этом году берут детей в свои семьи. Вот московское правительство сделало такой замечательный подарок – это преференции при образовании и лечении детей. То бишь – вы можете обратиться в любое лечебное и учебное заведение бесплатно.
Швецова: Вообще, как базовое лечебное учреждение определили Филатовскую больницу. Это наша хорошая больница. Там есть специальное амбулаторное отделение.
Светлана: Это хорошо. Замечательно. Скажите мне, Людмила Ивановна, сильно кризис ударил по московской социалке или это не очень ощутимо? Или очень?
Швецова: Вы знаете, что. Вообще, кризис, конечно, ударил. И говорить, что все у нас в порядке, все хорошо и мы так же прекрасно себя чувствуем, это неправда. Но при формировании бюджета 2010 года, а я уж не говорю о 2009 годе, мы все социальные обязательства, которые у нас есть, действительно выполняем. 533 миллиарда рублей мы получаем на финансирование социальных программ в будущем году. Приоритетными в этих средствах будут заработные платы, которые составляют почти 40% от всей этой суммы, и надбавки к пенсиям, которые составляют почти 20%. Конечно, рост бюджета по сравнению с 2009 годом будет только 10% в 2010-м. Но когда у нас был год ребенка, мы получили рост социального бюджета по сравнению с предыдущим годом – 63%. Вдумайтесь – 63%! В следующий год семьи мы получили рост уже по отношению к этому сильно увеличенному бюджету 43%. Нам многие могут сказать – ну зачем вы так разогнались? Тем, кто так разогнался, остановиться сложнее. Но я сразу могу ответить: если бы мы разогнались и эти деньги ушли на ветер и были бы просто протрачены, съедены и так далее, это было бы одно, но если эти деньги и все эти выплаты и все то, что мы создали за два года, имея хорошее финансирование, стало нашим запасом прочности, то нам проще, чем многим другим субъектам РФ будет выскочить из этого положения. Поэтому я, например, с точки зрения социальных выплат, социального статуса семьи, заработных плат и пенсий, я могу не волноваться за то, что в городе будет что-то хуже, что мы отменим что-то. Нет, категорически.
Светлана: Может, не будет что-то новое введено…
Швецова: В чем мы себя ограничивать вынуждены? Ну, во-первых, немножечко в инвестиционных проектах. Мы разработали такие амбициозные проекты с точки зрения строительства новых зданий, сооружений, учреждений дополнительного образования, больниц и так далее… Вот это немножечко придется приостановить. Но все равно – то, что касается жизни людей, делается и будет делаться. Вот в этом году, смотрите, к Дню Города мы сдаем три колоссальных лечебных учреждения. Завтра мы открываем больницу на Песцовой, куда переедет 24-я городская больница. Она такого, проктологического уклона, которая находится на Страстном бульваре. Может быть, помните – там, где памятник Высоцкому, стоит такое красивое старинное здание, в котором находится больница. Оно находится в таком уже плохом состоянии…
Светлана: А в том здании что будет?
Швецова: А в этом здании у нас будет дворец бракосочетаний.
Светлана: Ах вот как!
Швецова: Уже решение принято. Больница оттуда выезжает. Мы делаем там полную реконструкцию. И там будет прекрасный дворец бракосочетаний. А больница на 800 коек переезжает на Песцовую. Мы ее сдаем. Теперь – Центр патологии речи. Это есть такое реабилитационное у нас медицинское учреждение, где людям после тяжелых травм головы, после тяжелых инсультов, когда люди не только получают увечья, но они еще и говорить перестают, и вот их нужно снова учить говорить. Вот этот центр этим занимается. Мы потрясающее здание в центре города им передаем.
Светлана: Это где?
Швецова: Это самая центральная часть Замоскворечья, в районе рядышком с тем зданием небольшим, которое у них существовало, современный центр делаем.
Светлана: А третье?
Швецова: Только что мы открыли у Рошаля очередную систему операционных, отремонтировали полностью…
Светлана: Это 20-я, да, больница?
Швецова: Да. Это фактически детский Склиф у нас. И там мы отремонтировали эти старые все палаты…
Светлана: Там он долго бился за то, чтобы не отобрали у него.
Швецова: Старое здание, которое на Якиманке находится, оно же было в ужасном состоянии. А сейчас там прекрасные палаты, все сделано. Теперь. К концу года мы открываем еще одно лечебное учреждение. Уникальное. Первое в стране. Извините, что я немножечко, может быть, хвастаюсь, но есть чем похвастаться. Это будет реабилитационный центр для инвалидов-колясочников. На 150 коек плюс дневное пребывание. С бассейнами, с тренажерными залами, с системой реабилитации…
Светлана: Для московских инвалидов-колясочников?
Швецова: Да.
Светлана: А не мало?
Швецова: Ну, это ж каждый месяц они будут приходить новые и новые
Светлана: Ну, то есть циклами лечение.
Швецова: Циклами. Но такого центра не было вообще в стране. И в этом центре все сделано на самом высоком уровне, вплоть до зала, где они могут заниматься танцами на колясках.
Светлана: Но это для дэцэпэшников в основном, да?
Швецова: Нет-нет, это для взрослых людей.
Светлана: Ну так и взрослые есть.
Швецова: Ну, дэцэпэшники тоже есть. Но вообще это больше не для них. Это для тех, кто получил травму в ДТП, для тех, кто на войне получил травму. И это, как правило, здоровые, молодые, как правило, мужчины, чаще всего, которые вынуждены были сесть на коляску, имея образование, имея уже какие-то жизненные планы.
Светлана: Все поняла. Людмила Ивановна, просто ускоряюсь, чтобы побыстрее успеть. Скажите, пожалуйста, а что касается, например, детей с ДЦП? Вот я знаю, что есть в некоторых городах и странах с отдельными методиками. В Трусковце – профессор Козявкин. Это методики по восстановлению детей с ДЦП. Что-то похожее в Москве будет?
Швецова: Ну, во-первых, у нас есть хорошие коррекционные школы, где тоже используются самые разнообразные методики. Вот пять лет мы возим – вместе со мной общественная организация – «Глобус 21-й век» - детей в Венгрию. Там есть очень известный центр кондуктивной педагогики имени Пете, который является самым продвинутым. Мы повозили-повозили туда детей. Очень хорошие результаты у нас были. Они с родителями туда уезжают, родителей там учат. И мы решили открыть такой центр в Москве. Уже принято решение. В Зюзино мы выделили помещение, и сейчас мы уже будем готовить кондуктологов, отправляя их в Венгрию, и создавать такой центр. Центр будет, конечно. Вообще, нам детей с ДЦП лечить и даже отправлять их в санатории некуда. В России нет ни одного…
Светлана: Так я про это и говорю. Безобразие!
Швецова: Вот в Советском Союзе он был – в Евпатории, военный санаторий Министерства обороны еще Советского Союза, который до сих пор работает в этом направлении, мы возим туда детей, мы возим в Словению…
Светлана: На Украине есть, в Словении, в Венгрии, а у нас нет! Потрясающе!
Швецова: У нас будет такой центр. Это одна из методик. Но вообще нам нужен за городом скорее, в Подмосковье хороший, большой санаторный такой вот комплекс.
Светлана: Может, какой-то бывший из пионерлагерей, пансионатов что-то такое…
Швецова: У нас есть для этого база. Но здесь же нужно иметь не только базу. Здесь нужно иметь специалистов. Потому что это непростая работа – с такими ребятишками работать.
Светлана: Конечно. Но делайте. Потому что это такая проблема колоссальная, столько жалоб… Подскажите, пожалуйста, пишут нам, где можно найти информацию о высшем образовании для глухонемых людей?
Швецова: Ну, во-первых, я сразу могу сказать – Московский университет имени Баумана. Высшее наше техническое учебное заведение. Там есть специальный факультет для глухих и немых ребят. И вот та школа-интернат, в которой мы сегодня были, имеет договор с бауманкой, и они туда направляют своих детей.
Светлана: Это пока единственное высшее учебное заведение?
Швецова: Нет, не единственное. Есть Социальный университет. Московский психолого-педагогический университет. И, на самом деле, дети, которые закончили и получили в школе хорошее образование, они, в общем-то, могут интегрировать и в другое образование. Они вполне нормально могут. В конце концов, имея рядом сурдопереводчика, они могут учиться в любом высшем учебном заведении. Инклюзив в высшей школе тоже так же уместен, как и в обычной школе.
Светлана: Да. Поэтому интересуйтесь разными учебными учреждениями, ну а вам Людмила Ивановна сказала, где есть специализированные факультеты, где можно учиться.
Швецова: Да, МГТУ им.Баумана давно работает, и очень успешно.
Светлана: Да. «В Гольяново ни одного кинотеатра. Куда податься непьющему?» - спрашивает Сергей. Кинотеатры – это ваша сфера?
Швецова: Конечно.
Светлана: Очень коротко ответьте ему по Гольяново.
Швецова: Кинотеатры в Гольяново – да, действительно, там нет кинотеатров. Вообще, с кинотеатрами в городе проблема. Те кинотеатры, которые взяли крупные коммерческие компании, они их привели в порядок, там неплохо, там хорошие залы есть, но там дорогие очень билеты, и иногда довольно сомнительный репертуар…
Светлана: Сегодня ахнула, кстати. С ребенком в кинотеатр 1 сентября пошли, в киношку – 400 рублей билет.
Швецова: Очень дорого. У нас есть московское кино, где кинотеатры государственные. Там подешевле все. Там и репертуар отечественных фильмов есть, но их недостаточно. Денег на то, чтобы отремонтировать, пока у нас недостаточно. Но зато детские кинотеатры у нас защищены. Они являются государственными учреждениями. Их у нас восемь. И они работают хорошо, и милости просим. Гольяново – пока могу только посочувствовать. Возьму на заметку. Будем что-то думать.
Светлана: Еще вопрос. В районе Кожухова, где огромное количество молодых семей, очень высокая рождаемость, до сих пор нет женской консультации, Ольга пишет.
Швецова: Безобразие. Кожухово – это действительно хороший развивающийся район. Я беру на заметку. Женская консультация там обязательно нужна.
Светлана: Вот Ольга пишет. И, кстати говоря, как у нас с поликлиниками муниципальными? Все так же очереди или все-таки получше стало?
Швецова: Вообще, вы знаете, если где-то есть очереди с семи часов утра, я умоляю, у меня есть мой пейджер, который работает в круглосуточном режиме – сообщайте мне. Потому что я борюсь со всеми теми неорганизованными руководителями поликлинических учреждений, которые допускают очереди. Можно ждать, скажем, какое-то время, чтобы попасть к специалисту. Если вдруг этих специалистов мало или их нет, например, здесь. Но стоять в очереди для того, чтобы получить талончик, этого не должно быть в городе вообще по определению.
Светлана: Скажите пейджер, напомните.
Швецова: Я сейчас его на память не помню, но я сейчас буквально, когда мы завершим наш эфир, возьму этот телефон, мы его передадим.
Светлана: Ну тогда администраторам у нас отдадим.
Швецова: Да. Я не помню его наизусть, но он у меня работает. И я могу сказать москвичам, что я работаю в системе такого пейджера уже, по крайней мере, шесть лет. Все сообщения на пейджер, которые ко мне приходят, я читаю лично сама каждый день. Я лично сама даю поручения и обязательно сама отсматриваю результаты.
Светлана: А у вас, может, есть этот номер где-то на сайте, да?
Швецова: Есть, конечно.
Светлана: Ну, значит, можно в интернете поинтересоваться.
Швецова: Те, кто в интернете работают, могут его там взять, но я дам его для слушателей, кто не работает в интернете.
Светлана: Хорошо. У наших администраторов тогда будет. Еще – «Скажите, пожалуйста, как движется очередь, спрашивает нас Наталья, на жилье в Москве? Мы стоим с 83-го года – конца не видно».
Швецова: Вообще, люди, стоящие с 83-го года на учете, уже должны…
Светлана: А, нет-нет, она из Петербурга пишет. Она интересуется как бы по-соседски. Вот она говорит – в Петербурге с 83-го, и конца не видно. А как в Москве движется?
Швецова: В Москве 89-й год. Это те, кто не имеют никаких льгот, обычные очередники, это где-то 89-й год.
Светлана: 20 лет.
Швецова: Если они не воспользовались какими-то дополнительными возможностями, скажем, свои средства включить в получение жилья. Вообще, очередь в Москве продвигается. Во всяком случае, для петербуржцев могу сказать, что мы в сентябре-месяце практически закрываем программу, связанную с выполнением поручений президента по участникам ВОВ. Всем им уже предложены варианты квартир. Другое дело, что некоторые с ними еще пока не согласились. Может, будут выбирать. И мы будем им создавать эти условия. Но в сентябре мы эту тему закроем. А задача поставлена всем – сделать ее к маю. Неплохо у нас продвигается все-таки система по многодетным. И очень нам помогли вот эти малоэтажные замечательные коттеджи, к которым сначала очень настороженно относились многодетные семьи, но потом, когда четко в документах было написано, что они не снимаются с учета, что у них остается та квартира, в которой они жили прежде, они переезжают вот в эти коттеджи. У нас сейчас просьб даже больше, чем предложений. Хотя очень много коттеджей в городе мы построили. Очень продвигается. И в будущие годы, даже не смотря на сложные кризисные условия, мы будем очередь эту продвигать. Мы об этом серьезно очень заботимся.
Светлана: А выпускникам сиротских учреждений?
Швецова: Однозначно все выпускники сиротских учреждений должны получать квартиры.
Светлана: То есть Москва обеспечивает им это.
Швецова: Да. Теперь у меня есть еще одна проблема – как защитить этих ребят. Вы понимаете, что получается. Дети сиротских учреждений, выйдя и получив, скажем, пять квартир, пятеро друзей живут в одной, а четыре сдают.
Светлана: Либо продают при случае.
Швецова: Либо продают. Но продавать они не имеют права пять лет.
Светлана: Есть ограничение на пять лет.
Швецова: Конечно, есть. Но сдавать они их могут. А сами живут опять кагалом таким непонятным.
Светлана: А это все сиротское воспитание. Потому что им проще держаться до кучи и привычнее, так скажем.
Швецова: Конечно. Так что этих детей нужно сопровождать еще по крайней мере 3-4 года.
Светлана: Нужно сопровождать, нужно устраивать, надо патронировать, все что угодно. Это очень тяжело. Хочу еще что-то успеть. Скажите, пожалуйста, вот в связи с тем, что у нас в Москве закрылись игорные заведения в середине лета, как-то меняется ситуация в связи с отсутствием теперь этих игорных заведений? Или нет пока такой информации?
Швецова: Ну, говорят, некоторые ездят играть в другие города.
Светлана: Но все-таки не все.
Швецова: Но я думаю, что те, кто ездит, у них на это есть деньги, есть возможности. Пожалуйста. Я не слышала, во всяком случае, ни от кого нигде, а я встречаюсь с населением, чтобы жаловались, что некуда пойти поиграть в игорное заведение. Но зато появились новые булочные, появились новые учреждения культуры. Это, правда, не учреждения культуры. Это такие некоммерческие организации. Но все-таки что-то появилось взамен.
Светлана: Я скорее имею в виду вот эту болезнь игроманию, которая сродни наркомании. Может быть, все-таки поспокойнее…
Швецова: Лудомания она называется.
Светлана: Лудомания, да. Что, кстати, с наркоманией? Каков размер беды сейчас в Москве?
Швецова: Большая беда. И, несмотря на все те меры, которые принимаются в борьбе с наркобизнесом, несмотря на те меры, которые мы принимаем для того, чтобы работать с ребятами… кстати, мы в Москве издали очень большим тиражом и передали во все школьные библиотеки, передали во все наши общественные учреждения, в детские поликлиники такую книгу, которая называется «Энциклопедия независимости». И мы пытаемся внедрить ребятам, что наркомания, алкоголизм, лудомания – это все зависимость, и если они хотят быть свободными людьми, то почему они себя запускают в путы этой зависимости? Хорошая очень, умная книга, кстати, подсказки родителям, как надо вести себя с детьми, которые на грани находятся. Но, вы знаете, беда состоит еще и в том, что вокруг этого существует ареол секретности. Вот, например, в школе все знают – родители, учителя, директор школы, например, знает о том, что кто-то этим балуется и затягивает других, но чтобы об этом сказать громко, чтобы поставить вопрос, чтобы помочь этим ребятам, в конце концов кого-то отправить на лечение принудительное или воспитательно сформулированное, как-то все уходят в сторону. В лучшем случае своего ребенка берут и переводят в другую школу. А вот так, чтобы бороться с этим по-настоящему… Мне кажется, что кроме официальных этих всех мер – я не буду их перечислять, у нас просто нет времени, я знаю всю эту палитру, как и что надо делать в каких местах. Конечно, надо менять общественное мнение. Мы должны все озаботиться, понять, что в этой ситуации может оказаться и наш ребенок. И когда наш окажется, то будет уже поздно…
Светлана: Вот тогда и запоем лазаря, да. Скажите тогда, что ждет нас в День Города. У нас в субботу же День Города. Ну, первый вопрос. Может, он должен быть скромнее в силу кризиса? И будет ли он скромнее по затратам, по масштабам? Или нет?
Швецова: Если говорить о бюджете города, то он будет гораздо скромнее. Из бюджета мы в этом году выделяем минимальные деньги для того, чтобы проводить День Города. Но могу сказать, что наши спонсоры в этом году оказались более щедрыми, и многие банки, коммерческие структуры посчитали, что они должны помочь городу, и деньги нам дали. Праздник пройдет ярко, масштабно, эмоционально, но без такого, знаете, излишнего богатства. Мы стараемся делать все по минимальным ценам, но так, чтобы это было достойно. Будут и фейерверки, будут и красивые уличные гуляния. Вы знаете, москвичи вообще любят праздник, и никого никто никогда на День Города не выгоняет. Но три с половиной миллиона за два дня на площадях и в парках города веселятся, им хочется…
Светлана: Есть потребность выйти на улицу.
Швецова: Я бы даже сказала, и это в газетах напечатали, что Москва – город компанейский. Здесь люди любят вместе провести время во дворах – у нас же проводится очень много праздников дворов, люди во дворах собираются. Выносят самовары, ставят сушки, поздравляют больных людей, на балконах какое-то украшение вывешивают, дети на роликах, бабушки на лавочках, и все очень здорово. Потом, когда мы проводим праздники на центральных площадях – там тоже очень много людей. А в этом году у нас к Дню Города подготовлено еще одно замечательное мероприятия, акция, она будет проходить с 5-го по 10-е сентября. Это фестиваль «Спасская башня», на который приезжают различные военные оркестры, почетные караулы, волынщики их самых разных стран мира. И они на Красной площади будут делать очень красивое представление. И билеты продаются, есть очень много благотворительных билетов. Нам почти пять тысяч бесплатных билетов – для ребятишек, для ветеранов и так далее. И я думаю, что очень многие москвичи захотят в этом принять участие. И, конечно, мы сможем в эти дни сделать много спортивных соревнований. Будут проходить мероприятия масштабного, громкого звучания и, например, «Музыкальный квартал» в Брюсовом переулке, где возле домов будут играть оркестры. Самодеятельная песня проводит тоже какие-то свои замечательные… А вы, кстати, были когда-нибудь в «Синем троллейбусе»?
Светлана: Нет, не была.
Швецова: У нас есть такой замечательный проект. По Садовому кольцу каждую субботу с 12 часов до 9 вечера…
Светлана: По Окуджаве, что ли?
Швецова: …ездит «Синий троллейбус», в котором в половине сидят барды, а в половине сидят слушатели.
Светлана: Поняла. Замечательно.
Швецова: И вот проезжаем мы по Садовому кольцу. «Ах, Арбат, мой Арбат…» и так далее. И поют песни о Москве.
Светлана: «Я в синий троллейбус…»
Швецова: Потрясающе. «Я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, в случайный…»
Светлана: Да. Ну не все, конечно, я успела с Людмилой Ивановной проговорить, вопросов много. Я хочу сказать, что мне принесли-таки номер пейджера ваш, и если можно, я оглашу его для тех, кто хочет что-то сообщить, задать вопрос…
Швецова: Особенно про очереди.
Светлана: Особенно про очереди в поликлиниках. Потому что эта проблема должна быть наконец решена. 783 33 90 – для Людмилы Ивановны. Особенно вопросы и реплики по здравоохранению. Еще хочу успеть спросить. С садиками у нас спокойная ситуация или нет?
Швецова: Нет, не спокойная. В Москве растет рождаемость. 100 000 было в год ребенка, 108 000 в прошлом году. В этом году ожидаем мы не менее 113 000, уже по тем подсчетам, которые у меня были. Мы в этом году 320 000 ребят повели в детские сады с 1 сентября. Это на 29 000 больше, чем в предыдущем году. То есть вы понимаете, что программа реализуется и количественно очень увеличивается. Но у нас большая очередь. Очередь большая, и мы, несмотря на сложные финансовые условия, будем все равно реализовывать программу строительства новых дошкольных учреждений и выбивания всех тех, которые используются не по назначению.
Светлана: Быстренько скажите – просят нас, умоляют, повторите, когда планируется открытие центра реабилитации инвалидов?
Швецова: В конце этого года. Я думаю, что это будет на День инвалидов в декабре-месяце этого года.
Светлана: В декабре.
Швецова: На Лодочной улице. Милости просим, приходите.
Светлана: Лодочная улица. Еще раз пейджер – 783 33 90. Это Пейджер Людмилы Ивановны Швецовой, первого заместителя мэра Москвы в Правительстве Москвы, отвечающего за социальную сферу. Еще раз и вас, Людмила Ивановна, и всех вас, уважаемые радиослушатели и телезрители, с 1 сентября, с Днем Знаний, и с наступающим Днем Города. До встречи, всего доброго. До свидания.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #