Светлана Сорокина: «Я никогда не сопротивлялась судьбе».
(На обложке: Светлана Сорокина: «Если ваш ребёнок счастлив, вы тоже будете счастливы»)
Светлана Сорокина уже больше полугода не работает на телевидении. Но по результатам опроса социологической компании TNS Gallup Media она входит в число 25 самых популярных телеведущих 2005 года. Сорокина опережает большинство своих коллег, которые и по сей день регулярно появляются на экране. Эту женщину зрители помнят и любят no-прежнему. Почему?Сама Светлана находит этому лишь одно объяснение.
- Весной будет 20 лет, как я появилась на телевидении. Думаю, мой высокий рейтинг - это многолетняя привычка зрителей. Последние два года, когда я вела программу «Основной инстинкт», редкий эфир не завершался тем, чтобы ко мне уже за кулисами не подходили какие-нибудь старенькие-старенькие дядечка или тетечка и не говорили: «Сколько себя помню - вы все на экране». Так что я поняла - меня считают персонажем доисторическим. (Смеётся.)
- Светлана, без эфира скучаете?
- Нет, не сказала бы. Я работаю на радио, с удовольствием занимаюсь преподаванием - обучаю региональных журналистов. В конце февраля в Петербурге председательствовала в жюри регионального конкурса «ТЭФИ-регион». Доделываю вместе с моими коллегами 10-серийный документальный фильм «Русские». Работу над ним, надеюсь, мы наконец-то завершим, и он, Бог даст, выйдет на Первом канале. Тридцать частных историй о наших современниках, которые разъехались по всему миру и строят свою жизнь в других странах. Это фильм-наблюдение о том, насколько им мешает или помогает то, что они русские.
- Оксана Пушкина в интервью нашему журналу сказала, что на телевидении могут работать только настоящие стервы - женщины с сильным характером.
- Везде работают стервы. В иной бухгалтерии или в каком-нибудь жэке, знаете ли, такие стервочки встречаются... В маленьком замкнутом коллективчике, особенно женском, интриг, склок, недоразумений и даже трагедий гораздо больше, чем на телевидении, где коллеги совсем не обязательно постоянно сидят бок о бок, наоборот, у большинства из них есть возможность ездить по миру, общаться с разными людьми и не зацикливаться друг на друге.
- И тем не менее зрители уверены, что телевидение - царство интриг. Ведь так сложно пробиться в эфир, сделать карьеру...
- Здесь очень многое зависит от господина Случая, стечения обстоятельств. Лично я просто вовремя оказалась в нужном месте. Мне повезло: я пришла на ленинградское телевидение в начале перестройки, в самый замечательный, интересный и бурный период. Тогда именно ленинградское телевидение все смотрели, любили и знали. Там работали сильные журналисты и первые звезды - звезды нового поколения.
Потом мне снова повезло - позвали на Российское телевидение. Журналисты, редакторы, операторы собирались из разных мест. Многие, как и я, не имели опыта работы на федеральном канале. И это было здорово, потому что коллектив складывался «на новенького». Все друг к другу хорошо относились, помогали, потому что трудностей было море: ни помещения, ни техники, ни монтажных, ни даже печатных машинок не хватало, от руки писали текст «на коленке».
Потом, когда я ушла с Российского телевидения, мне предложили прийти на НТВ в период суперрасцвета канала. Очередное везение! И мне просто нужно было соответствовать общему уровню. Для своей звездности я ничего специально не делала: никогда не мучила себя личным пиаром - мне всегда было жаль тратить на это время. Я крайне редко давала интервью и неохотно фотографировалась для глянцевых журналов. А по поводу своей карьеры в целом скажу, что я - человек судьбы. Никогда не сопротивлялась этой самой судьбе и, когда она мне что-то предлагала, пользовалась этим - и не более того.
- А вы чувствовали зависть коллег, других женщин, работающих на телевидении?
- Нет. У меня всегда была своя ниша, я не претендовала на чье-то место. По-моему, всем было очевидно, что мои программы - это прежде всего тяжелая работа. Не думаю, что это может вызывать зависть.
Мне везло и с коллегами, и с учителями. В мои силы всегда верили. Ситуация вокруг меня складывалась не вопреки, а даже наоборот: меня часто авансировали, говорили: «Ты сможешь». Олег Добродеев, который много значит в моей профессиональной жизни, в свое время сначала позвал меня в «Вести», потом на НТВ - в передачу «Герой дня». Я дико боялась, сомневалась: «А может, не надо?» Он говорил: «Справишься». И мне уже просто надо было хорошо делать ту работу, которая доставалась. Так же, как в детстве, - я была отличницей, потому что просто хотелось хорошо учиться.
- Неудивительно, ведь ваша мама была учительницей...
- Моя мама была учительницей истории. И когда мы выходили гулять (а жили мы под Петербургом - в Пушкине), с ней без конца здоровались ее бывшие ученики. Мы с сестрой ее обожали. Она много читала, много знала и ненавязчиво пыталась нам передать эти знания. Я, например, до сих пор помню, что первую серьезную книгу - «Легенда об Уленшпигеле» - я прочла именно под ее влиянием. Мне было лет 12, летом мы отдыхали в Эстонии, гуляли по дорожкам в лесу, и она без конца рассказывала фрагменты истории Тиля, причем так увлекательно, что я безумно заинтересовалась. И, вернувшись домой, тут же раздобыла эту книгу.
Самое интересное, что на «пятерки» меня никто особо не настраивал. Я была таким удобным ребенком, довольно послушным, никогда особых хлопот не доставляла. Кстати, так получилось, что я никогда не училась в тех школах, где преподавала мама. Но, по-моему, для нее, человека щепетильного, так было даже легче - свою золотую медаль я получила в другой школе, а не там, где она была завучем.
- Как же вас при золотой медали занес ло в лесотехнический вуз?
- А я не знала, куда идти. В Лесотехнической академии мне, как золотой медалистке, надо было сдавать всего один экзамен - химию, которую я просто обожала. К тому же я любила все, что связано с растительным миром. Я ведь родилась и выросла в доме, который стоял прямо напротив Александровского дворца. И все мое детство прошло в царскосельских парках. Мы там гуляли, тогда еще можно было загорать возле пруда в Александровском парке и даже купаться. Естественно, часто ходили и в соседний Екатерининский парк и дворец. На экскурсоводов я смотрела, как на небожителей, - с придыханием. Занятно, что я выросла, окончила Лесотехническую академию и работала уже по своей первой специальности - «озеленение населенных пунктов», а эта детская мечта о работе экскурсовода у меня осталась. И как только появилась такая возможность, я окончила городские курсы экскурсоводов и стала водить экскурсии в Летнем саду, а потом и в Екатерининском дворце. И, доложу вам, испытывала колоссальное удовольствие!
- Значит, из озеленителей вы бежали в экскурсоводы?
- Нет, экскурсоводом я работала в свои свободные дни - во время отпуска, в субботу, воскресенье. Кстати, именно потому, что хотела еще больше преуспеть в работе экскурсовода, я и попала на ТВ - в студию дикторов, где изучали технику речи, актерское мастерство. Но наступило перестроечное время, стали искать новые лица для телепередач - и я неожиданно пришлась ко двору. Начала вести «Телекурьер», «600 секунд».
- Там-то вы и познакомились со своим бывшим мужем?
- Володя - высококлассный оператор. Его задействовали в самых разных передачах - и в «Пятом колесе», и в «Мониторе». Иногда, случалось, он ездил и на съемки «600 секунд». И это был подарок - потому что, если снимал Володя, картинка всегда была отличной.
- А когда вы переехали в Москву?
- Осенью 90-го я ездила в «Останкино» на стажировку и познакомилась со многими своими будущими коллегами. А через несколько месяцев, когда создавалось Российское телевидение, обо мне вспомнили и пригласили попробовать себя в качестве ведущей программы «Вести». Я приехала в Москву с одним чемоданчиком, просто имея в виду, что немножко здесь поработаю, а потом уеду обратно в Питер.
- А в результате остались навсегда. Не скучаете по Питеру?
- Нет... Сначала я ездила в Питер чуть ли не каждые выходные. Но после смерти родителей - как отрезало. Может быть, приезжать стало безумно грустно, и я сократила свои визиты.
Я быстро привыкла к Москве, полюбила ее и люблю до сих пор со всем этим гамом, грохотом, задымленностью, неумеренным строительством на каждом клочке земли. С этими дикими пробками, когда стоишь часами в заторе и проклинаешь все на свете. Я люблю этот город за его ритм, за способность принять и переварить огромное количество самых разных людей, за возможности, которые здесь появляются. Кстати, моя старшая сестра первой уехала в Москву, вышла здесь замуж, родила ребенка. А я перебралась уже позже.
- Вы близки с сестрой?
- В детстве мы и дрались, и вредничали. Но с годами становились все ближе. А сейчас, когда из кровных родственников мы остались с ней вдвоем, ближе Ларисы у меня никого нет.
Я постоянно чувствую ее поддержку. Причем в каких-то сложных ситуациях, связанных с моей работой, она вряд ли может что-то посоветовать, потому что часто не знает ни истории, ни обстоятельств. Но Лариса всегда готова сопереживать. И при этом я знаю, все ее слова и поступки - искренние.
- Ваша судьба на телевидении склады валась, с одной стороны, успешно, ярко. А с другой стороны, вы прошли через столько битв и сражений...
- По-разному бывало. Усталость это приносило громадную, иногда просто руки опускались. Страшное дело: ничего не хочется и уже ни во что не веришь... Но я не могла допустить, чтобы меня жалели или относились ко мне пренебрежительно. В первую очередь надо уважать себя. После развала старого НТВ я недели две из дома не выходила - очень тяжело было. Даже не люблю об этом вспоминать. Вообще не хочу оглядываться назад. Надо дальше жить!
- С тех пор как два с половиной года на зад вы удочерили маленькую Тоню, ваша жизнь сильно изменилась?
- Конечно, забот прибавилось. Я теперь живу в постоянной тревоге, в страхе даже, если хотите, потому что все время боишься: не заболела бы, не произошло бы чего-нибудь... Но и радостей много! Тоня растет, и возраст у нее сейчас самый замечательный, гениальный - 3,5 года. Она осваивает мир, всему учится. Я взяла тетрадку и попыталась записывать ее «перлы». Хотя, конечно, вечно лень и некогда, а зря, потому что у каждого родителя собрался бы большой томик высказываний собственного ребенка. Например, недавно она заболела, пришла врач, осмотрела, дала лекарство от температуры. И перед уходом спрашивает: «Ну как, Тонечка, ты себя чувствуешь?» А она: «Ничего, доктор, жизнь возвращается». Врач посмотрела на меня и решила, что это я ее научила. Я говорю: «Да нет, что вы!» Откуда Тоня этому научилась? Да ниоткуда - дети из воздуха впитывают все, замечают, слышат, а потом выдают.
Антонину все просто обожают - она, как мне кажется, ребенок обворожительный. Может быть, это мое родительское заблуждение, но по тому, какое впечатление девочка производит на моих многочисленных знакомых, - она действительно обаяшка. И эта обаяшка как-то не в тягость тем, кого я прошу присмотреть за ней. Например, когда я иду на радиоэфир и мне ее не с кем оставить, то беру Тоню с собой - и нет проблем. Все, кто в редакции, вне зависимости от занятости готовы подставить плечо и пообщаться с ней.
- Конечно, Тоня для вас сейчас - самое главное в жизни.
- Не люблю фразы типа «для меня главное в жизни...» или «жить ради Тонечки». Тонечке, в первую очередь, нужно, чтобы маманя не боялась завтрашнего дня, чтобы работала и ее уважали. И только тогда она сможет смотреть на меня с гордостью и не маяться оттого, что мать какая-то неудачница, а отца и вовсе нет.
Тут был смешной эпизод в выходные: мы с сестрой сидели на даче и заставляли Антонину - лентяйку - читать слога. А надо сказать, что она уже давно выучила все буквы и начала читать по слогам, но как-то стала лениться. И мы пытались ее вернуть на путь праведный. Для этого взяли лист бумаги, карандаш и стали крупно печатными буквами рисовать: «Ма-ма». Тоня улыбнулась мне и сказала: «Моя лю-бименькая мамочка». После этого Лариса написала: «Ля-ля». Тоня прочла: «Ляля». «Ой, моя любимая Лялечка». После этого я (сдуру) написала первое пришедшее в голову: «Па-па». Тоня прочла: «Папа» - и машинально завертела головой: «Ой, мой любимый... Кстати, где он?»
- Светлана, вы думаете, в наше время женщине не обязательно, чтобы рядом с ней был мужчина? А как же пресловутое женское счастье - «был бы милый рядом»?
- Каждый решает для себя сам: кому-то этот милый жизненно необходим, и без него просто хоть на стенку лезь. И, кстати, сейчас таких настоящих, надежных мужиков редко встретишь - это правда. А для кого-то «милый» - совсем не обязательное условие. У каждого свой путь. Бывает, что женщина чувствует даже не столько необходимость в каком-нибудь мужчине, а испытывает комплекс потому, что на нее смотрят как на убогую, если она одинока. И ее жалеют. Жалость эта непереносима. Но у меня комплексов нет. А что касается счастья... Мне кажется, что для любого человека - для женщины, для мужчины - счастье - это совпадение с самим собой: когда тебе не нужно играть, придумывать, притворяться, подстраиваться под обстоятельства или под людей. Ты такой, какой есть, и тебе гармонично с самим собой. Так вот, должна вам сказать, что, имея за плечами уже довольно длинный путь, много возможностей и встреч, множество вариантов устройства судьбы, я сложила свою жизнь таким образом, который наиболее комфортен для меня. Мне кажется, что я одиночка по сути своей. Потому что мне удобнее жить так, как я живу. Когда я поняла, что сделала ошибку и не родила в свое время ребенка, то, подумав над этой сложной жизненной задачей, я нашла себе Антонину. И - тьфу-тьфу-тьфу - считаю, что это было одним из моих гениальных озарений.
Кстати, все это время и до сих пор я вожу своих знакомых по детдомам. Ко мне обращаются как к проводнику, я всем помогаю, объясняю. У меня уже много таких «крестников» - детей, которых я помогла усыновить. У меня рука легкая, и эти ребята замечательно живут в своих новых семьях, как мне кажется.
У тех, кто идет по моим следам - берет ребенка на воспитание, - у каждого на это есть своя причина. Некоторые думают: вот, я деточку облагодетельствую. Я очень не люблю такой подход. Это ужасно, ребенок все равно будет себя чувствовать сироткой. Другие надеются на «стакан воды» в конце жизни. Но это слишком эгоистично: ребенок не для того задуман и появился на свет, чтобы непременно вам на старости лет сопли вытирать. Я взяла Тосю, чтобы просто сделать ее и себя счастливыми.
Мы тут как-то в воскресенье вышли во двор на даче. У Тоньки щеки красные на морозе - стоим, и я посмотрела на дерево прямо перед нами, а оно в солнечных лучах такое все белое-белое от инея, пушистое. И на ветках сидит красивый снегирь, откуда-то залетевший. Вы знаете, такое мгновение счастья я испытала! Потому что это так красиво, так радостно - сразу улыбаться хочется. А посмотрела я на это дерево только потому, что на него мне указала маленькая лапка в красной варежке. Если рядом с вами ребенок счастлив, вы тоже обязательно будете счастливы.