|
<<< на главную # <<< другие интервью на Эхе # Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. # карта сайта 9
августа 2003 года, 20:08-21:00 В
эфире радиостанции "Эхо Москвы": Светлана Сорокина, телеведущая. Эфир
ведет: Алексей Венедиктов. Венедиктов: Как и обещано было, Светлана Сорокина в студии. Безусловно,
после новостей мы так же, как с Юлией Латыниной, будет включать телефон. Света,
добрый вечер. Светлана: Добрый вечер. Венедиктов: Я хотел бы начать с вопросов, есть несколько вопросов,
которые пришли на форум "Эха Москвы", они системные, поэтому... тут просто
люди, они видимо формулировали долго. Светлана: Я уже одним глазом смотрю на сообщения с пейджера. Венедиктов: Я же выключил его. Светлана: Нет-нет-нет, тут всё осталось. Венедиктов: Ты включила, черт, не смотри на пейджер, я буду читать. Светлана: Хорошо, я буду смотреть на тебя. Венедиктов: Ты знаешь, как тебя зовут посетители форума? Светлана: Как? Венедиктов: СИС ― Светлана Иннокентьевна Сорокина.
"Уважаемая СИС, ― пишет Флор, вот вопрос, у него два вопроса,
― я был на митинге в защиту еще старого НТВ, потом дома видел программу
"Зеркало", там Сванидзе говорил ― была хорошая погода, люди
пришли отдохнуть, послушать музыкантов". Потом отец НТВ Добродеев сказал
― я вижу, как люди теряют профессию. Потом Парфенов обвинил ЕАКа, ―
понятно, Киселева, ― в растлении малолетних." ― Я читаю всё
подряд. ― "Вы, наверное, общаетесь там с ними. Вот интересно, сейчас
они поменяли мнение о тех событиях?" Светлана: Думаю, что поменяли. Дело в том, что я сама с тем же Женей
Киселевым или, кто там еще упоминается, с Добродеевым, с Киселевым, со
Сванидзе, я с ними… я со Сванидзе вообще очень давно не общалась, честно
говоря, а с Киселевым и с Добродеевым, по крайней мере, в последнее время не
обсуждала те события. Я если с ними встречаюсь, то мы, как правило,
раскланиваемся, что-то актуальное быстренько обсуждаем и прошлое не вспоминаем.
То ли у нас уже у всех есть некоторое желание отдохнуть, что ли, от этих вот разговоров,
то ли не хотим друг с другом это обсуждать. Но пока мы не говорили на эту тему.
Мало того, я добавлю сразу, сейчас 2-серийный фильм готовится, осенью будет 10
лет НТВ, между прочим, там даты расходятся, одна осенняя, другая в январе, в
зависимости от того, как отсчет брать. Но факт тот, что 10 лет уже НТВ. И
показан фильм 2-серийный будет об НТВ. "10 лет", видимо, которые… так
вот, вы знаете... вы знаете, я на этот счет спорю с некоторыми моими
товарищами, мне кажется, и сегодня про это говорить, наверное, не следует,
слишком мало времени прошло, тина не уселась, всё равно... все равно правда
― это даже не две точки зрения. И мне кажется, что сейчас вот... ну ни к
чему это все, всей правды не скажешь, откровенным до конца не будешь, все равно
кого-то не захочется обидеть, все равно кого-то не захочется упоминать. И я
лично... Мы с Алимом Юсуповым, кстати, говорили, с которым мы рядышком сидели,
когда Добродеев про профессию говорил, Алим замечательно отвечал, так вот, мы с
ним переговорили и решили, что с ним, наверное, не будем принимать участие в
этом. Венедиктов: В фильме, да? Светлана: Да. Венедиктов: И второй вопрос от того же Флора ― "Не надоели
ли вам депутаты Рогозин, Чуев, пионервожатая Буратаева, Пехтин, Володин,
особенно Райков?" Ну, одни и те же персоны, вообще я бы расширил Флора,
добавил бы Немцова, Явлинского, Зюганова и всех. Светлана: Я понимаю, я понимаю... Даже если ты будешь еще называть
какое-то количество фамилий, все равно это безумно мало, безумно затертая
колода, ну так... а других-то писателей нет, давайте еще кого-нибудь изберем, вот
изберём кого-нибудь ещё, тогда будут другие, я с удовольствием, знаете, как
мучаюсь, когда нужно позвать кого-нибудь, а позвать-то и некого. Венедиктов: Следующий посетитель, их будет три посетителя форума,
Сергей С. ― "Вы совершили круг по всем основным каналам, работали
как на государственных, так и на частных. На последних местах работы НТВ, ТВ-6,
ТВС вы были в команде, которая заявляла о принципиальной невозможности своей
службы на государственных, так называемых сервильных и подконтрольных каналах.
Ощущаете ли вы сейчас на Первом канале то давление и контроль Кремля, о которых
заявлялось Киселевым?" И вопрос от Стеллы ― "Уважаемая
Светлана, что вам не нравится на Первом канале, что мешает, кого не хватает? Удачи,
Стелла". Светлана: Очень коротко по поводу того, что да, действительно, не
только, кстати говоря, московские, я начала-то на ленинградском телевидении в
свое время, далее были Российское телевидение, НТВ, я считаю, что та же команда
― ТВ-6 и ТВС, это все тоже продолжение старого НТВ, и теперь Первый
канал. (смеётся) Опыт большой. Но должна вам сказать, что,
действительно, я была в той команде, которая не хотела работать в
государственных СМИ, и держались, сколько могли. Далее, как вы знаете сейчас,
все так или иначе работают уже где приходится, выбор, к сожалению, сужен, очень
сужен. И на Первом канале я оказалась так же, как и некоторое количество моих
коллег, которые сейчас пришли. Вот не знаю, что завтра скажет Женя Киселев,
правда, не знаю. Венедиктов: Придет Киселев, я напоминаю, в 13 часов. Светлана: Завтра он скажет. Венедиктов: Те же вопросы также буду задавать. Светлана: Вполне возможно, он тоже окажется на Первом канале, не
знаю, это еще как бы не вполне известно мне. Венедиктов: В связи с этим, Света: "Не кажется ли вам, спрашивает
Сергей С., что позиция Парфенова была честнее позиции, скажем, Диброва?" Светлана: Я никогда не одобряла... ну, наверное, вспоминается эта
яркая сцена ночного эфира дибровского, мне не понравилось тогда, как Дима
нападал на того же Леню, мне и тогда это не нравилось, но это можно объяснить
только, я не знаю, безусловно, истерическим состоянием, в котором мы все тогда
находились, абсолютно истерическим. Я, кстати, скажу вам больше, в тот вечер,
до этого был мой эфир с "Гласом народа". Венедиктов: Да уж помнят некоторые. Светлана: И Леня перед эфиром мне позвонил, может ли он прийти ко мне
в эфир, так раздумчиво. Я сказала ― конечно, какие вопросы, приходи.
Потом он не пришел, появился у Диброва со своим заявлением. И я так расценила,
что Парфенов, в общем, меня пощадил, потому что если бы он пришел в эфир и
сделал заявление у меня в эфире... ну, наверное, я бы не стала на него так
нападать, но я не знаю, как бы я на это прореагировала. Мы все были очень
взвинчены. Поэтому... А что касается честнее, не честнее, боже мой, здесь
подходят такие категорические сейчас оценки, я не знаю. Венедиктов: "Можете ли вы раскрыть, ― все Сергей любопытный,
― сейчас подробности вашей встречи с Путиным, предварившую встречу с
коллективом НТВ?" Светлана: Да боже мой, мне кажется, уже так много и долго говорила. Венедиктов: Ничего нового нет, вот то, что сказала? Светлана: Сегодня замечательная дата, сегодня 9 августа, ровно 4...
Да, четыре? Венедиктов: Четыре, четыре. Светлана: Четыре года назад я брала интервью
у свежеиспеченного премьера Владимира Владимировича Путина. Я была как раз в
отпуске, но в этот день оказалась в Москве, Владимира Владимировича назначили.
И я наудачу тогда еще у Олега Борисовича Добродеева спросила, нужно ли нам
интервью с премьером. А я тогда на "Герое дня" работала. Венедиктов: Да нет, сказал Олег. (смеётся) Светлана: Он сказал ― ну, это вряд ли возможно. Я говорю
― ну, я попробую. И вот получилось. Владимир Владимирович тогда очень
откликался, кстати говоря, на какие-то просьбы об интервью. И вот тогда мне
удалось сделать это интервью, ровно 4 года назад. Надо же, как время бежит. Так
вот, что касается той встречи, которая была перед... я уже говорила, ничего тут
такого уже нет, никакой сильной тайны в этом нет, я говорю ― это было
некое прединтервью, Владимир Владимирович прекрасно от меня узнал вкратце, о
чем мы готовы говорить, я и мои коллеги. И далее был готов к разговору. Вот,
собственно, и все. Это был очень опытный вопросник, опытный очень у него
разговор был, так что он был готов, а я поняла, за эти 40 минут, что, в общем,
ничего не светит. И тогда написала свою записку, которую теперь Витя Шендерович
хранит, мы рядом сидели, я написала карандашом "Все бессмысленно". Он
эту записочку даже сохранил на память. Венедиктов: "Изменился ли ваш взгляд на события вокруг НТВ времен
баррикад?" Светлана: На НТВ времён баррикад? Понимаете, как сказать, изменился,
не изменился, можно говорить, например, вот сейчас я бы уже поступила так или
не поступила, или поступила бы как-то иначе, да? Я считаю, это вполне
бессмысленный разговор, что сделано, то сделано, по-другому не произойдет.
Тогда это было от души и в меру понимания, восприятия, а что толку теперь
говорить о том, что, может быть, не надо было ходить на митинги? А может, и
надо, я не знаю, вполне возможно, что надо. Венедиктов: И последний вопрос от Сергея С. ― "Зависит ли,
по-вашему, свобода журналиста от того, в каком СМИ он служит, в государственном
или частном?" Светлана: Зависит, во всяком случае, так скажем, время работы, (смеётся)
например, может, зависеть от того СМИ, где он служит, потому что оно может быть
длительным или коротким, вот и все. Венедиктов: Я перехожу к Интернет-вопросам уже, тут на пейджер идет
много, Вера Ушакова из Москвы как бы обобщает, я бы сказал: "Светлана, я
не буду задавать вам вопрос, а просто хочу вас поздравить с обретением дочурки,
желаю вам терпения и мудрости в воспитании человека". Светлана: Спасибо. Венедиктов: Достаточно много таких поздравлений и вопросов. Светлана: Да, я вижу, с пейджера очень много, да. Венедиктов: Если будут у нас вопросы по дочурке, мы, конечно, их
зададим. Еще вопрос... ну вот опять, да? ― "Как складываются ваши
отношения, ― спрашивает Алексей Павлов из Москвы, ― с начальством и
ведущими журналистами на Первом канале?" Светлана: Как сказать, я веду довольно автономный образ жизни на
Первом канале. Надо сказать, я работаю только с весны, кусочек сезона у меня
был, потом отпуск, сейчас должна вернуться снова на вахту, т.к. у меня
заканчивается отпуск. И за этот промежуток времени... У меня своя бригада, я
действительно довольно автономна, у меня абсолютно свое подразделение, так
называемый отдел спецпроектов, и я мало довольно общаюсь. Тем более, знаете, Останкино
громадное, Первый канал громадный, все это мелкие подразделения, которые
раскиданы, в том числе территориально очень даже далеко друг от друга. Что
касается руководства, оно тоже не так, как, например, у нас на НТВ было
довольно близко, зашел, спросил, посоветовался, здесь все сложнее, это большая
махина, начальство загружено. Венедиктов: И слава Богу. Светлана: В каких-то вопросах ― слава Богу. Иногда, когда нужно
что-то обязательно решить, и это решает подпись, ты проклинаешь все на свете.
Ну, другая схема отношений. Венедиктов: Опять иду по интернету, счастья вам и дочке ― Борис
Фролов из Москвы. Михаил из Москвы, ваши прекрасные интервью ― все это
ерунда по сравнению с главным делом вашей жизни, по сравнению с Тонечкой. Светлана: Спасибо, наверное, это правильно. Венедиктов: Дай бог вам обеим счастья, Михаил говорит. А вот
концептуальный вопрос от Татьяны Седых из Санкт-Петербурга ― "Уважаемая
Светлана, удочерение дочки ― это сугубо личное дело, скажите, зачем надо
было объявлять об этом в своей программе в эфире, а потом позировать перед
камерами с малышкой? Вы очаровательны, и девочка на вас очень похожа, но шумиха
похожа на пиар. Вот Норкин ведь не делал это демонстративно". Светлана: Во-первых, Норкины участвовали в программах, которые посвящены
усыновлению. Венедиктов: Более того, мы обсуждали, Андрей специально пошел на НТВ, в
чужую программу "Домино", и в этом есть смысл для Андрея, он сам
ответит на ваш вопрос, уважаемая Татьяна из Санкт-Петербурга, почему это он
делает публично. А ты ― ответишь ты. Светлана: За себя, да, дело в том, что еще раз повторю, хотя уже
отвечала на подобный вопрос, дело в том, что мне скрыть факт удочерения девочки
невозможно. Даже если я сейчас уйду вообще отовсюду, скроюсь в глуши, в
деревне, но лет через 5, когда она будет уже вполне сознательным человеком,
где-то окажусь, ей обязательно скажут, что она не моя родная дочка, потому что
я слишком публичный человек, слишком на виду для того, чтобы так мне скрыть
факт удочерения. Но это первый момент. Поэтому я сознательно сказала публично,
чтобы не было никаких вариантов, не знаю там... шантажа, слухов, разговоров и
т.д. Второй шаг, я не собиралась позировать перед камерами, когда забирала
ребенка, и здесь большая заслуга сидящего напротив меня Алексея Алексеевича
Венедиктова, который... Венедиктов: Это правда. Я просто говорю Татьяне Седых из
Санкт-Петербурга. Светлана: Который рассказал коллегам об этом событии, и они меня
встречали возле Дома ребенка, что, кстати говоря, просто вызвало у меня приступ
бешенства, я абсолютно не рассчитывала там никого видеть. Я сначала всех
обругала, и только потом, когда мне уже даже работники дома ребенка сказали,
что они тут вообще с ночи караулят, как-то вроде люди тоже получили какое-то
задание, я просто из окна показала Антонину, кто-то еще дождался, когда мы уже
через большое количество времени выходили. Но это не было мной запланировано,
это спонтанно, благодаря Алексею Алексеевичу, спасибо большое, Леша. Венедиктов: Пожалуйста. Светлана: В том числе и за вопросы, которые сейчас получаем. Алексей
Алексеевич, кстати, настаивал на своем, говорил, что лучше об этом сказать
громко, публично, чтобы потом не караулили, не снимали из-за угла. Венедиктов: Я считаю, что это правильно. Светлана: Возможно, в этом есть своя логика, да. Венедиктов: Еще два вопроса, один вопрос из интернета, потом к пейджеру
перейдем, они повторяются. Это Виталий Эрслер из Санкт-Петербурга и, если мне
не изменяет память, Александр Гуров из Москвы, вот они тебя любили и смотрели,
но они были поражены, увидишь эти вопросы, о закрытии ТВС не было программы в
"Основном инстинкте". Они поражены и разочарованы. Светлана: Да, справедливо поражены. Не было этой программы. ну... как
бы сказать вам, скажу так ― далеко не все темы, которые хотела бы взять
для эфира я, мою точку зрения на эти темы не разделяет руководство канала. Венедиктов: Светлана Сорокина отвечает на ваши вопросы, переходим к
пейджеру. Я начну с очень забавного послания ― дорогая тетя Света...
Тётя! ...передайте привет вашей дочке Тонечке, Тоня Алексеева из Челябинска. Светлана: Спасибо. Венедиктов: Нашли сестру, я бы сказал. Здесь, к сожалению, видимо было
длинное по пейджеру послано сообщение, через интернет, поэтому подпись с другой
кодировкой ― уважаемая Светлана, вы готовили на программе
"Смак" очень вкусное блюдо, с горем пополам я его приготовила, очень
понравилось. Скажите, вы сами это придумали? Как вы сами относитесь к готовке?
Что больше предпочитаете купить что-то готовое либо приготовить? Светлана: Конечно, предпочитаю купить что-нибудь готовое или что-то,
что вообще очень быстро сделать. Питаюсь безалаберно, наверное, это плохо
кончится, хотя пора бы уже в связи с малолетней дочерью заняться здоровьем. Венедиктов: Плохо кончится в смысле отравлением? Светлана: Здоровье подорвать. А что я готовила у Макаревича, я уже, честно
говоря, не очень помню, но что-то, что, по-моему, мне сестра посоветовала
приготовить. Венедиктов: Типа нарезала помидоры? Светлана: Нет, у меня сестра очень хорошо готовит, она мне что-то
присоветовала, я что-то такое незамысловатое сделала. Венедиктов: Светлана, когда вы выйдете из отпуска, Андрей спрашивает,
опять дочке всякие пожелания и т.д.? Светлана: Я уже сейчас, на ближайшей неделе выхожу. Венедиктов: Имеется в виду, когда в эфир все-таки. Светлана: Когда в эфир, надеюсь, честно говоря, сама узнать, потому
что перед отпуском мне не удалось этого выяснить. Венедиктов: С "Основным инстинктом"? Светлана: Да, пока что, не знаю, сейчас выйду, что-нибудь другое
будет. Венедиктов: А кино, вино и домино, заодно я задам вопрос вдогонку. Светлана: По идее, кино вроде как всегда с нами, но пока у меня нет,
я не снимала. Венедиктов: Почему, "правда, не две точки зрения, одна точка
зрения", Дима, вы сформулируйте, даже я не понимаю, я вас обычно понимаю. Светлана: Правда ― это далеко не две точки зрения, мой любимый
фильм "Рассемон", посмотрите, пожалуйста, для меня он просто, я
считаю, как бы все про это. Венедиктов: Посмотрите "Рассемон", Дима, мы обсудим. Ольга
спрашивает ― Светлана, очень прошу вас, расскажите, как вам удалось
удочерить девочку, ведь одиноким категорически не дают, считает Ольга. Светлана: Это неправда абсолютно. Венедиктов: Тогда объясните Ольге, может быть, у Ольги проблемы. Светлана: По крайней мере, последние лет 10, если, Ольга, это вам тем
более важно, интересно, последние лет 10 это не имеет никакого значения, может
усыновить один человек, мужчина или женщина, если он докажет, что он здоров,
дееспособен, имеет средства на воспитание ребенка, необходимую жилплощадь,
главное ― он хочет этого. Венедиктов: Мутота по процедуре или все-таки если хочешь добиться
― добьешься? Светлана: У меня двойственное отношение к этому, с одной стороны,
конечно, процедура длительная, муторная, долгая, а с другой стороны, если бы
было прыг-скок, наверное, было бы много ненужных усыновлений и удочерений. Венедиктов: Как-то вы ушли от степени свободы на Первом канале,
спрашивает Саша. Светлана: Я никуда не ушла, кстати, Леша, ты меня перебил, я ответила
в голове, что-то я не договорила. Венедиктов: Давай, Саша нас вернет, правильно, Саша. Светлана: Частично я уже ответила, далеко не всегда я могу взять те
темы, которые мне кажутся самыми острыми и самыми злободневными. В принципе, я,
конечно, привыкла к вольнице на том же НТВ, на ТВС, я никогда, в общем, не
согласовывала так уж эти темы. Я могла обсудить с коллегами или с руководством,
насколько это будет остро, интересно, кого позвать, как-то в этом раскладе.
Здесь несколько другая схема, но вы знаете, даже не скажешь, что там цензура,
не цензура, не в этом дело. Будет объяснено, например, что не будет
пользоваться спросом, это будет не рейтингово, что это просадит эфир, что здесь
нам не добиться первых персонажей. Например, меня только ленивый не испинал за
то, что перед самым уходом я не сделала программу по оборотням в погонах. Венедиктов: В стекле не отражаются, тени не отбрасывают, не смогла
позвать. Светлана: Да, было сказано ― тогда нужно первых лиц из
прокуратуры, первых лиц оттуда, оттуда. Я говорю, в принципе, это достаточно
интересно, можно обсудить с теми людьми, которых я могу позвать, сумею, но нет,
первые лица. Венедиктов: Можно я скажу грубо? Нам не удалось, но мы тоже позвали не
первых лиц, не получилось, без первых лиц, мы многих звали людей, но сути не
было. У нас не получилось, несколько программ делали без первых лиц, у нас не
получилось. Светлана: Может быть, но видишь, хотелось бы попытаться, но не
получилось, как вы говорите. У меня вроде и попытки такой не было, ну что
делать, всяко бывает. Венедиктов: Елена Борисовна меня мочит ― Алексей, вопросы Свете
мелкие по сравнению с главным вопросом ― как Тонечка? Светлана: Женский вопрос. Венедиктов: Ударила просто. Что спрашивать, ни одного своего вопроса не
задал, Елена Борисовна. Как Тонечка, да? Светлана: Воспитывает меня, меня и няню, всех нас воспитывает.
Тяжело, конечно, а как же, очень тяжело, это же такой период обвыкания, это
нашу любовь еще растить надо, как младенца, чтобы ходить научилась, и говорить
научилась, это же еще все взрастить надо, все еще такое маленькое, хрупкое, это
еще привыкание. Венедиктов: Очень серьезно. Светлана: Это все очень серьезно. Венедиктов: Она очень серьезная. Светлана: Тонька-то? Венедиктов: Да. Светлана: У меня иногда дух забирает от того, что она есть уже рядом,
рядом спит, рядом ходит, рядом сидит, дух забирает, так страшно иногда
делается, вот что-то не так сделала, вот она вроде как не то, ужасно, плохо
ела, плохо спала, какой-то прыщик выскочил, боже мой, и все время ужас, все
время в обморок падаем. Венедиктов: Светлана Сорокина ― гость эфира. Сорокина, вы такая
красивая, какая будет первая книгу, которую вы посоветуете прочитать своей
повзрослевшей дочке, и еще вы честный человек, спрашивает Тамара? Это у нас
дискуссия о том, может ли человек себя назвать честным. Светлана: А в чем суть вашей дискуссии? Венедиктов: Позвонила Наталья Николаевна, наша уважаемая слушательница,
и задала вопрос Юлии Латыниной, а Ходорковский ― честный человек? Я
Наталью Николаевну спросил, а вы честный человек? В каком смысле честный
человек? Наталья Николаевна сказала ― да, я честный человек. Я не знаю, у
каждого свое. Светлана: А ты, Леша, как? Венедиктов: Я, конечно, нет, обманывал людей, близких обманывал, а как
я могу себя назвать честным? Как я в жизни никого не обманывал, что такое
честный? Какая частотность честного? Ты честный человек ― я не знаю, вот
вопрос был задан, честный человек или нет. Светлана: В данный момент да. Венедиктов: Так вот, книга. Светлана: Книги… вы знаете, мы сейчас уже ей читаем стихи того же
Чуковского, читаем еще какие-то книжечки детские, разные всякие стишки, сами
рифмуем, кстати говоря. Венедиктов: Пушкин. Светлана: Да, я думаю, ей сейчас годик, может быть, наше все чуть
попозже будет ей. Венедиктов: Наше все ― это Путин, не путай буквы, пожалуйста,
Пушкин я сказал, это другой человек. Светлана: Одно наше все будет априори, а другое наше все я постараюсь
ей подарить. Венедиктов: Какая-то двусмысленность, какое наше все будет с ней
априори? Света, она Антонина Михайловна, не Антонина Владимировна. Это важно.
Новости. НОВОСТИ
Венедиктов: 20:33 в Москве, у микрофона Алексей Венедиктов, Светлана
Сорокина. Сейчас Светлана Сорокина будет отвечать на ваши вопросы. Алло, добрый
вечер. Саша: Добрый вечер. У меня такой философский вопрос. Меня зовут
Саша. Я думаю, этот вопрос можно задать всем журналистам. Когда нашей власти
перестанет удаваться играть на низменных инстинктах населения? Венедиктов: Пусть Сорокина отдувается за всех журналистов, спасибо,
Саша. Светлана Иннокентьевна брала интервью у товарища? Светлана: Когда нашей власти перестанет удаваться играть на низменных
инстинктах населения ― наверное, в первую очередь, когда население
поумнеет, свои низменные инстинкты немного подтянет до более высоких, когда
власть почестнее будет, опять же, такую выбрать надо, наверное, все-таки, когда
мы сможем показывать физиономию этой власти, которая играет на этих низменных
инстинктах. Все вкупе, здесь нет простых решений, в том-то и дело. Венедиктов: Я хочу сказать Саше, что не надо обижаться на власть за
это, потому что любая власть пытается играть. Светлана: На низменных инстинктах, конечно. Венедиктов: Алло, здравствуйте, вы в прямом эфире "Эха
Москвы". Алексей:
Здравствуйте. Алексей. Венедиктов: Да, Алексей, слушаем вас. Алексей:
Светуля, вас и Тоньку с первой
годовщиной поздравляем. Светлана: Спасибо. Алексей:
Это семья Тихомировых. Поцелуйте
дочку за нас за всех. Светлана: Спасибо огромное. Венедиктов: Спасибо большое, Алексей. От семьи Тихомировых поцеловать
дочку. Зрители, слушатели, читатели газет, замечательно. Слушаем дальше. Алло,
здравствуйте. Анатолий: Это "Эхо Москвы"? Венедиктов: Да, здравствуйте, вы в эфире, как вас зовут? Анатолий: Анатолий. Будьте любезны, я хочу задать такой вопрос, у
меня впечатление, что наше руководство, я имею в виду руководство страны, не
очень хорошо представляет себе, что такое демократическое устройство, т.е. что
это четыре совершенно независимых власти. И кстати, обязанность четвертой
власти, которую вы представляете, заключается в том, чтобы критиковать первые
три. А это нужно объяснять людям, потому что они этого не понимают. Венедиктов: Понятно, пожалуйста, Светлана, ты знаешь многих
политических деятелей, которые руководят страной. Ты знаешь премьер-министра,
ты знаешь президента, председателя СФ, председателей партий, ты согласна с
нашим слушателем? Светлана: Теоретически-то они знают, теоретически они подкованы.
Другое дело, что, во-первых, все мы люди, никому не нравится, когда что-то критическое
говорят в твой адрес, будь то в троллейбусе или на высоком посту. И кроме того,
то, о чем мы говорили в предыдущем абзаце, это то, что власть всегда
специфична, власть всегда стремится удержать эту власть, власть всегда играет
на низменных инстинктах, власть не любит критики, она будет стремиться
подавлять любые проявления этой критики. Это, кстати, не только у нас, это где
угодно, в самых развитых странах так происходит. Другое дело, там уже
насобачились, отбивают удары и как-то сопротивляются, а у нас все еще на
новенького, поэтому сопротивляться умеем плохо. Венедиктов: Алло, здравствуйте. Игорь:
Алло, здравствуйте. Меня зовут
Игорь. Венедиктов: Да, пожалуйста, Игорь. Игорь:
Я хочу вернуться к вопросу дамы
по поводу низменных инстинктов, когда власть перестанет их использовать. Венедиктов: Вернитесь. Игорь:
Светлана, вы идеалистка, дело в
том, что человек так устроен, что его всегда тянет к тому, что либо преступно,
либо аморально, либо ведет к ожирению. И власть в этом упрекать нельзя,
понимаете, она это всегда будет использовать, человек никогда не изменится. Светлана: Мы далее об этом и говорили, собственно говоря. Венедиктов: Наоборот, Игорь, мы с вами согласны. Светлана: Согласны абсолютно, мы и сказали, что все человеческое и
все властное приводит именно к такому результату, причем везде. Игорь:
Конечно, это вечный процесс,
человека переделать нельзя, и власть всегда будет такая. Светлана: Естественно, просто надо вводить некие ограничители,
пытаться немножко приводить в чувство, более ничего, абсолютно. Игорь:
Да, естественно, я с вами вполне
согласен. Светлана: Спасибо. Венедиктов: Спасибо, Игорь. Светлана, вы, выбирая отчество Тони, забыли
про Осокина. По-моему, как раз вспомнила про Осокина. Светлана: Понимаете, действительно, отчество выбирала я, так же, как
имя и фамилию. Фамилия моя, Сорокина. Венедиктов: Это речь идет о Тонечке, сразу хочу сказать. Светлана: Я искала исключительно по принципу благозвучия, чтобы это
звучало хорошо. По-моему, Антонина Михайловна звучит хорошо. Венедиктов: Светлана Сорокина отвечает на ваши вопросы. Алло, добрый
вечер. Ольга:
Здравствуйте, это "Эхо
Москвы"? Венедиктов: Да, здравствуйте, как вас зовут? Ольга:
Меня зовут Ольга. Венедиктов: Ольга, пожалуйста. Ольга:
Очень приятно дозвониться до вас,
потому что всегда слушала вашу радиостанцию, и большое сейчас за замечательного
гостя. Венедиктов: Гостью, я бы сказал. Ольга:
Да, я просто немножко волнуюсь. Венедиктов: Вы не волнуйтесь, она вас слушает и готова с вами общаться. Ольга:
Очень приятно, большие вам
поздравления по поводу дочки, потому что у меня у самой маленький сын, я
представляю, какие это радости приносит, ребенок. Светлана: И трудности. Ольга:
И трудностей масса, да. Как я
говорю своим знакомым, я не сплю уже три года, потому что ребенку три года. Венедиктов: Ей еще два, Сорокиной. Ольга:
Огромное счастье в доме, это
чудо, потому что оно дает радость, оно дает возможность жить и жить ради
чего-то, точнее ради кого-то. Светлана: Это да, во всяком случае, у меня центр тяжести точно
переместился, у меня теперь другие важные дела и главности. Ольга:
Светлана, я бы хотела задать вам
вопрос, не было ли у вас мысли, вы очень обаятельная и привлекательная как
мама, создать какой-то проект на телевидении, на радио, именно посвященный
детям, потому что, мне кажется, все-таки у нас проблемы материнства и детства,
если мягко сказать, в общем-то, не рассматриваются так глубоко, как хотелось
бы. Все-таки мать и дитя ― это будущее. Светлана: Я поняла вас, да. Венедиктов: Ну так что, отвечай Ольге. Светлана: Как сказать, конечно, я думала на эту тему, от локального проекта,
я просто хотела сделать некий такой документальный фильм, где рассказать о
хождении по мукам, пока ты ищешь ребенка, какие инстанции проходишь, некая
методичка для тех, кто хочет взять ребенка, как я говорю, изъять его из
государственного оборота, от локального до действительно более широкого, потому
что, действительно, безумно важно, особенно когда в это погружаешься, когда
видишь всю нашу эту систему, количество детей брошенных, и вообще понимаешь,
насколько это важно, это действительно будущее страны, вполне возможно, но я
еще не придумала что-то, что было бы интересно делать мне, что мне кажется,
было бы правильно. Я не додумала еще, стараюсь. Венедиктов: Я скажу нашей слушательнице Ольге ― Ольга, мы эту
тему, извините за профессиональный термин, разомнем, мы уже говорили об этом со
Светланой, мы позовем Андрея и Юлю Норкиных тоже, еще, может быть, людей,
которые не этим занимаются профессионально, а таких мам, пап, которые проходили
через все это, проведем там одну-несколько передач, "Родительское
собрание", а потом, может быть, Светлана из этого, в беседах со
слушателями родится структура того кино, о котором ты говоришь. Светлана: Может быть, должна какая-то идея прийти в голову. Венедиктов: Светлана Сорокина с нами еще 20 минут. Тут была история
замечательная, я уже себя ловлю на том, что неправильно так поворачивать язык,
у нас был Березовский из Лондона, и он пропал, связь пропала на каком-то имени,
на каком-то слове, мы ему перезвонили, и когда его выводили в эфир, ведущий
Володя Варфоломеев сказал ― вот мы потеряли Бориса Абрамовича. Не
надейтесь ― раздался голос ― вы меня не потеряли. Это было так
смешно. 20 минут еще, долго, еще 18 минут на "Эхе Москвы" Светлана
Сорокина. Алло. Ольга:
Алло, добрый вечер, "Эхо
Москвы"? Венедиктов: Да, одну секунду побудьте на линии, пожалуйста, вы из
Москвы звоните? Ольга:
Да, из Москвы. Венедиктов: Тогда я ваши деньги не трачу, задам вопрос Светлане. Был
вопрос про "Яблоко" и про выборы в ГД, был вопрос по интернету, из
Новосибирска Сергей Фомин про "Яблоко" спросил. Светлана: Что именно? Венедиктов: Он говорит ― не кажется ли вам, что
"Яблоко" будет вас использовать и ваше имя, выборы и т.д.? Вы идете с
"Яблоком" на выборы? Светлана: На данный момент нет. Венедиктов: Все, пожалуйста, теперь вы. Ольга:
Добрый вечер. Прежде всего, я
присоединяюсь ко всем поздравлениям. Светлана: Спасибо большое. Ольга:
Узнано через "Комсомольскую
правду". Венедиктов: Видишь, не зря написали. Как вас зовут, простите? Ольга:
Меня зовут Ольга. Венедиктов: Ольга, пожалуйста. Ольга:
И, прежде всего, вопрос такой
Светлане Иннокентьевне ― в силу обстоятельств в данной профессии от бога,
ей приходится общаться с нашими лидерами. Так вот, у меня к вам, Светлана
Иннокентьевна, такой вопрос, во всех интервью, контактах с ними сложилось ли у
вас впечатление, что глава нашего государства достаточно, я не говорю, что во
всем масштабе, все-таки самостоятелен, хотя бы в рассуждениях? Венедиктов: Как человек, да? Ольга:
Да. Венедиктов: Понятно, спасибо, Ольга. Вот твое впечатление от работы с
Владимиром Владимировичем. Светлана: С Владимиром Владимировичем я давно не общалась,
практически после того, как тогда мы пообщались на тему НТВ, больше я не
общалась, далее действительно уже с большим количеством политиков мне приходится
общаться. Вы знаете, здесь какая есть проблема, наверное, и да, и нет.
Во-первых, никто не может быть свободен от своего окружения, а с другой
стороны, понимаете, я глубоко уверена, что когда-нибудь эта сложная система, по
которой, например, проходят выборы в той же Америке, ведь там же не может
человек случайный попасть на президентский пост. Человек этот, как правило,
проходит кучу ступеней, он становится губернатором, сенатором, проходит науку
управления, начиная с небольшого и кончая большим. У нас же, как правило,
попадают люди методом вертикального взлета. И даже если они гениальные и
замечательные, и всячески талантливые, то мне кажется, недостаток этого
государственного представления об очень многих вещах, с которыми тут же
пришлось столкнуться, он конечно сказывается. А далее уже некогда, завал дел,
куча необходимостей и т.д. Я могу только по-человечески посочувствовать тем,
кто оказывается на этих высоких постах, потому что справиться с этим трудно, а
компетенции, пусть меня простят те, кто сидят наверху, далеко не у всех хватает
и далеко не все ощущают порог этой компетенции. Венедиктов: Светлана Сорокина. Светлана: Какие-то новые мотивы у вас пошли. Венедиктов: Лето. Алло, здравствуйте, как вас зовут? Алексей:
Привет, Алексей Алексеевич. Венедиктов: Да, это я, а вас как зовут? Алексей:
Алексей. Венедиктов: Алексей, пожалуйста. Алексей:
Светлана Иннокентьевна,
здравствуйте. Светлана: Здравствуйте. Алексей:
Рад вас слышать. Светлана: Спасибо. Алексей:
Очень приятно, я за вас рад. Вот
такой вопрос, вы общаетесь с нашими как бы лидерами иногда. Венедиктов: И что, в чем вопрос? Алексей:
Хотя бы иногда они говорят нам
правду или нет? Вот такую вещь хотелось бы узнать. Венедиктов: Сейчас Светлана Иннокентьевна попытается ответить. Светлана: Иногда говорят, конечно. У нас столько событий всевозможных
происходит, что иногда, конечно, говорят. Венедиктов: Я думаю, что я продолжу вопрос Алексея, верят ли они в то,
когда они публично выступают, что они говорят правду, с твоей точки зрения? Светлана: Как говорится, хорошо и приятно, легко и приятно говорить
правду, и когда есть это совпадение, когда человек действительно имеет такую
точку зрения, политик, когда действительно это правда, когда он искренен, то
это удача, это большое счастье, по-моему, для него самого. А в случае, ежели
приходится что-то извращать, подстраивать, не то говорить, по-моему, это,
во-первых, видно, несмотря на весь опыт и весь профессионализм, начинают бегать
глаза, отводят глаза от камеры и т.д., и во-вторых, это конечно гадостное
чувство, по-моему, для говорящего, каким бы ни был опыт, привычка и многие лета
такого произнесения. Поэтому, мне кажется, конечно, приятнее и легче говорить
правду, к чему я призываю всех политиков. Венедиктов: Напомнила сразу Стругацких ― правду говорить легко и
приятно. Да, кстати, тут напоминают про "Трудно быть богом", новые
проекты. Светлана: Это к Алексею Алексеевичу, он никак не дозреет. Венедиктов: Никак, да. Алло, добрый вечер. Татьяна
Сергеевна: Добрый вечер.
Татьяна Сергеевна из Москвы. Вы знаете, я хотела бы вернуться к вопросу о всех
этих переходах журналистов с НТВ и с ТВС, ТВ-6 на другие каналы. Мне кажется,
не только мне. Венедиктов: Давайте за себя, за каждого. Татьяна
Сергеевна: Мы же разговариваем,
мы же общаемся с людьми, и многим кажется, что наши любимые журналисты и их
передачи тускнеют на других каналах, то ли немножко кривите душой, простите, ни
свободы на этих каналах, то ли еще что-то, какая-то мистическая вещь
происходит, понимаете? Так вроде бы и неплохие передачи, но ощущается, может
быть, атмосфера канала другая. Что вы на этот счет думаете? Светлана: Я поняла ваш вопрос. Во-первых, ничего я не кривлю душой
про степени свободы, по-моему, мы говорили перед этим насчет того, что далеко
не все возможно, что было возможно еще совсем недавно. Ничего я не кривлю
душой, конечно не так, как было раньше, разумеется, нет той вольницы, которая
была раньше. Это первое. Второе, это то, что есть передачи, которые уже сами по
себе несут отпечаток какой-то усталости. Еще имейте в виду, в связи с
переходами, с той самой трудной судьбой, о которой вы знаете, часто меняются
коллективы при переходе с одного канала на другой. Венедиктов: В смысле свои редакторы, свои бригады, да. Светлана: Конечно. Это же делает не один человек, не один журналист.
Любую передачу делает какое-то количество людей. Часто приходится на новенького
набирать команду, снова срабатываться, снова что-то делать. И кроме того,
конечно же, это эффект вашего восприятия, потому что если вы критично, пристально,
может быть, даже с каким-то негативным отношением смотрите на передачу или на
журналиста, который перешел с сопротивлявшегося канала куда-то на другой, вроде
как благополучный, то это ваше отношение, конечно, будет сказываться и на вашей
оценке передачи. Венедиктов: Теперь все уравновесились, слава Богу, скажу я. Сейчас уже
все журналисты старого НТВ, ТВ-6, ТВС, они все перешли или переходят на другие
каналы. Так что, Татьяна Сергеевна, вам только сравнивать, выбирайте то, что
хотите. У меня все-таки просьба, давайте каждый говорит за себя. Мы многие
говорим, а многие не говорим, все журналисты, не все журналисты. Вы считаете
так, за себя говорите. Алло, здравствуйте. Ольга:
Алло, скажите, пожалуйста, про
Тонечку, что она умеет, ходит, говорит? Венедиктов: А как вас зовут-то? Ольга:
Ольга. Светлана: Никак не отойдем от Тонечки. Венедиктов: А почему надо отходить? Все же пишут, что это главное твое
дело. Светлана: Тоне недавно годик исполнился, несколько дней назад,
Алексей Алексеевич тоже поздравлял с Леной, правда, отпрыска своего не привели,
кстати говоря, должна нажаловаться. Венедиктов: Мы деревенские парни, у нас косьба, мы собираем урожай, у
нас страда. Светлана: Я твоего сына не видела еще, да что это такое, а есть ли
мальчик, по-моему все это виртуально, т.е. это все придумки, это все слышимость
только, больше ничего. Венедиктов: У нас страда, мы в деревне, у нас сбор урожая, крестьянские
парни. Светлана: Только не сжата полоска одна. Венедиктов: Если бы одна, там очень много. Светлана: Антонину я-таки предъявляла друзьям, видели, есть девочка,
ходит, пока что за палец держась, говорит всякие слоги, говорит свою
тарабарщину детскую, пока что внятных слов еще мало, они односложные, но
надеюсь, что сейчас этот процесс пойдет. Мы же вместе дома всего лишь месяц. Венедиктов: Светлана Сорокина. Алексей спрашивает на пейджер ―
Светлана Иннокентьевна, как вы думаете, можно ли применить к современному
российскому обществу фразу "Рим ― это не Сенат, а чернь"? Какие
образованные слушатели. Да, есть такая фраза. Светлана: Ей-богу не знаю, мне кажется, что любые замечательные
изречения применимы к той стране и к тому городу, к которому были применены.
Думаю, что про нас можно что-нибудь другое сложить, надо подумать. Венедиктов: Алло, здравствуйте. Сергей:
Алло. Венедиктов: Да, добрый вечер, вы в прямом эфире. Сергей:
Добрый вечер, господа. Венедиктов: Как вас зовут? Сергей:
Меня зовут Сергей. Венедиктов: Пожалуйста, Сергей, Светлана вас слушает. Сергей:
Вы сейчас руководство пинаете
довольно сильно. Светлана: Какое конкретно руководство? Сергей:
Путина. Светлана: Вообще его фамилию называла один раз в связи с тем, что три
года назад делала интервью с ним. Сергей:
Но если покопаться в истории, то
можно вспомнить, что Путина привел Ельцин. А Ельцина довольно сильно
проталкивали все СМИ, в том числе и ваше. Светлана: Что я могу сказать в ответ на это заявление, если вы
помните самые трагические выборы 96 года, когда опять нас поставили перед
выбором черное/белое, коммунисты или Ельцин, я работала на Российском
телевидении, кстати, немало погорела именно на той моей позиции, что требовала,
чтобы в тех же новостях показ был равный как митингов в поддержку Ельцина, так
и митингов в поддержку Зюганова. Не потому, что я сильно люблю коммунистов и
поддерживаю Зюганова, а просто для равновесия. Немало имела неприятностей со
своим тогдашним руководством. Все. Венедиктов: 20:54, Светлана Иннокентьевна Сорокина в эфире. Алло,
добрый вечер. Татьяна: Добрый вечер, меня зовут Татьяна. Опять же возвращаюсь к
вопросу о Тонечке. Венедиктов: Пополам просто. Татьяна: Немножко по другому поводу. Когда-нибудь у прекрасной
молодой Светланы появится друг, может быть, он уже есть. Венедиктов: И не один, наверное. Светлана: Я сейчас тебя убью. Татьяна: И как она планирует отношения своей дочери с другом
строить? Венедиктов: О, это видимо проблема, да, вообще общая проблема. К
"Родительскому собранию", хороший вопрос, пожалуйста. Светлана: Во-первых, спасибо, конечно, за то, что вы так радужно предполагаете
мою судьбу дальнейшую. Что могу сказать, во-первых, я человек, конечно, очень
взрослый, обо всем подумала, во-вторых, если такое случится, и рядом со мной
окажется человек, он видимо тоже будет взрослый и, надеюсь, неглупый, в
противном случае на фиг он нужен, а если это будет взрослый и неглупый человек,
то как-нибудь договоримся. Венедиктов: А если глупый? Светлана: Прогоним. Венедиктов: С Тонечкой прогоним. Светлана: Конечно. Венедиктов: Еще один телефонный звонок. Алло, добрый вечер, здравствуйте. Дмитрий: Добрый вечер. Светлана: Добрый вечер. Дмитрий: Светлана Иннокентьевна, Дмитрий вас беспокоит.
Присоединяюсь ко всем поздравлениям. Светлана: Спасибо. Дмитрий: У меня к вам огромная просьба, появляйтесь почаще на
"Эхе" и на станции "Арсенал". Венедиктов: Так ее, Дмитрий, так. Дмитрий: Вас давно уже не было, я по вас соскучился. Светлана: Спасибо. Вы знаете, Дмитрий, спасибо вам большое, я вам
одно хочу сказать, я, как только позвали, так и пришла, между прочим. Алексей
Алексеевич нечасто зовет. Венедиктов: Да, мы такие капризные. Светлана: Но между прочим я включаю радио, слышу про то, что иногда
раздаются звонки, говорят "Пригласите Светлану", я думаю пригласит,
нет, не зовет. Первый раз. Венедиктов: Я также и с Путиным, понимаешь. Он говорит ― я бы
пришел, но не зовут. Светлана: Не пинай наше начальство. Венедиктов: Ни в коем случае, вежливо, интеллигентно можно сказать.
Алло, добрый вечер, хочется закончить вопросом, здравствуйте, вы в эфире. Татьяна: Меня тоже зовут Татьяна. Венедиктов: Хорошее имя, что же вы так печально? Татьяна: Я хотела бы спросить у Светы, почему она все-таки решила не
скрывать от девочки, что она не родная? Мне кажется, что лучше бы было…? Венедиктов: Лучше бы, наверное, чтобы это сказали "доброжелатели",
я думаю так. Светлана: Я думаю, что в моем случае обязательно бы сказали
"доброжелатели". Мне, к сожалению, это было сохранить в тайне
невозможно. Я на глазах, я публичный человек, еще раз поймите. Это невозможно
скрыть, для меня этот вариант, к сожалению, был закрытый. И кроме того, я не
считаю, что здесь есть что-то страшное. Действительно, за границей это просто
практика, люди берут детей и говорят им изначально, что они не являются их
биологическими родителями, это ничуть не портит их отношений, если они есть,
эти отношения. Венедиктов: И последний телефонный звонок. Алло, добрый вечер. С.
Бородин: Добрый вечер, меня
зовут Сергей Бородин, я не родственник Павла Павловича. Но т.к. шли самые
разные рассуждения, волей-неволей в России все связано с кухней, с разговорами
на кухне, с некоторых пор, как только КГБ опять приходит к власти, я решил
сказать несколько слов в связи с детьми и в связи со властью одновременно.
Порода важнее ума, она в основе морали, и жизнь без нее тюрьма, хотя свободу
вам дали. Венедиктов: Сергей, извините, пожалуйста, это в передачу радио
"Молодушка", извините, читать стихи, рифмовать, когда мысли рифмуешь,
мысль теряет, на мой взгляд, свою остроту, потому что для вас первична рифма, а
не содержание. Значит, напомню я вам, что у нас в гостях была Светлана
Сорокина. Сразу публично говорю о том, что в августе еще мы проведем передачу,
посвященную усыновлению, тем более ты пока не занята. Светлана: "Родительское собрание". Венедиктов: С Андреем, с Юлей, может быть, еще найдем. Светлана: С моей приятельницей, которая тоже усыновила. Венедиктов: С Аней, да, вот об этом мы поговорим. Приглашаю всех
слушателей присоединиться к этому.
|