В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной
на радио «Эхо Москвы»
соведущий - Юрий Кобаладзе
20 ноября 2007 г. Может ли президентом России быть женщина?
Гости – Ирина Хакамада, Валентина Петренко.
Аудио: анонс –
Светлана: Здравствуйте, здравствуйте. Это программа "В круге света". Здесь Юрий Георгиевич Кобаладзе.
Кобаладзе: Добрый день.
Светлана: Кстати, единственный мужчина в этой кампании сегодняшней.
Кобаладзе: Миссия, миссия.
Светлана: Здесь Валентина Петренко, председатель комитета Совета Федерации по социальной полите.
Петроенко: Здравствуйте.
Светлана: И здесь Ирина Хакамада, зам. пред. президиума Российского народно-демократического союза. Здравствуйте, Ирина.
Хакамада: Добрый вечер.
Светлана: У нас такая дамская кампания, так сложилось, тема у нас сегодня…
Кобаладзе: Одну минуточку…
Светлана: Ну, я имею в виду, дамская кампания сложилась, на самом деле гости у нас дамы сегодня. И тема у нас сегодня "Может ли президентом России быть женщина?" На самом деле поводом для такого размышления послужило то, что в очередной раз зазвучали предложения, на этот раз из Владивостока, что Людмилу Путину можно предложить президентом на следующий президентский срок. На самом деле, это не впервые такое звучит. Уже такие голоса раздавались, весной, как я помню. Потом еще кто-то летом про это говорил. Вот сейчас опять. На самом деле, мне кажется, что наш сегодняшний разговор разбивается на две части. Первая, это собственно Людмила Путина в президенты, потому что это отдельная история. Почему это возникает такая тема, и что это значит в сегодняшнем раскладе. И некое общее философское рассуждение, может ли в России быть президентом женщина. Вот с чего начнем, дорогие гости.
Хакамада: Я думаю, первая тема очень интересная. Может ли Людмила Путина быть президентом.
Светлана: О'кей, давайте начнем с этого. Хочу напомнить следующее, что, по мнению одного человека, чью статью я тут прочла на тему "Людмилу Путину в президенты". Он пишет так: что будущий президент должен отвечать некоторым критериям. Например, не должен быть связан ни с силовиками, ни с экономистами. Должен быть поддержан Путиным, и унаследовать часть его харизмы. Так вот всем этим требованиям отвечает именно Людмила Путина, и чуть ли не единственная она. На Ваш взгляд?
Хакамада: Я думаю, что то, что мы сейчас обсуждаемy, не имеет никакого отношения к институту президентства в демократическом государстве. Если же мы говорим о недемократическом государстве, а о наследуемой власти, то, конечно, если народ наш это съест, то у нас любой член семьи может быть президентом. Я недавно была в Баку, и меня очень долго спрашивали, чем отличается модель политическая Азербайджана от политической модели России. Ну, я с иронией ответила, ну, как чем. У Владимира Путина нет взрослого сына. У него две дочки. И не такие еще взрослые для президентства. И видно, я зря пошутила, потому что, оказывается, действительно, вспомнили про жену. Т.е. мой вывод следующий. И Людмила Путина, и кто угодно, достигший соответствующего возраста, в России может стать президентом, если это институт наследуемой власти.
Светлана: Т.е. если мы уже забыли уже о некоем демократическом государстве…
Хакамада: Да, т.е. если мы Владимира Путина рассматриваем, как написала газета "Коммерсант", исполняющим обязанности царя, то соответственно он захочет уйти и соблюсти, не понятно зачем, конституцию, он бы мог тогда спокойно оставаться. Т.е. ситуация парадоксальная.
Петроенко: Я думаю, что Ирина ответила по-своему, я бы хотела сказать так. Я считаю, что вообще здесь темы для разговора то нет. Потому что, мне кажется, даже спроси у самой Людмилы Путиной, она ответила бы, что, конечно же, нет. Я не верю в такой подход…
Кобаладзе: А если народ попросит?
Петроенко: И мне кажется, что здесь нет…
Светлана: Есть тут тема, есть, Валентина Петровна, есть.
Петроенко: Я спрашивала. Светлана, можно я скажу Вам? Я вот разговаривала на этот счет с рядом людей. И причем женщин, причем женских организаций и это пошло, видимо, вот откуда. Они мне говорят. Ведь в Соединенных Штатах Америки мадам…
Кобаладзе: Клинтон?
Петроенко: Да, Клинтон, она претендует на то, что…
Светлана: А в Аргентине, так только что первая леди стала.
Петроенко: Уж не говоря об Эвите Перон.
Петроенко: И мне кажется, что это некий вот такой подход со стороны определенных женщин, которые действительно понимают это так. Но то, что это как бы невозможно в настоящее время…
Светлана: Да, все возможно на самом деле. Я бы ничему не удивилась.
Петроенко: Я думаю, что нет. Потому что есть определенные вещи, которые как бы достаточно серьезно влияют на то, чтобы этого не было. Вот мое видение такое. Это первое. Второе, для меня, например, совершенно очевиден следующий фактор. Человек должен быть, или пройти что ли некую школу определенную, либо в политике, либо в хозяйственной деятельности, у которого должен быть опыт именно публичности достаточно высокой, практики не только внутри страны, но и региональной и т.д. Мне кажется, что не было такого стремления у самой Людмилы Путиной, как бы демонстрировать именно такую…
Кобаладзе: Может, она по стопам мужа идет? У того тоже не было особой популярности и опыта?
Петроенко: Нет, я не думаю, что это именно так. Я не верю в такие вещи абсолютно. И мне кажется, что это идет от того, что люди иногда воспринимают то, что есть вне, но там немножко иная ситуация. И она была конгрессменом и т.д. Т.е. несколько иной путь.
Светлана: Да, понимаете, в чем дело. Дело в том, что причем тут это. Речь ведь идет о том, что Владимиру Владимировичу приискивают все время возможность остаться у власти.
Хакамада: Как правильно у Вас на "Эхо Москвы" было сказано кем-то из слушателей, что вся страна на ушах стоит…
Светлана: Как бы обойти.
Хакамада: Ее причем об этом не просят, а она все равно стоит на ушах. Придумывает, как же обойти конституцию и оставить Владимира Владимировича.
Светлана: И каждый ищет место работы. И вторая попытка есть, это каждый ищет место, куда трудоустроить, что тоже абсолютно неправильно.
Светлана: Так вот, и один из вариантов такого устройства схемы вроде в прежних параметрах, но не нарушая конституцию, это предложить на пост президента, например, Людмилу Путину для того, чтобы Владимир Владимирович уж точно остался у руля и руководил дальше государством. Оставаясь, как сейчас сказано, национальным лидером.
Хакамада: Национальным лидером и я думаю, наверное, лидером "Единой России", большинства, которое наверняка победит в думе.
Светлана: И будет некая представительская по функции фигура президента, президентши, которая ничему и никому не мешает. Все остается так, как оно было, и при этом все по правилам.
Хакамада: Есть только одно "но", и со своим коллегой я согласна. Ну, во-первых, это желание. Я тоже согласна, что у Людмилы Путиной, по-моему, нет желания. Ну, это не важно, мы не изучали. А даже при такой модели мы констатируем факт, что мы изображаем демократию. Мы ее хотя бы изображаем.
Кобаладзе: Как мы ее изображаем, если жена придет на смену мужа?
Хакамада: А что такого?
Светлана: А она всенародным голосованием будет избираться.
Хакамада: Нет, нет. Если всенародным голосованием, у нас нет такого закона, и ни в одной демократической конституции нет закона конфликта интересов. У нас в правительстве работают муж и жена. Голикова, извините, меня министр у нас теперь социальной всей политики. А Христенко у нас вице-премьер.
Кобаладзе: Не продолжай…
Хакамада: Я могу дальше продолжить списочек, кто там. Поэтому все нормально. Но даже при изображаемой демократии, нужно изображать выборы. И даже при изображаемых выборах нужно иметь хотя бы 60% реально голосующих, остальные можно нарисовать.
Светлана: А если Владимир Владимирович скажет, что он поддерживает кандидатуру.
Хакамада: Не передается.
Кобаладзе: А я согласен с Валентиной Петровной. Слишком фантастический сценарий.
Петроенко: Мне кажется, что не надо никому изощряться в выдумывании схем, которые вообще не реальны.
Кобаладзе: Нет, ну, тут изощрились десяток, сколько там людей собрались там…
Петроенко: Ну, мало ли что, люди понимают что-то по-своему. Поэтому, конечно, может быть, они вообще далеки от политики, далеки от всего. У них есть просто какое-то некое желание…
Кобаладзе: Что-то очень много далеких стало. Одни собираются во Владивостоке. Другие в Твери.
Петроенко: Нет, Вы знаете, в Твери не звучало вопросов.
Светлана: Я хочу только пересказать разговор один замечательный, который для меня многое объяснил в предстоящем голосовании. По-моему я рассказывала Юре. Вот стою я в сберкассе. За мной две женщины стоят. И они видимо продолжают какой-то свой разговор, подойдя, и одна другой говорит: да что Вы переживаете. Ну, вот Путина мы же тоже не знали, когда его предложил Ельцин. Не знали? Не знали. Какой удачный получился президент. А сейчас вот кто-то будет неизвестный. Ну, и что, что мы не знаем Иванова или кого-то еще, - сказала она. А может быть, опять повезет, будет умный человек. Если президент предложит, то надо будет прислушаться. Вот в чем был смысл.
Хакамада: Не получится. Президент имел и имеет огромный рейтинг доверия. Около 70%. И действительно воспринимается большинством населения, как лидер нации. Как только президент возглавил Единую Россию, а у Единой России до этого был рейтинг доверия около 52%, то в первый момент произошел взлет – 56%. И считалось, что дальше потечет. Президент сказал: ну, может не очень эта партия, но я ее выбрал, и лучше других партий нет. На данный момент по всем социологическим службам, как близким очень к власти, тот же ВЦИОМ и т.д., так и независимым, левадовским, рейтинг Единой России вместе с лидерством Путина съехал до 46%. Что это означает? Не передается.
Петроенко: Харизма не передается.
Хакамада: Харизма не передается. Это даже определение харизмы, это абсолютно индивидуальная вещь. Нельзя ею поделиться. Нельзя никак. Ее можно накручивать, стоять рядом года 2-3. Моя коллега абсолютно права. Когда человек ведет публичную работу и рядом все время стоит лидер. И он как бы чуть-чуть помогает.
Петроенко: Подтягивается.
Хакамада: Ну, вот так вот в одну секунду харизма не передается.
Светлана: Ирина, а если не будет других сильных претендентов? И будет стоять кто-то, а за ним Путин?
Хакамада: Т.е. их не зарегистрируют?
Светлана: Нет, нет, ну, будут, но те, за кого сомнительно, что проголосуют.
Кобаладзе: Дело не в харизме, в данном случае, просто люди почувствовали подвох.
Светлана: А кто будет сильный…
Хакамада: Во-первых, люди не глупые. Почувствуют подвох. Но и дело нет, почему, харизма у женщины, у женщины, если есть харизма, своя бабья харизма, и она выйдет и как скажет, в парламенте таких женщин полно. И В верхней палате тоже, то очень даже может. Но нет этого. Человек не участвует в этой деятельности.
Петроенко: Можно я еще скажу. Вот еще вещь какая интересная. Дело в том, что Вы говорите, что возможно кто-то, кого не знали. Вот сегодня это уже невозможно. Знаете еще почему. Есть очень интересная деталь, на Дне сельскохозяйственного работника я встречалась с женщинами, обычные доярки, женщины от земли, которые трудятся, работают. И знаете, что они сказали, что нам сейчас такой нужен лидер, который бы вот имел определенную такую же харизму. Т.е. у них есть стандарт, на который равняться. И сегодня уже человека, которого вообще никто не знает, не публичного, неизвестного, который не показал своего лица, не имеет опыта, практики работы, очень тяжело... (говорят вместе).
Светлана: Ой, поговорю я с Вами после марта.
Хакамада: Наши доярки выбрали самого любимого мужчину.
Кобаладзе: Но он уходит. Он сказал: я ухожу… (говорят вместе)
Хакамада: А они его хотят на третий срок.
Кобаладзе: А он не хочет
Хакамада: А вот если им вместо него подсунуть жену, они скажут: нет.
Петроенко: Нет, дело не в этом. Дело в том, что я еще раз настаиваю на том, что сегодня задан определенный, как бы сказать, эталон, стандарт. И уже ниже этого стандарта люди не захотят увидеть.
Кобаладзе: Т.е. мы обречены, страна все время иметь президента мужчину.
Петроенко: Почему?
Кобаладзе: Женщины пока… ну, стандарт…
Хакамада: Мы говорили о Людмиле Путиной (говорят вместе). Не надо нас путать, господин мужчина.
Светлана: Секундочку. Я хочу напомнить, что мы разговариваем сегодня с Ириной Хакамадой, Валентной Петренко. Телефон для смс сообщений 970-45-45. И вот как раз смску читаю: "Каковы шансы Валентины Матвиенко стать приемником?"
Петроенко: Вот я когда говорила Вам, что женщина должна иметь определенный опыт, т.д. вот Вы знаете, очень много мне задавали тоже вопросов: а как Вы видите вот кого из женщин и т.д. Так вот по-разному все могут к нам относиться, к женщинам. Но женщина, которая имеет определенный опыт, она прошла… вернее, свою жизнь, часть ее уже занималась достаточно серьезной публичной деятельностью и т.д. Она на виду, она видна. И еще раз повторяю, могут относиться и видеть какие-то негативные вещи, кто-то больше положительных, как угодно, но при этом есть личность, которая уже имеет свое лицо определенное, политическое и другое публичное. Так вот Валентина Матвиенко на сегодняшний день как бы на многих конференциях, организациях рассматривается…
Светлана: Т.е. если бы была она предложена, как кандидатура для приемника, то Валентина Матвиенко возможна.
Петроенко: Возможна.
Кобаладзе: Т.е. Вы не исключаете в принципе, что может появиться кандидат женщина.
Петроенко: Я не исключаю, но у меня есть свое видение на предмет того, может ли сейчас быть президентом женщина, или нет. И когда она сможет быть. У меня есть своя точка зрения…
Кобаладзе: Вы знаете, сколько в списке, я подсчитал.
Хакамада: Подождите, это вторая часть.
Светлана: Это вторая часть.
Хакамада: По поводу Валентины Матвиенко. Я не рассматриваю кампанию 2008 года настоящими выборами. Т.е. это институт приемничества, это псевдо авторитарно демократические выборы. В этих условиях.
Петроенко: Но ведь сказал Владимир Владимирович, что не будет называть приемника.
Хакамада: Ну, пусть он говорит. У него ведь такая функция. Пусть говорит.
Светлана: Да, он может не называть, а по сми поймем, кто это. Мы все поймем.
Хакамада: У нас народ такие уши имеет, и такой ум…
Кобаладзе: Но Вы обе слово даете, что с Вами разговора не было, т.е. Ваши кандидатуры…
Петроенко: Точно не было.
Хакамада: Я сама попробовала, понимаете, поэтому какие уж тут разговоры. Так вот сморите, исходя из логики политического процесса в той форме, в которой он существует в России, кто может стать приемником, пусть он даже его не назовет. Первое условие. Не Ваша, Свет не эта, не эта, не экономист. Первое условие, он не должен принадлежать ни к какому клану. Т.е. у него нет финансовой базы ни в какой группировке внутри власти. Например, я уверена, что не будет приемником ни Иванов, ни Медведев, потому что это в общем-то достаточно сильно борющиеся группы и финансовые потоки в виде компаний государственных, которые их поддерживают, лоббируют, за ними стоят. Второе, приемник должен быть абсолютно предан не власти абстрактной, а лично Владимиру Путину и лично Владимир Путин должен быть на 150-200-400% уверен, что как только этот приемник станет президентом, к нему не потекут отдельные очередью чиновники в обход национального лидера со всеми дарами волхвов и предложениями всякими сложными. Потому что наше чиновничество... (говорят вместе)
Светлана: Ира, это Людмила Путина. Удовлетворяет и второму и первому посылу.
Хакамада: Правильно. С другой стороны, есть третье условие, чтобы за короткий срок раскрутить такого человека, тогда нужно какой-то изначальный рейтинг публичный, и здесь г-жа Петренко абсолютно права. Поэтому получается, ребята, вот что-то серединное.
Кобаладзе: Есть четвертое обязательно условие.
Хакамада: Какое?
Кобаладзе: Обязательно должен быть мужчина.
Светлана: Почему, Юрий Георгиевич, а почему?
Петроенко: Дайте, я Вам пожму руку…
Кобаладзе: Мы еще не готовы.
Петроенко: Дайте, я Вам пожму руку, потому что я сегодня считаю, пусть меня простят женщины, которые могут быть. Они могут быть, но знаете, для этого нужно очень много в Российской Федерации, чтобы наше мужское сообщество сегодня смогло принять даже такой посыл.
Светлана: А почему мужское общество? На голосовании как раз женщины не будут голосовать за женщин.
Петроенко: Вы знаете, женщины не будут. Вот я Вам о чем говорю.
Кобаладзе: Женщина как раз за мужчину будет голосовать.
Хакамада: Ну, поверьте мне. Человек прошел кампанию 2004 года, кандидат в президенты, провели социологию. Ну, половина мужчин, половина женщин. И вообще по всем вопросам, да, по всем вопросам, готовы ли видеть в качестве главы государства президентом России женщину? 56% говорят, что в принципе да.
Кобаладзе: Это вот сейчас или тогда?
Хакамада: Да, да, да, прямо вот недавно.
Петроенко: Ирина, а у нас несколько иные данные сейчас. 44% женщин готовы видеть женщину, а все-таки большинство мужчину.
Кобаладзе: Именно женщин.
Хакамада: А у нас женская страна. У нас женщины ходят на выборы. Их больше на…
Петроенко: Нет, я бы так не сказала.
Хакамада: 2%.
Кобаладзе: Абсолютно мужская страна, я считаю.
Хакамада: У нас правители, У нас те, кто правят мужские. А те кто работают, вкалывают, женские.
Петроенко: Ну, давайте мы так говорить. У нас на сегодняшний день вот если опубликовать рейтинг женщин, которые могли бы быть кандидатами в президенты, сколько их будет?
Кобаладзе: Есть у меня список. Я подготовил. 18. Наши радиослушатели назвали 18.
Петроенко: И сколько мужчин?
Светлана: Ну, это наши радиослушатели забавляются.
Петроенко: Подождите, давайте, если уж мы серьезно говорим, давайте серьезно говорить.
Кобаладзе: Серьезно мы говорим.
Петроенко: Публичных женщин, известных, со своей политикой, со своим видением, со своими концепциями, с позицией…
Кобаладзе: Вы увидите, что большинство людей, здесь названных, это люди известные с рейтингом. Ну, во-первых, Вы все трое в списке.
Петроенко: Нет, мы в список не входим. Давайте так. И параллельно, кроме Ирины, наверное. И параллельно напишите список мужчин, и сколько их будет. И второе, под это напишите то, о чем говорила Ирина. Возможности, которые стоят за каждым из кандидатов для приведения к власти того, или иного человека, мужчины или женщины.
Кобаладзе: Вот если я Вам зачитаю список, вряд ли мы найдем столько мужчин, которые бы вот так же…
Светлана: Юр, ну, там же половина несерьезно…
Кобаладзе: Ну, почему несерьезно? Батурина, серьезно?
Петроенко: Нет, не серьезно.
Светлана: Не серьезно.
Кобаладзе: Ксения Собчак.
Светлана: Абсолютно несерьезно. Ну что Вы?
Петроенко: Это же насмешка, чтобы вот так вот Россию то не надо опускать.
Кобаладзе: Слизка, Матвиенко.
Петроенко: Матвиенко - это серьезная кандидатура. И мы об этом говорим.
Светлана: Ну, дайте сказать. Если бы у нас сегодня была фигура, ну, вот вроде украинской нашей девушки. Вроде Тимошенко была бы такая фигура у нас на нашем небосклоне, она бы имела сегодня реальные шансы на прохождение?
Хакамада: Ой, не переношу сослагательного наклонения. Если бы у нас была бы Тимошенко, она была бы в тюрьме.
Светлана: Тоже верно.
Хакамада: Потому что Тимошенок в жесткой, в жесточайшей власти к оппозиции, и она собирает улицу. Она такая атаманша. У нас всех атаманов заранее или прибили, или не дают им даже вырастать. Поэтому вообще нельзя у нас сравнивать рейтинги. У нас у мужчин то даже у самого раскрученного мужчины, кто у нас, Иванов, рейтинг президентский по сравнению с Путиным, у него около 15% это максимум. Это не серьезно все.
Петроенко: Ирина, но с другой стороны, Вы знаете, я, например, лично абсолютно не хочу, чтобы, извините, был такой бардак, другим словом не могу сказать, пусть меня простят слушатели, который есть в Украине. Просто не хочется такой нестабильности…
Светлана: А мне кажется, там есть та самая реальная политика, реальная демократия. И, кстати, на темпах экономического роста это не сказывается.
Петроенко: Светлана, я не знаю, потому что я недавно была у своих родственников на Украине в Донецкой области, и я знаю, как они живут. Понимаете, это абсолютно нищие шахтеры…
Светлана: К нам в глубинку давно ездили?
Петроенко: Нет, недавно, вот только приехала. У нас, тоже, наверное, не здорово, правда?
Петроенко: Я согласна, тоже есть…
Хакамада: Только у нас нефть с газом, а у них ничего.
Петроенко: Но то, что на сегодняшний день творилось с людьми, и что люди, к сожалению, становятся разменной монетой для политиков для некоторых, это отвратительно. Т.е. все равно знаете, есть другие пути, наверное, для того, чтобы людей не сгонять на площади, или сами они не приходили, не мучались, не мучили людей и т.д. Я, например, против этого. Против такой ситуации. Потому что при любом конфликте можно не только договариваться, но и спорить, отстаивать свои определенные позиции, но не людьми манипулировать.
Светлана: Да, у нас не манипулируют, да. А у нас не манипулируют людьми.
Петроенко: Светлана, я не об этом. Нет, ну, вы можете махнуть и т.д. Но я не хочу, я видела, что такое был, когда захват Белого дома, по-другому не могу сказать, и когда гибли люди, а другие с собачками через мост это наблюдали. Я не хочу такого повторения абсолютно. Искренне говорю.
Хакамада: Значит, на Украине люди не гибнут, мирно выходят по собственному желанию Их никто никуда не гонит. Поэтому там нет никаких репрессий, в отличие от Грузии. Вот там это серьезный вопрос.
Петроенко: Ну, Грузия, предположим, Ира, я ведь вообще говорю…
Хакамада: Но я ведь хотела бы заметить, что Тимошенко не является президентом на Украине, а президентом является добрый, пушистый, мягкий Ющенко. Между прочим, так на секундочку. И в тюрьму свою оппонентшу не сажает, и пытается договариваться, кстати говоря.
Светлана: Так, ну, что, господа, хорошие, значит, мы поняли сегодня, что… и все-таки напоследок хочу спросить, договаривая эту тему про там Людмилу Путину или кого-то. А Вы считаете, что тот человек, кого, может быть, к нашему удивлению, назовет президент, и скажет, что он поддерживает эту кандидатуру, и вполне возможно это опять будет очень удивительная, повторяю, фигура. Вы считаете, что он, таким образом, не даст реальный старт этому человеку? И что народонаселение наше не поддержит уже за то, что президент предложил?
Хакамада: Вы знаете, существует непредсказуемость президентских выборов, если в них участвует больше, чем 2 или 3 человека. Т.е. если он совсем не известен, его выталкивают при поддержке президента, тогда у него не должно быть никаких конкурентов. Он должен быть один. Потому что как только появится хотя бы Зюганов, хотя бы Жириновский, игра начинает быть очень опасной.
Светлана: Непредсказуемой.
Хакамада: Если кто-то из демократов появляется. Потому что у неизвестного человека эти раскрученные люди могут элементарно отнять очень много голосов. Он не передается серьезно и надолго. Для этого нужна должность. Т.е. у президента есть только один выход, если он хочет неизвестного приемника раскрутить в одну секунду. Он должен после победы Единой России, возглавив ее, уйти в парламент, стать депутатом парламента, и, может быть, председателем парламента. Уйти в отставку. А этого неизвестного человека назначить И.о. президента.
Светлана: Ну, посмотрим. Сейчас, разговор будет продолжен сразу после новостей середины часа.
(новости)
Светлана: Еще раз здравствуйте, программа "В круге Света", Юрий Кобаладзе, Светлана Сорокина, а так же Ирина Хакамада и Валентина Петренко. Мы говорим о том, может ли в России быть президентом женщина. Вот в первой части разговора мы уже поговорили о том, насколько реальны перспективы Людмилы Путиной этот пост занять. Вот что-то еще хочет сказать Валентина.
Петроенко: Я хочу вот еще о чем сказать. Меня всегда поражает одна такая вещь. Когда бы мы о чем не говорили, мы считаем, что вот наши люди, им что навязал, то и проглотили. Представляете, такое огромное государство. Вот я специально это говорю… Нет, а я вот специально говорю. Это как, значит, люди вообще ничего не понимают, или не хотят, и от их голоса ничего не зависит? Так получается?
Светлана: Как избиратели? Наши люди ленивые, это правда. Слабо вдумываются.
Петроенко: Я бы так не считала. Я бы не считала бы и не давала бы… Вот представляете целой стране мы сейчас…
Светлана: Мы так хорошо знали того же нашего президента Путина, когда шли голосовать.
Петроенко: Значит, убедили, значит, была такая возможность.
Светлана: Ну, так все в наших руках.
Петроенко: Нет, Вы знаете, когда ко мне приходят и говорят: у меня в подъезде плохо. Почему мэр города не делает? Я говорю: а Вы пытались взять тряпку, убрать и сами что-то сделать? Нет. Так вот и здесь такая же ситуация. Почему мы решаем вместо кого-то. Вот эта привычка переложить нашу точку зрения на то, что вот люди они поступят так, как им скажут. Ничего подобного. И я много раз в жизни убеждалась о том, что общество политизировано сейчас больше, чем когда-либо. И просто то, что даже было 10 лет назад, сегодня так не пройдет.
Светлана: Ну, на самом деле общество как раз не так уж политизировано. И в 90-е годы гораздо более политизированное было общество.
Петроенко: Ну, знаете, 92-93-й, может быть, 8-10 лет.
Светлана: В 90-е насквозь, в 96-м оно было политизировано на тех выборах.
Петроенко: Я другую политизацию имею в виду. Я имею в виду…
Светлана: И в 2000-м оно было более политизированее, чем сейчас.
Петроенко: В своем осмыслении происходящих…
Светлана: В осмыслении?
Петроенко: Процессов.
Светлана: Валентина, вы ничего не путаете? Серьезно, да?
Петроенко: Ничего не путаю. Как ни странно, да.
Кобаладзе: Т.е. победят коммунисты на этих выборах.
Светлана: Значит, я категорически, Ира, я не знаю, как ты, но я не согласна про осмысление сегодняшнего момента.
Хакамада: Я не согласна по одной простой причине. Для того чтобы народ мог осмысливать политическую ситуацию и быть сбалансировано политизированным, т.е. находиться в достаточно благополучном обществе, но объективно знать свои политические интересы, он должен иметь право на свободное получение информации. А политики должны иметь равные возможности доносить им свои идеи. А поскольку сегодня российский человек имеет моно информацию, и у него недостаточно средств, чтобы покупать сложные газеты и всякие разные журналы и использовать интернет в глубинке, а он видит Первый, Второй канал, то, конечно, у него нет выбора. или он соглашается со всем этим, или он спит, покупая себе третий телевизор, и думает, ну, я как-нибудь проживу, а власть, ладно, она там бесится. Вот она отдельно, а моя жизнь отдельно.
Петроенко: Ирина, Вы сейчас же дали возможность в дебатах всем одинаково участвовать.
Хакамада: Слушайте, в 7 часов утра… Это раз.
Светлана: Единая Россия отказалась.
Хакамада: Это первый вопрос. Все дебаты вечером закончились. Их теперь нет. Во-вторых, никого не зарегистрировали. Реальную оппозицию не зарегистрировали.
Петроенко: Я с Вами не соглашусь, потому что дебаты я смотрю все.
Хакамада: Поверьте мне, и подписи были собраны, и все было сделано, и по закону. И все знали списки, в которых ставят галочки. Кого можно регистрировать, кого нельзя регистрировать.
Петроенко: Так пусть подают в суд тогда.
Светлана: Так вон Зюганов сколько подавал в суд.
Петроенко: Нет, Вы считаете, что на сегодняшний день, предположим, патриоты России говорят: мы оппозиция. Вот сегодня Семигин выступает, говорит: мы оппозиция.
Светлана: Так называть себя можно как угодно.
Петроенко: Он оппозиция, ему дают трибуну?
Светлана: Послушайте, я не хочу сейчас вдаваться с эти разговоры по той простой причине…
Хакамада: Люди не имеют права на получение всей массы свободной информации.
Петроенко: Нет, они имеют право. Они как раз имеют право.
Кобаладзе: Они право имеют, но они не получают.
Хакамада: Но они его не реализуют. Они его не могут реализовать.
Светлана: Давайте вернемся к нашей теме, потому что здесь в эту тему мы можем уйти далеко а надолго. Итак, возвращаясь к теме, давайте, теперь уже в общефилософском плане. Все-таки, женщина в России, в обозримом будущем, ну, не знаю, 10-15-20 лет ближайшие может появиться у нас женщина, которая возглавит государство. Потому что примеры есть. Даже, не знаю, в Африке появилась женщина президент в прошлом году.
Хакамада: Причем, в разных странах, как в демократических. В Индии президентом стала женщина.
Светлана: В Азии. Да. В Аргентине. Там про Америку не говорю. Во Франции чуть не стала. В Финляндии, да, по-моему. Да, в Германии.
(говорят вместе)
Петроенко: Россию то возглавляла женщина.
Светлана: Ну, когда женщина возглавляла в России, во времена царизма.
Петроенко: Нет, я говорю о том, что исторический опыт говорит о том, что есть.
Светлана: Это другая династическая история. Тут бывают ситуации, когда так или иначе женщины появляются на престоле, хотя бы потому, что она там имеет законные на это права. Здесь то другая ситуация, здесь ситуация выбора.
Хакамада: Значит, я трагический оптимист. Почему трагический? Потому что пока что я плачевно вижу, что происходит с российской политической моделью, и считаю, что пока что никто в России, будь то мужчина или женщина, самое главное, свободный профессионал с огромным опытом не сможет стать президентом, если а) его не поддержит власть. А соответственно и большие деньги. Потому что деньги и власть сегодня это одно и тоже. А без ресурсов политику большую не играют. Это можно только имитировать процесс. Но почему я при этом оптимист? Потому что я считаю, что через 15 лет Россия пройдет через определенные испытания, потому что экономика ума все равно победит экономику сырья во всем мире. И России придется включать мозг, ум, и включать людей во все структуры власти, чтобы Россия была конкурентная. Придется освобождать рынок от монополий, потому что иначе мы проиграем. Мы и сейчас видим, как идет инфляция страшная на пустом месте. Только потому что чуть-чуть повысились цены на европейских рынках, у нас тут вообще. Инфляция там 2-3%, трагедия, а у нас шкалит за 10%. Она пройдет через эти кризисы. Придет в себя, подрастет новая элита. Им сегодня 25 лет, они выросли в других условиях. Им к этому времени будет около 40 лет. И вот в этот момент общество созреет до развитой демократии, она будет в России, а Россия будет развитой, свободной, нормальной страной. Но не сейчас, лет через 15-20. И вот в таком развитой гражданском обществе женщина будет иметь абсолютно одинаковые шансы. Мало того, я даю прогноз. Не знаю, доживу или нет, женщина в России будет хозяйкой. Почему? Потому что 21 век показал, я не хочу обидеть мужчин, особенно в России. Большей конкурентоспособности женщин. Почему, это отдельный вопрос, с чем это связано.
Кобаладзе: А в чем это показало Вам эта конкурентоспособность женщины? Например?
Хакамада: Женщины легче переживают эпохи перемен, достигают при этом успеха. Женщины легче переживают кризисы, у них меньше личных амбиций, они гибко меняют свои позиции, лишь бы только обеспечить себе достойное существование и семье…
Светлана: Выживаемость такая повышенная.
Хакамада: Выживаемость повышенная. Женщины более гибко меняют профессии. Это показано, насколько они мобильны в своем движении. Женщина в силу генетического создана так, что после 40 лет, как это ни странно, ее организм, не смотря на все разговоры о приближающемся климаксе, со стороны мужчин, на самом деле это переживает достаточно успешно, и он стал сильно более молодым. Ее биологический возраст не стал так зависеть, в смысле ее реальный возраст не соответствует ее биологическому. У мужчин наблюдается, это известно, другой процент. Это известно, пошел гомосексуализм. Мужчина начинает копировать женскую моду…
Кобаладзе: Ой, ой, ой, пора останавливать.
Хакамада: У них кризис среднего возраста выливается в какие-то очень серьезные нервические сдвиги. (говорят вместе) Мужчина просто должен заняться своим делом.
Кобаладзе: Ира, Тэтчер стала премьер министром Великобритании не потому, что на женщина, а потому что она была №1 политик в очень мужском обществе.
Светлана: А Ира про другое говорит. Она вообще про другое говорит.
Хакамада: Я об этом и говорю, мужчина или женщина не важно, главное, чтобы они были бы профессионалами. Я говорю, что 21 век покажет большую конкурентоспособность женщины. Управление огромными системами. Быть президентом – это управление.
Кобаладзе: Все понятно, но только твоя аргументация как бы меня не убеждает. (ГОВОРЯ ВМЕСТЕ).
Светлана: Валентина, вклинивайтесь, да.
Петроенко: Нет, ну, а как вклиниваться? У меня есть такт, я не могу перебивать.
Хакамада: А 20 век был век войн, агрессий и охоты. 21 век – это век быстрой мобильности, интеллектуальной адаптации к постоянно меняющемуся миру. И женский организм показал, что он это делает быстрее.
Кобаладзе: Ну, через 50 лет поговорим.
Хакамада: Интуиция более развита.
Светлана: Валентине дайте слово.
Петроенко: Ну, у нас вообще как бы спектакль с одним актером получается, как ни обидно будет. Потому что я нормально здесь отношусь.
Светлана: Ну, не теряйте время, Валентина, пожалуйста.
Петроенко: Я не теряю время. Я понимаю, что Вы против позиции определенной, но она у меня тоже своя есть. И я хочу сказать следующую вещь. Я здесь соглашусь с Ириной, что все равно женщина будет, я тоже оптимист, потому что те социальные аспекты, которые ложатся на плечи женщины, и та демографическая политика, у истоков которой, я надеюсь, мы стоим, и та политика, которая будет проводиться по поводу женщин, по поводу материнства, те задачи, которые женщина сегодня решает. Уже мы знаем и в малом, и среднем бизнесе, и сколько женщин руководителей, не смотря на то, что она занята семьей. Все равно выкристаллизовывается определенная категория женщин, которая проходит и набирает опыт, и социальный, и экономический, и хозяйственный, и т.д. И эти женщины, они как бы еще и привносят в политику управления вообще нравственные, моральные, душевные и некие другие качества, не в обиду тоже будет сказано мужчинам. Потому что мужчина мыслит, как правило, очень глобально, говорят, а женщины очень конкретно. И Вы правильно абсолютно сказали, я соглашусь с Вами, что только те женщины, которые будут иметь и политический опыт, и экономический опыт, и вообще, знаете, мне странно, когда делят мужчина и женщина. У нас есть разница. Но когда достигается некий одинаковый уровень, и профессиональный, и публичный, и другой то здесь делить абсолютно не приходится. Здесь я полностью согласна с Ириной, где она сказала, что я абсолютно мажорно понимаю и оптимиста. То я тоже оптимистка в этой части. Я считаю, что нам абсолютно не нужно делить по половому признаку. А нужно видеть качество лидера. И я думаю, что все равно в России все равно такие женщины появятся.
Кобаладзе: А что Вам дает основания предполагать, что мы, мужчины будем ждать, как Вы развиваетесь, совершенствуетесь, а мы будем просто сидеть и наблюдать. Как мы Португалию догоняем. Как будто она стоит нас и ждет.
Хакамада: Нет Вы будете жить, как и жили. Вы будете креативными. Я объясняю. 21 век – это не век информации.
Кобаладзе: А век чего?
Хакамада: А век интуиции. Потому что информации становится так много, что ваше сознание переработать ее не успевает. Поэтому та нация, которая будет максимально использовать новое качество интеллекта, связанного не только с получением информации, но связанно с развитием подсознания, интуиции. Когда человек, как на рынке, например, почему многие в форексе выигрывают огромные деньги? Не потому что это казино, а потому что это огромная интуиция, он чувствует куда. Так вот оказалось, что в свободном обществе, где женщина успевает и рожать детей, и заниматься семьей и при этом делать карьеру. Т.е. технологически общество, которое может сделать инфраструктуру удобную. Потому что когда не может, тогда понятно, застревай в семье, а когда может, оказалось, что у женщины генетически интуиция настолько дана от Бога и от природы, что в условиях, когда она уже самостоятельный профессионал, г-жа Петренко абсолютно права, т.е. обладает теми же знаниями, тем же качеством, у нее есть маленькая фора. Мужчине интуицию развивать нужно специально, а у женщины она дана.
Кобаладзе: Т.е. ты считаешь, что только интуиция позволяет выигрывать конкурентную…
Светлана: Ну, не только.
Хакамада: Я сказала, приоритет становится над поглощением информации. Мужчина существо разумное. Он все время все пытается просчитать. Если посмотреть поведение мужчин.
Кобаладзе: Все правильно, так это и нужно в управленческой… Я не спорю, что у женщин интуиция выше, чем у мужчин.
Хакамада: Я читаю мастер класс.
Кобаладзе: Я к тебе приду на мастер класс.
Хакамада: Почитай новые книги, написанные мужчинами о современно менеджменте... (говорят вместе) И специальные есть бизнес классы и мастер классы, которые обучают мужчи,н как развивать интуицию. И абсолютно права моя коллега. Особенно для России от мужской политики слишком много глобализации и стремления найти то внутренних врагов, то внешних. И все забыли, что на самом деле еще семья, ребенок, (говорят вместе) одинокий, без мамы, без папы. Нет заботы о маленьком человеке. А женщина, поскольку она рожает, у нее в подсознании, и в сознании все время фиксируется – жизнь маленького человечка. А потом выросшего, все равно… Почему переговорщики в тер актах лучше женщины. Потому что она убирает амбиции.
Кобаладзе: А где это сказано?
Хакамада: Это известно. Это мне в Чечне сказали, что у нас было много переговоров, когда был конфликт, но об этом никто не знает, но всегда посылали женщин. Потому что даже если террорист оскорбляет, даже если он издевается, то переговорщик женщина свое эго убирает, и будет (говорят вместе) и только отдай детей. А мужчина не может, у него через 5 минут нервы сдают. И начинается конфликт.
Кобаладзе: И это дает тебе основания предположить, что женщина будет лучше…
Хакамада: Мы от агрессии Вашей уже сами страдаем.
Кобаладзе: Поживем, увидим. Но мы, как Португалия, не ждем, как Вы нас догоните и перегоните. Мы не стоим на месте, мы тоже развиваемся.
Петроенко: Увидим, если поживем.
Хакамада: А если женщина станет президентом, поживете подольше. (говорят вместе)
Петроенко: А вот можно спросить у Вас. Почему страны скандинавские, там, где половина правительства женщин, они развиваются нормально. Спокойно, занимаются решением социальных задач.
Кобаладзе: Это слишком, мне кажется…
Петроенко: Нет, это не слишком, это все равно, что…
Светлана: Нет, половины там нету.
Кобаладзе: Ну, даже если бы было половина, это не объясняет.
Петроенко: Нет, 40, 45%.
Светлана: Нет, нет, нет.
Петроенко: Ну, это в сумме берем. С муниципальными образованиями.
Кобаладзе: Причем это они сделали в 20. Как ты назвала 20-й век? В информационном веке Скандинавия?
Хакамада: 20 век – это был век агрессии и войн, самых страшных. 1 мировая война и 2 мировая. Конец 20 века – это век информации, когда интернет был создан.
Петроенко: Вообще все в жизни должно быть гармонично.
Хакамада: А 21 век это будет век интуиции интеллектуальной….
Кобаладзе: Плохи наши дела.
Светлана: Смотрите, Владимир из Питера пишет: "Никогда не будет женщина президентом в России, хотя бы потому, что у нас в стране очень сильные предрассудки. И второе, это в многонациональной стране женщина не будет авторитетом хотя бы у какой-то части населения".
Хакамада: Я недавно была в Азербайджане, еще раз повторяю, это бывшая страна Советского Союза, это исламская страна, но Вы знаете, там вот как-то не было, я не чувствовала. Там очень серьезно мужчины…
Кобаладзе: В Баку?
Хакамада: В Баку. Я читала там мастер класс.
Светлана: Это столичная история. В любой столице по-другому.
Хакамада: Я ездила по всей России 15 лет.
Кобаладзе: Нет, в Баку, в Азербайджане ты была, кроме Баку?
Хакамада: Ну, причем тут Азербайджан. Я по собственной стране ездила 15 лет, была во всех регионах самых дальних…
Петроенко: Ирина, в исламских государствах женщина президент.
Хакамада: Да, там еще более. А если, я была, например, на Кавказе, я была в Якутии, я была в Улан-Удэ. Я была на Дальнем Востоке, я была в Татарстане. Вы знаете, в Татарстане со мной говорили более уважительно, чем в европейской части России. Поэтому по поводу национальности не надо, восточные люди очень мудрые.
Кобаладзе: Это не я сказал, это Владимир сказал. Вы еще слать не получили, уже меня затюкали.
Светлана: "Да чем же будет отличаться управление женское от мужского, - пишет еще один наш слушатель, - если они выросли в одной стране. Все одно и то же". Ну, тогда выбирайте женщину или мужчину. Какая разница.
Хакамада: Если одно и тоже, то почему тогда женщина никогда не будет. Значит, может быть.
Петроенко: А Вы знаете, еще будет, чем отличаться? Я скажу, потому что все то, что имеет барьеры и умеет преодолевать, как раз когда дальше проходит, становится сильнее. И в личностных характеристиках, и в поведенческих, и в профессиональных, и т.д. поэтому вот сейчас и появляется огромная армия женщин, руководителей предприятий, руководителей муниципальных уровней. Там, где решения конкретных проблем. И от этого сегодня уже мы отвернуться не можем. Это правда.
Хакамада: Правильная мысль, потому что у Вас у мужчин конкуренция послабее. Вы как бы бархатно устроились, обленились… Взяли всю власть во веки веков. И обленились. А женщина, чтобы пробиться…
Петроенко: Ей приходится серьезно выживать.
Хакамада: Поэтому побеждает самая сильная. Самая умная.
Кобаладзе: Я знал, что я сегодня буду ответственным за все наши грехи.
Светлана: Еще одно сообщение смс: "Георгий, думаю, Вас сейчас порвут, но мы с Вами".
Петроенко: Нет, мы тоже с ним.
Кобаладзе: Меня невозможно порвать. Я просто такой деликатный. Щажу Ваше самолюбие. (говорят вместе) Но это не значит, что Вы будете президентом.
Петроенко: Подождите.
Хакамада: В демократическом государстве я бы уже давно была бы президентом.
Светлана: Да, в общем, я думаю, что да.
Хакамада: Ничем я не хуже. Я предлагала Владимиру Путину, давайте в дебаты выйдем и посмотрим. Только никто не ходит.
Кобаладзе: Ну, это дело не ...
Хакамада: А чем, вот объясните мне. Вот давайте так абстрактно. Вот Владимир Путин, вот Хакамада. Чем Хакамада хуже? Что она менее храбрая? Да нет вроде. Ну, что на истребителе не летаю? Ну, если шлем надеть, то могу и слетать. Если надо очень. Что я меньше в экономике понимаю? Нет. Что я говорю, у меня нет управленческого опыта? Я управляла министерством. А Путин управлял этим отделом у Собчака в Санкт-Петербурге. В чем проблема то?
Светлана: Фамилия.
Хакамада: А национализм. Поэтому я и сказала, через 15 лет это кончится.
Кобаладзе: Что? Национализм?
Светлана: Дай то Бог.
Хакамада: Новое поколение вырастет уже другим, просвещенным.
Кобаладзе: Ну, на этот раз ты выставляешь свою кандидатуру?
Хакамада: Нет, конечно.
Кобаладзе: Почему?
Хакамада: Ну, потому что я же не шоумен, тогда я собирала (НЕ РАЗБОРЧИВО), сегодня кандидатом навалом, их уже столько заявилось, и Явлинский, Касьянов, я его поддержала, кстати…
Кобаладзе: А Касьянов разве определился? Он в сомнениях.
Хакамада: Пока в сомнениях, но пока смотрим. А почему он не определяется? Ну, потому что вместо того, чтобы выбрать единого кандидата, начинается, Каспаров раз, Явлинский два, Белых, Рыжков, три, четыре. Ну, как всегда.
Светлана: И из-за этого и результат будет, прямо скажем.
Хакамада: Что и обидно.
Светлана: Если бы не размежевывались, то и дело было бы.
Кобаладзе: Помнишь, еще как-то мы сидели в кампании с Явлинским, еще давно, я сказал, что Вы не можете договориться. Вот же есть реальный кандидат. И ты мне стукнула каблуком по ноге…
Хакамада: Да, что не надо. А в 2004-м году, когда я была единственным кандидатом, меня не поддержал при этом никто. Вот она Ваша мужская…
Петроенко: Солидарность.
Хакамада: Ревность.
Светлана: "Ирина, запомните раз и навсегда. Конкуренция мужчин – это конкуренция интеллекта, бизнеса и амбиций. А конкуренция женщин лишние килограммы и лак для волос".
Хакамада: Ну, закомплексованный чудак и на определенную букву. У которого явно проблемы с женой или с подругой. На мне оттопырился.
Светлана: Из Омска пишут: "Женщине не наплевать на дедовщину в армии".
Хакамада: Вот именно.
Светлана: Женщине много на что не наплевать, но зависит от женщины. На самом деле тут глобально не скажешь. Потому что я так полагаю, что у той же Юлии Тимошенко небольшие отличия от любого лидера мужчины, который прет во власть и имеет там свои представления о прекрасном.
Хакамада: Светочка, берем критическую ситуацию. Вот критическую ситуацию. Я уверена, что в критической ситуации, там спасать людей, спасать жизнь ребенка, среагировать на жизнь ребенка, женщина, она не сможет. Вот я не представляю. Сейчас Хилари Клинтон лидер. Лидер гонки президентской в огромной стране, между прочим. Страна совершенно мужская. Такая империя, нравится, не нравится, намбер ван пока что. И при этом лидирует Клинтон. Так вот если бы она была президентом вот в этот срок…
Кобаладзе: То не было бы войны в Ираке.
Хакамада: Ну, я Вам гарантирую. Потому что Тэтчер в свое время делала это, но это был 20 век. Там вообще.
Петроенко: Ирина, мы может вслух не говорим об этом, но есть очень потрясающая такая деталь. Я разговаривала с одной американской делегацией, где они сказали, мы поддерживаем ее, потому что ее попытались унизить те, кто был у власти.
Кобаладзе: Это муж.
Петроенко: Они имели в виду собственного мужа. И вот нация реагирует вот таким вот образом. Т.е. изменяется тенденция. Обращается внимание на некие нравственные, моральные качества. Поэтому, извините, у нас тоже.
Кобаладзе: Я думаю, войны в Ираке не было бы, если бы был любой другой президент демократ.
Хакамада: Демократ, да, правильно. Ну, а просто у демократов лидеры… почему, я не знаю, там есть ребята сильные такие, агрессивные.
Светлана: Ну, согласились, наверное, с тем, что действительно при всем том у женщин есть свои преимущества. Я вот мне показалась интересной мысль Ирины об интуиции, и о том, что наступивший 21 век потребует на гора эти качества. И если у нас все-таки продолжится хоть какое-то движение в сторону демократическую, то лет, может быть, через сколько подросшее поколение предложит своих лидеров, среди которых будут интересные лидеры женщины. В завершение хочу, у нас около 2 минут осталось, хочу прочесть смску: "Милые дамы, какое президентство, если Вы эфир превращаете в базар, говорите все и одновременно. только что до Вас Жириновский приходил, и то такого не было".
Хакамада: Вот надо сказать, это опять предвзятое мнение.
Светлана: Ну, я хочу сказать, что Жириновский был не в форме, поэтому он был не очень.
Хакамада: Он был не в форме. А когда Жириновский со мной в дебатах, и перебивает так, что я не знаю, нужно на ушах стоять, и он устраивает базар, то все аплодируют Жириновскому.
Петроенко: Как раз мы уступали, и очень терпеливо относились.
Хакамада: Т.е. на самом деле мужской менталитет бабий абсолютно. На уровне предвзятости, такой стандарт висит, что если говорят две женщины или три, то это базар. Если три мужика орут друг на друга, это дискуссия.
Светлана: У нас такие бывали тут дискуссии, когда сидели тут одни мужчины, и слово было не вставить.
Кобаладзе: Что Вы все время сморите на меня осуждающе?
Хакамада: Но это дискуссия.
Светлана: Ну, потому что должен был ты уже вступиться.
Кобаладзе: Да я зайкой уже сижу тут.
Светлана: А не вступаешься.
Кобаладзе: Нет, что касается интуиции, я тоже Иру полностью поддерживаю. У меня даже есть конкретные примеры, когда можно доказать, что женская интуиция, только вопрос: хватит ли этого качества для того, чтобы быть лидером?
Петроенко: Ну, мы же еще и о других говорили качествах.
Хакамада: Не хватит. Я же сказала, при равных, вкупе при равных.
Светлана: "Мне кажется, - пишет нам слушатель, - проблема заключается не в пропорциональности количества женщин и мужчин в российской политике, а в отсутствии в ней хороших людей, мужчин и женщин".
Хакамада: Это правильно.
Петроенко: Это правильно.
Светлана: Ну, вот, наверное…
Кобаладзе: Наконец договорились.
Хакамада: Вот она, главная мысль. (говорят вместе)
Кобаладзе: Хорошие люди нужны.
Петроенко: Профессиональных.
Светлана: Умных, порядочных, честных, и еще т.д. и т.д. и т.д. В этом действительно большой дефицит. А уж кто там будет, сочтемся славою. Мужчины, женщины, поддержим того, кого сочтем достойным.
Хакамада: А мы готовы уступить ради умного и честного.
Светлана: Никакого шовинизма нет. И это было мнение…
Кобаладзе: Ира, если ты выставишь свою кандидатуру, я буду голосовать за тебя. Обещаю.
Хакамада: Ну, вот, надеюсь, сейчас мужчины вздрогнут.
Светлана: Да, и это было мнение Ирины Хакамады, Юрия Кобаладзе, Валентины Петренко и Светланы Сорокиной. Программа "В круге света" до встречи через неделю. До свидания.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #