В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной на радио «Эхо Москвы»
3 декабря 2005 г. Гость - Д.О.Рогозин. Решение Верховного суда о снятии партии «Родина» с выборов 4 декабря.
Аудио: анонс - 00:31, 184 kB;
1: 25:29, 4 482 kB, вокруг телеролика; о национализме; "президентский спецназ";
2: 25:58, 4 565 kB, скандалы; об оппозиции; Белоруссия; Украина; партийные планы..
Светлана: Здравствуйте. в эфире программа "В круге света", у микрофона Светлана Сорокина, а напротив меня - лидер партии "Родина" Дмитрий Рогозин. Вчера Верховный суд подтвердил снятие партии с выборов в Московскую городскую думу, скандал прямо накануне выборов, которые завтра, а сегодня всякая агитация запрещена, поэтому я предупреждаю и вас, Дмитрий Олегович, и себя, что ни за кого агитировать мы, разумеется, не будем; если в разговоре потребуется упоминание о какой-нибудь из партий-участниц завтрашнего голосования, предлагаю называть ее как-нибудь по-другому, чтобы не упрекнули в том, что наносим ущерб имиджу. Сегодня ночью, кстати, началась продажа новой книги о Гарри Поттере… Вы ее читаете, интересуетесь, нет?
Рогозин: Честно говоря, нет.
Светлана: Ну, вот там самого страшного волшебника называют "тот, чье имя называть нельзя". Примерно так мы будем обходить опасные названия. Итак, начнем с главного. Все же, почему вас сняли? Вы такой вариант развития событий просчитывали?
Рогозин: Нет, мы, конечно, не просчитывали, вообще, было бы странно со стороны политической партии просчитывать вариант снятия ее представителя с выборов, потому что главная задача любой политической партии - это провести как можно больше своих представителей в парламент.
Светлана: Но, тем не менее, когда вы… Кстати, кто придумал ваш ролик, который стал поводом и причиной снятия?
Рогозин: Ну, в каком-то смысле это такой был тендер среди моих друзей, единомышленников, просто людей, которых я знаю, которых я считал креативными, но, в принципе, контуры этого ролика формировались уже в моей голове.
Светлана: То есть вы - автор?
Рогозин: Да.
Светлана: И вы, что называется, ответственны за то, что произошло?
Рогозин: Ну, я вообще отвечаю за все, что происходит с "Родиной".
Светлана: А вас, кстати, коллеги не упрекали за то, что по вашей милости, вот, произошло то, что произошло?
Рогозин: Дело в том, что я прекрасно понимаю, что сняли нас не из-за ролика, поэтому зачем сейчас говорить о ролике? Он вообще не имеет никакого отношения к судебному решению.
Светлана: А, хорошо. О том, что, на ваш взгляд, имеет отношение к судебному решению чуть позже, а я все-таки хочу начать с ролика, потому что, в общем, это уже притча во языцех, и у меня есть вопросы, и наши радиослушатели, которые писали вопросы для вас, я вам дала их посмотреть, они тоже этой темы касались. Вот, один из тех, кто написал такой вопрос, отметил: "Ролик топорный. Неужели не хватило денег и способностей снять ролик с тем же смыслом, но потоньше?"
Рогозин: Ну, скажем так, значит, мне не хватило способностей и мне не хватило денег для того, чтобы снять ролик потоньше. А если говорить серьезно, то я хочу сказать, что мы хотели показать, что в нашем городе не нужно на самом деле мусорить и хамить и в целом в России просто не нужно хамить, я устал от хамства. Мусор - это вообще на самом деле все негативное, что есть сегодня в России, то, что обрушивается на нас; это ложь политиков, воровство власти. Даже та же самая тема нелегальной иммиграции, которая стала ключевой, кстати говоря. не без нашего активного участия в ходе выборной кампании в Москве, ведь тема нелегальной иммиграции, она ведь имеет отношение не к межнациональным отношениям. Вообще, она не имеет никакого отношения к отношениям между народами. Это, в общем-то, теневая экономика, это огромные деньги, которые зарабатываются властью, в частности, московской властью, потому что понятно, что все эти рыночники, они куда-то платят, и не только ментам, которые, извините за выражение, крышуют эти все рынки; они платят куда-то, видимо, наверх, потому что - ну, как, три миллиона нелегальных иммигрантов в Москве - просто так это, без власти, не бывает. Или, скажем, возьмите строительную корпорацию. У нас к любой стройке просто подойдите и послушайте речь, которая там звучит, и вы услышите, что там, в основном, иностранцы, иностранцы с ближнего нашего зарубежья, люди, которые без прав находятся здесь в Москве, в рабских условиях, в жутких условиях они здесь живут. Почему они находятся в Москве и почему они в таких условиях живут? Наверное, потому, чтобы не платить россиянам, гражданам России, потому что россиянам нужно платить нормальную заработную плату, они будут платить налоги и так далее.
Светлана: Ну, это все понятно.
Рогозин: Я просто к чему говорю - в любом явлении негативным, с которым мы сталкиваемся в Москве или в любом другом городе России, всегда нужно видеть чей-то интерес и, как правило, это интерес власти, которая зарабатывает на всех проблемах России.
Светлана: Дмитрий Олегович, я бы это все поняла и приняла, если бы у вас на лавочке арбуз трескали, не знаю, чиновник вороватый, или крышующий милиционер, или еще кто-то, опознаваемый как-то, но у вас определенный набор сидящих и едящих.
Рогозин: Кстати говоря, если так уж говорить о героях, которые снимались в этом ролике, там только двое из них представляют кавказские народы, остальные люди - вообще не имеющие отношение к кавказцам. Кстати говоря, почему кто-то вдруг считает, что по ролику эти люди представляют именно кавказцев? Вот, я понять не могу.
Светлана: А я понять могу.
Рогозин: Светлана, я, между прочим, тоже не голубоглазый блондин, а, может быть, я тоже играл роль не собственную, а роль, например, какого-то представителя, может быть, какой-то национальной диаспоры. Мне все говорят, что, вот, ты на русского не очень похож. Да, у меня там есть и польская, и черногорская кровь, и многие другие, татарская, наверняка, где-нибудь есть кровь, как у любого нормального русского человека. Так почему ж тогда вдруг мои критики считают, что мы играли роль исключительно русских людей, которые упрекают представителей, видимо, южных республик в том, что они разбрасывают корки. Даже если они разбрасывают корки, то почему мы считаем, что мусор - это люди, а вовсе не корки? Здесь очень много вопросов, и три экспертизы, которые не были представлены в суде, потому что прокуратура не представила свою экспертизу, а наши экспертизы не были приняты во внимание, собственно говоря, эти экспертизы говорят о том, что трактовать этот ролик, как разжигающий межнациональную рознь, невозможно. И дело не в ролике, Светлана, дело в том, что просто, если бы не было бы ролика, они придумали бы что-нибудь еще. Проблема в другом. Проблема в том, что сегодня партия "Родина" состоит из людей, которые действительно стараются говорить то, что есть вокруг нас, и говорят это прямым текстом, и, видимо, московским властям больше всего именно это не понравилось, поэтому, не было бы ролика, они бы что-нибудь другое придумали бы.
Светлана: Дмитрий Олегович, тем не менее, я вас все-таки возвращаю к нему и готова с вами не согласиться. Все эти объяснения - от лукавого. На самом деле он был воспринят теми, кто его смотрел, однозначно. Вы это можете видеть и по тем вопросам, которые сейчас прямо перед вами, и, наверняка, вы, когда его делали, конечно же, рассчитывали, в том числе на эту реакцию. Вы - модный политик и сейчас на слуху. Я, вот, вспоминаю, как в 2003 году вы делали ролик, где вы олигархов с Глазьевым не любили. Помните?
Рогозин: Да, конечно.
Светлана: Это тоже ваша задумка была, вы там, попивая пивко, говорили, что вы не любите олигархов. А сейчас модно не любить тех, кто, там, засоряет город, пользуясь вашим же определением, и это действительно есть, огромное количество людей приезжих, они часто ведут себя так, что вызывают раздражение у москвичей, и вы этим воспользовались, поэтому чего уж сейчас говорить, что вы не на эту реакцию рассчитывали. На эту реакцию вы рассчитывали.
Рогозин: Светлана, если вы говорите о нелегальной иммиграции в целом, я еще раз говорю, что она не имеет отношения к межнациональным отношениям по той простой причине, что нелегальными иммигрантами являются любые представители иностранных держав, которые въехали на нашу территорию, в нашу страну незаконным образом, и не важно, кто он - представитель какой-то закавказской республики, или среднеазиатской, а, может быть, даже он и славянин - дело-то не в этом. Проблема в том, что он уже нарушил закон Российской Федерации, что находится на нашей территории непрошеным гостем, и, конечно, либо он использует свое положение, либо его используют, как это в разных случаях в отношении разных нелегальных иммигрантов делается властью. Поэтому, я еще раз говорю, мы можем с вами много спорить по поводу того, являются ли мусором, то есть засоряющими Россию нелегальные иммигранты, и правильно ли это слово использовано в отношении нелегальных иммигрантов, но, я утверждаю, ни образование, ни культура и воспитание мое, в моей семье, не позволяют людей называть "мусором", мы называем "мусором" явление, то есть вред, который наносится нашей с вами стране. Поэтому нелегальной иммиграцией я занимаюсь не потому, что это модная тема. Я нелегальной иммиграцией занимаюсь, наверное, лет уже пятнадцать, с того момента, когда вдруг раскололась наша огромная страна, и когда нелегальными иммигрантами стали называть, например, русских людей, которые возвращаются в Росси. Для меня это не нелегальные иммигранты, для меня это репатрианты, "возвращенцы", соотечественники, которые должны получать гражданство России в момент пересечения границы. А, вот, те, кто вдруг так воевал за то, чтобы отделиться от России, создать свою государственность, потом угнетал наших с вами соотечественников, издевался над ними, как это было, извините, в Таджикистане в 90-м году, когда в феврале, в середине февраля 90-го года полторы тысячи русских женщины было раздето догола, их гоняли по железнодорожному вокзалу под пулеметные очереди, и никто из российских журналистов об этом тогда не говорил. Потом уже, когда они так и не смогли построить свою государственность, они решили зарабатывать здесь на наркотрафике, везут сюда эшелонами наркотики, уничтожают наше молодое поколение, и мы должны спокойно на это смотреть? Дальше. В 2002 году так получилось, будучи парламентарием, президент предложил мне заняться вопросом обеспечения калининградского транзита, и на переговорах с Европейским союзом я слышал вполне резонные аргументы наших европейских коллег. Они говорили, а с какого, извините за выражение бодуна, мы должны открывать транзит через Литву для граждан России, из Калининграда в Россию и обратно, если Россия является рассадником нелегальной иммиграции; у вас распахнуты границы; к вам приезжают миллионы, даже, может, десятки миллионов нелегалов с юга, где у вас нет границы никакой, и потом они будут использовать этот транзит Калининград, чтобы спрыгивать, на нашей территории оставаться. И мы понимаем, что это действительно… Если мы хотим, чтобы граждане России свободно перемещались во все страны, в том числе в страны Европейского союза, наверное, общие правила должны быть в России такие же, как и правила в Европейском союзе. Если граждане Евросоюза настаивают на том, чтобы у них был нормальный паспортный контроль, чтобы не по Филькиной грамоте, не по "охотничьему билету" въезжали в Бельгию, во Францию, а по загранпаспорту, почему же у нас-то въезжают, извините, по, например, удостоверению работника районного суда города Баку? Оказывается, можно въехать в Россию по двустороннему соглашению между Россией и Азербайджаном. Почему к нам можно въехать по - помните, такие метрики были - свидетельству о рождении, где ни фотографии, ни отметки поставить о пересечении границы невозможно. Россия - это проходной двор. Кто заинтересован в том, чтобы она оставалась проходным двором? Утверждаю: власти, потому что она зарабатывает на нелегалах. Это проблема, которая не сегодня появилась, я о ней всегда говорил. Просто во время выборной кампании мы посчитали, что действительно эта тема очень важна для многих граждан России. для многих москвичей, потому что тема не межнациональной розни, а тема, опять, коррупции, тотальной коррупции, в частности, в московских органах власти. Вот об этом мы говорим.
Светлана: Ну, так надо было как-то их, наверное, изображать - тех самых коррупционеров?
Рогозин: Так мы это изображаем. Но, извините, Светлан, ну, вы же знаете, вы же опытный журналист, я вас очень люблю и уважаю, как классного профессионала, телевизионщика, но ведь тоже не случайно, что вы покинули 1-й канал, и не случайно то, что я уже полгода не имею доступа ни на один из государственных телеканалов только потому, что, как правило, говорю то, что думаю. Вот и все. Если у нас нет возможности доносить нашу правду обычным, нормальным языком, языком убеждения, политическим языком, если у нас нет возможности вызвать представителей партии власти - мы будем их так сегодня называть, чтобы не называть их по имени - на теледебаты, на прямой эфир, который сегодня позакрывался по всем каналам, что мне еще остается, Светлана, кроме как искать такие нетрадиционные шаги, чтобы привлечь внимание к реальной проблеме, вызывать дискуссию и дальше уже аргументами доказывать собственную правду?
Светлана: Я понимаю ваш поиск нетрадиционного подхода, и ваш ролик, конечно, выполнил эту свою задачу, они привлек внимание и так далее, но ведь, помимо каких-то этих электоральных интересов, есть же еще и ответственность политика, извините за эту скучную фразу. И когда вы имеете дело с таким "горючим" социальным материалом, наверное, нужно быть трижды осторожным?
Рогозин: Согласен на 100%. Именно поэтому 15 ноября именно по моему поручению наш ролик был снят с эфира, потому что появилась неоднозначная реакция в обществе, 15 ноября. Кстати говоря, никто не ставил передо мной вопроса о том, что ролик-то нехороший.
Светлана: Да, вот это меня поразило, потому что надо было, наверное, первым делом ролик снимать вообще, по решению суда?
Рогозин: Конечно. Вот, смотрите, я вам даже приведу другой пример. "Свободная Россия", есть какая-то такая партия…
Светлана: Так-так-так, осторожнее.
Рогозин: Извините, я просто привожу факты.
Светлана: Есть одна партия…
Рогозин: Я не агитирую, ни "за", ни "против" и так далее. Есть такая партия "Свободная Россия", есть такая партия ЛДПР. Решение Московской городской избирательной комиссии в отношении роликов телевизионных, которые были представлены этими двумя партиями, было такое - снять с эфира, потому что одна партия своим роликом как бы наезжала, нападала на партию "Яблоко", на избирательный их список, а другая, элдэпээрошная эта продукция, была откровенно ксенофобского характера. Тогда что сделала комиссия Московская избирательная? Она сняла эти ролики с эфира, предоставив возможность партиям судиться с Московской городской избирательной комиссией на эту тему. Что сделали в нашем отношении? Ролик-то никто не снял, к нему-то претензий, самое интересное, никто не предъявил. Сняли партию всю. А это означает только одно - что проблема, конечно, Светлана, не в ролике, проблема в нас, в политической партии, в политической позиции.
Светлана: Ну, на самом деле меня поразило, не упоминая названия, что та партия, которая подала на вас в суд, она, в общем, тоже не отличалась чистотой мотивов в этом отношении.
Рогозин: Это очень интернациональная партия с очень нравственной позицией, вы же знаете.
Светлана: Ну, да. Вот это не очень понятно, почему так? А почему именно вот эта партия?
Рогозин: Ну, наверное, есть какие-то договоренности, может быть, есть какие-то… Я не могу утверждать, что есть коммерческий интерес совместный у Владимира Вольфовича и Юрия Михайловича, но в белгородской ситуации, помните, в Белгороде, когда были выборы в областную думу, там список ЛДПР состоял сплошь из людей компании "ИНТЕКО", по крайней мере, родной брат жены Юрия Михайловича Лужкова как раз очень сильно боролся за восстановление списка ЛДПР в Белгородской областной думе, поэтому их дружба, она имеет, видимо, уже какую-то кредитную историю, и, скорее всего, она проявилась и сейчас, а поскольку Владимир Вольфович давно работает в качестве предохранителя, причем многоразового, думаю, что в этот раз решил предохранить интересы московской всей этой правящей группировки, именно его использовали в очередной раз против нас. Но у нас нет обиды к Жириновскому, потому что, ну, на такой предмет не обижаются.
Светлана: Хочу подчеркнуть, что мнение, которое высказано в прямом эфире Дмитрием Олеговичем Рогозиным, это только его мнение и принадлежит именно ему.
Рогозин: Конечно, конечно. И ТВЦ делал то же самое, делал такую закладочку, что они не отвечают…
Светлана: А скажите, пожалуйста, я сейчас вспомнила, что, помните, 4 ноября был такой, многих потрясший, нацистский марш в Москве?
Рогозин: Ну, ну, он не нацистский, я не принимал участия в нем и наших активистов там тоже не было.
Светлана: Вот я хотела ваше отношение к нему.
Рогозин: Ну, он не нацистский, конечно, не нацистский, Светлан, ну, честное слово, это передержка явная. Там были люди самых разных взглядов, разных убеждений, был так называемый, по-моему, Евразийский молодежный какой-то союз, было Движение против нелегальной иммиграции. Сегодня всех под одну гребенку подметают. Возможно, там и были какие-то деятели своеобразные, но я вам скажу так, я ведь не первый год в политике, и скажу, что у меня есть опыт, когда часто патриотические движения дискредитировались сознательно с помощью всевозможных нацистских подонков, которые внедрялись либо просто приходили на разные общественные мероприятия и митинги. Вот, я вам скажу, например, на многих мероприятиях, которые даже мы проводили, мы всегда выставляем охрану по периметру наших митингов, и я всегда говорю нашим активистам: как только какая-нибудь мразь достанет свастику, или что-нибудь еще, или какие-нибудь провокационные лозунги, крутите руки, вырывайте, рвите эти все лозунги, потому что это провокация. И, вы знаете, всегда эта группа молодчиков возникает на мероприятиях патриотических организаций буквально аккурат прямо перед телевизионными камерами, то есть они стоят без лозунгов, как только подходят телевизионщики, вдруг, по команде, они все это дело достают, начинают кричать что-нибудь типа "хайль Гитлер, зиг хайль" и так далее, и это все, конечно, попадает в эфир. Это все делается специально для дискредитации патриотических организаций. Могу вас заверить, что, во-первых, для нас эта тема табу, и если у нас хоть один какой-нибудь нацик появится, я ему лично голову оторву, но то, что касается 4 ноября, я знаю реакцию и "Эха Москвы", и средств массовой информации, но называть это нацистским мероприятием, ну, тоже, это явно натяжка.
Светлана: Не думаю так, не думаю, впечатление это все произвело довольно тяжелое, так скажем. А вот еще один вопрос, который радиослушатели прислали: "Не считаете ли вы, что отстранение "Родины" от выборов - это попытка власти придумать фашистскую угрозу, чтобы в 2008 году преемник использовал это по аналогии с чеченской кампанией для прихода к власти?"
Рогозин: Я вам скажу. Вот, сегодня мы собрались на экстренное заседание президиума нашей партии и много обсуждали как раз проблему, которая вчера сложилась уже после этого политического решения Верховного суда, и у нас точное впечатление, что когда вообще образовалась фракция "Родины" в Государственной думе, то сразу против нас была такая направленная кампания по нашему шельмованию, по двум пунктам. К сожалению, по одному пункту мы сами давали поводы, сейчас, слава Богу, этого нет. Первый пункт - это ребята склочные, ребята все время ругаются, ребята все время в расколе, и второе - это маргинальная политическая группа, сплошные националисты, ксенофобы и так далее, поэтому с ними нельзя иметь общее дело. Сейчас, я хочу сказать, что благодаря всем этим проблемам, которые возникли вокруг нас, мы абсолютно сплотились и сегодня выступаем единым фронтом. Во фракции воссоздано коллегиальное руководство, я, Сергей Глазьев, Валентин Иванович Варенников, то есть те, кто вели блок на выборах, те, собственно говоря, сейчас и работают вместе. Что касается, собственно говоря, вот этой националистической, ксенофобской, всей этой мишуры, то хочу сказать, что, конечно, я думаю, что вы здесь правы, и прав радиослушатель. Власти очень выгодно было бы представить будущие выборы, как выборы между плохим и очень плохим.
Светлана: Ну, обычная схема.
Рогозин: Да. Поэтому как бы всех будут заставлять голосовать за плохое, все понимают, что это плохое, но, вот, посмотрите, кто за ними, Боже мой, кошмар, это же фашисты, это же ужас, что они там кричат. Тут же, конечно, найдут моментально массу фактов, подтверждающих их опасения…
Светлана: Ну, а что же вы подыгрываете-то?
Рогозин: Светлана, никогда такого не было. Во-первых, хочу сказать, что, вообще, для меня слово "фашизм", в моей семье, как в любой другой русской семье, которые потеряли огромное количество родных, близких, дедушек и бабушек в борьбе с гитлеровским фашизмом, для меня это слово - враг, это слово, которое черное слово в моем словаре. Любые попытки вообще в России разыгрывать карту ксенофобскую, ультра такую этническую, националистическую - это развал России, с этого начался развал Советского Союза, вспомним, с Нагорно-Карабахского конфликта. Именно тупость советского руководства, которое не понимало, что происходит в стране, и насколько националистичны республиканские партийные элиты - все это привело к развалу великого государства. Мы, конечно, не партия этнического национализма и, тем более, все эти обзываловки, они, конечно, именно обзываловки, не более того. Мы - партия патриотическая, и есть огромная разница, пропасть, я бы сказал, между патриотизмом и, собственно говоря, ксенофобией любого смысла. Для меня русский - это тот, кто считает Россию своей родиной, вот так бы я сформулировал.
Светлана: М-да. Но, тем не менее, ощущение, что подыгрываете, и действительно даете повод думать о себе немножко по-другому, патриотизм в другом смысле.
Рогозин: Светлана, у нас нет возможности отвечать, вы понимаете? У нас не так уж много возможностей отвечать. Вот, "Эхо Москвы", может быть, еще пара радиостанций, эфира у нас нет. Ну, реально проблема большая.
Светлана: Это да, это да, отвечать вы не можете. А, кстати, это, вот, как раз странно, потому что уж не есть вы такая партия изначально, сугубо оппозиционная и никому не нужная. Вы как раз партия нужная, по факту своего рождения, и ни для кого это не секрет, и, наверняка, вы также ходите, общаетесь и в Кремле, и сверяете позиции, и так далее. Разве не так?
Рогозин: Ну, я думаю, что вчерашнее голосование в Верховном суде закрыло этот вопрос.
Светлана: А, вы знаете, не закрыло, потому что многие справедливо… Вот еще какой тут вопрос… Вот, вопрос, например, вопрос вежливый для начала: "Уважаемый Дмитрий Олегович, скажите, пожалуйста, а Путин согласовывал с вами снятие "Родины" с выборов? Предложил ли он вам хорошие отступные? Вы и другие оппозиционеры боретесь с хвостом змея, а голову - упаси Боже задеть. Какой отдел ФСБ вас всех курирует?"
Рогозин: Я думаю, что в этом вопросе выражается какой-то комплекс недоверия вообще к политикам, как таковым.
Светлана: Ну, почему? Тут дальше говорит: "Вот НБП сразу к ногтю".
Рогозин: Вот чего будем ждать? Когда нас тоже к ногтю? Вот сегодня, например, лидера молодежного нашего союза, союза "За родину" Сергея Шаргунова пытались задержать и до сих пор пытаются задержать, у него обыск сейчас на квартире, только потому, что он, естественно, без согласования со мной, а по своей интуиции, по своему пониманию призвал людей к каким-то более жестким действиям против решения Верховного суда. Тут же сегодня приехали к его беременной жене сотрудники ФСБ, сейчас они, насколько я понимаю, находятся на квартире, ждут его приезда. Вот вам, пожалуйста, ответ на вопрос. То есть нам что нужно ждать? Полного разгрома, ареста, в том числе моего, для того, чтобы Фома неверующий нам поверил, или все-таки люди будут понимать, что не все в политике подонки, и что есть люди, которые искренне приходят в политическую сферу, политическую жизнь для того, чтобы изменить мир, который нас окружает. Я занимался политикой давно, лет 15 уже ей занимаюсь, и только 8 лет являюсь депутатом Государственной думы, до этого не был никаким депутатом и не хотел идти в Госдуму. Но я пришел в политику искренне, потому что я действительно не согласен с тем, что происходит с нашей страной. И в лозунгах партии "Родина" много лозунгов, которые являются не только сугубо патриотическими, я вообще не могу отчленить патриотизм от понятия демократии, например, свободы, от понятия свободы слова, от понятия свободы прессы; это вещи, которые для нас являются главными достижениями вот этого последнего времени, но все-таки оппозиционность партии "Родина" направлена не против государства; оппозиционность партии "Родина" направлена против коррупции во власти этого государства. То есть все-таки мы, наверное, принадлежим к тому именно слою российских патриотов, которые понимают, что в борьбе своей, за свои политические принципы, очень опасно перейти грань, за которой начнется разрушение государства, поэтому мы, конечно, в каком-то смысле консерваторы.
Светлана: Дисциплинированная оппозиция.
Рогозин: Не дисциплинированная оппозиция, Светлана, я понимаю, что вы хотите меня немножечко так расшевелить, но у нас нет ни куратора, у нас нет начальника, мы не работаем по телефонному праву, мы люди очень искренние, которые боятся развала нашего государства по любому из оснований - по пограничным проблемам, по межнациональным проблемам, но мы точно знаем, что главная проблема сегодня России не во внешних врагах, главная проблема России - это абсолютная коррумпированность нашей власти. Поэтому нас с выборов снимают, потому что мы говорим правду. Это главный враг сегодня России. Не НАТО, не марсиане, не международный терроризм, а коррупция, которая формирует слабость власти.
Светлана: Про коррупцию - соглашусь, это да.
Рогозин: А слабая власть, она уступает любому врагу, и внутреннему, и внешнему.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, вот Владимир из Москвы напоминает, что не так давно с высокой трибуны вы назвали свою партию "Родина" "президентским спецназом"?
Рогозин: Я скажу, да, это было два года назад, наверное.
Светлана: Я, вот, забыла эту фразу, но, значит, она была?
Рогозин: Да, я действительно так сказал, я могу расшифровать, что я имел в виду. Я имел в виду следующее: два года тому назад мы считали, что, наверное, президенту что-то мешает в проведении этих реформ, то есть слова правильные, а дела какие-то не очень, дела явно отстают от слов, поэтому тогда мы посмотрели на всю эту компанию, которую я не могу сейчас называть, как вы сказали, по имени, назовем ее партией власти, понял, что, вообще, эта партия власти - это просто некое сборище лояльной нашей бюрократии, которая демонстрирует своим участием в этой партии власти, как они обожают нашего вождя. Но на самом деле для того, чтобы сдвинуть Россию с той точки, где она находится сегодня, провести модернизацию страны, технологическое перевооружение, восстановить позиции наши в мире, вдохнуть жизнь просто в страну, чтобы она развивалась так, как она развивалась в ХХ веке, мощно, сильно, как великая держава, для этого нужно, чтобы была партия, которая опережала бы, может быть, даже президента по своим взглядам, по своим позициям. Тогда я нашел это образное выражение - "спецназ президента". Не то, что мы будем зачищать поляну политическую внутри страны, а то, что мы будем идти на шаг впереди нашей власти, подсказывая ей те решения, которые крайне важны для государства, поэтому это вовсе не подыгрывание президенту, а, наоборот, это забегание вперед в том векторе развития национального государства, развития страны.
Светлана: Остановлю вас на секундочку. Сейчас мы прервемся на короткие новости, а дальше продолжим разговор.
Новости
Светлана: Итак, мы продолжаем. Скажите мне, пожалуйста, а что был за скандал с Валерием Шанцевым? Он где-то на плакатах у вашего одно одномандатника, не будем называть имя, участвовал? Вот как это случилось? Даже странно.
Рогозин: У нас есть один наш коллега по фракции "Родина" в Московской городской думе Локтионов.
Светлана: Ну, не называйте, это ж будет…
Рогозин: Ну, если он есть во фракции, пока ж ее еще никто не разогнал же.
Светлана: Ну, есть, есть, хорошо.
Рогозин: Он шел независимым кандидатом, он не выдвинут нашим избирательным объединением, и, видимо, Валерий Павлинович, с которым у того сложились добрые отношения в Москве, решил его поддержать и появились такие плакаты. Но, конечно, наша с вами, называем ее "партия власти", пришла в полную истерику по этому поводу, пытаясь заклеймить Шанцева. Ну, глупость. Знаете, я вам скажу, что, вообще, абсурдность обвинений, которые были предъявлены нашей организации в ходе этих выборов, в том числе использование административного ресурса, это просто курам на смех. Вот, там Ющенко вроде борется с куриным этим, птичьим гриппом, в Крыму, а вот у нас птичий грипп давно в голове наших политиков. Ну, как можно сравнить возможности партии, которая сегодня действительно является, ну, наверное, уже единственной оппозицией, потому что поскольку нас никто не поддержал, в том числе по левому фронту, все побежали к Юрию Михайловичу снова под его… Ладно, ничего не хочу говорить на эту тему. Но, в принципе, сегодня получается так, что есть "Родина" и есть все остальные. Так вот, когда нас упрекают в том, что мы используем административный ресурс, только потому, что чей-то телефон, одного из наших депутатов, оказался в какой-то листовке, и при этом мы знаем, что вся наша огромная, большая столица заклеена флажками, чьими-то фотомордочками, чьими-то флагами, и мы знаем, чьими флагами, и никто только не считал, сколько это все стоит, и сколько стоит весь этот административный ресурс, а нас пытаются по решению Верховного суда снять с выборов и сняли с выборов за использование какого-то служебного телефона - я начинаю просто думать о том, до чего же абсурдна наша жизнь.
Светлана: Так, цинично, скажем.
Рогозин: И когда мне после этого говорят, что мы спецназ президента, ну, это выглядит, действительно, еще более цинично.
Светлана: Ну, сказали, слово - не воробей. Как тот же вопрошающий говорит, слово имеет большую цену. Скажите мне, пожалуйста, а из-за чего вообще весь сыр-бор? Вот, смотрите, 35 человек Мосгордума, 15 - одномандатники, 20 человек только списочные. Даже если вы берете 10% и проходите… Ну, уже не пройдете, но если бы вы взяли 10%, это, по-моему, всего два места получается. 15% или 14% будет 3-4 места. Из-за чего весь сыр-бор? Что ж такая за битва?
Рогозин: Первая попытка снять нас с выборов была еще примерно месяц тому назад, там придрались к какой-то инструкции оформления денежного залога, в общем, я толком сейчас не помню, о чем шла речь, но, вот, чему-то мы там не соответствовали, и нас пытались снять. Потом они подумали, что, наверное, не стоит снимать, потому что надо, что вроде как все участвуют…
Светлана: Для оживления процесса.
Рогозин: Да, иллюзия многопартийности, а потом неделю назад посчитали и прослезились, у нас по рейтингу партия "Родина" вообще в Москве получалась около 30%, более 30%. Это уже не два человека, это намного больше, плюс реальная возможность провести несколько кандидатов-одномандатников, которые, кстати говоря, остались у нас сейчас в списках, и идут, за них завтра будут голосовать. Получается около 10, где-то 11 человек из 35, это уже серьезно.
Светлана: Это серьезно, да.
Рогозин: Поэтому я думаю, что снимали именно из-за этого.
Светлана: А как вы думаете, вообще весь этот шум вокруг выборов в Мосгордуму, некоторые называют это репетицией, другие называют это референдумом, вообще, какое-то повышенное внимание к этим выборам, и большое значение все придают этому. Как вы думаете, это оправдано?
Рогозин: Ну, для нас это на самом деле очень важный сигнал, потому что Москва все-таки город очень политизированный, и как бы не ругали все граждане России Москву и москвичей, что они живут жирно, сытые и так далее, на самом деле реальные жители Москвы живут не так уж и хорошо, с учетом цен на все - на услуги, на продукты…
Светлана: Очень дорогой город.
Рогозин: Очень дорогой город. Поэтому я хочу сказать, что проблемы России в целом, они, конечно, и в Москве все выпукло очень так представлены. Почему посчитали, что эти выборы очень важные - потому что… Ну, это середина, вообще, срока работы нынешней Государственной думы. Ровно через два года, если не будет выборов раньше, пройдут выборы в Государственную думу…
Светлана: Собственно, уже наступающий год - сплошная подготовка, да.
Рогозин: Да, потом президентские, плюс к этому, следующие выборы будут по партийным спискам, поэтому я думаю, что никому не нужно было показать рост силы оппозиции, и, конечно, когда "Родина" стала демонстрировать такие результаты, то легче было ее снять, чем просто показывать, что оппозиция уже начинает в затылок дышать партии власти, несмотря на то, что ресурсы, ну, просто несопоставимые. Поэтому я думаю, что на выборах в Москве, вот вчерашнее решение показало то, что власть будет в будущем так же пытаться расправляться с оппозицией в случае, если эта оппозиция настоящая.
Светлана: Вы будете осторожнее? Например, на следующих, уже госдумовских выборах?
Рогозин: А здесь надо думать, потому что если… Вот сегодня мы тоже обсуждали эту тему на президиуме. Некоторые говорят "надо вести себя осторожнее", другие, наоборот, говорят "надо продолжать ту линию, которую мы начали, надо говорить то, что мы считаем нужным говорить, надо создавать сильную организацию". Я считаю, что вторая позиция более правильная. Реально сегодня власть считается только с силой. Если мы замолкнем, ушки прижмем и скажем "мы - зайчики, дайте нам морковочку, мы теперь будем себя правильно вести, только вы нас не снимайте с выборов", я вам скажу - нас просто не будет, нас растопчут. В политике, в любой, в международной и во внутренней политике, уважают только одно: фактор силы. Если мы действительно показываем, что мы есть партия глубоко народная, что за нами и интеллигенция, люди физического труда, и предприниматели средней и малой руки, которые тоже терпят ярмо монополий, олигархии, если мы покажем, что нас много и что мы на самом деле не собираемся торговать нашими принципами, уверяю вас, Светлана, вряд ли нас будут снимать с больших федеральных выборов, просто побоятся.
Светлана: Дмитрий Олегович, но ни для кого не секрет, что какая-то серьезная оппозиция, партия, которая действительно без оглядки на Кремль и без консультаций там, их за Можай загоняют, это даже не ваша ситуация. Вы готовы к тому, что вас будут за Можай загонять?
Рогозин: Я, во-первых, не знаю, о ком вы говорите, потому что я сильных партий, которых загнали бы за Можай, просто не знаю.
Светлана: Заметных, во всяком случае, есть такие.
Рогозин: Я знаю, что была КПРФ когда-то…
Светлана: КПРФ, сейчас НБП, как бы к ней не относиться.
Рогозин: НБП - небольшая партия.
Светлана: Ну, заметная, заметная.
Рогозин: КПРФ 10 лет тому назад отказалась от собственной победы, и, собственно говоря, я абсолютно убежден, что в 96-м году, нравится это кому-то или не нравится, я уверен, что Зюганов выиграл президентские выборы, но он согласился с тем, что у него эти выборы забрали, украли, и после этого этой партии уже, как оппозиционной, нет, она уже встроена в систему. Наша ситуация другая, мы - люди совершенно другого поколения, у нас средний возраст в нашей организации - 35-36 лет, это люди, которые принадлежат к среднему поколению, которые, в принципе, видят себя в будущем и не хотят жить в тех условиях, которые сегодня навязаны стране, поэтому мы будем драться, я это обещаю.
Светлана: То есть вы собираетесь стать настоящей оппозицией?
Рогозин: А мы уже стали вчера ею.
Светлана: Вот так?
Рогозин: Мы вчера доказали, что мы есть оппозиция. Но не просто какая-то оголтелая, неконструктивная, мы ответственная оппозиция, то есть мы считаем, что не только критикой мы должны заниматься. Я, например, сегодня предложил моим коллегам разработать очень важный проект, национальный приоритетный проект. Говорят сейчас о том, что есть четыре проекта, выдвинутые Кремлем - здравоохранение, образование, жилье, село и так далее - все это хорошо, все правильно, только непонятна цель и о чем идет речь. Мы в партии "Родина" выдвигаем пятый проект, и мы будем над ним работать, обеспечив полностью весь законодательный цикл, то есть пропишем это в виде проекта закона и пропишем всю экономическую базу для реализации этого проекта, мы назовем его так: "Сбережение нации". Сбережение нации - это самое важное. Вообще, любая национальная идея, как мне кажется, "чтобы нашему роду не было переводу". В России, если мы теряем сегодня, как льдинка, по миллиону в год, таем на миллион в год, это, конечно… просто не о чем говорить тогда, нет будущего в стране, поэтому мы хотим, чтобы у России было будущее.
Светлана: А на какие средства существует партия и дальше существовать будет?
Рогозин: Партия существует на огромное количество источников самофинансирования из числа тех людей, которые заняты каким-то небольшим своим предпринимательством, приходят в организацию и считают, что ее нужно поддержать, поэтому в этом плане нас тяжело очень утопить, я надеюсь, поскольку мы не зависим от какого-то одного или двух спонсоров.
Светлана: Ага. У нас осталось уже очень немного времени, довольно коротко хочу еще пробежаться по некоторым вопросам, может быть, не собственно партийным, с этим все выяснили. Последнее, что спрошу на этот счет - это вы все-таки снимаете с себя звание "президентского спецназа" на данный момент? Со вчерашнего дня?
Рогозин: С нас его сорвали, по-моему.
Светлана: Ах, вот так, да?
Рогозин: По-моему, это понятно. Да. То есть я так понял, что, наверное, на сегодняшний момент власти не нужны люди инициативные, патриотические. Наверное, нужно, чтобы было тихо, как в болоте, чтобы все тихонько квакали в своей жидкости и так далее. Но я хочу сказать, что так не получится на самом деле. Россия - страна талантливых людей, и нельзя опустить серый шлагбаум всем на голову.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, как вы относитесь к Общественной палате и к закону о некоммерческих организациях?
Рогозин: Раньше я ерничал по поводу Общественной палаты, считая ее таким излишним довеском, отставной козы барабанщиком, а сейчас я все-таки думаю, что люди, несмотря на то, что пришли туда вполне комплиментарные и очень корпоративные власти, думаю, что рано или поздно наша интеллигенция, которая всегда, в общем-то, она с властью обычно соглашается, но внутренне находится во внутренней эмиграции, я думаю, что появятся какие-то моменты в будущем, когда какая-то часть Общественной палаты будет проявлять признаки гражданского общества.
Светлана: Мне кажется, там так проверили и собрали…
Рогозин: Я, надеюсь, Светлана, я, ей Богу, надеюсь. Я понимаю, как она формировалась, но, по сути дела, я не хотел бы сейчас на них ставить штамп, клеймо какое-то, и говорить, что все они не способны на проявление некой гражданской воли в важный для страны момент, я надеюсь на это.
Светлана: Хорошо. А закон о некоммерческих организациях?
Рогозин: У нас все законы такие, чтобы… Если у нас власть говорит о том, что, вот, завтра будет полная свобода слова и равный доступ к средствам массовой информации, значит, завтра, считайте, все это дело закрывается. Если у нас принимается закон о некоммерческих организациях, считайте, что их теперь не будет у нас. Я против этого закона и считаю, что есть масса оснований рассматривать его в качестве спорного и, собственно говоря, наступающего на основы демократического общества.
Светлана: В Белоруссии сейчас как раз принимают поправки в уголовный кодекс, и там уголовная ответственность вводится за дискредитацию государственных органов Белоруссии, что сильно осложняет работу даже западных корпунктов и всех, кто пишет и говорит о происходящем в этой стране. Как вы относитесь к этим поправкам?
Рогозин: Я отношусь к этому сложно и неоднозначно, потому что считаю, что, наверное, это явный перебор со стороны белорусских властей, но есть ведь и другая картина. Мы понимаем, что то, что происходит в Белоруссии, часто шельмуется и представляется нашим, а уж тем более зарубежным средствам массовой информации в таком, предвзятом ключе. Я много говорил, когда возглавлял делегацию российского парламента, 4 года возглавлял ее в Страсбурге, в Парламентской Ассамблее Совета Европы, говорил с западниками по поводу их миссии в Белоруссии, в Минске. Я говорю, вы понимаете башкой своей, что вы делаете? Вы туда направляете немцев, которые работают в Минске, как представители международных организаций. А, между прочим, немцы полвека тому назад перебили там пол-Белоруссии, каждый третий белорус был уничтожен. Вот даже такие психологические моменты вы не понимаете в этом партизанском крае. Белоруссия сегодня себя ощущает, как большой партизанский отряд, на который плевать, собственно говоря, и России, и Россия, собственно говоря, не очень-то считается с мнением этого маленького, но достаточно гордого и очень близкого, родственного нам, народа. А, с другой стороны, Запад, конечно, изображает из Лукашенко просто исчадие ада, но это далеко не так. По крайней мере в Белоруссии нет таких мытарств для бедных людей, с которыми сталкивается большинство населения России.
Светлана: То есть вы считаете, что, вполне возможно, есть какое-то оправдание вот этой уголовной ответственности за дискредитацию госорганов?
Рогозин: Светлана, я предпочитаю говорить о том, что у нас, в нашем доме происходит. В нашем доме происходят многие вещи, которые стоит обсуждать, а то, что в Белоруссии…
Светлана: Просто вот-вот и мы дождемся поправок и у нас такого рода, и тогда уже вам достанется за то, что вы намекаете на кого-то.
Рогозин: Да. Тем не менее, лучше доверять своим политикам патриотического плана, чтобы они боролись против этого, участвовать в политических партиях патриотических, таких, как "Родина", а не обсуждать то, что происходит в Белоруссии, и говорить, ай-яй-яй, вот российская власть склоняется туда. Пусть белорусы там своей башкой, своей головой решают, как им жить. Давайте мы с вами, у нас огромный пока еще народ, не весь еще перебили, не весь еще помер, 140 миллионов человек, и, по крайней мере, в Российской Федерации, наверное, есть еще остатки ума, интеллекта и совести для того, чтобы избрать ту власть, которая на самом деле нам нужна для прорыва, исторического прорыва.
Светлана: А скажите мне, пожалуйста, вот если говорить о предстоящих выборах, действительно, будущий год, а вот-вот он наступит уже, 2006 год, это такое преддверие уже выборов, и весь этот год, наверное, будет посвящен, в том числе сколачиванию по политическим интересам, борьбой за электорат, вырабатыванием каких-то стратегий и так далее. Скажите мне, пожалуйста, а чего ожидать, как вы полагаете? Будет ли опять какая-то придумка свыше? Все это будет ровно или, наоборот, зачистят пространство, или, наоборот, это будет бурно? Вот, что будет, по-вашему?
Рогозин: Ну, я думаю, что, конечно, сторонников радикальных решений по отношению к оппозиции достаточно много во власти, и я знаю, что есть реальные планы снести нам голову, например, чтобы нас не допустить на следующие выборы. Еще больше ослабить другие, полуоппозиционные партии, чтобы они еще более были ручными, манипулируемыми. Все это есть, было и будет в России, и не от большого ума, к сожалению. Проблема в другом. Как говорил Сталин, есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы. Но это неправда. На самом деле проблемы те, которые есть в России, даже если мы об этом говорить не будем, и если нас не будет, эти проблемы останутся - и коррупция, и деморализация страны, и, собственно говоря, распад того уклада, который всегда формировал облик России, и нелегальная иммиграция, которая скоро станет хозяином у нас, в России, все эти проблемы останутся, если даже нас не будет, поэтому, я думаю, что власти сегодня, по крайней мере, той части, тому сегменту, которая является интеллектуалами, и понимает, что все как бы не очень правильно развивается, им на самом деле следовало бы все-таки наладить диалог с обществом и с оппозицией для того, чтобы понять, наконец, что в инакомыслии, в российском патриотическом инакомыслии есть много очень серьезных, толковых идей, которые могли бы спасти Россию, и помочь той же самой власти, по крайней мере, вести себя адекватно. Но если они будут топорно себя вести, то думаю, что, конечно, это может привести к таким тектоническим явлениям, а в России это все плохо заканчивается.
Светлана: Кстати говоря, к тектоническим явлениям. Вот, первую и вторую годовщину "оранжевых" и "розовых" революций отметили сейчас наши бывшие союзные республики, в Грузии и в Украине. Если коротко, то ваши впечатления от итогов этих революций?
Рогозин: Я был наблюдателем.
Светлана: Я потому и спрашиваю.
Рогозин: Да, в момент как раз последнего этого тура президентских выборов, официальным наблюдателем от Государственной думы, наблюдал за тем, что происходило на Майдане, в штабах Януковича и Ющенко, и могу сказать, что внешне это выглядело, как такое огромное национальное возбуждение. Многие мои друзья-киевляне, а я сам какое-то время часто бывал в Киеве, у меня там большое количество русскоязычных как раз друзей, они все мне вдруг стали говорить: "Ты не понимаешь, ты не понимаешь, Россия издевается над Украиной, вот у нас сейчас революция, Майдан, ура! Ю-щен-ко, Ю-щен-ко!" Все орали, все, мои друзья орали "Ю-щен-ко!" Что в итоге? В итоге, как правило, революция представляет собой захват революционной идеи, в том числе антикоррупционной идеи, идеи свободы, идеи лучшей жизни, захват людьми, которые на самом деле те же самые прихлебатели власти, которые тоже были при Кучме, или были при Шеварднадзе в грузинском случае, потому что тот же самый Саакашвили был министром юстиции, мы это знаем хорошо, а тот же самый Ющенко был просто премьер-министром Украины. Поэтому я хочу сказать, что, как правило, революция в "оранжевом" своем варианте, является страшным обманом для народа, потому что вроде люди верят в то, что жизнь будет лучше, жизнь будет веселее, а приходят те же самые морды, которые раньше были во власти, просто в какой-то момент они поссорились с главной частью этой власти и возглавили эту оппозицию. Я в революции не верю. Я считаю, что вообще для России это противопоказано. Я думаю, что потенциал на самом деле России в будущем совсем в другом - в формировании сильных политических оппозиционных партий, в сплочении оппозиции, в выдвижении очень грамотных идей и инициатив, которые могли бы действительно завладеть умами всех граждан России, чтобы люди поверили наконец-то, что не все политики мерзавцы, что есть на самом деле люди, которые думают точно так же, как они. Партия - это инструмент борьбы за власть, и я хочу, чтобы моя партия стала таким инструментом. Именно сейчас, вот в этот драматический момент для моей организации, мы открываем в столице, в нашей Москве, огромное количество общественных приемных, будем принимать людей, чтобы они вступали в эту организацию, чтобы они поверили, что сами они могут занять активно эту позицию, чтоб бороться на выборах и, может быть, даже могут быть выдвинутыми во власть. Я уверен, что если мы создадим сильную оппозиционную партию, которая бы не чуралась и общедемократических лозунгов, но стояла твердо на своих ногах, как партия патриотическая, партия модернизации страны, новой индустриализации страны, уверяю вас, мы можем без всяких революций восстановить порядок в стране и вернуть основы нашей нормальной жизни, вернуть свободу, вернуть чувство национального, человеческого достоинства, вернуть межнациональный мир, по крайней мере, Светлана, я искренне в это верю, я этого хочу.
Светлана: Да я понимаю, я просто вспомнила, как вы сказали сейчас про Киев и про то, что там тоже была разыграна национальная карта, карта неприятия той стороны, которая вроде как угнетает, и к каким, как вы сами описали, опасным последствиям это приводит. И при всем том вы тоже не боитесь разыгрывать все же эту карту. Меня это очень смущает. Ну, ладно. Скажите мне, пожалуйста, еще вот о чем. Мне вопрос понравился такой: "Какие свои практические достижения вы считаете самыми важными?" - спрашивает радиослушатель.
Рогозин: Думаю, что больше всего мне удалось сделать в моей жизни еще до избрания в Государственную думу.
Светлана: А что именно? Защитить диссертацию, одну, другую?
Рогозин: Ну, это, кстати говоря, тоже немало, потому что я честно защищал свою диссертацию в Московском университете, и кандидатскую, и докторскую, но, наверное, другое. Наверное, это все-таки то, что я сделал на Кавказе, вообще, в "горячих точках", то, что мне удалось людей конкретно из зиндана доставать и доставлять их к мирной жизни, около сорока человек мне удалось заложников достать в Чечне и я на самом деле это время, такое, рисковое, в моей жизни вспоминаю, как бы так, с ностальгией. А, вот, в Думу когда я пришел, несмотря на то, что я честно работаю, как парламентарий, являюсь автором и соавтором многих правильных и нужных для страны законов, но я ж понимаю, что нас так мало, что пробить эти законы невозможно, и все больше и больше понимаю, что от парламентской деятельности партии "Родина" толку не так уж и много. Больше толку будет в другом, именно в организации нашего народа на действительно какой-то такой поединок, схватку за будущую власть, она должна быть чище, лучше.
Светлана: Не очень поняла.
Рогозин: Я объясню. То есть я считаю, что от тридцати, ну, чуть больше, депутатов в Государственной думе для моих избирателей толку не так много, то есть это больше трибуна для нас, трибуна для высказывания своей позиции.
Светлана: Тоже немало.
Рогозин: Конечно, немало. Просто надо ее максимально использовать. Но самое главное - это все-таки партия, партия, которая должна иметь во всех регионах свое представительство. Она сегодня имеет 140 тысяч активистов, но этого мало. Нас должно быть миллион, может, полтора миллиона.
Светлана: То есть работа на земле важнее?
Рогозин: Работа на земле, работа с людьми, поскольку телевидения нет, радио очень мало, поэтому сейчас самое главное - создать разветвленную систему, инструмент борьбы, прежде всего не с властью, а за умы людей. Если мы увлечем своими идеями большое количество наших соотечественников во всех уголках России, то точно победа будет за нами. Вот я сейчас об этом думаю, этим сейчас занимаюсь. А, вот, горжусь я прежде всего тем, что живу в семье, что у меня есть внук сегодня, что я живу в хорошей семье, любящей семье, и то, что я никогда не торговал своей репутацией и честь имею.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, а за что вам стыдно?
Рогозин: Стыдно, наверное, за то, что - я вам честно скажу, хотя это, наверное, неправильно, когда политики начинают изливать свою душу, мне кажется, что два года тому назад, когда мы пришли в Государственную думу, мы столкнулись с рядом внутренних конфликтов, которые очень тяжело потом залечивали, прежде всего конфликт мой с Сергеем Глазьевым, мне, вот, за это стыдно, но, слава Богу, нам хватило мудрости полностью восстановить наши отношения.
Светлана: То есть, есть что-то, за что стыдно?
Рогозин: Конечно.
Светлана: Ну, хорошо, мы сейчас уже будем практически заканчивать наш разговор. Что-то я вам хотела сказать на прощание… Вы знаете, у меня впечатление, что ваша ситуация, да и многое из того трагикомического, что происходит накануне выборов в Московскую городскую думу, все это, конечно, от такой дикой неравномерности и недоступности средств массовой информации, от того самого административного ресурса, и от всех нарушений, на которые, к сожалению, сегодня наша Фемида не обращает внимания. Вот, мне кажется, все это трагикомическое ровно от перекосов, которые существуют. Будь все справедливее, достойнее и суды если бы наши работали нормально, наверное бы, было куда все это лучше. Ну, посмотрим, как это будет на предстоящих уже, более крупных выборах, и к чему приведет отсутствие необходимого. Хотелось бы, чтобы не к революции. Итак, мы завершаем разговор с лидером партии "Родина" Дмитрием Рогозиным. Сегодня в шести миллионах бюллетеней вручную представители избиркомов вычеркивают эту графу с названием "Родина". Кстати говоря, а как вы думаете, к кому ваш электорат перейдет, избиратели?
Рогозин: Я думаю, что наши избиратели придут на выборы, я их, по крайней мере, к этому призывал вчера.
Светлана: Без агитации, без агитации. Но, правда, вы вычеркнуты уже.
Рогозин: Я, нет, я вчера призывал. Как я могу агитировать за партию, которая вычеркнута?
Светлана: То есть вы никому не хотите отдавать?
Рогозин: А я просто считаю, что все себя повели очень недостойно в этой ситуации. Я думаю, что наши сторонники будут голосовать даже за партию, если она даже вычеркнута. Но у нас есть одномандатники, которые не вычеркнуты, кстати говоря.
Светлана: Все понятно. Ну, все, собственно говоря, на этом разговор закончен. До встречи через неделю.
Рогозин: Спасибо, Светлана, успехов вам тоже.
Светлана: Спасибо, до свидания.
РЕПЛИКА СВЕТЛАНЫ СОРОКИНОЙ На стенах длинного коридора радиостанции "Эхо Москвы" висят сотни фотографий гостей - тех известных людей, что приходили и приходят сюда поговорить в эфире - молодые и старые, бывшие и нынешние. На многих фотографиях автографы и пара слов на память. Дмитрий Рогозин написал на своем улыбчивом снимке: "Пригласите меня еще, пожалуйста". Теперь уж вряд ли кто вспомнит, когда он сделал эту надпись - в самом ли начале политической карьеры, когда любое приглашение журналистов, как подарок, или относительно недавно, в 2003-м, когда политтехнологи придумали, слепили и дали путевку в жизнь народно-патриотическому союзу с громким названием "Родина". Дмитрий Рогозин тогда был нарасхват: участвовал во всех передачах на радио и телевидении, раздавал сотни интервью газетам. Тогда было модно не любить олигархов, и в телевизионном предвыборном ролике доктор философских наук Рогозин вместе с доктором экономических наук Глазьевым весело обыгрывали в кадре старый людоедский анекдот: "Не нравятся мне олигархи". - "Не нравятся - не ешь". "Пригласите меня, пожалуйста, еще" - Дмитрий Олегович мог написать это после какого-нибудь особенно удачного выступления после победы над оппонентом. Впрочем, эта надпись могла появиться и чуть позже, когда популярность "Родины" превысила отпущенный лимит, и потребовалось быстренько загнать ее в отведенные рамки. Рогозина стали редко приглашать в эфир, и он придумывал разные информационные поводы для того, чтобы продолжать быть на слуху - голодовки, громкие заявления. И, вот, в канун московских выборов партию "Родина" сняли с дистанции. И если до суда Рогозин напирал на вредоносность исключительно московских властей, то после него сделал обличительные заявления о власти в целом: власть в очередной раз доказала, что она не может терпеть оппозицию в стране. Фотография Дмитрия Рогозина висит на "Эхе" совсем рядом со входом в студию. Я снова посмотрела на нее, отправляясь на разговор с оппозиционером. "Пригласите меня еще, пожалуйста" - как знать, а нет ли такого автографа в каком-нибудь кремлевском коридоре?