В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной
на радио «Эхо Москвы»
соведущий — Юрий Кобаладзе
3 февраля 2009 г. «Не читали, но одобряем» — российские граждане поддерживают антикризисные меры правительства.
Гости – Сергей Гуриев, Евгений Фёдоров.
Аудио: анонс –
Кобаладзе: Добрый вечер, сегодня у нас в гостях... сразу представлю гостей. Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы.
Гуриев: Это я.
Кобаладзе: И Евгений Федоров — председатель комитета ГД по экономической политике.
Фёдоров: Здравствуйте.
Кобаладзе: И Светлана Сорокина и Юрий Кобаладзе. Как-то странно назвала ты сегодняшнюю передачу.
Светлана: А почему странно?
Кобаладзе: А потому что только частично отражает она положение дел. Не читали, но одобряем. Российские граждане поддерживают антикризисные меры правительства. Но ведь есть часть граждан, которая не поддерживает.
Светлана: Нет, начнем с того, что меня поразило. Меня не удивило выступление некоторых граждан против мер правительства антикризисных. Вернее так, против того, как правительство пытается бороться с кризисом. Но меня поразили вот эти массовые, прокатившиеся по всей стране, широко показанные на основных каналах телевидения акции в поддержку антикризисных мер правительства. Я тебя спрошу, Юрий Георгиевич. Скажи, в чем заключаются антикризисные меры правительства?
Кобаладзе: Это я прежде, чем тебе отвечу, вообще и ты, и наша пресса полностью запутала. Вот я внимательно читал газеты, и понять невозможно. Читаешь одну газету и вроде нокаутом победила "Единая Россия". И, в общем, по всей стране…
Светлана: Читаешь другую, и все не так.
Кобаладзе: Да, читаешь другую, нокаутом победила…
Светлана: Подожди, вот ты мне можешь с ходу сказать, в чем антикризисные меры правительства?
Кобаладзе: Это большой секрет.
Светлана: Ну, как же, люди поддерживают.
Кобаладзе: Не знаю, что они поддерживают. По крайней мере, по лозунгам они поддерживают Путина, поддерживают "Единую Россию" и Медведева. А в чем антикризисные меры, никто о них не говорил. И никто вообще их не спрашивал, и никто не разъяснял.
Светлана: Нет, один лозунг был в поддержку автопрома. Но больше ничего такого.
Кобаладзе: Ну, автопрома, ну, частично, да.
Светлана: Кстати говоря, в интернете сразу появились предлагаемые лозунги для такого рода митингов. Ну, например, даешь 50 рублей за доллар, или там приветствуем очередное повышение стоимости предметов первой необходимости и т.д. Т.е. есть какая-то немножко абсурдистская ситуация. Все довольно тяжело, никто не понимает, в чем эти меры.
Фёдоров: Все понятно, все совершенно правильно.
Светлана: Объясняйте.
Фёдоров: Ну, если говорить о самих мерах, то любой гражданин России их может увидеть с самого начала базовая часть этих мер, так называемый план от 7 ноября. Он есть на всех сайтах. 55 пунктов.
Кобаладзе: С 7 ноября мы как-то связываем другие…
Фёдоров: Ну, тогда был и базовый план. И потом он постоянно дополнялся. Те же меры автопрома это просто дополнение плана и разворот его некоторых пунктов. А так у нас есть четкая стратегия антикризисной политики. Я думаю, что граждане прекрасно понимают, что самое главное достижение правительства, что у нас жизнь за период кризиса не ухудшилась сильно. Т.е. кризис – это же большая беда. И вообще предполагать, что удастся стране пройти, любой стране, не только России, без потерь, это, в общем, наивность. Конечно, будут потери, и мы их ощущаем.
Кобаладзе: Ну, у нас-то похуже, чем в других странах.
Фёдоров: Ничего подобного. Но задача правительства, конечно, чтобы эти потери были минимальны. И чтобы сформировать основу для альтернативного роста. Чтобы кризис пошел на пользу стране. И вот эти потери не прошли напрасно. И граждане, которые поддерживают в этом плане правительство, они прекрасно это понимают.
Светлана: Так что конкретно поддерживают, я не понимаю.
Фёдоров: Поддерживают действия правительства. Вы, может быть, не заметили, но правительство уже успело четыре триллиона, например, потратить на антикризисную политику.
Кобаладзе: Ну, это оно потратило, но помогло ли…
Светлана: То что оно потратило, это оно потратило.
Фёдоров: Оно потратило и смягчило удар кризиса значительно. Потому что я считаю, что могло быть во много раз хуже, кстати, очень даже легко.
Светлана: Но мы ещё не дошли до дна.
Фёдоров: Я думаю, что мы психологически уже дно преодолели. Вот психологически. А сточки зрения социальных вещей, таких вот физических, конечно, не дошли. Это понятно. Кризис тяжелый очень. Это серьезная беда.
Светлана: Сергей, тогда, может быть, Вы скажите, свою точку зрения.
Гуриев: У меня возникло несколько вопросов, пока Евгений говорил об этом. Я согласен, что кризис тяжелый. Что правительство много сделало для того, чтобы не было хуже. Я думаю, что если бы правительство ничего бы не делало, у нас сейчас бы осталось очень мало банков. Можно было бы пересчитать на пальцах одной руки, двух рук. Если бы повезло бы.
Кобаладзе: Может, и хорошо, чтоб было поменьше…
Гуриев: Нет, я думаю, ничего хорошего в этом не было бы.
Светлана: Сложная история.
Гуриев: Но вот когда Евгений говорит о том, что приоритеты ясны. Ну, во-первых, сам план. Он действительно состоит из 55 пунктов. Эти пункту пока они не понятно, сколько миллионов, триллионов, миллиардов рублей в каждом из пунктов.
Светлана: И потом все-таки это не раз, два, три, а 55 пунктов. Для обычного населения не слишком ясно и грамотно.
Гуриев: Вот я Вам скажу две вещи. Во-первых, если вы будете говорить с бизнесменами сегодня, с банкирами, например, откредитуйте, пожалуйста. Они очень переживают, потому что они не совсем понимают, кого кредитовать. Потому что не совсем понятно, какие отрасли государство точно не будет спасать. Соответственно этим предприятиям, наверное, уже не надо давать кредиты, потому что их назад не вернешь. А какие оно будет спасать, какие оно будет поддерживать. Будет ли государство вкладывать деньги в инфраструктуру, будет ли оно строить жилье. И вот у меня вопрос к Евгению, который совершенно непростой избиратель, надо сказать, председатель комитета в Госдуме. Знаете, ли Вы, Евгений, каким будет бюджет 2009го года? Какая там будет структура расходов?
Фёдоров: Значит, структура расходов бюджета 9го года, мы, кстати, будем его корректировать с течение ближайших двух недель.
Гуриев: Вот именно.
Фёдоров: Мало того. Мы его корректируем каждый месяц. Есть специальный механизм, который ускоряет. Ну, как, Вы хотите кризис, надо быстро реагировать на ситуацию.
Гуриев: Ну, а как Вы думаете, населению понятно, каким будет исход Ваших корректировок.
Фёдоров: Любой человек, который захочет, точно бюджет не изменят в сторону уменьшений ни одной социальной статьи. Точно в бюджете будет заложен 34% рост основных пенсий, а базовых 37, как это и планируется.
Кобаладзе: А деньги то где брать?
Фёдоров: Немножко другой вопрос.
Светлана: Они делят.
Фёдоров: Подождите, в бюджете точно не произойдет сокращения ни одной социальной статьи.
Гуриев: В рублях.
Фёдоров: Так…
Гуриев: А если инфляция будет большая.
Фёдоров: Так при росте. Я Вам сказал, те же пенсии (говорят вместе) Это все понятно.
Светлана: А какую инфляцию ожидаете?
Фёдоров: Ну, расчетная инфляция будет где-то может быть за 13% по следующему году расчетная. По продуктам будет, конечно, побольше. Потому что большая зависимость от долларового импорта. Потому что не все, например, украинские продукты, при том, что мы знаем, упала гривна на 50%, соответственно цена продуктов подешевеет. И те продукты, которые к нам придут из Украины будут дешевле даже. Но если мы говорим о продуктах, которые из зоны долларовой, те, конечно, подорожают пропорционально. В целом, произойдет такое некий микс, в котором цена на продукты будет отличаться от прямой зависимости от доллара. Произойдет некое такое смешение. Естественно и переориентация некоторых товарных потоков. И в том числе покупка, это нормальная, позитивная часть кризиса.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, отвлекаясь от конкретики, сейчас встряну, неужели Вы полагаете, что если бы это не было организованным "Единой Россией" мероприятием, то люди бы просто так самостийно вышли для того, чтобы многотысячно поддержать антикризисную программу правительства.
Фёдоров: Подождите. А Вы видели хоть любое самое маленькое уличное мероприятие, никем не организованное?
Кобаладзе: Видели.
Фёдоров: Что же это за мероприятие?
Кобаладзе: Массу видел. Антивоенное движение на Западе, когда тысячи людей выходили…
Светлана: Вы спросили хотя бы раз.
Фёдоров: И оно не организованное?
Кобаладзе: Не организованное. Просто люди стихийно вышли, потому что испугались…
Фёдоров: В конкретное место, стихийно написали лозунги.
Светлана: Да просто на улицы. А потом объединились. Бывает, бывает…
Кобаладзе: Нет. Ну, это там детали.
Фёдоров: Это только флэш моб, это всегда организация.
Светлана: Евгений, хорошо. Зачем понадобилась единороссам устраивать такую показушную истории с народом, который пришел поддерживать …
Фёдоров: Не показушная. Я Вам честно скажу. Это наша реакция на позицию некоторых сил, которые хотели бы показать на улице якобы недовольство.
Светлана: Ничего себе "якобы". А чего его нету? Вы отрицаете наличие таких…
Гуриев: Вы знаете, что большинство россиян не одобряют меры по поддержке автопрома.
Фёдоров: Подождите. Да причем здесь большинство. Естественно, потому что им так рассказывают это средства массовой информации.
Светлана: Да, у нас средства массовой информации все уже рассказывают как давно пора и надо. Вы что… Вы ночами грюндик крутите. Смотрите контр ФРГ, да Вы что.
Фёдоров: Коллеги, ну давайте не забываем, что работа со средствами массовой информации посольство США тратит 40 миллионов долларов.
Кобаладзе: Ребята, ну, я Вас прошу…
Светлана: Слушайте, Вам телевидения мало? Именно его смотрит население.
Кобаладзе: Откройте газеты, которые сейчас освещали…
Фёдоров: Если Вы хотите, чтобы мы профессионально говорили на эту тему, мы можем ее развернуть. Потому что я все-таки политикой занимаюсь 18 лет. И как работают механизмы, мы прекрасно знаем. Желающие могут вспомнить сегодняшний фильм на Пятом канале, который рассказывал, как работала коммунистическая система во всем мире. Технология абсолютно такая же. Это механизм мировой конкуренции. Он ничем не отличается. Заказчик этой системы Советской Союз, или заказчик США.
Светлана: Понятно. Т.е. американцы не только виноваты в том, что кризис начался, но и в том, что мы неправильно воспринимаем ситуацию в стране.
Фёдоров: Не в этом дело. Вы тоже ситуацию, как говорится, не утрируйте. Я просто хочу сказать, что поле у нас информационное непростое. И то, что на это поле в системном плане, в стратегическом плане вообще российское власти, или, допустим, правительство не оказывают влияние, для меня, как политика, очевидно.
Кобаладзе: Да, что Вы.
Фёдоров: По той причине хотя бы… Я могу закончить. По той причине, что у нас нет двух хотя бы базовых вещей. Первое, у нас для этого нет идеологии. Она ещё не созрела в стране. И – б) у нас для этого нет органов, которые могли бы этим заниматься профессионально.
Светлана: Да. Вы что?!
Фёдоров: И их нельзя скрыть. Вот и все. Вот две вещи, которые не позволяют в принципе этим заниматься.
Кобаладзе: Вы хотите, сказать, телевизионные каналы…
Гуриев: Телевизионный канал может много показать кого-то. Или какие-то события. Но он никогда не будет заниматься игрой. Вот то, …
Светлана: Они занимаются не игрой, а прямой пропагандой. О чем Вы говорите. Мне-то только не говорите. Я можно сказать, жертва этой пропаганды. Без работы осталась.
Фёдоров: Вы знаете, прямая пропаганда всегда имеет обратный результат.
Кобаладзе: Это другой вопрос, что она имеет…
Фёдоров: Так в этом суть.
Кобаладзе: Мы-то это понимаем, что она имеет обратный эффект. Но на самом деле происходит…
Фёдоров: Поэтому все понимают, как Вы говорите, что они не занимаются пропагандой. У них для этого нету игры. А раз нет игры, так нет и пропаганды.
Кобаладзе: В чем я с Вами соглашусь, что человек, который захочет понять и узнать правду, он может из интернета, из каких-то газет. Но в целом основная масса газет и телевидения, абсолютно отражает одну точку зрения.
Светлана: Мне только это не рассказывайте (говорят вместе).
Гуриев: Евгений, я очень поддерживаю правительство. Но я Вам расскажу одну историю. Мне кажется, раз Вы выведите людей на улицу, назад Вы их не загоните.
Фёдоров: Мы до истории дойдем. И с этим я не согласен. У меня, например, телевизор обычный стоит в Москве.
Кобаладзе: Так. Что показывает?
Фёдоров: 14 каналов. Из них 2 канала Евроньюс. Один из них вообще круглосуточный.
Кобаладзе: Евроньюс, извините, это не наш канал.
Фёдоров: А я об этом и говорю.
Светлана: А у нас там большая доля участия. И они давно уже нивелировали свою позицию.
Фёдоров: У меня нету кабеля. И поэтому любой человек. Не то, что в интернете, он в телевизоре найдет все, что хочет. И каналы разные.
Светлана: Так, секундочку. Давайте, мы не про телевидение говорим.
Фёдоров: Теперь про улицы. Вы понимаете, вот я честно скажу. В результате кризиса, а кризис, конечно, мы осудим это, он носит, это кризис однополярного экономического мира. Это как минимум. Вообще-то говоря, и политического.
Кобаладзе: Частью которого мы и являлись.
Фёдоров: Частью которого мы являемся.
Кобаладзе: Мы же не трубили в труды и не говорили, ребята, остановитесь. Мы играли в эту игру.
Фёдоров: Частью которого мы являемся однозначно. Здесь я с Вами согласен. Поэтому это кризис монополии. Такой же, как и любой монополии. Именно поэтому он уникален, что у нас монополии в мире не было ещё. Это первая монополия. Естественно, она дошла до кризиса. И люди прекрасно понимают, уж те, которые немножко в политике разбираются точно. Да и большинство народа это отлично понимает на подсознательном уровне. Что нестабильность политическая в любой стране в условиях кризиса это как минимум ухудшение борьбы с кризисом это раз. И как максимум это по итогам кризиса ослабление позиции страны.
Светлана: Мы поняли. Пожалуйста, встревайте.
Гуриев: У меня есть история про монополию как раз. Это конечно, экстремальный кейс. Но вот история Николая Чаушеску, который имел полный контроль над средствами массовой информации в своей стране. И когда возникли небольшие социальные волнения в небольшой городе Тимишоаре, он решил созвать митинг в поддержку режима в городе Бухарест. Через 2 дня он был свергнут, потому что именно на этом митинге поддерживающие режим товарищи почему-то сменили свою точку зрения. И ещё через 2 дня он был расстрелян. И я очень хорошо отношусь к российскому правительству. И мне просто обидно, что российское правительство просто своими руками роет себе яму. И в этом смысле я хочу Вам напомнить выступление премьера Путина в Давосе, который говорил совершено другие вещи, чем те, которые Вы сейчас говорите.
Светлана: Так, а что именно? Что Вам запомнилось из его речей.
Фёдоров: Что такое он говорил, что я сейчас не сказал?
Гуриев: Он говорил, что он не будет критиковать США.
Фёдоров: Он просто не стал. А я сказал это вот и все.
Гуриев: Хорошо.
Светлана: Минуточку. Я вот о чем хочу сказать.
Гуриев: Он говорил, что и в России есть большие проблемы, из-за которых кризис…
Фёдоров: А кто же спорит. Конечно, есть. Но главное, что мы слишком много взяли то, что нам дали.
Гуриев: Но самое главное, я думаю, чего мы не сказали, ни партия "Единая Россия", ни Владимир Путин пока не сказал. Не вышел к народу и не сказал: Вы знаете, пора затянуть пояса. Это действительно серьезный кризис, как Вы правильно говорите. И пора как-то снизить ожидания. Вот этого, к сожалению, не произошло.
Кобаладзе: Наоборот, мы все время и Вашими устами тоже говорим, что все будет прекрасно, все сохранится. Все социальные программы сохранятся. А как же они сохранятся, если безработица растет, инфляция растет. Предприятия закрываются.
Фёдоров: Вы спросили про бюджетные программы. По безработицу мы отдельно поговорим.
Светлана: Смотрите, ведь все-таки должна быть вот эта необходимая слышимость в обществе. Ну, хорошо, положим, вот есть голоса тех, кто говорят, замечательно, у нас правительство действует так, как оно должно действовать. Но ведь трудно ожидать, что в многомиллионной стране люди не имеют каких-то других точек зрения на происходящее. Вы называете их маргиналами, подкупленными американцами и т.д.
Фёдоров: Ну, их вообще подавляющее меньшинство. Светлана, Вы разве не видите. На митинги "Единой России" выходят гораздо больше людей, чем…
Светлана: Не далее. Как в прошедшую субботу я проезжала как раз по Тверской и по Триумфальной соответственно площади. Задолго ещё до того, как там кто бы то ни был появился. Ну, не секрет, уже это стало просто привычной картинкой. Практически вся Тверская, все окружающие улицы были просто заставлены огромными военными машинами. Огромным количеством военнослужащих в теплых ушанках с полевыми кухнями. Ну, так естественно это редкий отчаянный человек пойдет выражать свой протест, если там военная колонна стоит.
Фёдоров: Светлана, Вам повезло, что Вы не вышли, потому что сначала на этих митингах берут тех, кто говорят, потом…
Светлана: А потом тех, кто проезжает.
Фёдоров: Потом начинают брать всех.
Светлана: Было очень рано, они ещё не очень сосредоточились.
Гуриев: Я тоже проезжал в это время в этом месте…
Фёдоров: Из машин не вытаскивали, не переживайте.
Светлана: И Вы не видели?
Гуриев: Нет, я видел, что слева стояли в один ряд. Ничего там огромного не было.
Светлана: А Вы бы ещё в бок свернули. А посмотрели бы ещё колонну, которая стояла рядом.
Гуриев: Вперемежку Жигули с грузовиками вот слева стояли.
Светлана: Нет, вы по какой-то другой улице.
Гуриев: Я Вам скажу. Вот я лично разговаривал с милиционерами, которые стояли в оцеплении и спросил их, а что Вы здесь желаете, вы знаете, почему Вы здесь стоите. Они сказали: конечно, мы приехали москвичам дать по морде.
Светлана: А вот так вот.
Гуриев: В нецерковных выражениях естественно.
Кобаладзе: Это провокатор, или подкупленный американским правительством.
Светлана: Вопрос. Во-первых, уж чего уж так бояться волеизъявления кучки маргиналов. Уж чего уж так бояться. А во-вторых, конечно, редкий и отважный человек пойдет в такое милицейское окружение. Зная, чем это кончится.
Фёдоров: Конечно. Даже если это маргиналы, им все равно нельзя нарушать законы.
Светлана: А они и не нарушают. Они заявляют, где собираются.
Фёдоров: Получили разрешение, пусть проводят митинги.
Светлана: Ну, а чего колонну то выдвигать? Чтобы отсечь любое. Туда даже пробраться трудно.
Гуриев: На санкционированных митингах никого не бьют. Евгений абсолютно прав.
Светлана: Туда даже пробраться тяжело. Там через строй пробираться. Через строй пробираться надо.
Гуриев: Вас же охраняют. Мы же понимаем, что разные люди.
Кобаладзе: Но главное, что не обманываем ли мы сами себя, когда видим эти организованные, ил инее организованные митинги "Единой России". И нам кажется, что, сморите, действительно вышли люди, поддерживают, кричат. А потом окажется, как в Румынии, или где-то, или как было у нас в Советском Союзе. Вдруг в один прекрасный день одобрямс вдруг сменился совсем не одобрямс. Вот о чем речь.
Светлана: И оказывается всех достало вранье.
Кобаладзе: Вот, извините, ещё вчера мы говорили: у нас кризиса нет. У нас временные трудности.
Гуриев: По очереди. Вначале не было, а потом стал. Естественно по мере наступления трудностей.
Кобаладзе: Нет. Ну, правительство же должно оценивать адекватно.
Гуриев: Я Вам расскажу историю про телевидение из собственной жизни. На Первом канале в передаче Максима Шевченко в сентябре собралась группа экономистов поговорить про кризис в прямом эфире. Эта передача вышла на Дальний Восток. Ее сняли с эфира на Европейскую часть. Вот, пожалуйста.
Кобаладзе: Потому что тогда ещё кризиса не было.
Светлана: Читаю смс сообщение. "Граждане, — пишет нам человек, — не поддерживают правительство. Моя жена работает в управе. Их сгоняют на митинги по каждому поводу. И все сотрудники понимают, что это спектакль". Дальше: "Слышал разговор двух студенток, идущих на митинг "Единой России". Говорят, что главное, прийти вовремя. Отметиться и побыть 30 минут. Ну, и т.д. В общем, это известная история.
Кобаладзе: Вот есть эффект от этого? Вот я просто как человек прошедший…
Фёдоров: Ну, я был на этом митинге. Ну, там люди улыбались все.
Кобаладзе: Ну, а чего не улыбаться то?
Гуриев: А вот Вы говорили про монополию. А кто является конкурентом "Единой России" В сегодняшней политике? Есть ли конкуренты?
Фёдоров: Подождите, значит, теперь, почему, на мой взгляд, вот эта поддержка была нужна правительству. Действительно, нужна России. Потому что понятно, что тяжело в условиях кризиса. Ну, реально тяжело. Это понятно всем. Но понятно, что в условиях кризиса гражданам не только власти, нужно вести с нею не так, как в обычной как бы ситуации. Так же как в условиях войны.
Кобаладзе: Понятно, согласен.
Фёдоров: И понятно, что в условиях кризиса требования к единству общества на порядок выше. Мало того, это конкурентное преимущество стран. Вот я Вам, как политик, я обратил внимание. Где-то месяца 3 назад Саркози был главным француз по разрушителям однополярного мира. Постоянно об этом говорил. Как только у него пошли проблемы на улицах, он мгновенно замолчал, сразу прикусил язык.
Кобаладзе: Нет, я этим никто не спорит. Конечно, нужны коррективы.
Светлана: Смотрите, Евгений Вам пишет как раз: "А если Дума и власть (дума и власть не разделяем) ошибаются в кризисе, как им на это указать? Или Вы, как боги, не ошибаетесь никогда?" Валерий.
Фёдоров: Почему? Можно.
Светлана: Ну, так, а где другая точка зрения, которую Вы тоже должны услышать.
Фёдоров: Нет, ну, кроме нарушения закона на улицах, есть и другие варианты.
Светлана: Так, а почему нарушения то? Запрещают уже где только можно.
Гуриев: Нет, есть дискуссия в парламенте. Приходит в правительство и ему депутаты указывают…
Светлана: Парламент не место для дискуссий, как сказал г-н Грызлов.
Гуриев: Ну, это вырванная из контекста фраза.
Фёдоров: Нет, к нам посылают предложения. Мы обсуждаем. Ездим в регионы. Я Вам скажу, вот тут "Единая Россия", тут ее слегка критикуют.
Гуриев: Вы объявили монополию в неэффективности.
Фёдоров: Специальный механизм мониторинга в условиях кризиса. Что это означает? Каждый депутат должен провести огромное количество встреч, которых раньше не нужно было делать. И партия фактически требует от него, как бы организуйте эту работу. И я Вам скажу к вопросу, как бы достучаться. И я Вам скажу, что наш комитет обрабатывает эти предложения. Мы в месяц предложения от конкретных граждан только по линии этого мониторинга, которого раньше не было, получаем приблизительно где-то 4-5 коробок из-под ксерокса, потому что мы в них вкладываем. Вот механизм. Потому что люди дают свои предложения. Они обрабатываются, и дальше их используют частично. Вот, например, вопрос о правительстве только на прошлой неделе у нас был специальный впервые в условиях Госдумы расширенный правительственный час, и обсуждали кризис. И 13го где-то числа позиция Думы будет сформулирована в виде ее заявления с конкретными пунктами. А их сейчас набралось где-то порядка 40 в дополнение. Это плюс к тому, что мы работаем вместе с правительством во всех этих комиссиях, группах и т.д.
Гуриев: Евгений, у меня к Вам такой вопрос. Вот пришли к Вам члены правительства, они Вам рассказывают, что они делают. Как Вы думаете, когда они сидят на своем заседании, не знаю, антикризисной комиссии, президиума правительства и думают о новых мерах. Как Вы думаете, насколько они принимают во внимание то, что народ выходит на улицы и поддерживает правительство. Как Вы думаете, министры и вице-премьеры действительно верят в то, что это искренняя поддержка антикризисных мер?
Кобаладзе: Они об этом просто не знают, мне кажется.
Гуриев: Ну, как, они же газеты читают.
Кобаладзе: Они слишком заняты.
Фёдоров: Министры отлично понимают подводные процессы, которые стоят вообще за всей этой уличной историей. Они отлично это понимают, у них информации выше, чем у нас. И они адекватно реагируют.
Светлана: Это не для них.
Гуриев: А для кого? Евгений смотрит Евроньюс.
Светлана: Это для того, о чем говорил Евгений. Для общего умиротворения нравов.
Гуриев: Там есть различные точки зрения.
Светлана: Это для общего умиротворения нравов.
Кобаладзе: Я не думаю, что сейчас правительство, которое действительно работает в режиме чрезвычайном. Они обращают внимание, кто там вышел на улицу.
Гуриев: Смотрите, они должны оценивать эффективность. Они думают. Вот мы ввели пошлины на иномарки. Народ вышел в поддержку этих пошлин, значит, все правильно.
Кобаладзе: Нет, ну, если уж на таком примитивном уровне министр думает, что вышедшие какие-то 10 человек в поддержку…
Гуриев: Ну, почему, 10 000 Вы имели в виду.
Кобаладзе: Ну, или 10 000, что это вообще одобрямс, то…
Фёдоров: Я смотрю, про иномарки здесь упомянули уже три раза. Может быть нам надо эту тему немножко прояснить?
Кобаладзе: Нет, просто автомобилисты в этой ситуации оказались какой-то наиболее сплоченной какой-то такой силой.
Гуриев: Не автомобилисты, а перегонщики. Спекулянты.
Кобаладзе: Ну, перегонщики, назовем условно.
Фёдоров: Нет, не условно, а так и есть. Это бизнес.
Светлана: Это ещё те, кто приобретают машины и рассчитывают на то, что они не будут слишком дороги.
Фёдоров: Давайте разъяснимся. Значит, меры поддержки автопрома, вообще, вот второй элемент развития самый главный, это развитие отраслей, сориентированных на внутренний спрос.
Кобаладзе: Автопром надо было поддерживать последние 10 лет. А не сейчас, когда это все рухнуло. И уже безнадежно его поддерживать.
Фёдоров: Теперь я скажу некоторые цифры про автопром, которые почему-то не звучат в дискуссии. Я Вам скажу, больше половины на сегодняшний день, вот как раз в этом году это произошло, в конце прошлого года. Больше половины машин автопрома России, которые они производят легковых, это иностранные бренды, купленные Россией за большие деньги. Т.е. мы впервые превысили. И теперь у нас Жигули, Волги, и скажем так, изначально российские автомобили оказались в меньшинстве. Основное – это иностранные бренды.
Светлана: Ну, сборка, в общем.
Фёдоров: Допустим, Госдума ездит на фордах. Форды, ничем в Всеволожске не отличаются от фордов, собранных в Чехии. Одинаковые абсолютно и бренд один и тот же. И поддержка автопрома российского это не поддержка Жигулей. Это поддержка, прежде всего, передовых технологических производств.
Светлана: Которые все-таки должны участвовать в конкуренции. Мы сейчас прервемся, Евгений, успею перед новостями середины часа ещё раз представить наших гостей. Это Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, Евгений Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической политике. Мы говорим сегодня том, поддерживает или нет наше население антикризисные меры Российского правительства. Встретимся сразу после короткого перерыва.
Новости
Светлана: Ещё раз здравствуйте. Это программа "В круге СВЕТА". Здесь Юрий Кобаладзе, Светлана Сорокина. И представляю гостей наших. Это Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы, Евгений Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической политике. Мы говорим о том, поддерживает или нет реально население нашей страны антикризисные меры нашего правительства. Ну, или так, скажем, понимает ли эти меры, сочувствует ли им, считает ли, что ну, по крайней мере, что-то делается в нужном направлении. Или все-таки это не так. Вот все-таки Ваше ощущение. Ну, не знаю, может быть, Сергей к Вам в первую очередь обращусь. Ваши ощущения, я понимаю, что настроение населения сейчас не радужное. Все мы в ощущении все-таки если…
Кобаладзе: Тревоги.
Светлана: Да, и в будущее смотреть странно. И не очень понятно, что с безработицей, будет ли она сильно увеличиваться. И т.д. Но все-таки может исследования какие-то есть. Люди в будущее смотрят с надеждой? Есть какая-то устойчивость эмоциональная сегодня? Или мы впадаем в депрессию? Как помнишь, однажды кто-то у нас из гостей говорил, что самое страшное это сегодня впасть в депрессию именно национально, так скажем.
Гуриев: Ну, пока это не ясно. И пока, мне кажется, народ не осознал то, что если смотреть на разные опросы, разные опросы показывают разные точки зрения. Опросы предприятий показывают очень четко, что руководители предприятия очень хорошо понимают, что времена наступают очень тяжелые. Они ожидают большого падения спроса. Они отмечают уже реализовавшиеся падения спроса. А мы видим, что люди, по крайней мере, очень хорошо задумывались о будущем, перестали покупать товары длительного пользования, одежду, конечно, автомобили, жилье. Все это очевидно. Люди ожидают тяжелых времен. Я думаю, что Евгений прав, что нужно консолидировать общество. И для того, чтобы консолидировать общество, мне кажется, нужно говорить с обществом честно. И в простых, понятных терминах. И, к сожалению, очень большой кредит доверия за последние полгода властью потерян. И в частности это связано с высказываниями о том, что кризиса нет. Высказываниями о том, что мы не допустим ослабления рубля. И вот на самом деле мне кажется, что вот сейчас, когда Центральный банк вполне обоснованно пытается остановить падение рубля, он уже не может это сделать, потому что доверия к тому, что он делает, к сожалению, на рынке нет. И есть ещё одна категория людей, люди, которые занимаются бизнесом, они абсолютно точно говорят, что они не понимают, что будет делать правительство. Евгений правильно сказал, что бюджет корректируется раз в месяц. На самом деле я так понимаю, что даже чаще. И вот хотелось бы узнать, в какую сторону он корректируется. Понятно, что каждое падение цен на нефть, для нас это большой сюрприз. Но, может быть, стоит так как-то сказать. Если цена на нефть будет 40, мы сократим вот такие расходы. Если она будет 30, наоборот, увеличим вот такие расходы на внутренние войска, например. Или на строительство жилья или дорог. Вот этого совершенно не видно. И, к сожалению, это не имеет никакого отношения к митингам организованным "Единой Россией", потому что на этих митингах очевидно люди не могут даже сказать, что они поддерживают. Они говорят: Путин, "Единая Россия", Медведев. Иногда в другом порядке: Медведев, Путин, "Единая Россия". Но если спросить этого человека конкретно, что происходит в стране, конечно, мы не получаем никакого ответа. И более того, я Вам скажу, что и у Евгения мы не можем от него добиться, какой именно позиции будет Дума через неделю после того, как министерство финансов внесет новые идеи по поводу бюджета.
Фёдоров: Почему? Можете спросить. Конечно, знаю.
Гуриев: Хорошо.
Фёдоров: Подчеркиваю. Мы совместно с правительством все меры разрабатываем. Я вот лично вхожу в пять антикризисных разных комиссий и групп. Совместно с правительством. Ну, это большинство депутатов так участвуют. Теперь я полностью с Вами согласен, что главная проблема в условиях кризиса, это все-таки проблема психологического состояния людей и соответственно проблема доверия. Вот, кстати, поэтому именно "Единая Россия" и участвовала в уличных акциях. Потому что проблема доверия в условиях кризиса мы должны доверять капитану, который управляет нашим кораблем во время шторма. Иначе…
Гуриев: А кто это?
Фёдоров: У нас есть лидеры в стране.
Гуриев: Иначе это будет полный шалтай-болтай, кто, куда и полный хаос и падение. И вот хаос на корабле во время шторма самое страшное бедствие, страшнее любых пробоин в корпусе. Пробоины мы выдержим, а хаоса нет. Поэтому проблема доверия – самая главная. И я Вам скажу, вот, например, почему, просто одно из решений. Почему курс рубля был плавно и равномерно опущен в течение полутора месяцев. Ведь любой экономист понимает, что лучше было бы за один день. Любой экономист понимает. Вот это решение, которое стоило больших денег на самом деле, вот это решение плавного опускания, только одна в нем вообще причина, чтобы не было паники, и была спокойная приспосабливаемость общества и каждого человека к новым экономическим реальностям.
Светлана: А как ты приспособишься, если рублевые доходы каждого уже на четверть обесценились. Ну, на четверть сократились.
Фёдоров: Ну, беда. Беда.
Гуриев: Так и было бы. Я с Евгением согласен. Единственное, что обменный курс – это самый главный источник информации для российского гражданина. Потому что по телевизору говорят, что кризиса нет, и всю информацию человек получает из обменного пункта.
Фёдоров: Теперь я хотел бы сказать, про все действия правительство заранее предупредило. Про то, что будет плавное, равномерное опускание курса рубля заранее предупредили все. Все об этом знали. Кроме того, они же каждый день видели. 50 копеек упало, человек понимает, на следующий день ещё 50. Он уже начинает действовать. Это главный механизм предупреждения, а не слова с телевизора. Это первое. Второе, Вы спрашиваете расходы с бюджета. Совершенно конкретный вопрос. Я Вам сейчас просто передам табличку. Вот дополнительные расходы бюджета на антикризисные мероприятия. Ну, чтоб было понятно слушателям, перечислено там. Уставной капитал ОАО ЖК, это на субсидирование программ по ипотеке. Там агентство страхования вкладов. По надежности банковских вкладов. Там 200 миллионов до этого 60 миллионов. Вот конкретная табличка.
Гуриев: Я просто объясняю, это таблица из статьи Алексея Кудрина в журнале "Вопросы экономики", которая была написана не на прошлой неделе, а три недели назад.
Фёдоров: Ну, я Вам конкретные цифры…
Гуриев: Я знаю, я с Алексеем Леонидовичем разговаривал…
Фёдоров: Более современные цифры, естественно, давайте мы их можем обсудить. И вот эти меры конкретные, понимаете, по антикризисной политике. Кроме того, отдельно я хотел бы сказать, позиция правительства, твердо выдержать все социальные расходы. Причем, понятно, да, понятно, что там рост пенсий на 34%, который запланирован сегодня общий, может быть, ну, он немножко будет с опозданием. Но это беда. И в этой беде без потерь никому не удастся прожить. Подчеркиваю ещё эту мысль. Значит, почему мы спокойно смотрим на бюджет и социальные обязательства. Почему вообще правительство может плавно опускать курса, не бежит просто от него, как многие, кстати, страны. Потому что у нас готовность к кризису огромная. Но эта готовность заключается не в том, что кризис нас не заметит. А в том, что мы можем смягчить его последствия и как бы оставить доверие населения и общую стабильность сохранить в стране. Вот на это направлены главные ресурсы и готовность.
Светлана: Вспомнила анекдот: а дустом не пробовали?
Гуриев: Евгений, а у меня вопрос…
Кобаладзе: Как бы хотелось, чтобы Ваши прогнозы сбылись.
Гуриев: Какой была Ваша личная позиция и позиция партии "Единая Россия" по отношению к накоплению резервов министерством финансов. Я помню, министерство финансов критиковали очень часто и очень много члены "Единой России" и члены парламентской фракции за то, что оно все пытается накопить какие-то резервы на черный день.
Фёдоров: Если мы вернемся к предыдущим вещам, я скажу. Позиция "Единой России" однозначно была за эти резервы, и она реализуется в бюджете страны.
Гуриев: За который "Единая Россия" всегда голосовала единогласно.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, Сергей, Евгений, а вот уже сейчас начались задержки выплаты заработной платы. Есть целые предприятия, которые подолгу уже не получали либо получали урезанную, частичную зарплату. Половину там базовой ставки. Как раз только что было сообщение. Какое-то предприятие целиком захватило руководство для того, чтобы выбить …
Гуриев: Рабочие предприятия, кстати.
Светлана: Рабочие предприятия захватили, да. Мы помним, какая это страшная беда – невыплаты. Они имеют такую особенность, как-то накапливаться, и потом составлять неразрезаемую цепочку. Никак от них не отделаться. Мы помним, что когда-то это сильно влияло даже на политическую ситуацию в стране. Эти самые невыплаты. Они начались. Что в той же государственной думе думают оп поводу этой беды?
Фёдоров: Ну, во-первых, в том плане же предусмотрен впервые так называемый механизм еженедельного мониторинга состояния рынка труда. Такого раньше не было. В той же программе, о которой я сейчас говорил, предусмотрено, вот тут прямо прописаны цифры, 34 миллиарда, 35 миллиардов. Увеличение пособия, активная политика на рынке труда и т.д. Но если говорить о конкретно узко о Вашем вопросе, я Вам скажу так. У нас никто не отменял закон, по которому в случае задержки зарплаты запускается механизм процентных компенсаций. В процентах от дней задержки заработной планы. Это означает человек, которому задержали зарплаты, например, там на 2 недели, получает не только эту зарплату за 2 недели, но обязан получить дополнительную надбавку к этой заработной плате за это время.
Светлана: А денег нету, откуда он может получить? Он может подавать в суды, ждать этого решения. Жрать нечего. Откуда взять деньги то? Ну, нету реально их. Это можно говорить в теории. А на практике?
Фёдоров: Вот я бы попросил все-таки этот вопрос не обобщать. И если такие предприятия есть, то к ним надо жестче и быстрее просто…
Кобаладзе: А кто это?
Гуриев: Прокуратура (говорят вместе).
Светлана: Ну, а если вот информация. Только что захватили рабочие руководство того предприятия, где полгода уже задерживают зарплату. И что? Они, наверное, не от хорошей жизни.
Гуриев: Это совершенно разные вещи в городах, где у рабочих больше нет никакой работы, и в городах, где …
Светлана: Я понимаю.
Гуриев: И там, где у рабочих нет больше никакой работы, они не будут подавать в суд, они не будут требовать процентов, потому что им предприятие скажет. Предприятие находится в тяжелом состоянии. Давайте переходить на неполную рабочую неделю. Неоплачиваемый отпуск. И к сожалению, ситуация именно такая. Я согласен с тем, что правительство предпринимает очень важные меры. Например, стимулирует переезд людей, обучение людей, повышает пособия по безработице. Ну, таких ситуаций много. Обобщаем мы или нет, узнать об этом трудно. Потому что, к сожалению, средства массовой информации обычно о таких вещах не рассказывают.
Фёдоров: Ну, мы же с Вами только про интернет говорили. Всю информацию сразу….
Светлана: Ну, далеко не у всех есть интернет, и даже возможность заплатить за этот интернет.
Гуриев: На город точно найдется 45 человек, у которых есть интернет.
Светлана: Ну, сила.
Гуриев: Ещё раз говорю, что, конечно, наверное, такие случаи есть, но политика на рынке труда, мы с Вами отлично знаем, резко ужесточена. У конкретно прокуратуры есть специальный, отдельный механизм контроля за тем, чтобы это не происходило. Если у кого-то есть такие случаи, пусть, да хотя бы нам пишут. Мы их направим материалы в прокуратуру. Там будет очень жесткая реакция государства по этим просто драконовским случаям.
Кобаладзе: Так это когда один город, одно предприятие. А если это будет массовое явление. Ну, это никакой прокуратуры не хватит. (говорят вместе). Потом Вы говорите, 34 миллиарда, или 35…
Фёдоров: Теперь системно. Это проблема, которая безработица, Вы вышли на нее. Вы системно вышли на проблему очень серьезную. И главная позиция правительства должна быть, и мы это обсуждали как раз в прошлую пятницу. Это и главный показатель – это создание новых рабочих мест. Мы в этом году должны создать от 2 до 4 миллионов новых рабочих мест.
Кобаладзе: Создадим?
Фёдоров: Мы точно создадим. Я думаю, 2 миллиона мы создадим. Я думаю, и больше мы сумеем.
Светлана: А за счет чего?
Фёдоров: Я объясняю. Меры автопрома, которые мы с Вами некоторые критикует.
Кобаладзе: Мы не критикуем меры…
Гуриев: Мы только что сказали 40 000. Не 400 000. А 40 000.
Фёдоров: Да, 40 000 меры автопром.
Светлана: Слушайте, ну, если сокращается покупка автомобилей, они сами сокращают производство.
Фёдоров: Меняется структура. Половина импортные автомобили. Внутри импортных автомобилей половина Жигули, Волги и половина иностранные бренды. Всеволожск, Калининград, Таганрог и т.д. Вот у нас происходит пер6распределение. Мы планируем, что 30% падения спроса, но за счет 50% импорта произойдет замещение. Это где-то даст рост несколько сотен тысяч продаж машин плюс. И это как раз и дает где-то…
Кобаладзе: Мы вас приглашаем в конце года в нашу передачу.
Фёдоров: Ну, подождите. Я Вам даю просто методику показываю.
Гуриев: Но провести ее надо будет во Владивостоке.
Фёдоров: Подождите. Энергетическое машиностроение. В отрасли 75% импорт. Притом, что отрасль экспортно ориентированная. Она 20% экспортирует. Это Таганрог, Санкт-Петербург, ряд городов, плюс он дает где-то несколько, ну, под 80 000 человек дополнительных рабочих мест. Т.е. замещение за счет внутреннего производства. Малый бизнес. Только одна мера по госзакупкам на малый бизнес, которой раньше не было, с этого года начинает работать. 800 миллиардов рублей госзакупок. Для малого бизнеса. Исключительно специализация.
Кобаладзе: Например, что?
Фёдоров: Да. Все подряд.
Кобаладзе: Ну, пример.
Фёдоров: Вот все, что государство закупает, 20% для малого бизнеса.
Светлана: Ну, что имеется в виду малый бизнес?
Фёдоров: Печки для… Вот ко мне приходил бизнес на прошлой неделе, такой Филимонов. Например, кухонное оборудование. Он говорит: да у нас в 5 раз увеличился спрос на нашу продукцию. Понятно почему.
Кобаладзе: Потому что она дешевле.
Фёдоров: Импортная составляющая уходит. А кухни есть у всех. В столовых, в ресторанах, где угодно. Замещает шведское оборудование, американское российским. Вот поддержка на них. В том числе и госзакупки. 20%. С учетом электронных торгов, которые мы только что закон приняли. Это дает только одна эта мера до миллиона рабочих мест по линии малого бизнеса. Ну, что…
Кобаладзе: Значит, все хорошо.
Фёдоров: Ничего хорошего. Просто такие меры.
Гуриев: Неужели чиновники, которые выступали в Госдуме в пятницу, сказали, что все будет хорошо.
Фёдоров: Я же не говорю, что все будет хорошо. Я говорю, какие меры принимает правительство с точки зрения развития. Мы не можем запретить предприятиям увольнять людей. Это будет не рыночная мера. Ненужную продукцию будут выпускать. Мы можем только в этом же месте попытаться помочь бизнесу создать новые рабочие места такой же квалификации. Вот на что направлены главные усилия правительства.
Светлана: Смотрите, Евгений, ведь о том, что мы живем на этой самой нефтяной игле, о том, что мы как-то накапливаем эти деньги, но не вкладываем их в реальный сектор, не поддерживаем давным-давно то, что надо поддерживать, мы говорили уже в этой студии, экономисты серьезные люди говорили, не знаю, уже сколько времени. Ну, последние 10 лет об этом говорится. Как эти цены поползли вверх, может, чуть меньше, чем эти 10 лет. Про это говорилось. Про то, что надо переобучать население, огромные секторы, тех же военных. И готовить их к какой-то другой жизни, об этом говорилось 1000 лет как. Про все это 1000 лет говорилось. Сейчас мы опять в авральном порядке. Опять пытаемся посреди брода… На переправе менять коней. И т.д.
Фёдоров: Это нормальная ситуация, потому что такие меры трудно принимать, когда в них нет большой нужды, когда все и так хорошо.
Светлана: Ну, это неправильно, потому что нужно хотя бы немножко вперед заглядывать.
Фёдоров: Ну, это неправильно. Но так устроена политика.
Светлана: Ну, хорошо, это общее место, не охота про него упоминать.
Фёдоров: Это нормальный закон, такой же, как закон всемирного тяготения.
Светлана: У меня вопрос, собственно возвращаясь к теме нашей программы. У меня вопрос. Вот ест население нашей страны. Ну, меньше 140 сейчас говорят, миллионов. Но огромное население страны. Есть власти, которые как-то решают и как-то популяризируют свою вот эту самую деятельность. И между ними все-таки, мне кажется, поскольку власти всего лишь наемные работники этого самого населения, и об этом не будем забывать, должна быть прямая и непосредственная связь. Доверие, понимание, и какая-то прямая слышимость. Как Вы считаете, сегодня прямо с этим все в порядке?
Гуриев: Нет, ну, Евгений и есть та самая связь. Он представляет народ и критикует власть. И считает, что эти митинги являются добровольными.
Фёдоров: Коллеги, давайте за меня не отвечать. Значит, ну все-таки я начну сначала вопроса. Конечно, эта проблема, о которой Вы говорите, сырьевая экономика, она для всех очевидна. Именно поэтому у нас есть стратегия 2020, которая означает уход от этой проблемы к 20му году.
Светлана: Ну, Вы и сейчас верите в 2020 стратегию?
Фёдоров: Парадокс вообще заключается в том, что у нас, вообще, нет другого выхода уйти от кризиса, кроме как быстрее перейти не к 20му году, а к 15му. Но проблема в том, что эти механизмы очень длительные. Вот задумывались когда-нибудь, что такое инновационная экономика в человеческом плане. Вот не в теоретическом. Я Вам скажу. Это переучить 20 миллионов человек в стране. Это каждое предприятие, его экономика, каждого, а их 6 миллионов.
Кобаладзе: А если бы мы это начали, допустим, 10 лет назад, то может быть, миллион то и переобучили.
Фёдоров: Ну, 10 лет назад мы ещё воевали просто за целостность страны. Ну, это отдельная история.
Светлана: Так быстрее двигаемся, время бежит.
Фёдоров: Такие сроки. Так быстро эти вещи никто не проходит. Вот ну допустим, мой анализ показывает, мы идем быстрее, чем любая крупная страна. Вот скорость нашего преобразования. Но быстро это не…
Кобаладзе: Недавно мы же ещё хотели Португалию догнать, уже не догнали.
Гуриев: Мы ее почти догнали. Если бы не кризис, мы ее бы уже догнали.
Светлана: Особенно в инвестиционном плане, да, скорость преобразований.
Фёдоров: До инновационного мы пока ещё не дошли. Мы только подходим к высокой добавленной стоимости.
Кобаладзе: Да что ж мы все подходим, подходим.
Светлана: И уже в 15му году половина населения будет составлять средний класс. Уровни доходов будут сопоставимы с развитыми странами.
Фёдоров: Вы знаете стратегию.
Светлана: Конечно, знаем, естественно. На зубок. И пока что самые лучшие прогнозы не выводят к 20му году, даже если бы не было такого серьезного кризиса.
Фёдоров: Это ваши прогнозы, а наши прогнозы, и в них, за них отвеваем…
Светлана: Не мои. Я не экономист. Но интересовалась их мнением.
Кобаладзе: А я хочу, чтобы кто-нибудь пришел и сказал: да, а я подвергаю сомнению Ваш прогноз внутри парламента, чтоб кто-нибудь сказал.
Фёдоров: Мы пересчитали, все у нас получится. Мы достигнем показателей…
Светлана: Послушайте, вот смотрите. С одной стороны, не могу не согласиться с Евгением, что да, конечно, не нужна паника…
Гуриев: Мне кажется, нечего сомневаться. К 15му году цели 20го года не будут выполнены, Евгений, что бы Вы ни говорили. Тут даже спорить вообще не о чем.
Фёдоров: Нет, некоторые будут.
Гуриев: Даже не надо сомневаться. Я просто сижу в какой-то параллельной реальности. Вы тут рассказываете. Я смотрел на эти расчеты к 20му году… Там были высокие темпы роста ВВП. 6% в среднем в год. Вы думаете, какой будет темп роста ВВП в 9м году? Какой, вот скажите мне? Как Вы рассчитываете? Дайте, пожалуйста, ответ на этот вопрос.
Фёдоров: Я думаю, что мы приостановимся на этот год по темпам ростам.
Гуриев: Число скажите мне.
Фёдоров: Я думаю, что мы приостановимся. У нас будет ноль.
Гуриев: А Вы думаете, как чиновники думают.
Фёдоров: К концу года пойдут вверх. Рассчитать конец года мы пока не можем.
Гуриев: Т.е. все-таки не будет 6% роста в этом году, наверное.
Фёдоров: К концу года пойдут вверх.
Гуриев: Вы знаете, что люди ставят свои деньги, когда они торгуют, инвестируют, они думают, некоторые государственные компании исходят из сценариев минус 5% ВВП. Некоторые государственные компании выходят из минус 10. Есть оптимисты, которые считают минус 2. На официальных совещаниях цифры такие, конечно, трудно употреблять, но на некоторых совещания, в которых Вы тоже участвуете, наверное, употребляют эти цифры. Минус 2, да. Ну, минус 0 точка 2.
Фёдоров: Вот парадокс заключается в том ,что решим мы эти проблемы не тогда, когда они решатся за океаном сами собой, а когда мы быстрее достигнем качественно других…
Гуриев: Вы говорите словами Владислава Юрьевича Суркова, который обвинил Министерство финансов в том, что они вялые счетоводы. Сидят и ждут там.
Кобаладзе: Америки и ли наших?
Гуриев: Нет, наших. Но проблема-то в том, что как раз эти самые вялые счетоводы и накопили резервный фонд, за счет которого, как Вы правильно сказали, кризис не ударил.
Фёдоров: Слушайте, а я кого-то критиковал? Каких-то счетоводов?
Гуриев: Нет, нет.
Фёдоров: Это разные члены нашей большой команды. Там есть и министр Кудрин, и другие…
Гуриев: И Владислав Юрьевич Сурков.
Фёдоров: Все работают.
Светлана: Скажите, может быть, действительно стоит поменьше идеологии и зряшной бодрости, а побольше правды и спокойного рассуждения на тему происходящего?
Фёдоров: Сейчас у нас вообще нет никакой идеологии. Чем я очень сильно лично как политик не доволен. А если говорить о правде, я согласен. Между прочим, Вы правильно сказали, вот вспомните реформу НДС. Вот очевидно, что высокую добавленную стоимость экономику нельзя создать сегодняшней системой, и у нас не получалось полтора года реформировать НДС, не получалось. Не хватало политических сил у Путина и у Медведева. Не хватало политических сил. В условиях кризиса мы просто решаем эти проблемы.
Гуриев: Подождите секунду. А Путин и Медведев в октябре приняли решение лично на совещании и вы знаете об этом не хуже меня, что НДС мы снижать не будем. А наоборот, мы повысим ЕСН с 2010 года. Разве этого не было?
Фёдоров: Мы отложили решение этого вопрос на март.
Гуриев: Хорошо. Я Вам задам такой вопрос. Вы поддерживаете повышение ЕСН с 2010го года или нет?
Фёдоров: Это вообще не предмет нашего пока разговора. Это предложение одного министерства. Мы его даже не обсуждали пока.
Гуриев: Премьер-министр поддержал это предложение в 2008м году…
Фёдоров: Предложение одного министерства. Оно не прошло
Кобаладзе: Нет, ну, если все-таки вернуться к нашим баранам – выступлениям трудящихся.
Гуриев: По поводу стимулирования высокой добавленной стоимости. Вы уходите от ответа. Я Вам задаю вопрос. Вот премьер-министр сказал, давайте повысим ЕСН. Вы сейчас говорите, давайте поддерживать отрасли с высокой добавленной стоимостью. Эти вещи немного противоречат друг другу. Скажите мне, Вы поддерживаете повышение ЕСН или нет?
Фёдоров: Значит, я совершенно категорически не согласен с Вашим подходом. В этих вещах тысячи показателей. ЕСН – один из них. И он так же рассчитывается, как и другие. И НДС там рассчитывается, и многие другие вещи …
Кобаладзе: Вот прошла волна вот этих демонстраций за, про и контра. Какой-то эффект это имеет вообще? Вот Вы подсчитали все эти митинги в защиту "Единой России". Это изменило общественное мнение.
Светлана: И во сколько обошлось?
Фёдоров: Это заставило людей думать, и они в массе своей…
Кобаладзе: Т.е. на самом деле это как-то повлияло?
Фёдоров: Это повлияло.
Кобаладзе: Т.е. это есть какие-то замеры, опросы?
Фёдоров: Ну, во-первых, конечно, есть и информация, которая поступает. Но не в этом дело. Я скажу свои ощущения, это повлияло, что люди задумались вообще о ситуации в стране.
Кобаладзе: Да я Вас уверяю, что каждый сейчас думает о ситуации в стране.
Светлана: Не надо на митинг ходить.
Фёдоров: Это очень хорошо.
Кобаладзе: Которого не надо выводить ни на какую улицу.
Фёдоров: Любой человек, который будет об этом думать, он придет к необходимости, что в стране должна быть стабильность.
Кобаладзе: Для этого не надо никаких демонстраций. Никого не надо возить.
Гуриев: Евгений, я тоже за это. Я Вас хочу спросить. Вот после того, как "Единая Россия" организовала этот митинг, как "Единая Россия" организовала этот митинг, как Вы думаете, она стала более популярной среди тех людей, которых силой согнали на этот митинг.
Фёдоров: Ну, во-первых, такой цели и не ставилось, быть популярной или нет.
Гуриев: А у политиков есть такая цель.
Светлана: У политиков есть такая цель, это правда.
Фёдоров: Это было нужнее для России.
Кобаладзе: Ну, понятно, что это было нужно. Но это сыграло свою роль, это было полезно?
Фёдоров: Это было полезно.
Кобаладзе: Т.е. надо ожидать таких же повторений таких же митингов.
Гуриев: И журналисты будут в них участвовать, запомните мои слова. Вас тоже попросят.
Фёдоров: Если кто-то будет продолжать расшатывать ситуацию в стране…
Кобаладзе: Кто уже расшатывает? Никто ее не расшатывает.
Фёдоров: Да Вы расшатываете.
Светлана: Во всяком случае, МВД приостановило сокращение штата. Поскольку сотрудники милиции в ближайшее время понадобятся.
Фёдоров: Мы свою страну никому не отдадим.
Кобаладзе: Да, не отдадим. Кто же ее хочет отдать.
Светлана: Такое ощущение, что мы оккупанты, а Вы гражданин своей страны.
Фёдоров: Вы тоже граждане.
Светлана: Спасибо большое. (говорят вместе). Заканчиваем программу. Я так и знала на теме: Вы враги, а мы родину любим. Ну, тем не менее, значит, самый большой любитель родины у нас сегодня…
Кобаладзе: Это я.
Светлана: Нет, у нас сегодня Евгений Федоров, председатель комитета Госдумы по экономической полиции… (Смех). Политике. Значит, несколько меньше и критичнее Сергей Гуриев.
Гуриев: Нет, я люблю родину гораздо больше, чем Евгений.
Светлана: Ну, и Юра Кобаладзе и Светлана Сорокина, ведущие этой погромы, которые позволяли себе сомневаться в том, что все, что делает "Единая Россия", это здорово и способствует укрепления нашей любимой родины. Спасибо. И до встречи через неделю. Наверное.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #