КАРАВАН+Я (Тверь). 04.06.2003. № 22. Елена Данилевская

В предыдущем номере "Каравана" мы публиковали статью московского корреспондента Дмитрия Соколова-Митрича о бывшей учительнице из Твери Наталье ОРЛОВОЙ, которая, уйдя из школы, попыталась коренным образом изменить свою жизнь и заняться бизнесом. Пусть он пока и не приносит ощутимых доходов, но Наталья считает: лучше хоть какое-либо движение против рутины, чем полное бездействие. Недавно нам стало известно, что Наталью Владимировну пригласили принять участие в передаче Светланы Сорокиной "Основной инстинкт". Мы встретились с героиней нашего сегодняшнего интервью после выхода передачи в прямой эфир.

― Наталья Владимировна, как вы попали на передачу "Основной инстинкт"?

― Руководители программы увидели статью обо мне, написанную Димой Соколовым-Митричем в "Известиях" и, позвонив в Тверь, пригласили принять участие в программе, которая, как изначально планировалось, должна была быть посвящена проблемам учительства.

― Я тоже смотрела эту передачу, и у меня сложилось такое мнение, что цель, которую Светлана Сорокина ставила и перед собой, и перед участниками передачи, не была достигнута.

― Действительно, многое из того, что планировали, не успели сделать: хотели показать сюжет про заслуженную учительницу РФ, находящуюся уже в почтенном возрасте, которая торговала наркотиками, таким образом зарабатывая себе на жизнь, но так и не показали. А после этого сюжета и собирались развить тему учительства. Меня еще перед передачей предупредили, что я должна буду ответить на следующие два вопроса: почему я ушла из школы и кто сейчас остался работать в российской школе. Но успели задать только первый вопрос.

― Вы сказали, что вынуждены были уйти из школы, потому что у вас не оставалось больше ни моральных, ни материальных сил для этой работы.

― Да, еще я хотела сказать, что те же дети между собой говорят о том, что в школе остались работать одни неудачники. Учителя в нашей стране всегда жили плохо, если Советская власть била-била учителей по голове, то нынешняя добила окончательно, раньше относились пренебрежительно к учителям, а сейчас относятся еще хуже. Но, по сути, я не успела ничего сказать, так как меня в очередной раз перебил один из чиновников, присутствующих на передаче, и начал как бы от моего имени продолжать мою мысль. Это меня окончательно убедило в том, что мы, простые люди, сами по себе, а чиновники сами по себе.

― Я так поняла, что и во время рекламных пауз общение в студии продолжалось?

― Да, и достаточно активное. Люди в студии пытались докричаться до нашего министра образования и остальных чиновников, но это было бесполезно, они как будто отгорожены стеной. Эта троица ― депутат Вова Рыжков, президент Чувашии Н. Федоров и министр образования В. Филиппов ― и во время перерыва общались только между собой, как будто в зале никого нет. Кстати, их всех и посадили рядышком, а я сидела напротив с другой стороны, и, когда во время рекламной паузы они рассуждали о семейном бюджете, я не выдержала, сама встала и подошла к ним, чтобы спросить, какое они могут иметь представление о семейном бюджете среднестатистической семьи? И из какой заработной платы этот бюджет у них складывается? На что Филиппов оскорблено ответил: "У меня зарплата 15 тысяч". Уж не знаю, что он имел в виду: доллары или рубли. Я говорю: "Я вам не верю". Тут Рыжков вступил: "Вы что вообще людям не верите?" "Почему, ― говорю, ― людям верю. Я вам не верю". Вообще чиновники вели себя, конечно, нагло: сидели, развалившись, говорили развязно. Почему передача, по сути, провалилась и ее цель не была достигнута? Никто не мог прервать поток красноречия, извергаемый нашим министром образования, даже сама Сорокина. Он ее просто вынуждал замолчать.

― У меня сложилось впечатление, что Светлана Сорокина не совсем свободна в своих действиях, хотя бы потому, что при всем своем желании направить передачу в заданное русло она ничего не могла сделать.

― Да, Светлана ― замечательный человек и профессиональный журналист. Чувствуется, что она-то как раз прислушивается к мнению простых людей. Оно для нее очень важно, тем более, она сама упомянула о том, что ее мама проработала в школе 37 лет. Тем не менее, Светлана, видимо, очень зависима сейчас и изменить что-то была не в силах, пренебрежительное отношение чиновников подавляло и ее.

― Какая задача ставилась конкретно перед вами ― организаторами передачи?

― Мне сказали: хорошо бы развернуть дискуссию об учителях и поддеть Филиппова, чтобы он завелся на эту тему. Какая там дискуссия! Он и так не замолкал ни на минуту. Такое впечатление, что наши чиновники ― просто говорящие головы, как "органчики" у Салтыкова-Щедрина. Их завели, и они говорят-говорят, не воспринимая никаких вопросов, никаких возражений.

― Очень много внимания на передаче было уделено реформе образования. Что вы вообще думаете по этому поводу?

― Сорокина именно этот вопрос и задавала присутствующим в студии, но меня почему-то обошла, а я хотела сказать, что эту реформу, как и все предыдущие, чиновники придумали для себя, чтобы создать видимость какой-либо деятельности и очередной раз бухнуть куда-нибудь деньги. Вы не представляете, насколько они далеки от реальных людей. Я, конечно, никогда не питала иллюзий по этому поводу, но на ток-шоу Сорокиной убедилась в этом еще раз.

― Наталья Владимировна, а кстати, кто же все-таки сегодня остался работать в школе?

― Остались мои ровесники, которым за пятьдесят, они, как правило, больше ничего не умеют или боятся чего-то менять, чтоб не потерять хотя бы эту работу. Люди предпенсионного возраста. Им куда уже рваться? Надо дорабатывать и получать свою пенсию и зарплату. Есть и молодежь, только окончившая вузы и не нашедшая иных применений своим силам. Приходили ко мне такие девочки устраиваться на работу. Вот стоит одна, вся какая-то затюканная, и говорит дрожащим голосом: "Я ― педагог". А я отвечаю: "Какой же ты педагог? Если будешь говорить таким вот голоском несчастным, толку не будет нигде: ни в школе, ни на другой работе". Вот так приехали такие девчоночки откуда-нибудь из деревни, окончили вузы и работают за копейки. Есть и женушки богатеньких бизнесменов, которые могут себе позволить работать в школе, это для них как хобби. А что касается мужчин в школе ― так это вообще катастрофа. В основном в школе остались те мужчины, которые не нашли себе иного применения в жизни и в конце концов не смогли реализовать себя как добытчики. А это все, как правило, заканчивается личной трагедией и деградацией.

― Таким образом, замысел передачи не был воплощен до конца. Как вела себя Светлана Сорокина после окончания ток-шоу?

― Конечно, чувствовалось, что все к концу передачи были на нервах: и Сорокина, и остальные организаторы ― все бледные, я думаю, у них там еще был после всего разбор полетов. Редактор Марина Петрицкая, которая за меня отвечала (она приглашала меня на передачу, встречала и устраивала в Москве), тоже была очень расстроена. Когда передача закончилась, все наши чиновнички быстренько подхватились и убежали. Естественно, вершить великие дела. А Сорокина после того как по сценарию ушла за занавес в конце передачи, потом опять вернулась к людям в зал. Народ возмущенный собрался, кричит: "Почему не о том говорили? Почему учителям опять не дали высказаться?" Какой-то дедулька схватил меня за плечи и буквально тряс: "Почему они не дали вам слова?" Светлана сказала, что, по-видимому, придется делать еще одну передачу, действительно посвященную учителям.

Итак, очередной раз, намереваясь говорить об учителях, наши "слуги народа" напрочь забыли о самих учителях. И хотя в конце передачи раздавались здравые, но робкие голоса ректора МГУ В. Садовничего и самой Светланы Сорокиной, что бесполезно рассуждать о какой-то там реформе, если в корне не изменится отношение к учителям. Но тщетно, я думаю. Их, кроме самих учителей, никто не услышал. Светлана Сорокина, называя свою передачу "Основной инстинкт", подразумевала, что главным инстинктом любого человека является желание высказать все, что наболело, выговориться. Так вот, создается впечатление, что у наших чиновников этот инстинкт является руководящим принципом по жизни.