<<< на главную # <<< другие интервью на Эхе # Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. # карта сайта

31 мая 2003 года, 11:12-12:00
В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы":
Светлана Сорокина ― телеведущая, Наталия Пятерикова ― автор сценария фильма "Янтарный призрак"
Эфир ведет Ксения Ларина

Ксения Ларина: Долгожданная гостья у нас наконец-то. Повод - замечательная премьера. Светлана Сорокина у нас в студии. Света, здравствуй.
Светлана: Здравствуйте. Я хочу еще представить мою коллегу Наташу Пятерикову, автора сценария фильма "Янтарный призрак", с которой вообще мы делали многие фильмы на протяжении нескольких лет, так уж сложилось.
Ксения Ларина: Я так понимаю, что это первая работа на новом рабочем месте. Это была инициатива ваша сделать такое кино?
Светлана: Инициатива была моя, причем такая спонтанная, как всегда запоздалая. Сидели мы на летучке, обсуждали чуть больше месяца назад, что можно сделать…
Ксения Ларина: За такое короткое время сделали?
Светлана: Да, что можно сделать к дню рождения города. И когда дошло до меня, я даже не знаю, что из меня так вылетело, потому что я знала, что на одном канале, на другом готовят по Янтарной комнате. Только ленивый не обращался к этой теме, поскольку комната действительно завершает… к 300-летию. И что меня так понесло, я говорю: "Если то, что я хочу, то я хочу сделать фильм о Янтарной комнате". Хотя я понимаю, что времени почти нет, и я думала, что отвергнут эту тему. Но почему-то руководство, Константин Эрнст и Саша Файфман сказали, что да, хорошо, делай ты Янтарную комнату.
Ксения Ларина: Надо сказать, что фильм называется "Янтарный призрак" и сегодня премьера, во сколько?
Светлана: Сегодня в 18.25 на Первом канале.
Ксения Ларина: Название такое мистическое, я так понимаю, что янтарный призрак имеет непосредственное отношение к частной жизни Светланы Сорокиной. Там какие-то собственные личные связи… Я читала интервью.
Светлана: Идея трансформировалась, если сначала я прибежала к коллегам, я прибежала к Наташе Пятериковой и Саше Левину, который режиссер этого фильма, Ефим Любимский оператор, ровно потому что мы с ними сделали несколько фильмов. И я знала, что в столь короткий срок я могу сделать это только с ними и ни с кем другим. Я прибежала, не зная, согласятся ли они, потому что очень короткий срок. И Левин ворчал, наверное, сутки, прежде чем сказал, что возьмется за это дело. Я прибежала с этой темой, говорю: "Может быть, что-то типа "Моя Янтарная комната". У меня действительно с ней много связано. Это кусочек моей жизни большой такой. Потом в процессе говорили и решили, что это будет присутствовать, некое личное отношение какое-то мое к этой Янтарной комнате. Но все-таки фильм будем делать по-другому, о другом и вектор будет другой. И такой интересный, на мой взгляд, получился, как Саша сам говорит опыт эклектики.
Ксения Ларина: Документальное кино или художественный вымысел?
Светлана: Наташ, может быть, свое скажешь понимание, я даже не могу определить, действительно опыт эклектики.
Наталия Пятерикова: Это и документальное, и игровое кино, там задействованы актеры, там все связано с тем, как определил Левин, режиссер фильма, что комнату не реставрировали, а воссоздали заново.
Светлана: И даже сначала было предложение назвать "Янтарный феникс", потом мы поняли, что мы не про восстановление говорим, а немножко про другое. Тогда было название у Наташи "Последний хранитель". Нам показалось немножко музейным это название. Вот появился "Янтарный призрак".
Наталия Пятерикова: И комната воссоздана, ее воссоздали люди, которые имели право и могут говорить об этой комнате. Те, кто ее создавал, Петр Первый, который получил в подарок эту комнату, Елизавета, которая реставрировала ее.
Ксения Ларина: А где вы нашли Петра Первого и Елизавету?
Светлана: То есть воссоздание истории, не только воссоздание комнаты, а мы воссоздавали историю. С помощью, конечно, актеров, тех, кто…
Наталия Пятерикова: Человек такой Альфред Роде, который виновен в пропаже этой комнаты, очень неоднозначный человек.
Ксения Ларина: А где комната, вы можете на этот вопрос ответить? Уж вы-то точно знаете.
Наталия Пятерикова: Я знаю, что знает только один человек, вернее, он, наверное, скоро и найдет, мне так кажется.
Ксения Ларина: Кто это?
Наталия Пятерикова: Мне удивительно, что вы его до сих пор не пригласили, потому что по роду своей деятельности он не связан никак с Янтарной комнатой.
Ксения Ларина: Я поняла.
Наталия Пятерикова: Но он, тем не менее, посвятил всю жизнь поиску информации, и действительно обладает уникальной информацией по этому делу. Это Андрей Станиславович Прждомский. А по роду своей деятельности он зам. Вешнякова в ЦИК.
Светлана: А раньше как я понимаю, он работал в спецслужбах. И много чего знает. И многие наши архивы были ему доступны, когда другие собирали что-то по крупицам.
Наталия Пятерикова: Это благодаря опять-таки, как ни странно Крючкову, бывшему председателю КГБ, когда в конце 80-х годов начались разговоры снова об этой комнате, и поручили Крючкову разобраться, где она находится, и он стал искать человека, который помог бы ему определить, что такое Янтарная комната, где она может быть спрятана. И как раз Андрей Станиславович, насколько я понимаю, работал в аналитическом отделе, он вообще специалист по Германии и историк по образованию. И он начал заниматься, ему просто выбросили все эти документы, сказали - вот занимайся, делай что хочешь. И представляете, какую лавину документов он получил. И человек этот, поскольку он такой германист, то он и сам чуть-чуть немец, очень тщательный, щепетильный, дотошный, он просидел во всех архивах. В Ленинке по-моему, протер все книги до дыр, и соответственно…
Светлана: Я думаю, что ты преувеличиваешь, если бы знал, так, наверное…
Ксения Ларина: Сказал бы.
Светлана: Другое дело, что он знает вообще в принципе больше всех об этом. Но вряд ли он знает где.
Ксения Ларина: Мне бы хотелось, чтобы Свет, ты немножко рассказала о своих взаимоотношениях с этим мифом, все равно это миф как золото партии, как библиотека Ивана Грозного.
Светлана: Сейчас скажу. Ксюш, мне очень смешно, что когда меня спрашивали - а что нового, вы сделали какие-то открытия. Я говорю: "Да, за месячишко выяснили, где она скрыта". На самом деле у меня с Янтарной комнатой отношения такие давние, такие давние, что даже уже страшновато.
Ксения Ларина: И бабушка рассказывала, и мама рассказывала.
Светлана: Я из Царского села родом, родилась прямо напротив Александровского дворца и собственно во всех парках и дворцах, в силу того, что родители у меня были любознательные сами и нас приобщали, у меня все детство прошло именно там, во дворцах и парках. И Екатерининский дворец обожала, и на моих глазах восстанавливались какие-то залы, потому что он сильно пострадал. Тот же Большой зал Золотой открыли только к Олимпиаде к 80-му году. Это уже все на моей памяти. Так вот, а бабулька моя, которая 1901 года рождения, и которая и царя видела, и семейство его, и наследников и все это в шляпках и с зонтиками и сама в этих парках в шляпке бегала, то она соответственно Янтарную комнату видела хорошо. Как только Екатерининский музей стал доступен для посетителей, так она и ходила туда и все это видела. Мало того, моя мама, которая была школьницей, она тоже в 41-м году перед самой войной видела Янтарную комнату. И поскольку мы с ними ходили тоже в музеи, и семейство у меня было разговорчивое, и впечатлениями и воспоминаниями они делались, я много слышала от них о Янтарной комнате, и у меня с детства такой миф был, я помню, приходили, мама мне рассказывала об этой Янтарной комнате. У меня было ощущение, что я вижу уже все это, потому что помещение-то оно было, и она мне все рассказывала, поэтому меня было свое впечатление. А потом получилось так, что я стала водить экскурсии в Екатерининском дворце, рассказывала сама людям о Янтарной комнате. Потом, когда я стала работать на Ленинградском телевидении, одними из первых сюжетов были первые попытки реставраторов начать работы, потому что уже около 20 лет как они работают над Янтарной комнатой. И потом был период, когда совсем не было денег, всем было не до того, перестройка, реставрационные мастерские ничего не получали. Потом я помню, как привезли подарок от Черномырдина, который денег не нашел для реставрации, восстановления Янтарной комнаты, но привез из Калининграда около тонны янтаря. Таможенники задержали, контрабандный товар. Он привез около тонны. Я этот янтарь помню, потому что я пришла в очередной раз к янтарщикам, когда еще жила в Ленинграде, так просто забегала к ним, и там была выгородка, ящик большой что ли, там навалом лежали просто камни. Потому что янтарь, он необработанный, и это камни просто, грязноватые серые камни, даже не поймешь, что это янтарь. Только легкий очень. И я помню, перебирала эти камни, мне рассказывали, что это из Калининграда, что конечно, он без обработки не подходит для работ, потому что это так называемый сорт "квашеная капуста", почти белый светлый очень янтарь, что его нужно специальным образом обрабатывать, что-то прокаливать, что-то вываривать в чем-то. Там свои методы и технологии. Но все-таки больше тонны этого янтаря, можно работать. На год примерно работы. А потом как раз пришел во дворец Саутов Иван Петрович, нынешний директор. Он человек безумно энергичный, он как-то стал искать возможности для, в том числе продолжения работ по Янтарной комнате и уже в 99-м году, нашли генерального спонсора, это "Рургаз", который дал большущие деньги для воссоздания комнаты. И реставраторы пообещали, что это будет сделано ко дню рождения города, к 300-летию, тогда в это даже не верилось, хотя уже работы налажены были, уже происходило многое, но не верилось. И, пожалуйста, сделали они эту комнату.
Ксения Ларина: Ты, когда там побывала, когда снимали кино?
Светлана: Я дважды там была в уже сделанной Янтарной комнате. Мы ездили в самом начале мая, когда снимали там, и при нас монтировали последние панели, переносили их на ручках, ласково туда во дворец и монтировали. А в прошедшие выходные я снова ездила с друзьями уже на начало празднования, и опять мы поехали в Екатерининский дворец и, опять я сходила…
Ксения Ларина: Ну и как впечатление?
Светлана: Шикарно. Скажи, Наташ.
Наталия Пятерикова: На самом деле тут действительно существует магия и то, что Света рассказывает, она, когда только пришла к нам, она с придыханием говорила… Знаете как существуют клубы фанов "Спартака", а тут клуб фанов Янтарной комнаты. И там трагедии большие, люди погибали, они друг друга терпеть не могли, то есть страсти кипят просто нешуточные.
Ксения Ларина: Вокруг Янтарной комнаты.
Наталия Пятерикова: И поэтому для меня это немножко непривычно, но когда мы пришли, одна из помощников Саутова говорила: "Вы знаете, когда только начали панно вешать, пришли наши хранительницы, музейщики, стали плакать".
Светлана: Действительно пробирает, пробирает.
Ксения Ларина: Она большая по объему?
Светлана: Около 100 кв. м по площади, но это видеть надо. Я говорю, я все это представляла в деталях, мне это все рассказывали. Я видела кучу фотографий, но действительно я там экскурсоводом работала, я интересовалась этим, я смотрела, как воссоздавали отдельные панно, у меня даже кое-что из отходов производства на память есть.
Ксения Ларина: Смотрю на тебя и ищу янтарные украшения и не нахожу.
Светлана: Не находишь…
Ксения Ларина: Казалось, должна вся в янтаре придти.
Светлана: Мы, когда в Калининград съездили, я купила себе из необработанного янтаря нитку на шею, говорят, лечебная, можно щитовидку подправить и ношу дома иногда. У меня есть кое-что. У меня, кстати, есть такой маленький из янтаря типа камеи подарок янтарщиков, которые делали Янтарную комнату. На память кусочки такие, я притащила. Но действительно это магия, это затягивает. В деталях я видела все это, но представить вообще целиком, не могла. И когда вмонтировали последнее это панно, и у нас счастье было, вечер, никого во дворце нет, и мы остались одни в этой комнате, я просто стояла, и мне хотелось на одной ножке посередине вертеться, чтобы все это сверкало вокруг. И я почувствовала, действительно, поля сходятся. Энергетика такая волшебная.
Ксения Ларина: Все разрешали снимать?
Светлана: Да, конечно.
Ксения Ларина: Я помню твой фильм, где ты с перчатками с драгоценностями общалась.
Светлана: Это был о Гохране фильм.
Ксения Ларина: Какое-то шаманство в этом было.
Светлана: Который мы тоже с Наташей делали и с Сашей Левиным
Наталия Пятерикова: С Черныхом.
Светлана: Да, режиссер другой был, и мы были в Оружейной палате и там нам эти реликвии дали вытащить, подержать, эти короны. Да, в перчаточках, и сдувая пыль. Нет, но здесь мне дали носом поводить по панелям этим янтарным, дали. Конечно, мало, кто сможет так подойти потрогать, носом поводить, это все будут немножко издалека смотреть. Ну, как издалека, в комнате просто к стене не приблизишься. А там именно бог в деталях, потому что когда подходишь и начинаешь разглядывать всю эту ювелирную янтарную работу, смотреть на оттенки, на то, как подобрано, на то, как вырезано…
Ксения Ларина: Это все установили абсолютно, так, как было на самом деле?
Светлана: Это потрясающе.
Наталия Пятерикова: Частично возвращались вещи. Расскажи рассказ Саутова, который не вошел…
Светлана: Там трогательная история. Дело в том, что Екатерининский дворец ведь, к сожалению, стал восстанавливаться не сразу после войны, он сильно пострадал во время войны, но все-таки не был разрушен, можно было быстрее восстановить, но ни денег, ни сил, может быть, энергии тогда не хватало. Павловский дворец по соседству, совсем недалеко, он быстрее стал восстанавливаться. И там вещи, которые были вывезены, например, из пригородов Петербурга и хранились в большом количестве в том же Исаакиевском дворце, многие из этих вещей, спасенных именно в Павловск отправились. Кстати, Иван Петрович Саутов говорил, что прежде чем говорить о реституции между государствами, возвращении похищенных ценностей, нужно провести внутреннюю реституцию, чтобы музеи, наконец, отдали друг другу то, то принадлежит другим музеям исторически. Но музейщики такие специфические люди, это, кстати говоря, один из поворотных моментов нашего фильма, музейщики как захватят в свои лапки что-нибудь, то потом они… В хорошем смысле, прошу не обижаться никого, как попадет к ним какой-то объект, то настоящий музейщик уже просто все сделает, чтобы это из его рук не ушло, чтобы осталось в его музее, чтобы он мог работать, общаться и так далее. Так вот многие вещи, в том числе из Екатерининского дворца оказались в других местах, не за пределами родины, вывезенные пропавшие, погибшие, но и даже в других музеях. Но что интересно, что потом стали возвращаться. И это на моих глазах уже происходило, когда вещи возвращались, в том числе и из-за границы частично и из других музеев. Но то, о чем рассказывал Иван Петрович Саутов, просто со слезой на глазах в буквальном смысле, у него просто голос садится, когда он об этом рассказывает, это о том, как просто частные люди приносят…
Ксения Ларина: Из дома, из частных коллекций.
Светлана: Из своих частных коллекций, приезжают из-за границы дети и внуки тех, кто когда-то каким-то образом стал владельцем какой-то вещи, были ли это солдаты вермахта, которые что-то с собой прихватили, были ли это где-то найденные и купленные на аукционе. В общем, случайно попавшие, вдруг они поняли, что это принадлежит дворцу, вот таких вещей больше ста были возвращены…
Ксения Ларина: Не продавали они. А просто возвращали.
Наталия Пятерикова: Про старика расскажи…
Ксения Ларина: Наташ, расскажите.
Светлана: Про рисунок занимательная история. Отец или он сам…
Наталия Пятерикова: Сам.
Светлана: Очень старый человек приехал и сказал, что во время войны он случайно… Там было несколько историй, еще один был офицер, его сын вазу привез китайскую. А этот случайно в подвалах Екатерининского дворца нашел типа гравюры, изображающую старый Екатерининский дворец, по-моему. И он скатал в трубочку, это было нетрудно унести, и увез с собой. И уже в возрасте около 90 лет, он приехал и вернул Саутову… А, нет, Саутов был в Германии, он там к нему подошел и принес ему этот рулончик. Иван Петрович отметил следующее, что этот рулончик был как бы заскорузлый, то есть он видимо, маялся этим всю жизнь. Он его даже не разворачивал и не повесил. Он не украшал его дом, он не был продан. Этот сверточек у него как был когда-то свернут, так он у него и был. И он сказал: "Я этим не воспользовался, мне хотелось все время его вернуть". И дальше была история гениальная. Он передает ему этот сверток и еще 10 марок. Саутов говорит: "Что это? Зачем эти 10 марок?" Он говорит: "Выпейте, пожалуйста, кружку пива за мое здоровье". В общем, по-разному люди приносили, привозили всевозможные вещи. Больше ста предметов возращено частным порядком разными людьми. Такая народная реституция.
Ксения Ларина: Мы проговорили 20 минут, сделали такой премьерный анонс. Напомню, что сегодня по Первому каналу "Янтарный призрак" вы увидите и я надеюсь, что вас заинтриговал этот разговор, захотелось узнать побольше, посмотрите кино. Сейчас будут новости, затем мы продолжим нашу программу. Номер пейджера 961-22-22 абонент "Эхо Москвы". Не думайте, что мы только про Янтарную комнату будем сегодня разговаривать. Я знаю, что у вас много вопросов к Светлане Иннокентьевне, задавайте.
Светлана: Я могу еще часами про Янтарную комнату говорить, столько не вошло.
НОВОСТИ
Ксения Ларина: Вопросов много. Много вопросов из Интернета, вопросы есть интересные. Но я начну с Питера, а не с телевизионных дел. Спрашивают из Питера: "Какие мысли и чувства вызывают у вас нынешние страсти по Питеру? Поделитесь, пожалуйста".
Светлана: Разнообразные, как у всех. С одной стороны очень хочется, чтобы именно был праздник. Я вообще человек, который любит праздники, и открытие Янтарной комнаты, и Новый год, и собственный день рождения, несмотря на прибавляющиеся годы, и день рождения города мне тоже близкий праздник. И я, кстати говоря, прошедшие выходные ездила с друзьями просто на праздник, на начало празднования города. В прошлый раз, когда мы с Наташей ездили со съемочной группой, это был рабочий момент и еще не праздник, мы ездили заранее. Хотя уже какая-то праздничность во всем этом была. Да, наверное, потому что заканчивали комнату, мы там шампанского выпили с реставраторами за этот замечательный момент прямо во дворце.
Ксения Ларина: Город какое производит впечатление?
Светлана: Наверное, для тех, кто проезжает по каким-то основным объектам, для всех гостей многочисленных высоких, наверное, даже и хорошо, и красиво. И такой парадный подъезд сделали. Конечно, если заглядывать за угол, в подворотню…
Ксения Ларина: Под ковер.
Светлана: Наверное, это не так все весело и интересно. Но кто же сказал, что можно весь город взять и раз в 300 лет вообще полностью сделать. Я думаю, что все равно сделано немало, что-то останется, что-то не сразу обветшает и застопорится. Я очень надеюсь, что на какое-то время этих обновок ко дню рождения хватит.
Ксения Ларина: Ну хотя бы Янтарная комната, о чем мы говорили. А еще что бы ты назвала, что останется, точно, что является благом для…
Светлана: Кое-где дороги сделали, у нас дороги просто чума были. В Петербурге дороги особая история, кое-что сделано и неплохо. По Московскому проспекту можно проехать, Невский проспект обновили.
Ксения Ларина: Вообще любишь Петербург?
Светлана: Конечно, а как же. И Петербург, и свое Царское село родное. Правда, симпатичный город Царское село, Наташа впервые была в Царском селе. Ну, Пушкино, город Пушкино называется. И была поражена, какой симпатичный город. Это вообще район Ленинграда, но он такой стоящий особняком, хотя всегда был район Петербурга. Но это такой отдельного очень столичного вида, при этом безумно уютный городок.
Наталия Пятерикова: Еще там строят удивительные дома, они все по стилистике XIX, XVIII века, новые жилые дома.
Светлана: Они как-то не выпадают. Они такие, как когда-то были двухэтажные, трехэтажные дома.
Ксения Ларина: Смогла бы, Свет, опять жить там, на ПМЖ что называется.
Светлана: Во-первых, я глубоко убеждена, что рано или поздно вернусь туда. Я думаю, что я туда когда-то вернусь. А что касается сейчас, не знаю, у меня большая надежда, что какое-то оживление, динамика сейчас начнется в Петербурге. Потому что был период, когда все, кто укорял себя, уезжая из Петербурга в Москву, все-таки понимал, что какого-то энергичного дела, большой работы большого размаха для деятельности в Петербурге все-таки не было. Надеюсь, что сейчас это как-то изменится.
Ксения Ларина: Вообще перемены в своей жизни легко переживаешь?
Светлана: Нет. Я переживаю их трудно…
Ксения Ларина: Переезды, переходы.
Светлана: Знаешь как, уже, поскольку этого было немало, с одной стороны возникает какая-то не то что привычка, но умение рисковать, вваливаться во что-то новое, но с другой стороны и усталость есть от перемен. Хотелось бы как многим, стабильности, но не застоя.
Ксения Ларина: Сколько ты поменяла мест работы, и Российское телевидение, и "600 секунд" раньше.
Светлана: Самое главное - был мотив переехать из Петербурга в Москву…
Ксения Ларина: Я по другое. У меня всегда было ощущение, что место твоей работы это не только место работы, это место… Ты сразу как кошка сама себе устраиваешь комфорт, уют и для тебя это действительно жизнь. На сегодняшний день на Первом канале ты себя ощущаешь постоянным жителем этой коммунальной квартиры, со своей комнатой, со своими привычками, сковородками, со своим местом на кухне?
Светлана: Комната есть и есть коллеги, с которыми мы знакомы давно уже. А что касается Первого канала, я там всего 5 месяцев, я не могу еще сказать в полной мере, что я абсолютно обжилась и у меня сейчас такая ниша своя и свой уголок. Кстати, даже территориально отдаленный от многих других, в дальнем углу здания и существует некая автономия. Я не могу сказать, что я там проросла корнями, да, может быть, это уже не очень надо, потому что безумно трудно, когда все это рвется. Безумно трудно, я уже это проходила и, честно говоря, уже хочется немножко себя поберечь, может быть не обрастать всеми этими связями, дружествами и так далее. Не знаю, насколько у меня это получится, конечно…
Ксения Ларина: Очень много вопросов, я не имею права эту тему обходить по поводу канала ТВС, его судьбы тяжелой. У нас тут часто бывают журналисты, которые еще там работают, и Боря Берман, и Володя Карамурза, Витя Шендерович. Ощущение, конечно, тяжести. Просто нет сил никаких. Твой взгляд на сегодняшнюю судьбу твоих бывших коллег, и надеюсь, нынешних друзей по-прежнему.
Светлана: Да. Тяжко безумно и жаль всего. Почему-то во всей этой истории себя отделить трудно. Наташа, кстати, тоже до недавнего времени работала на ТВС, тоже уже сейчас там не работает. Но отделить себя от всей этой истории трудно. Мы по-прежнему обмениваемся новостями на эту тему, мы общаемся с людьми, которые там работают. Мы узнаем, что происходит, и почему-то жалко, в том числе и себя. Такое ощущение, как будто все мы все последние 2 года, если уж на то пошло, ТВС такой, уже как бы назвать, дурацкое слово, но кроме как апофигей не назовешь. Но 2 года, которые прошли с разгона старого НТВ, это сплошные хождения по телевизионным мукам, так скажем.
Наталия Пятерикова: Похоже на армию, которая выходит из окружения, кто-то в плен попал, кого-то убили.
Ксения Ларина: Перевербовали.
Светлана: Во всяком случае, такая история какого-то тяжелого с потерями, с утратами довольно безнадежного похода.
Ксения Ларина: Не жалко чувств своих, затраченных на все это?
Светлана: Сил, чувств, ошибок, заблуждений, эмоций, страданий, всего чего угодно. Конечно, ужасно тяжело. И я смотрю на все это, понятно, что история к какому-то своему грустному финалу катится, потому что людям третий месяц зарплату не платят, может быть, вот-вот вырубят вещание. Настроение, я вам доложу, жуткое, а с чего бы быть хорошим. Хрюн со Степаном не выходят уже в эфир и, честно говоря, озираясь вокруг, не понимаю на каком канале, они снова могут появиться. А какие тексты, где еще такая политическая сатира. Шендерович да ребята из "Пилота", которые делали "Тушите свет". И где мы уже это увидим и услышим. Трудно себе представить, потери такие могут быть невосполнимы. Ужасно жалко. У-жа-сно.
Ксения Ларина: Тебя не обвиняли в бегстве?
Светлана: По-разному было, люди, которые меня знали хорошо, и было и понимание, было и непонимание. Но знаете, все-таки, наверное, правильно, что ушла. Потому что, то, что сейчас происходит - это уже не работа. Не работа, к сожалению.
Ксения Ларина: Я смотрю, что спрашивает народ. Народ интересуется кино опять же. "Можно ли где-нибудь достать или купить фильмы Сорокиной на кассетах или дисках?", - спрашивает из Петербурга Сергей Плотников.
Светлана: Нет у нас такого, даже у меня нет всех фильмов.
Наталия Пятерикова: Я думаю, что Светлана Иннокентьевна не очень амбициозна. "Намедни" даже продаются на каждом углу.
Светлана: Вы понимаете, тут какая история, я не оформляла права на те или иные фильмы, которых у меня уже достаточно. Сколько уж у меня этих фильмов, штук 6-7, начиная с НТВэшного периода, первый фильм был "Сердце Ельцина", который мы делали как раз этим составом. Саша Левин, Наташа и Фима Любимский.
Ксения Ларина: Это первая работа, посвященная операции.
Светлана: Моя первая работа. И это был 98 год, 5 лет назад мы это делали и в результате с тех пор у меня есть несколько фильмов, но собственность все время не моя. Это либо собственность НТВ, и, кстати, периодически там какие-то фильмы показывают. Я это называю "трофейное кино". Дальше делали Лебедя с Мишей Гриневым, с Лерой Широковой на ТВС, это собственность ТВС. Они сейчас на годовщину гибели Лебедя повторяли этот фильм. Сейчас мы делаем фильм, который будет собственностью ОРТ, как я понимаю. Поэтому, у меня нет ничего в личном пользовании и как это собрать, я не очень понимаю.
Ксения Ларина: Книжку можно написать. Да не одну.
Наталия Пятерикова: Я уже давно ее уговариваю написать книгу, потому что если бы вы слышали рассказы еще "Героя дня", это такие встречи, посиделки после интервью.
Ксения Ларина: Пора уже, Светлана, пока еще не притупилось все окончательно.
Светлана: Еще одна моя знакомая говорит, чтобы я брала с собой просто диктофон, когда приезжаешь, например, ко мне в гости. Потому что я что-то начинаю рассказывать, увлекаюсь. Она говорит: "Я буду ставить диктофон, а потом хоть что-то сохранится, напишешь". Потому что действительно у меня память оперативная. Я помню, а завтра уже это как-то выметает за следующими впечатлениями и многое уходит. Мне потом просто напоминают, говорят - а вот помнишь. А я уже даже не помню. На самом деле обидно, очень много интересного происходило и происходит, и надеюсь, будет происходить.
Ксения Ларина: Я смотрю на вопросы наших слушателей, конечно, их интересует атмосфера вашей новой телевизионной жизни на Первом канале. Здесь напрямую про цензуру не спрашивают, но вопрос формулируют так - приходилось ли на какие-то компромиссы идти, в связи с новой работой.
Светлана: Здесь отвечу так - я не знаю, что будет, когда мы вплотную подойдем к выборам. Я подозреваю, на любом канале всегда тяжелая выборная история, где бы я ни работала, когда бы это ни было, были ли это "Вести" на Российском телевидении, или НТВ, всегда есть какие-то пристрастия, и взгляды у тех же руководителей, тех, кто может и норовит поруководить. Другое дело, как, когда, с каким успехом это можно отбить или объясниться или обойти. Это все действительно искусство компромисса, но с большими или малыми потерями. И здесь я еще не знаю, потому что мы еще не приплыли к выборному периоду. Я еще не знаю, какой будет эта выборная кампания, будет ли она ожесточенной или пройдет вяло, в силу того, что там более-менее понятен расклад. Или все-таки обострятся какие-то ситуации.
Ксения Ларина: Но для себя ты решила, я уйду, я не смогу, если будет то-то и то-то.
Светлана: А мне даже не нужно себе объяснять, у меня есть эти настроения, есть эти барьеры, и я это прекрасно знаю про себя. Это все происходит не то, что я планирую и записываю себе в дневник. Вот если мне запретят вот это… ни поцелуя без любви. Этого нет, просто возникают ситуации, их оцениваешь по ходу, ну что сделать, так или так. А покамест нет, вы знаете, я даже удивляюсь, потому что в принципе пока что у меня нет железной узды, и довольно все толерантно и даже для Первого канала удивительно, потому что такое нормальное пока что ощущение.
Ксения Ларина: "Почему сняли один их выпусков в среду?", - спрашивают наши слушатели.
Светлана: Знаете, вышли на летний практически график, все рванули на сады и огороды. И честно скажу, это было встречное желание, потому что тем мало, настоящих тем для часового общественно-политического ток-шоу, таких настоящих серьезных тем мало. Кстати говоря, Наташа в свое время делала "Национальный интерес", с Димой Киселевым и мне сейчас кто-то из коллег говорил - упирались уже в это, что если делать практически каждодневный эфир, то безумно тяжело находить новых людей, новые темы, новые повороты, такие, чтобы каждый раз было что-то интересное. И, входя в летний сезон, мы просто сократили количество выпусков. Но я благодарна, что был период с тремя эфирами, потому что это позволило очень быстро вновь войти в эту ситуацию ток-шоу.
Ксения Ларина: Страшно было после большого перерыва?
Светлана: Безумно, но это как-то позволило какую-то форму вернуть. Ощущение уверенности больше стало очень быстро.
Ксения Ларина: Отвечая на многочисленные вопросы, могу сказать, даже я могу ответить, что в прямом эфире программа выходит.
Светлана: У меня буквально 2-3 программы шли в записи, объясню, почему. Например, посвященная дню рождения Петербурга была в записи просто потому, что никого бы не застала, все ехали на эти дни в Питер. И я на предыдущей неделе записала программу с Матвиенко и с другими гостями. Еще какая-то у меня была программа на вечную тему, социально-сентиментальную то, что от времени не зависит. Тоже какая-то была у меня записанная, потому что знаете, ситуации всякие бывают, бывает, что, либо темы нет актуальной, либо какие-то основные герои, такое, к сожалению, тоже бывает, вдруг наплевав на интересы прямого эфира, в последний момент отказываются. Такое бывает и тогда рушится вся программа, вся концепция, и конечно, оставаться перед дырой в час эфира невозможно. В принципе лучше, чтобы была какая-то записанная программа. На данный момент у меня такой нет и это, конечно, сильно бодрит.
Ксения Ларина: А в чем процесс развития работы в таком жанре? Вот ведущий ток-шоу, сколько лет уже это делает Светлана Сорокина.
Светлана: На самом деле немного.
Ксения Ларина: Был, как его звали глас, который народа.
Светлана: "Глас народа" был всего лишь один сезон, с осени до весны.
Ксения Ларина: Все равно работа с людьми, что называется.
Светлана: Работа-то на воздухе, работа-то с людьми.
Ксения Ларина: В чем здесь перспективы? Лично для ведущей?
Светлана: Во-первых, у меня так счастливо сложилось, что я, пожалуй, перепробовала, наверное, все. Я работала в информации…
Ксения Ларина: В эротических программах не работала. "Про это"
Светлана: Я работала в "Актуальном интервью" "Героя дня", кстати, интересно безумно, очень интересно. Тет-а-тет с человеком, как ты сам. Я работала в "Гласе народа", опять в новостях, фильмы документальные тоже безумно интересные. Я в этом смысле всеядная, мне хочется всего попробовать на телевидении и все нравится. Я даже знаю, почему, собственно говоря, сейчас захотелось вернуться к ток-шоу. Может я даже и не права была, но у меня осталось как недоделанное дело, знаете, эффект недоделанного дела. Потому что меня прервали, первый сезон мы работали с "Гласом народа". В апреле разогнали, осталось ощущение, что я даже чего-то еще не поняла в этом жанре. А здесь развитие ого-го. Что дальше - не знаю. Не знаю, будет ли спрос на эту самую политику, когда она окончательно заглохнет после предстоящих выборов. Наверное, будет довольно вялый политический сезон впереди. Не знаю, насколько это будет востребовано. Вполне возможно, что в ближайшее время будет опять поставлен вопрос - что дальше?
Ксения Ларина: А политика интересует по-прежнему?
Светлана: Интересует. Меня политика интересует.
Ксения Ларина: В каком аспекте?
Светлана: Пока что меня интересует в аспекте наблюдателя, я говорю - зритель с первого ряда, я себя так называю. Но близко все это видно, я знакома с людьми, которые эту самую политику творят. Я когда в Петербурге жила, я думала, что все, что творится на федеральном уровне в Москве, это какие-то небожители, это люди, у которых голова отдельно устроена, это люди, которые по-другому понимают, по-другому нейронные, нейтронные какие-то процессы в мозгах…
Ксения Ларина: А оказалось…
Светлана: А оказалось, что это просто люди…
Ксения Ларина: Обыкновенные люди.
Светлана: Обыкновенные люди, чего мне тебе рассказывать, ты все это также наблюдаешь, за редким исключением есть такие редкие люди, умопостроение которых я не понимаю, и есть, что называется, не догоняю. Есть такие, в хорошую, плохую сторону, не будем называть имен, но такие есть. Наверняка, ты их знаешь. Но есть и те, которые изумляют, и думаешь, боже мой, и этот человек запрещает нам ковырять в носу.
Ксения Ларина: Но самое главное, что человек, который давно работает в этой структуре информационной, прежде всего, понятно, что изменить ничего невозможно.
Светлана: Я не согласна с такой фатальной оценкой. Я сторонник теории малых дел. Получается что-то, можешь что-то, выходит что-то, в чью-то голову какую-то мысль заронить, кому-то помочь.
Ксения Ларина: Света, когда был митинг знаменитый в поддержку небезызвестной компании, этот эфир я здесь сидела, вела. Вы там, на площади стояли, а я здесь сидела в эфире. Это было совсем недавно, это был уже, слава богу, не 91 год,…
Светлана: Два года назад.
Ксения Ларина: И у меня была какая-то странная иллюзия, что можно что-то изменить в этой жизни, что там говорить о людях, которые приходили, они же приходили совершенно искреннее на такие собрания. Сейчас правда, уже не знаю, пойдут ли. Пойдут?
Светлана: Я думаю, сейчас никто не пойдет. Я тоже была удивлена тогда такой поддержкой, и как-то это вдохновляло, бодрило. Потом оказалось, что все без толку, к сожалению, для нас и тех, кто пришел на эти митинги. Но не в этом дело, я считаю, что все равно, наверное, нельзя отчаиваться. А я у себя на рабочем месте повесила сейчас такую картинку, которую выдрала их журналов, когда летела в самолете…
Ксения Ларина: Выдрала.
Светлана: Вырвала, понравился мне рисунок забавный. Он там был совершенно иллюстративный к одной статье, такой смешной. Там вроде бы дождь идет, на ветке голой сидит воробей, нахохлившийся под дождем. И человеческая рука в этом рисунке, которая держит маленький бумажный зонтик над воробьем. И я как-то у себя повесила с такой мыслью, что не бывает напрасных усилий. Все равно где-то что-то кому-то даже при всей иллюзорности что-то да поможет.
Ксения Ларина: Что будем дальше делать? Кино будем делать новое? Наташа, Света.
Светлана: Кстати, у нас этот фильм породил мысль, что это может быть серия фильмов. Не о Янтарной комнате, а серия… Скажи, Наташ.
Наталия Пятерикова: Дело в том, что этот фильм, конечно, о Янтарной комнате, но это фильм вообще о страсти, о человеческой страсти к янтарю. О трагической судьбе Альфреда Роде, который всю жизнь мечтал об этой комнате, получил ее, спрятал, теперь все ищут ее. И вокруг этой комнаты одни человеческие страсти и поэтому мы хотели сделать такой цикл фильмов под названием "Страсть". То есть сейчас страсть к Янтарной комнате, она равнозначна страсти к женщине…
Светлана: Одно из самых ярких чувств - страсть, страсть с любым знаком. И если сделать серию фильмов, которые были бы объединены именно словом "страсть"…
Наталия Пятерикова: О поступках людей, которыми двигала именно страсть…
Светлана: Которыми двигало это сильное чувство. Мне кажется, это было бы интересно. А здесь может быть все, что угодно. У нас уже есть кое-какие мысли по этому поводу. И если наше предложение вызовет какой-то интерес, то мы продолжим серию "Страсть".
Ксения Ларина: Ну что же, удачи вам на этом тернистом пути.
Светлана: Спасибо.
Ксения Ларина: Светлана Сорокина и Наталья Пятерикова наши сегодняшние гости. Еще раз пригласим вас на премьеру на Первый канал на фильм "Янтарный призрак".
Наталия Пятерикова: В 18:25.
Ксения Ларина: Посмотрите, пожалуйста, а потом, может быть, и обсудим. Спасибо большое.
Светлана: Спасибо вам, до свидания.

<<< на главную # <<< интервью на «Эхе Москвы» # Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. # карта сайта