В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной на радио «Эхо Москвы»
10 июня 2006 г. Гость - В.В. Жириновский
Аудио: анонс -
1:
2:
Светлана: Здравствуйте. В эфире программа «В круге света». У микрофона Светлана Сорокина. Сегодня мы в прямом эфире. Сегодня я пригласила к разговору давнего знакомого, не только моего - давнего знакомого всех нас - политического долгожителя, бессменного председателя Либеральной демократической партии России, депутата Государственной думы первого, второго, третьего, четвертого созывов, доктора философских наук, заслуженного юриста Российской Федерации - Владимира Вольфовича Жириновского. Кажется, ничего не упустила. Здравствуйте.
В. Жириновский: Добрый вечер.
Светлана: Ко многим своим званиям Владимир Вольфович только что прибавил еще одно - персона, нежелательная для въезда в Украину, персона нон-грата, и звучит это как-то у вас это почти гордо, по-моему, вы даже чуть ли не гордитесь этим.
В. Жириновский: Я считаю, это как награда даже.
Светлана: Почему?
В. Жириновский: Ну потому что получается несколько чиновников Украины от имени всей Украины, поскольку они ее олицетворяют, не согласны с моей позицией. Ну это есть, во-первых, демократия. Почему я должен иметь ту позицию, которая выгодна чиновникам?
Светлана: За что конкретно вас объявили персоной нон-грата?
В. Жириновский: Кстати, украинские журналисты приглашали. Вот я был в феврале - «Свобода слова», Савик Шустер там, и там участвовал Бутейко, зам. министра иностранных дел.
Светлана: Вы там покричали?
В. Жириновский: Я не кричал, но мы обсуждали. Меня позвали высказывать свою точку зрения. А последняя, видимо, капля переполнила их чашу терпения, они же организовали (я был в Париже) телемост Париж - Киев - Симферополь. И опять те же проблемы: государство, Крым, газ, НАТО. Я всегда говорю, я говорю об этом много-много лет, если я чего-то новое сказал бы - я все говорю, они это знают здесь. Много раз телемосты были из Москвы. На днях был, кстати, там около гостиницы Украина (теперь вместо «России»). Поэтому я не вижу здесь… это для них новое, потому, что видимо, эти чиновники боятся, что скоро уйдут, и вот что-то сделать. Ну вот, сделали. Пускай. Я считаю, это как награда, а не как какое-то поражение.
Светлана: Ну то есть вам такая лишняя реклама, да?
В. Жириновский: Ну они сделали.
Светлана: А скажите, пожалуйста, все-таки вы действительно довольно откровенно и довольно резко высказывали свое отношение к той же Украине, Грузии…
В. Жириновский: Да, и Прибалтика…
Светлана: … Приднестровье обсуждали тоже и т.д. Скажите мне, пожалуйста, ну а не думаете, что это может быть цепной реакцией, у вас может быть много званий персона нон-грата?
В. Жириновский: Да ради бога! Пускай будет цепная. Я как юрист считаю, что правовых оснований нет. Персоной нон-грата признают того, кто нанес реальный ущерб. Когда дипломат занимался шпионской деятельностью, какие-то сведения передал в свое государство, это несет ущерб: миллионы и сотни миллионов долларов. Здесь никакого ущерба нет. Или внезапная позиция: приехал и раздолбал Украину. Все, что я сказал им там, и в Киеве, и в Париже…
Светлана: Может быть это оскорбительные высказывания? Вот о Грузии вы сказали: нет такого государства.
В. Жириновский: Правильно.
Светлана: Есть такое государство.
В. Жириновский: А резолюция конгресса США 59-го года о расчленении СССР - это разве не оскорбление? А фраза Ленина: превратим войну империалистическую в войну гражданскую? Ему паспорт дали, он поехал за границу. Могли бы не дать паспорт, сказать, что экстремист.
Светлана: Почему вы берете дурной пример?
В. Жириновский: Нет, я говорю о правовых основах. Правовые основания признать персоной нон-грата, если человек, находящийся в этой стране: чужой, иностранец, дипломат, инженер, террорист - что-то совершил, очень плохо этой стране, реально, взрыв какой-то, или информацию украл. Но за позицию, то, что он думает по-другому, и она известна, и они приглашают… Если я приехал бы ночью в Киев и организовывал бы митинг, начал поливать: Ющенко плохой… Меня они позвали. Это же наглость?
Светлана: Но они же не ожидали, что вы будете…
В. Жириновский: Как? Они все это знают. Если бы я что-то новое сказал, совершенно новое. Я все то же самое повторяю уже много-много лет.
Светлана: Скажите, пожалуйста, вы ведь говорили, что у вас там родственники, в Украине, даже похоронены.
В. Жириновский: Да. Ровенская область, город…
Светлана: И отец там родился?
В. Жириновский: Да, родился мой родной отец родился там 25-го апреля, как и я, 1907-го года, город Костополь, Ровенская область. Там убит мой дедушка с бабушкой, мой дядя с женой. Шесть человек лежат в украинской земле. Это наша была страна общая - Российская империя, Советский Союз, сегодня это считается Украина. Я же не говорю, что я отвергаю, я понимаю, что это утверждено: пусть сегодня это независимая Украина. Да, все другое государство.
Светлана: Независимая Украина, у которой есть своя политика, которые, наверное, в том числе могут и натовцев пускать.
В. Жириновский: Согласен. Но я тоже имею право иметь свое мнение. Вот в чем разница. Не понятно, они могут иметь…
Светлана: А почему вы возмущаетесь, когда те же американцы что-то говорят в отношении того, что происходит в России? Вы говорите, какое их дело, зачем они вмешиваются.
В. Жириновский: Нет, в данном случае американцы напрямую дают деньги. Если бы я имел какую-то родственную партию, привез бы деньги, как в свое время Немцов повез деньги оппозиции белорусской, вот они могли его выслать из страны.
Светлана: Вы так утверждаете, вы же заглядывали в чемоданчик.
В. Жириновский: Я разговаривал напрямую с президентом Белоруссии. Как раз я могу говорить. Это глава государства.
Светлана: …может сказать все, что угодно.
В. Жириновский: Хорошо. Олбрайт напрямую сегодня рассказала: 180 миллионов долларов дали Каштунице, чтобы он победил Милошевича. Напрямую! В Европе все знают. Сейчас напрямую поддерживали наши Украину, давали деньги, телевидение, приезжал туда Хавьер Солана. Сколько там было всего. Я не приезжал, я ничего не делал, денег не привозил, боевиков нет, экстремистов нет - только позиция. Практически таким решением они показывают, что это все-таки не тот уровень демократии, чтобы быть в Европе. Это не демократично.
Светлана: У нас какой уровень демократии, Владимир Вольфович?
В. Жириновский: Меня наказали за то, что я имею такую…
Светлана: Понимаю, осудили. У нас какой уровень демократии?
В. Жириновский: У нас… в чем беда наших демократов, либералов от Гайдара до последнего Касьянова - они хотят ту модель, которая у нас в России пока не подходит, преждевременна. У нас не может быть такого же уровня демократии, как во Франции или Германии.
Светлана: А почему?
В. Жириновский: Потому что у нас есть специфика. У нас очень многонациональное государство. Все-таки там в Европе в основном мононациональные. Там есть традиции парламента, которым уже 150 лет в среднем. И они каждые 4 года переизбираются. Там есть традиция политических партий. Этим партиям уже тоже 100 лет. У нас в Госдуме из четырех партий только две имеют стаж 15 лет.
Светлана: Меня как-то напугали, в каком-то интервью сказали, что у нас «Единая Россия» лет на 50 на ближайшие.
В. Жириновский: Вот я и говорю! Когда я говорю что-то, я начинаю думать, что так я хочу. Я считаю, что сегодня у нас будет японская модель, когда будет одна правящая партия очень много лет, и в парламенте будут, исходя из принципов демократии, 2 - 3 партии, которые будут иметь возможность выступать.
Светлана: И вы считаете, у нас практически монопартийность с «Единой Россией» на 50 ближайших лет?!
В. Жириновский: Ну, минимум на 20 лет.
Светлана: Ужас!
В. Жириновский: Но не обязательно с этим названием. Я говорю о модели.
Светлана: Вот о такой партии власти, практически о той, которая погоду делает, да?
В. Жириновский: У нас не понимают, мы должны… Вы говорите модель. Демократия - широкое понятие. Модель французской демократии, немецкой, американской японской. Это тоже страны входят в «Восьмерку». Вот мы выбрали в плане парламентаризма японскую Модель, а в плане главы государства что-то такое американское, когда большая часть полномочий у президента находится. Например, во Франции есть премьер-министр и президент. Может, французская модель даже. Америка далеко. Допустим, парламент по японской модели, а глава государства и правительства - по французской.
Светлана: А вы говорите, что, по идее, монархизм - не такая уж утопическая идея для нашей страны? Ну, не имеется в виду не царь, а какой-то правитель верховный.
В. Жириновский: А именно форма политического режима.
Светлана: То есть вы считаете, что вот эта почти тоталитарная история - это все равно для нас, да?
В. Жириновский: Это да. Почему? Потому что мы такими были всегда, мы такими родились.
Светлана: Может, просто не давали шанс по-другому посуществовать? Попробовать надо.
В. Жириновский: Светлана, страна бы развалилась. Вот это не могут понять наши сторонники такой чисто европейской…
Светлана: Но она уже развалилась.
В. Жириновский: Нет.
Светлана: Уже осталась одна Россия, Советского Союза нет.
В. Жириновский: А, ну это 2/3 бывшего СССР, а экономически, в военном отношении…
Светлана: То есть без тоталитарного и дальше будет разваливаться, да?
В. Жириновский: Если мы перейдем, допустим, к чистой европейской модели, дальше пойдет развал страны. Ведь это нужно понимать. Не потому, что кто-то в Кремле не хочет, или не хотят политические партии. Но если мы пойдем, вот мы получим Югославию - все. Вот остается скоро… ушла Черногория, Косово в этом году уйдет, в ближайшие годы уйдет Воеводино (это на границе с Венгрией) и Сенджак, останется город Белград. Вот такую модель нам планируют, вы понимаете, чтобы остался город Москва и Тамбов, Воронеж…
Светлана: Вот смотрите какая вещь, Владимир Вольфович, вот этот прецедент - страшное дело. Сейчас решится как-то косовский вопрос - а мы постоянно будируем тему Абхазии, Южной Осетии и прочее - ну так они воспользуются прецедентом. А Россия-то тоже может регионами таким образом поплатиться. У нас тоже есть желающие воспользоваться прецедентным правом.
В. Жириновский: Если б у нас не было ядерного оружия, уже давно бы это спровоцировали.
Светлана: Ни фига себе! То есть там все по международному праву, прецедент, а мы все равно будем держать, хоть бы с помощью ядерного оружия?
В. Жириновский: А мы будем держать, и именно благодаря ядерному оружию никто извне не посмеет сделать так, как в Югославии. Там просто на просто сформировали…
Светлана: Так нет, я про другое. Чего же мы тогда по этой логике пытаемся расчленить другую страну? Почему Абхазию, Южную Осетию не даем присоединить к Грузии? Почему там постоянно присутствуем и говорим…
В. Жириновский: Мы формально как государство признаем территориальную целостность. Но если Тбилиси хочет силой воссоединения, мы против этого выступаем, и Европа, и Америка. Вопрос только в этом. Пожалуйста, давайте пусть идут переговоры, круглые столы, пускай идут годы, но не силой присоединять. Только в этом разница.
Светлана: А вы считаете, что у нас Кавказ не силой удерживается в рамках России?
В. Жириновский: Северный, вы имеете в виду, Кавказ?
Светлана: Ну да.
В. Жириновский: А вот я об этом вам и говорю, что у нас при европейской демократии все рассыплется. У нас будет Северокавказский халифат от Махачкалы до Анапы, у нас Якутия может захотеть быть самостоятельным государством. У нас большевики заложили такую неправильную форму устройства национального государства, ведь этого нет нигде. Югославия по нашему пути пошла. То есть это ошибка Ленина и Сталина. И Сталин был против, он понимал, как кавказец, он не хотел этого. Но Ленин настоял. Поэтому это вот проблема того, что неправильная формула устройства страны, почему и барахлит демократия. А демократы думают, что кто-то хочет ограничить прессу или ограничить бизнес - это все из-за неправильного фундамента. Вот когда уберем все национальные регионы, имеющие государственную форму…
Светлана: А как это можно убрать?
В. Жириновский: Ну как можно убрать?
Светлана: У Сталина не получилось.
В. Жириновский: Нет, он не хотел. В конце жизни он хотел, к 55-му году: хотел убрать КПСС и восстановить снова одну российскую республику. Просто уже по времени он не успевал. А во всем мире все страны и даже если конфедерации называются, как Швейцария - единство территории. То есть здесь разница есть. Или национальная культура, язык, как угодно - неприкосновенность территории должна быть. Территория должна оставаться всегда единая этого государства, и в нем может быть много конфессий, много национальностей, много социальных групп, но нельзя ставить вопрос об отделении, о разделении.
Светлана: То есть для Грузии применимы все европейские правила и тамошний порядок демократии, а для нас - нет?
В. Жириновский: Правильно. Грузия пошла по примеру СССР, 91-й год. Но тогда был согласен Ельцин, согласен был Шушкевич и Кравчук - главные составляющие СССР. В Абхазии есть Ельцин - Саакашвили, но Абхазия в лице Кравчука и Южная Осетия в лице Шушкевича, они-то не хотят договариваться с ним. Если бы он так договорился бы, они бы остались бы в Грузии, но они не хотят.
Светлана: Тут запуталась окончательно с этими ассоциациями, вы меня запутали совершенно.
В. Жириновский: Я объясняю, мы когда незаконно разделили СССР, это было незаконно, в конституции СССР не было пункта о возможности распустить страну. Где-нибудь распускалась страна? Назовите мне такое государство.
Светлана: Развалы империй случались.
В. Жириновский: Империи разваливались потому, что они и были созданы путем захвата. Австро-Венгрия. Причем здесь венгры и австрийцы? Отдельно была Австрия, отдельно была Венгрия, потом силой объединили, потом Балканы захватили - была мощная Австро-Венгрия.
Светлана: Владимир Вольфович, у нас тоже было много присоединенных территорий. Добром или не добром…
В. Жириновский: Только добром.
Светлана: Ну конечно!
В. Жириновский: Конечно! Да. все. Я сам жил. Вот Средняя Азия.
Светлана: Пакт Молотова-Риббентропа - это все исключительно добро?
В. Жириновский: Так это было… Имеется в виду раздел Польши? Давно уже восстановилась Польша, да еще получила больше от Германии. Так что они получили больше от России. И Германия получила…
Светлана: Ну хорошо. Не будем углубляться в историю. Скажите вы мне, вот на данный момент как вы себе представляете, значит для того, чтобы сохранить целостность страны, нам, хоть тресни, нужно держать некую тоталитарную историю, единопартийный практически парламент, и заморозить это как можно дольше, так, правильно?
В. Жириновский: Ну, в какой-то степени. И в интересах большинства граждан. Уж если мы пойдем по пути Грузии, у нас тоже появится своя Абхазия, своя Южная Осетия. Там русская армия сдерживает, нас кто будет сдерживать? У нас начнется гражданская война. Это страшно миллионы погибнут. Ну давайте обратимся к гражданам России, вы согласны, что если у нас будет сейчас предельный демократический режим, и он своими последствиями может привести к грузинскому варианту, и у нас везде будут стоять войска ООН и НАТО, чтобы остановить кровопролитие, вы, граждане Российской Федерации… Они скажут, нет, мы не согласны.
Светлана: У нас все время так ставится вопрос, Владимир Вольфович: либо ваша безопасность, либо свобода. Почему все время между этим надо выбирать? Это работа государства - обеспечивать безопасность.
В. Жириновский: Вот оно и обеспечивает.
Светлана: Ну? А свобода-то причем?
В. Жириновский: Формула политического устройства, государственного устройства, влияния на экономику, на все процессы - государство и тормозит любые сепаратистские движения и силовые.
Светлана: Скажите, пожалуйста, а как вам уже то обстоятельство, что ЛДПР, которая всегда была такой, хотя бы умозрительно оппозиционной партией, теперь приглашается наравне с единороссами в Кремль. Вы такая абсолютна прокремлевская партия стали. Это вас устраивает?
В. Жириновский: Откуда это все взялось? Кто приглашает? Вы имеете в виду мы съезд провели или юбилей?
Светлана: Да вы везде уже в Кремле.
В. Жириновский: Ну как везде? Где везде-то? Там же везде и КПРФ.
Светлана: Обласканы, можно сказать. И все время озвучиваете за день до происходящего то, что дальше происходит.
В. Жириновский: А посмотрите статистику: КПРФ показывают больше по всем каналам.
Светлана: Да ладно вам! Вы один больше, чем вся КПСС.
В. Жириновский: Журналисты это подсчитывают. ЛДПР на 4-м месте по количеству времени в информационном поле. Если вот все, что говорят о КПРФ и «Родине»…
Светлана: Потому что вы один только ЛДПР всю и представляете. Кто еще-то есть?
В. Жириновский: Это не важно.
Светлана: Вы, кстати, сыном довольны в его деятельности?
В. Жириновский: Нежелательно, чтобы были родственники. Потому что каждый раз укоры: и ему, и мне, и партии.
Светлана: Но он как-то проявился как политик? Все-таки не догнал он до вас.
В. Жириновский: Он готов проявиться, но не берут у него интервью, я же не могу заставлять, давайте уходите, идите к нему. То есть это он другого типа. Вот он как раз очень вписывается в современную формулу власти.
Светлана: Единороссовскую такую, да? Надо будет скоро делегировать.
В. Жириновский: Вот в этом плане он подходит именно к современному этапу режима. Я подходил к тому, ельцинскому - 89 - 99, когда у нас было бурно все…
Светлана: На этом взросли, ваши дрожжи оттуда?
В. Жириновский: Да, а он как раз к этому тихому варианту очень подходит.
Светлана: Может, делегируете со временем?
В. Жириновский: Зачем делегировать? Всегда должно быть несколько команд. Нельзя чтобы все опять в один мешок сливались.
Светлана: Вот возвращаясь к нашему устройству внутрироссийской политической жизни, понятно, скорее всего вы правы, к сожалению, все это надолго, вся история, но ведь согласитесь, это загнивание, если тоталитарный, если одна партия, это так или иначе загнивание, это абсолютное отсутствие критики…
В. Жириновский: А Япония чего не загнивает?
Светлана: Мы не японцы, давайте об этом вспомним.
В. Жириновский: Согласен. Хорошо, Швеция. Там постоянно один король (монархия), и одна социал-демократическая партия Швеции правит 40 почти лет. Ну, Швеция - пожалуйста. возьмите…
Светлана: Королевские семьи - это отдельная история. все-таки взрощены по-другому.
В. Жириновский: Мы потеряли - в этом беда наша.
Светлана: И что теперь?
В. Жириновский: Мы полностью оторвались от Российской империи, начали с нуля советский период, которого нет ни у кого, а теперь его уничтожили. Теперь мы возвращаемся, пытаемся как-то восстановить историческую преемственность - вот это наша беда.
Светлана: А какой сейчас вариант? Не царя же звать. Все-таки кого? Выбирать какого-то лидера?
В. Жириновский: Не надо уже. Монархии не вернутся. Будем избирать президента. Можно сроки продлить. Потому что 4 года мало для России, мы взяли чисто американский вариант. Шейнис поехал в Америку и там все выписал: и сроки…
Светлана: Ну 8 получается. Достаточно, наверное.
В. Жириновский: Ну если два срока подряд.
Светлана: А вы предлагаете два раза по 7?
В. Жириновский: Лучше даже один раз, но 7 лет. Чтобы все знали, вот избрали, 100 % в следующий раз будет другой, но 7 лет вот он правит, и все. Это был бы хороший вариант.
Светлана: И не мучается выборами?
В. Жириновский: И не мучается выборами. Сэкономит деньги, нервы интриг меньше будет, подсидок, подсадок, компромата ложного, коррупции меньше будет. Ведь торопится. А тогда не будут торопиться. Все уже знают, что 7 лет, и не нужно никуда…
Светлана: Как вам Медведев на роль преемника?
В. Жириновский: Ну, он может быть в рамках той команды, которая сформировалась, он один из них, чиновник, и может быть неплохой. Но вот для России, я считаю, что все-таки он слишком тихий.
Светлана: Т опять же - в рамках той истории, которая сейчас.
В. Жириновский: Да-да. Вот он тихий, потому что огромная страна, и здесь все-таки нужен более жесткий голос, какие-то нотки, позиция, уметь говорить, глядя прямо на всю страну, а если это по бумажке, цифры и какие-то формулировки готовые, это не очень производит впечатление.
Светлана: Ну, поднатореет, это дело наживное.
В. Жириновский: Да, все-таки еще могут выборы…
Светлана: Я что хочу сказать, вы недавно как раз, когда перебирали преемника, вы Медведева не числили в преемниках. Вам казалось, что он не будет преемником.
В. Жириновский: И сейчас считаю, что всех, кого называют: Иванов, Медведев - они не будут преемниками.
Светлана: Но смотрите, как «Коммерсант» написал, на проектную мощность Медведев вышел, посмотрите, как его презентуют. Вот это собрание по нац. проектам. Медведев там во всех выгодных ракурсах с каким-то репликами, говорит больше, чем президент, показывают долго, по регионам ездит. Это ли начало истории?
В. Жириновский: Специально…
Светлана: Сбивают с толку, да?
В. Жириновский: Вот чтобы увести в сторону: давайте нападайте, изучайте. Он, в крайнем случае Иванов… у них рейтинг одинаковый на 0,2 отличие какое-то.
Светлана: Какой у них сейчас рейтинг?
В. Жириновский: В последний раз было где-то около 10 %. У меня 7,3 у Иванова 7,2 - вот 3 человека. Последний самый, буквально несколько дней назад.
Светлана: То есть если не считать Путина, тройку составляют Медведев, Иванов и вы?
В. Жириновский: Медведев, я и Иванов. Иванов вот чуть-чуть отстает на десятую. Но скоро его, может быть, подымут, он будет уже вторым, а я буду третий.
Светлана: А вы будете участвовать в президентских выборах?
В. Жириновский: Ну когда объявят - конечно.
Светлана: Или опять Малышкина выдвинете?
В. Жириновский: Нет. Тогда с Малышкиным была лишь одна ситуация: под новый год, и резко заявили, что другие снимут свою кандидатуру или не будут выдвигаться.
Светлана: Под елочкой не жалко было Малышкина.
В. Жириновский: Проводить съезд уже в новом году… Мы поторопились, думали, что могут сорвать выборы, мы не знали, что Миронов - 100 % запасной вариант. Если бы я знал, что Миронов.
Светлана: Чтобы вы подстраховывали власть, чтобы не было безальтернативных выборов, да?
В. Жириновский: Да. Я по собственной инициативе. Если я знал, что Миронов пойдет, я бы понял, что это подстраховочный вариант, и от нас пошел бы может быть другой, у нас там много желающих.
Светлана: (Смеется) Много желающих!!
В. Жириновский: А я боялся, что надавят как-то на Хакамаду, на Рыбкина, увезут куда-нибудь. А на Малышкина никто не надавят. Подкупить могли бы, допустим. Могли дать 20 миллионов долларов, а то и 50: сними кандидатуру - и сорвать выборы.
Светлана: То есть это как практика? Большие деньги предлагают, чтобы… А кто предлагает, Владимир Вольфович? Страшно подумать!
В. Жириновский: Вполне могли. Тот же Березовский и т.д. Все противники главы государства. Рыбкина могли увезти, как он и это сделали. Хакамада могла снять, Харитонов обещал снять. А моему могли бы дать большие деньги. Поэтому я выставил того, кто не пойдет на это и 100 % дистанцию пройдет до конца.
Светлана: Сейчас ситуация, вы будете участвовать?
В. Жириновский: Буду. Я считаю, что самый хороший вариант будет. В парламент пропустить три партии: «Единая Россия», ЛДПР, КПРФ. «Единая Россия» - 200 мест, ЛДПР - 200, 50 - коммунисты.
Светлана: ЛДПР - 200? Вы считаете, что единороссов потеснить? Да ну, вы что!
В. Жириновский: По рейтингу мы можем с ними идти. На Чукотке у нас было 16 %.
Светлана: А сейчас вы хотите столько же, сколько они мест занять. У вас сейчас сколько?
В. Жириновский: 35 депутатов.
Светлана: А хотите 200?
В. Жириновский: В шесть раз больше.
Светлана: Здорово!
В. Жириновский: Ну и что? А почему? Сейчас другая система будет - только по партийным спискам. То есть должно не 35, а 70. И увеличение за счет того, что реально пройдет только три партии. И вот эти три партии выдвинут три кандидата. «Единая Россия» - условно это Медведев или Иванов, ЛДПР - я, и Зюганов. Вот втроем мы и будем. Три варианта.
Светлана: Вы думаете, Зюганов тоже пойдет на выборы?
В. Жириновский: Ну, он может вместо себя опять Харитонова, или, допустим, у них Мельников есть Иван Иванович. Скорее всего он сам пойдет.
Светлана: То есть практически будем выбирать опять из известных фигур, кроме преемника, который еще не очень понятен, кто, да?
В. Жириновский: Да. И, пожалуйста, здесь вполне хороший такой расклад будет: и левые получат своего кандидата…
Светлана: Владимир Вольфович, а когда вы всерьез думали, что можете стать президентом? Вы 17 лет в политике, участвовали в президентских выборах не однажды, когда вы думали всерьез?
В. Жириновский: Три раза.
Светлана: Каждый раз думали, что всерьез попадете на президентское кресло?!
В. Жириновский: Я знал, что если проводить полностью свободные выборы, шанс есть. Вот сейчас, смотрите, вторая сточка все-таки. Ведь Владимир Владимирович сказал, точно не пойдет. Пойти практически он не хочет, и может, скорее всего так и будет. Если идет его или не его - выдвинутый «Единой Россией» человек, я и Зюганов, то у меня больше шансов, чем у Зюганова и у Медведева. Больше. Я это знаю, объезжая всю страну.
Светлана: Ну, поддавят перед выборами.
В. Жириновский: Это другой вопрос. Подавить, второй тур состыковать. Вот во Франции сделали в свое время. Ляпен получил столько, сколько…
Светлана: Да-да, известная история.
В. Жириновский: А потом запугали его, и Ширак получил 70 %.
Светлана: То есть вы понимаете, что шансов у вас практически нет?
В. Жириновский: Почему? А вы знаете, что такой вариант и может быть как раз? Вот Путин может как раз пойти на это. Хотите свободные выборы - пожалуйста, вот три кандидата. Он не участвует, вот три партии в парламенте, пускай выдвигают. И только парламентские партии смогут реально выдвинуть, потому что собрать подписи зимой от имени группы избирателей это нереально будет. Тем более, что сейчас понизили процент брака. Только10 % - это всегда брак будет. Это не проблема. Вот три кандидата. И он скажет, а я не буду никого поддерживать. Вот сделает вариант, что он не хочет вмешиваться в избирательную кампанию, вы все кричите за два года до выборов, что он своего оставит ставленника или сам останется. Он возьмет самый такой красивый вариант и сделает, и не будет поддерживать никого, скажет, выборы объявлены, допустим, это будет условно ноябрь 7-го года, Совет Федерации примет постановление объявить выборы президента. Три съезда, три партии, три кандидата. Он не участвует. И он скажет, я ухожу с какого-то числа - марта, и я не хочу, чтобы граждане России выбирали под давлением. Пожалуйста, решайте сами!
Светлана: То есть тогда у вас есть серьезный шанс?
В. Жириновский: И вот тогда, если у Медведева не будет прямой поддержки Кремля, шанс есть.
Светлана: А вам это надо?
В. Жириновский: Ну я бы с удовольствием… Я хотел бы, во-первых, потому что это сегодня наш рабочий режим. Для чего политическая партия? Я бы сделал лучше, чем любой другой кандидат их сегодняшних.
Светлана: Почему? Чем вы лучше?
В. Жириновский: Потому что народ любит меня. было бы приятнее людям, они бы поняли наконец, что пришел тот, за кого они голосовали 17 лет, а не опять навязанный свержу. Люди устали. Вы же сами не хотите, чтобы одна партия будет 50 лет господствовать в парламенте, так люди не хотят, чтобы опять навязали им кого-то сверху. Сколько можно: Горбачев, Ельцин…
Светлана: А вы, придя, исходя из того, что вы перед этим говорили, оставили бы всю ту же схему: ту же парламентскую, ту же президентскую?
В. Жириновский: Но мне ведь тоже нужна будет опора.
Светлана: И вы также будете действовать?
В. Жириновский: Нет, например, я бы ускорил процесс укрупнения территорий. 50 краев. Пускай будут края. Решили края - пускай будут края. Не важно. 50 единиц территориальных по 3 миллиона человек. И естественно, сохранить предоставление кандидатуры в местный парламент. Но я бы в 8-м году половину губернаторов не переназначил, как минимум половину. И меня бы устроил трехпартийный парламент - «Единая Россия» как консерваторы, вот такой центристский вариант, правее - ЛДПР, левее - КПРФ. В перспективе КПРФ заменить, заставить их название сменить.
Светлана: Напоминаю вам, уважаемые радиослушатели, что мы разговариваем с Владимиром Вольфовичем Жириновским, хотя вы по голосу его прекрасно знаете: он действительно17 лет в политике, мы наслушивались его многократно. И продолжение его размышлений о будущем устройстве России и о многом другом, в том числе и о его личной жизни (он отпраздновал недавно 60-летие) сразу послед коротких новостей средины часа.
НОВОСТИ
Светлана: Итак. Еще раз Здравствуйте. Это программа «В круге света». Мы в прямом эфире. Мы разговариваем с Владимиром Вольфовичем Жириновским - опытнейшим политиком. Вице-спикер Государственной думы, по-моему, и прошлого и нынешнего созывов, да?
В. Жириновский: Да.
Светлана: А говорили мы на самую может быть интересную сегодняшнюю политическую тему - это ближайшие выборы предстоящие и вопрос о преемнике и многое другое. Владимир Вольфович подтвердил, что он скорее всего пойдет на выборы, даже сказал, что у него неплохие шансы, если выборы будут честными и отстраненными от стороны ныне действующего президента. Вы исключаете вариант, что все-таки президент под давление просьб огромного количества народонаселения России пойдет на третий срок?
В. Жириновский: Ну, тогда он будет себя не важно чувствовать, ибо на Западе будут говорить, что пошел вариант Лукашенко, Ниязова, Назарбаева, ему бы не хотелось.
Светлана: Ну могут быть какие-то другие варианты. Вот вы упомянули Лукашенко. Не знаю, единения с Белоруссией, новая история, новая страна и т.д.
В. Жириновский: Если вдруг созреет ситуация, что можно будет Россия и Белоруссия, Россия и Казахстан, Россия и Армения, могут даже Россия и новые территории - Абхазия, Приднестровье.
Светлана: Ах, вот так?
В. Жириновский: Ну а что, это же тоже создание нового государства.
Светлана: Приднестровье, с которым общей границы даже нет. Ну, Владимир Вольфович, побойтесь бога!
В. Жириновский: А у Франции сколько заморских территорий.
Светлана: То есть колониями прирастать будут?
В. Жириновский: Ну почему колониями? Там русские люди живут. В свое время это российская армия там пришла.
Светлана: И такой вариант возможен? То есть придумают какое-то объединение, новое государство…
В. Жириновский: Создание государства - в этом случае уже нет зацепки за конституцию. Сразу референдум и о создании нового государства, и о проведении выборов - все вместе в одном референдуме. Все до кучи, да. Вот такой вариант, если допустим. В данном случае Минск тормозит. Если бы Лукашенко согласился бы, уже был бы вариант, что действительно новое государство, а может быть созреет кто-то. Ведь можно вообще что-то необычное сделать. Мы можем вообще с Кореей объединиться, и сразу решим демографическую проблему. Китай - нам нежелательно, Япония не пойдет, а Корея вполне пойдет. Чисто как количественный состав населения.
Светлана: Вот никогда не знаешь, чего от вас ожидать!
В. Жириновский: Но вы поймите, это очень трудолюбивые люди, хорошо русский язык у них идет. Вот новый кореец живет у нас везде: и в Средней Азии…
Светлана: А тамошнего правителя мы как: губернатором возьмем или как?
В. Жириновский: Вот я и говорю об этом, что вопрос не со стороны России, а чтобы те захотели: в Минске, в Пхеньяне, в Астане. И даже, я вас уверяю, Сухуми не очень может захотеть. Им всем хочется быть самостоятельными: больше денег, больше власти, больше авторитета…
Светлана: То есть этот вариант скорее всего не пройдет: новой страны, нового референдума?
В. Жириновский: Скорее всего тоже, потому что ну вот если повышение цен для Белоруссии сейчас может привести к очень тяжелым последствиям для экономики, и там в 7-м году может быть ситуация предельно напряженная. И вот может быть там какой-то вариант и возможен будет.
Светлана: Дозреют?
В. Жириновский: Дозреют, да. Казахстан - тоже ситуация может осложниться. Там есть экономические успехи, но Назарбаев очень давно уже находится, он самый старейший. Он еще был первым секретарем ЦК компартии Казахстана, то есть уже лет 17 у власти. Там тоже может быть какое-то обострение. А может быть, и Таджикистан захочет. Там же ситуация в Афганистане очень тяжелая.
Светлана: Вот, уважаемые радиослушатели, такие у нас блестящие перспективы: объединимся просто на славу.
В. Жириновский: Ну это формат будет. А что вы хотите? Ведь таджики… мы не только с Таджикистаном, нам выгодно, чтобы таджиков северного Афганистана перебросить к нам в страну, чтобы не было наркотиков. Это северный Афганистан - в основном, наркотики они. Там их может быть всего миллионов пять, не больше. Если мы перебросим их оттуда полностью, чтобы убрать тех, кто производит наркотики, потому что они не хотят сажать кукурузу, просо, они будут всю жизнь сажать наркотики, поэтому самый лучший вариант - дать им работу и дать возможность жить с других условиях. В рамках объединенного государства мы им дадим рабочие места в другом месте, тогда будет тоже вариант.
Светлана: Ну это утопия конечно.
В. Жириновский: Почему утопия?
Светлана: Потому что не больно-то решаются проблемы на нашей собственной территории: с этими самыми рабочими местами, с умилением нравов на том же Кавказе.
В. Жириновский: Но это рабочие места в малых городах.
Светлана: На том же Кавказе у нас умиление нравов никак не получается.
В. Жириновский: Армения - есть запасной вариант. Пожалуйста. они тоже в тяжелом положении.
Светлана: Ну, понятно. Скажите мне пожалуйста, Владимир Вольфович, а как вы оцениваете шансы Иванова?
В. Жириновский: Ну, он в принципе все-таки ближе к силовикам. И при решении вопроса, кого лучше: Медведев, Иванов - могут сделать ставку все-таки на Иванова.
Светлана: Хочу вашу цитату прочитать. Это ваша статья «Армию не трогать»: «Иванова должна бояться вся страна. У министра обороны должно быть лицо, как у Устинова: держиморда, зверь - чтобы колени дрожали по периметру страны».
В. Жириновский: Да.
Светлана: Ну, во-первых, чего вы так Устинова назвали? Тогда еще действующего генпрокурора.
В. Жириновский: Я имею в виду в хорошем смысле. Мощный такой должен быть.
Светлана: А, во-вторых, на фига нам бояться министра обороны в мирное время?
В. Жириновский: Имеется в виду не внутри страны, а по периметру. Вот Саакашвили же напугал всех.
Светлана: Да ладно, что же он, держиморда что ли?
В. Жириновский: Ну как он там выступает на митингах. Вы посмотрите, как он говорит: с пеной у рта…
Светлана: То есть вы про то, что не хватает Иванову выражения лица и не хватает ему харизмы, не хватает напористости вот этой?
В. Жириновский: Да, да. Вот все это тихая команда. Вот в этом плане они как бы пробуксовывают.
Светлана: А упомянутый Устинов, как вы думаете, за что его сняли, и не может ли он появиться как «черт из шкатулки»?
В. Жириновский: Может. Вот это тоже может быть вариант. То есть как бы обиженный, немножко отстраненный преждевременно. И вот он тоже входит в список возможных - именно от силовиков. Там больше симпатий к нему, кстати - к Устинову.
Светлана: К Устинову?
В. Жириновский: Да. если, например, Путин не пойдет на третий срок и не будет нового государства…
Светлана: А! Я вас сейчас слушаю и думаю, значит точно Устинов.
В. Жириновский: …то он… Я и предполагаю, что его сейчас убрали. чтобы немножко он отсидится, люди будут думать, потом объявят, что он был самый заядлый борец с коррупцией,
Светлана: Да и ему и сейчас никто ничего плохого не сказал - одни хвалебные сюжеты.
В. Жириновский: Да, да, да. Это тоже вариант вполне возможный. Когда нельзя будет критиковать, он вроде не действующий уже, и вот он появляется, еще память будет о нем - год всего пройдет, через год. И вполне такой вариант тоже возможен. То есть Медведев не подходит, Иванов… а вот Устинов.
Светлана: А еще кто возможен?
В. Жириновский: Ну еще кадровик - Виктор Петрович Иванов. Но он тоже ближе к Медведеву и Иванову по своим каким-то данным. То есть там есть набор людей. Это у Ельцина был список человек 10 - 12, но он все это убрал и взял, назначит Путина. Вот так и тут.
Светлана: Владимир Вольфович, я уже склоняюсь к тому, что вы мне симпатичнее из этой когорты, при вас, по крайней мере, можно говорить чего-то, вы откликаетесь на предложения прессы пообщаться.
В. Жириновский: Да, я же об этом всегда…
Светлана: И опять же привычный со страшной силой ко всем критикам и выпадам в ваш адрес.
В. Жириновский: Да, и все взгляды мои известны. Никто не скажет, а почему пошел какой-то вектор внутренней политики или внешней. Все известно. И за это будут голосовать. Я ничего не скрываю.
Светлана: На президентских выборах тоже графа «против всех» убирается, да?
В. Жириновский: Убрать везде ее нужно.
Светлана: Вы за это?
В. Жириновский: Она нелогична.
Светлана: Я вот хочу выбрать, прихожу, и ни один кандидат мне не нравится, вдруг я вас тоже к тому моменту как-то разлюблю. И что? Что мне делать?
В. Жириновский: Ну не бывает такого.
Светлана: Ну будет там Иванов, Медведев и Жириновский.
В. Жириновский: Ну даже два человека есть - из двух выберете. Две партии есть из двух… Я согласен, если бы была одна КПСС, я приходил всегда, зачеркивал их кандидатов, писал им пожелания. И видимо, такой бюллетень признавали недействительным. Но сейчас, когда несколько партий в бюллетенях будет, несколько кандидатур на выборах в президенты, почему нельзя выбрать-то? Ну логика должна быть. Вы поймите, нет нигде в мире любимого президента, любимой партии. Все недовольны. Но при прочих равных все-таки можно сделать выбор вполне.
Светлана: Ну не знаю, не знаю. что еще про парламентские скажете, у нас действительно будет расклад: вот эти три партии, как вы определили, никаких неожиданностей не ждать?
В. Жириновский: Ну, может быть четвертую, чтобы немножко растворить электорат КПРФ, чтобы она не получила 100 голосов. Могут дать Аграрную партию, Партию пенсионеров или ту же «Родину», или семигинских ребят.
Светлана: То есть то, что называется «демократическая оппозиция», вы выметаете полностью из перспективы, да?
В. Жириновский: Да! Ну максимум демократическая партия - тоже Травкин хотел, Касьянов хотел, Глазьев, ЛДПР…много там менялось. Можете быть она как-нибудь проползет в думу и будет в какой-то степени эту роль играть, прозападной такой демократической модели.
Светлана: Владимир Вольфович, скажите мне, пожалуйста, вот сейчас резко меняю тему, потом может быть успеем, вернемся к актуальным событиям. Скажите мне, пожалуйста, вы в конце апреля отметили свое 60-летие. Один из вопросов в Интернете был, вы можете себя считать счастливым человеком?
В. Жириновский: С точки зрения политической работы - сверсчастливый. За 17 лет я сказал все, что я думал, никогда не боялся, никогда не останавливался, никакие заказы не исполнял. С точки зрения того, что избиратели, которые мы обещаем, но они все-таки испытывают большие трудности, здесь нельзя назвать счастливым, потому что результативность не высока. То есть для себя лично - это великолепно. Я когда-то мечтал дойти до поста министра. Я считаю, что пошел дальше. Потому что если бы был сейчас вместо Фурсенко или вместо Зурабова - это не столь высокая позиция.
Светлана: Ну и не столь устойчивая.
В. Жириновский: А вот сейчас - зам. пред. Госдумы - это ранг вице-премьер фактически по конституции. По армии - это генерал-полковник. То есть я весь мир объехал, всю страну, всем везде сказал открыто и свои взгляды проповедовал. Ну и потом, получали миллионы голосов. Ведь 13 миллионов голосовало в 93-м году. Последний раз - 7 миллионов. Это же целая страна! В этом плане удовлетворение есть максимальное.
Светлана: А усталость есть?
В. Жириновский: Конечно! Это тяжелейшая работа. Самая тяжелая работа - политика. Журналисты бывают очень талантливые, очень много делают, но все-таки формат есть: редакция, передача там как-то, а здесь все: круглые сутки по всей планете. Журналистов не признают персонами нон-грата. А меня признавали уже не первый раз. Меня высылали. Против меня каждый год возбуждается уголовное дело. Каждый год! Представляете, это же тяжело. 15 уголовных дел! Приходят следователи. Я объехал всю страну.
Светлана: А за что в основном уголовка-то идет?
В. Жириновский: Чисто вот клевета на кого-то, оскорбил… последний раз Зюганов подавал.
Светлана: Он, кстати, сейчас тоже в Феодосии, слышали в новостях?
В. Жириновский: Да. Ну вот тоже .
Светлана: Не дают покоя лавры ваши.
В. Жириновский: Да, Бабурин и Зюганов. Следом за мной - в Ирак, в Югославию, сейчас в Крым. То есть просто противно, сами не…
Светлана: Но вы быстрее,
В. Жириновский: Я раньше делаю и чисто по внутреннему убеждению. А они: ах, у него будет больше голосов, давай мы побежим. На пленуме ЦК, знаете, однажды говорили у себя КПРФ (Лукьянов говорил), а чего это мы русскую карту Жириновскому отдали, а почему нам ее не разыграть. Это же страшно. Представляете, они не смотрят, что им хотелось бы делать для наших граждан, а вот почему у Жириновского больше голосов. Или вот Рогозин. А давайте потоптаться на поле Жириновского. Мои книги читают! Читают мои книги накануне, на следующий день озвучивают.
Светлана: Кругом плагиат! Где закон о защите интеллектуальной собственности?!
В. Жириновский: А здесь нельзя. Публичная политика - здесь ничего нельзя придумать. Даже два варианта: Крым против НАТО, за НАТО…
Светлана: Ну, с вашей оперативностью трудно потягаться, поэтому вы все равно держитесь наплаву. Другое дело - сколько вы еще выдержите. Потому что вся партия все 17 лет - практически одно ваше имя и знаю, больше никого.
В. Жириновский: Ну и что, других просто меньше показывают.
Светлана: Сколько вы еще собираетесь просидеть в кресле руководителя ЛДПР?
В. Жириновский: Ну еще лет 20 можно.
Светлана: Лет 20? До 80?
В. Жириновский: Ну а что? Возьмите, Рейган - в 80 лет ушел. Возьмите Ран - в 80 лет. Я же не говорю, Хо Ши Мин и другие.
Светлана: А у вас есть время вообще остановиться и задуматься? Вот не знаю, 60 лет отмечали. Такие промежуточные итоги можно подводить, да? Вот остановиться, задуматься немножко и как-то перевести дух, немножко сменить картинку. У вас никогда не бывает времени просто остановиться и задуматься о своей жизни. Ведь если нет результативности, то получается роль ради роли. Но у политика все-таки должны быть результаты, кроме амбиций собственных и кроме партийных интересов.
В. Жириновский: Светлана! Так у каждого человека. Журналист еще не получил любимую передачу, актер не получил любимую роль, конструктор не выпустил любимый самолет в воздух. У всех так! Врач не сделал еще ту операцию, которую хотел бы сделать, чтобы человечество о нем заговорило. Все люди так! Нет такой профессии: все, я все сделал, я ухожу.
Светлана: Ну скажите мне, но вы умный человек и опытный политик, неужели ваша цель - всего лишь занять президентское кресло? Ведь не это, наверное, есть цель деятельности политика? Только карьера?
В. Жириновский: Так в том-то и дело. Если бы я ставил карьеру - вот я хочу пост, вы были бы правы. Я в публичной политике и в парламенте, чтобы помогать моим избирателям.
Светлана: Ну и чем вы смогли им помочь, скажите мне, пожалуйста?
В. Жириновский: Да каждый день и ночь уходит: им письма, переводы почтовые, и я озвучиваю все то, что нужно именно в том плане подать, как они хотели бы это услышать. То есть я постоянно на них работаю. Я для других не работаю. Моя работа - чтобы было хорошо избирателям. Если я не могу им дать материальный достаток. Не могу им дать работу, построить им дом, то они слышат то, что они, миллионы, хотели бы сказать, но никогда не смогут, к ним не придет журналист, потому что они неизвестные люди, идут к известным людям, и когда я знаю, что им нравится то, что я говорю, это уже определенный этап работы.
Светлана: Владимир Вольфович, в последнее время и Кремлю нравится то, что вы говорите. Уже давно замечено, что вы за некоторое время до озвучиваете в какой-то гипертрофированной форме то, что потом вдруг выходит нагара. Вот что это такое? Это вы вот вылавливаете какие-то в воздухе движения? Это вы ходите, совещаетесь с Кремлем? Или у вас один пиар-центр с тем же Кремлем? В чем дело, откуда вы все это знаете?
В. Жириновский: Не пиара нет, никогда не было совещаний, никогда меня не звали, я просил о встречах, когда какие-то вопросы возникали по парламенту. А это просто совпадения. Почему Зюганову не везет?
Светлана: Ну как-то совпадений страшно много.
В. Жириновский: Ну посмотрите, Светлана, Зюганов продолжает связь с Карлом Марксом. Это устаревшая модель. Демократы оторвались в слишком прозападный вариант, им Россия еще не дала потенциал. А я с самого начала и партия идем в том направлении, которое сегодня действительно становится наиболее реальным. Ну повезло нам - политическое везение. Я это не выдумывал. Я начал при Горбачеве.
Светлана: А что как результат? Посмотрите, у вас довольно экстремистские взгляды бывают, вы высказываетесь: «Иван, запахни душу», «Россия для русских» - это же все…
В. Жириновский: Там нет нигде такого слова. Там можно интерпретировать. Дело в том, что слишком пострадал русский народ, слишком много жертв…
Светлана: Владимир Вольфович, а сегодня только что в новостях сообщили, очередное убийство. Армянин убит в Москве, бесконечные вылазки скинхэдов.
В. Жириновский: Плохо. Плохо.
Светлана: Ну что, вы считаете, что вы в этом не повинны?
В. Жириновский: Нет, конечно. Никогда. Спросите у тех ребят, которые участвовали на них, они никогда не скажут, что они прочитали книги Жириновского или слышали меня.
Светлана: А читать не надо. Они слышат, они тоже улавливают эти настроения, они становятся модными. Вы модный человек. Вот сидите такой красивый передо мной: в красной пиджаке и красном галстуке; слушаешь вас и думаешь, вот ведь какие вещи вы говорите.
В. Жириновский: Большинство актов политического насилия -заказные и проплаченные. Уберите деньги и заказ, и никто не пойдет убивать кого-то там по признаку национальности.
Светлана: Большинство, но не все. И тучи этих молодых людей, которые избивают и убивают на улицах, в том числе студентов иностранных…
В. Жириновский: Согласен, подросло новое поколение. Они росли - сводки: Чечня, сводки южане такие сякие, плохие, захваты…
Светлана: И вот эти ваши высказывания - вы не считаете, что вы тоже вносите свою небольшую, но лепту?
В. Жириновский: Нет. Постоянно о том, что мы не должны ни в коем случае говорить ту фразу: «Россия для русских». Это нельзя. Потому что у нас народ очень многонациональный. Да вообще не то время уже. Сейчас нельзя. Сейчас в Германии никто не скажет, что Германия для немцев. Японцы не скажут этого. То есть мы никогда в ЛДПР этот вопрос в таком ключе не ставили. Нельзя. У нас самая интернациональная фракция. Посмотрите на состав фракции: самая интернациональная - 30 % депутаты другой национальности: дагестанцы, были у нас ингуши, армянин есть… грузин есть! Единственная фракция, где есть грузин. Вот я часто спорю, меня приглашают на телемосты с Тбилиси. Мы единственная фракция, где есть грузин - Багишвили Евгений. Вот, пожалуйста. Татары у нас…
Светлана: Владимир Вольфович, а кстати говоря, чего вы вдруг вспомнили, что у вас отец похоронен в Израиле? Почему именно сейчас?
В. Жириновский: Да я ничего не вспомнил. НТВ передало. Якобы они нашли там город… кладбище рядом с Тель-Авивом - могилу, где написаны фамилия, имя, отчество, и они считают, что это совпадает с данными моего отца.
Светлана: А это так или нет?
В. Жириновский: Так я не знаю, я пытаюсь…
Светлана: А где у вас отец похоронен?
В. Жириновский: Я не знаю ничего этого. Он уехал в Польшу в 46-м году. 25-го апреля в день рождения - эшелон, Сталин отправлял всех за границу, кто с иностранными паспортами, у него был польский паспорт. И мама приезжала в Варшаву со мной в августе, а в сентябре было последнее письмо: я не могу с вами больше вести переписку, я знаю, что у вас плохо оценивают, кто имеет переписку с заграницей. Все! теперь появляется информация где-то в конце апреля, что кто-то нашел на каком-то кладбище по Тель-Авивом могильная плита, где написана фамилия, имя, отчество, которые совпадают с данными моего отца. Я пытаюсь найти. Ищу. Связался с послом. Не можем и там найти. Могила есть, но кто ухаживает, никого нет. Родственники - никого нет.
Светлана: А надпись действительно совпадает?
В. Жириновский: Надпись: фамилия, имя, отчество моего отца и год рождения 1907-й год, город Костополь (Польша). Совпадает. То есть город, страна и год рождения совпадают. У нас в Москве тысяча Иван Ивановичей Ивановых. Тысяча! А Ивановых просто 3 тысячи.
Светлана: Ну так он же не Иванов.
В. Жириновский: Я согласен. То же самое. Может быть теска по фамилии, имени, отчеству. Но конечно очень близко, потому что и родился, год рождения, Польша и город Костополь маленький, там не могло быть двух таких.
Светлана: Если подтвердится, тогда?
В. Жириновский: Я поеду обязательно, поклонюсь могиле, и может быть сюда ее перенесу. Но мне странно, что он молчал. Это человек, который якобы мой отец, он приехал туда в 49-м году. Умер в 83-м - 23 года назад. Неужели за… в 49-м, я понимаю, Сталин еще был, потом Хрущев был…
Светлана: Может такая боязнь?
В. Жириновский: Боялся, видимо. Вторая жена там - Лола, она лежит рядом. Умерла в 86-м году. Моя мать была у него первая жена. То есть если это вдруг так, я буду счастлив, 60 лет я жду встречи с ним. Я понимаю, что он уже умер, потому что на будущий год ему было бы 100 лет, хотя в Москве есть 300 человек 100-летних. Я мечтал его живого увидеть. Но если действительно его могила, кто-то подтвердит, где-то он работал ведь, пенсионный фонд должен быть сказать, да, это вот наш пенсионер. Где он жил. Пока вот только информация была, что якобы похожая фамилия, имя, отчество могила есть.
Светлана: Еще немножко о семье скажите. Спрашивают вас о семье. Про свою нынешнюю семью скажите.
В. Жириновский: Ну что семья… Супруга Галина Александровна - вирусолог, ученый. Игорь - со мной. Все его знают. У него два сына - мои внуки, уже 8 лет ему сейчас, день рождения через неделю. Два 8-летних мальчишки. Сестры две: Люба… Они старше меня, живут в Москве. Жила до этого в Ульяновске много лет. Она в Алма-Ате. Сестра старшая, самая старшая - Вера, 70 лет. Другая сестра умерла.
Светлана: То есть у вас большая семья?
В. Жириновский: Да.
Светлана: И все здесь в Москве практически, да?
В. Жириновский: Да, брат под Москвой - Александр Андреевич.
Светлана: Вы при вашей загруженности поддерживаете с ними отношения?
В. Жириновский: Очень мало. Вот не складываются теплые родственные отношения почему-то. Не знаю. И, по-моему, у многих русских так. Как-то нет такого… Вот кавказцы, у них ближе семейные связи: брат за брата, сестра…
Светлана: Ну может быть это дело именно в вас, потому что вы такой автономный?
В. Жириновский: Нет, нет, нет. У меня приятели есть. Вот брат с сестрой, мои почти ровесники, не дружат тоже.
Светлана: Кто вам по-настоящему близок? Вот есть у вас какие-то очень близкие люди: родственники или друзья? Есть такие?
В. Жириновский: Среди родственников нет никого.
Светлана: А друзья.
В. Жириновский: Друзья - тоже все порастрачено, потому что мы дружили, когда студенты были, как только я начал заниматься политикой, они испугались. 17 лет практически такие… Ну есть, с кем я служил в армии. Миша - мы вместе в Тбилиси служили. В ВУЗе учился Геннадий Петрович Авдеев, допустим. Два парня - один с истфака, Александр, другой…
Светлана: Но это именно близкие задушевные друзья?
В. Жириновский: Ну нет, это просто дежурный вариант скорее. Так, чтобы настоящий близкий друг, который был бы соратником, можно было всегда поговорить с ним, встретиться быстро, такого нет. Вот я честно признаюсь. Не получилось с друзьями. Не получилось.
Светлана: Вас это как-то огорчает?
В. Жириновский: Огорчает. Это недостаток в моей жизни. В личном плане тоже я бы хотел более теплой семьи своей собственной. Более глубокой любви. То есть какой-то формализм: жениться я женился, вот родился сын, ну вот я пошел работать, ну вот есть друзья, приятели - поехать отдохнуть в Прибалтику, на Юг. А вот так, чтобы задушевного - это не получилось. Я хотел, хотел теплой большой семьи…
Светлана: Но все равно же, наверное, не поступились бы? Если бы вам предложили некоторое время назад, вот выбирайте, либо все это, либо политика. Не поступились бы?
В. Жириновский: А вот я себя ловлю на этом. Действительно, я все-таки выбрал бы - лучше работа. Ну что приятнее? Хороший парень или хорошая подруга…
Светлана: А жена любимая?
В. Жириновский: Ну сколько можно любить? Ну, 10 лет, 20 лет, 30. Ну хорошо, она счастлива, я счастлив. Выхожу на улицу - ты никто. Ты ни на что не влияешь. А здесь…
Светлана: Так может и хорошо, никто пальцем не тычет, никто не кидается за автографом…
В. Жириновский: А что это жизнь? Ну что такая серая жизнь.
Светлана: Давайте вам напомню один случай (радиослушателям хочу напомнить). Некоторое время назад, года полтора назад, я вас приглашала еще на телевизионную программу в «Основной инстинкт» и помню, были пробки жуткие, уже запись была, уже все в записи было, та самая свобода слова, и огромные пробки на Королева, и масса моих гостей не доехала. А зал сидит, уже собрались люди. Идет Владимир Вольфович, я на него смотрю радостно, потому что к нему все, кто по коридору идет, все кидаются за автографом, все радостно его приветствуют. И Владимир Вольфович такой весь в улыбке, такой довольный, идет подписывает эти самые. И я радостно кидаюсь к Владимиру Вольфовичу и говорю, Владимир Вольфович, ой, какое счастье, что вы пришли, вы сейчас пойдете в зал, в студию и пообщаетесь с людьми, они будут довольны. И Владимир Вольфович вдруг там оборачивается ко мне, такое совершенно усталое серое лицо и говорит, то-то мне не хватает общения. Я поняла, что вы тоже человек.
В. Жириновский: Перебор! То есть людей много, каждый думает, что раз он первый раз до меня добрался, я должен его на максимум отдать. А в этом плане у меня перебор. Вот питание - перебор: закормили. Все эти машины самые лучшие, везде приходилось ездить, поездки, заграница, выступления. Раньше я обижался: вот не зовут куда-то. А сейчас я не знаю даже рад, когда у меня перерыв какой-то есть минимальный.
Светлана: Но при этом вы взяли за правило никогда не отказываться от интервью, от участия в программах.
В. Жириновский: Ну потому что это же работа.
Светлана: Вы в этом смысле самый такой надежный.
В. Жириновский: Ведь для партии главный продукт - пропаганда.
Светлана: Ну и вопрос: вот для партии главный продукт - пропаганда. В условиях, когда у нас никто не нуждается в сильной пропаганде, та же «Единая Россия», и когда не вытянуть тамошних политических деятелей, и они даже не научились за эти несколько лет как следует формулировать свои мысли, хорошо ли это, Владимир Вольфович? Вы как говорун-политик, для вас - да.
В. Жириновский: Для меня хорошо.
Светлана: А для всех?
В. Жириновский: Я опять выигрываю на их фоне. Конечно плохо. Устали: КПСС шамкали по бумажке все одно и то же, сейчас не шамкают, но тоже…
Светлана: Один только так называемый подход к прессе. Вышли, сказали реплику и свалили.
В. Жириновский: Одна - две фразы без улыбки, без реакции, без каких-то нюансов - плохо. Согласен с вами. Плохо. Но вот может быть в этом и есть смысл то, что ЛДПР сохраняет свое место.
Светлана: Да вы сохраняете! Вы и Митрофанов. Больше в ЛДПР тоже никого нет.
В. Жириновский: Ну почему? Островский есть, Овсянников…
Светлана: Ну да.
В. Жириновский: Показывайте! Лена Афанасьева…
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, Владимир Вольфович, а у вас есть какое-то ощущение, что хоть кто-то подрастает из политиков? Я имею в виду вот для того же парламентского поля. Кто вот формулирует, кто говорит, кто обладает харизмой? Есть вот эти подрастающие? Или вам действительно всем по 20 лет сидеть?
В. Жириновский: Чтобы они подрастали, и нужно было скорее перейти только к выборам по партийным спискам, тогда партии сформируются.
Светлана: Да прямо сейчас! В «Единой России» сформируются! Они сами говорят, что это хуже КПСС.
В. Жириновский: Правильно, потому что все внезапно. Все сверху, все срочно. Если бы она лет 30 - 50 не спеша бы шла, вот она бы наконец пришла бы к власти. А мы же сверху даем партию власти. Мы их распустили!
Светлана: Ну, а выход какой? Никогда и не будет никакой молодежи, опять будут какие-то случайные чиновники, которых понадергают.
В. Жириновский: Нет, они сами приняли решение обновлять, омолаживать. Но опять это сверху решение. А возьмите молодежную организацию - никак не могут создать: «Идущие вместе», «Наши», «Молодая гвардия» - не получается. Вот может Ксения Собчак создаст: «Все свободны». Может быть это как раз и будет какой-то интерес, когда нет чиновника какого-то. Мы вот сами и все. У нас ни партии, ни профсоюзов, ни Кремля - мы сами. Вот может быть вот там молодежь как-то поднимется к политике. А когда мы через партии делаем - не хотят молодежь, не хотят они. Им нужна какая-то новая ниша, новый формат. Это проблема. Ну поймите, может, нам не нужно такой харизмы. У нас была харизма: Ленин, Сталин, Ельцин - что натворили? Горбачев - все с харизмой, все появились: что-то новое, свежее, заговорило, заклокотало, а чем кончилось?
Светлана: Ну вы тоже с харизмой, тоже в президенты хотите. Значит, не надо вас, да? Лучше Медведева?
В. Жириновский: Нет, я имею в виду, не в этом смысле, а в том смысл, что они опасны, новые совсем. Вот они появятся новые, и что они могут предложить?
Светлана: Ну ничего себе новые! Это люди, которые взрослели в недрах коммунистическое партии, прошли все сито.
В. Жириновский: Да есть они! Полно их! Просто дать им возможность появиться, и они с удовольствием займут наши места и неплохо все сделают. Нет проблем.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, самое последнее, что успеваю спросить. Если говорить опять же о предстоящем 2007-м - 2008-м годе, как вы думаете, это все будет спокойно, уже в рамках того, что сейчас все умято, все утрамбовано? Это все будет спокойно, без всяких всплесков, неожиданностей, все по схеме, да?
В. Жириновский: Все будет предельно тихо, спокойно, объявят выборы в Госдуму, пройдут они, пройдут три партии, минимум, может еще 2 - 5, выйдут 3 - 4 кандидата, и кандидат нужный победит в первом туре 52 %, и опять на 8 лет команда будет работать.
Светлана: Спасибо. Это был прогноз от Владимира Вольфовича Жириновского - опытнейшего политика, энергичного человека, безусловно обладающего харизмой. Напоминаю, что сейчас он вице-спикер Государственной думы. И его прогноз конечный не в его пользу. Судя по всему, все у нас впереди будет довольно тихо, спокойно и даже Владимир Вольфович не светит нам на этом небосклоне.
В. Жириновский: Но! Все зависит от Владимира Владимировича. Вот только он один и может дать другой вариант.
Светлана: Это была программа «В круге света». До встречи через неделю!
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта