|
Светлана Сорокина: "Дочь требует у меня щенка, пряников и папу"
"Телеграф" 2005-01-21. 08:56:40
http://gorod.lv/?rubid=18&subrubid=7724
Знаменитая телеведущая искала сына, а обрела счастье
По результатам ежегодных рейтингов ведущих информационных программ многие телезрители на первое место неизменно ставят Светлану СОРОКИНУ. С "первой леди" российского телеэфира встретились ведущие программы "Бальзам на душу" Светлана Иванникова и Игорь Пронин.
Досье
Светлана Сорокина родилась в 1957 г. в Пушкине Ленинградской области.
— Окончила ленинградскую Лесотехническую академию им. Кирова и аспирантуру.
— С 1979 по 1981 г. работала в Ленинградском государственном институте проектирования транспортного оборудования лесной промышленности.
— С 1981 по 1984 г. — в группе по озеленению городов и сельской местности Леспроекта.
— В 1985 г. параллельно с учебой в аспирантуре окончила курсы экскурсоводов и работала с туристическими группами.
— В 1985 г. поступила в студию дикторов при Ленинградском телевидении. Работала в отделе писем и социологических исследований.
— С 1986 г. — внештатный сотрудник главной редакции информации ЛенТВ, делала сюжеты для программы "Телекурьер".
— С 1987 г. — штатный сотрудник ЛенТВ.
— В 1988—1990 гг. — ведущая информационной программы ЛенТВ "600 секунд", затем — корреспондент программы новостей "Телестанция "Факт".
— С 1990 по 1991 г. стажировалась в ВГТРК Останкино.
— С 1991 г. — политический обозреватель ежедневной информационной программы "Вести" ВГТРК.
— С 1996 по 2004 г. была ведущей телевизионных программ: "Герой дня", "Глас народа", "Основной инстинкт" и др.
— Автор и ведущая трех фильмов из цикла "Новейшая история" — "Сердце Ельцина", "Чисто российское убийство", "Съезд побежденных".
Награждена орденом "За личное мужество".
— Лауреат премии "ТЭФИ" в номинации "Лучший ведущий информационной программы".
Светлана Сорокина: "Задать правильный вопрос — мастерство, ответить — это талант".
Дюймовочка растет на глазах
— На телевидении бытует мнение, что вы такая "вечная мама", обо всех хлопочете, заботитесь. Действительно в вашем характере заложен материнский инстинкт, распространяющийся на всех вокруг?
— Насчет материнского инстинкта сложно сказать. Как раз в своей личной жизни я в этом не преуспела, не оказалась человеком шибко талантливым. Дочка, Тонечка, появилась у меня только что. И это приемный ребенок, я ее взяла из дома ребенка. Поэтому я с опозданием прохожу свои университеты, когда по идее уже поздновато.
— Как хорошо, что вы сознательно пошли на это. Раз есть у вас такая потребность, почему бы не отдать ее хотя бы Тонечке...
— Я несколько лет думала на эту тему. Конечно, сложно и решение принять, и пойти в дом ребенка, и добиться, я вообще год ее искала. Когда я Тонечку брала, она была очень маленькая, крохотная, и первый же врач на гражданке, которому я ее показала, сказал: "Ой, какая дюймовочка! Разные девочки бывают, но ваша будет очень миниатюрная". Прошел год. Теперь мне говорят: "Однако крупная девица у вас подрастает. Будет большая". И уже никому не объяснить, что моя Антонина — та самая мелкая Дюймовочка. Все только и спрашивают: "Чем вы ее кормите?" Да чугунными шариками, не поднять (смеется)...
— Таланты проявляет?
— Она проявляет таланты, она
девочка замечательная, сообразительная. Ей 2 года и 5 месяцев. Она нормальный, избалованный, нахальный ребенок. Очень позитивная, плачет крайне редко и то — только по делу и недолго. Быстренько берет себя в руки и говорит: "Усе, усе, не плачу. Мама, вытри щеки". Стихи читает вовсю, по телефону со мной разговаривает. На днях звоню домой и спрашиваю: "Тонечка, вы сегодня гуляли?" А она мне: "Нет, потому что темно, дождь и волки воют". Оказывается, няня ей сказала, что по улице "бегает серенький волчок, может укусить за бочок".
Цитата
У меня нет одного глобального ответа, что сегодня спасет Россию, коль скоро вы меня про нее спрашиваете. Есть, конечно, общий ответ, что любовь спасет мир, но это слишком банально и просто. Любовь, конечно, спасительна. А что еще нас спасет? Не знаю. Может, чувство солидарности, которой нам всегда не хватает.
Божий промысел
— А почему девочка, почему не мальчик?
— Это, на самом деле, очень смешная история. Я искала мальчика. Было у меня такое ощущение, стойкое, давнее, что мне подойдет именно мальчик. Поскольку я женщина со сложным и даже временами суровым характером, то мне казалось, что мальчишка это для меня, а девочки — сопли, бантики — это не мое. И с этой установкой я около года искала мальчика, причем хотела не маленького, а где-то трехлетнего. Искала-искала, у меня ничего не получалось, не срасталось, я к одному ребенку ходила, к другому. Но, видимо, действительно что-то должно проскочить между людьми. От ума все вроде ничего, а по сердцу не складывается. В результате, совсем отчаявшись, пришла в дом ребенка, где уже была, но ничего не вышло. Директор меня спросила, кого я хочу. Я ей замученным, уставшим голосом отрапортовала: "Мальчика, лет трех". На что она говорит: "У меня есть то, что вам нужно. Девочка, 10 месяцев". Я несколько опешила, но мы пошли смотреть, зашли в комнату, где было много детей, и в углу, в ходунках сидела крохотная девочка, которую я даже сразу не увидела. Я присела, смотрю на нее. А она перед этим, оказывается, очень резко шуганула двух предыдущих усыновителей. И вот я к ней присела, а она вдруг улыбнулась, вытянула лапы и побежала ко мне на этих ходунках. Несмотря на то, что у меня был опыт подобных хождений и по-разному бывало, и дети подходили, конечно же. А тут я взяла ее на руки и говорю: "Заверните". Все быстренько оформили, и я забрала ее домой. Это действительно Божий промысел. Я раньше в это не верила, подходила к процессу рационально, а в результате получилось все наоборот. Причем, знаете, она мне с первого момента показалась безумной красавицей, безумной. И помню, я привела сестру свою в этот дом ребенка познакомиться с Тонечкой, а перед этим я так рассказывала о ней, что когда она посмотрела на ребенка, то аж воскликнула: "Что ты в ней нашла? Здесь смотреть не на что, как ты не видишь!" Но я убеждена до сих пор: она не меняется, только лучше становится, она красавица. И сейчас вся семья уже так считает: лучше нашей Тони нету. Она умудрилась влюбить в себя всех, включая моих друзей или случайно встретившихся знакомых на улице, в аптеке, в магазине. Где только не встретимся, она центр внимания, она удивительный ребенок.
— Какое это счастье...
— Чистая правда. У нас недавно как раз тема программы была — "Сиротская Россия". В стране около миллиона детей только учтенных сирот — колоссальная цифра. Еще два миллиона беспризорников. Ничего такая армия, да? Целое поколение, пласт за пластом выходит. Причем известно, что это люди, которые потом очень тяжело адаптируются к жизни, пополняют собой тюрьмы, инвалидные дома и ряды просто неустроенных людей. Такой цифры даже после войны не было. Пьющая у нас страна, к сожалению, жестокость в семьях такая, что просто караул. И речь в той программе шла о том, что нужно пропагандировать усыновление. Я однажды была на каком-то благотворительном вечере, куда крайне редко хожу, а тут меня позвала некая американская организация, занимающаяся усыновлением детей. И тональность на том вечере была задана слезная: осчастливим детей, возьмем их в свои семьи, ах какие они несчастные и так далее. Я категорически не согласна с таким подходом. Во-первых, я глубоко убеждена, что дети нас выбирают, а не мы их, как в моем случае. И во-вторых, не мы их осчастливливаем, а они нас. Совершенно обратная ситуация: они нам это счастье дарят. И только так к этому надо подходить.
Цитата
Совсем отчаявшись, пришла в дом ребенка, где уже была, но ничего не вышло. Директор меня спросила, кого я хочу. Я ей замученным, уставшим голосом отрапортовала: "Мальчика, лет трех". На что она говорит: "У меня есть то, что вам нужно. Девочка, 10 месяцев".
— Какую сторону вашего характера — женское начало или больше мужское — эта история раскрывает?
— Не знаю даже, для своего ребенка я сейчас совмещаю обе функции — и мужскую и женскую. Она, кстати, представляете, нахалка какая: стала папу себе требовать. Ужас! Надо подумать. Может, придется замуж выходить.
— Разве у вас нет претендентов?
— Понимаете, к какому-то моменту это все становится сложно и не в первую очередь. Уже как-то обвыкаешься, обустраиваешься в своей жизни, как тебе это кажется удобно, понятно, и что-то новое вносить, конечно, тяжело. Ну, вот Антонина, может, привнесет.
— Она интересуется мужчинами? Она их стала замечать?
— Понимаете, у наших друзей полные семьи, там есть папы. Она это быстро усекла и стала требовать у меня щенка, пряников и папу.
Ток-шоу — опасный жанр
— А что с профессией? Будет что-нибудь новое?
— Ой, в моей, в принципе, длинной
телевизионной биографии столько было всего нового и столько всяких поворотов, что иногда хочется хотя бы немного стабильности. На самом деле я перепробовала много всего на телевидении: начинала в Петербурге еще в конце 1980-х в очень популярной тогда программе "Телекурьер", потом стала работать в "600 секундах", потом в других новостях, потом уехала в 1991-м в Москву, работала сначала в программе "Вести", вела "Новости", потом перешла на НТВ, на старое, не разогнанное еще, там вела программу "Герой дня", начала вести ток-шоу, снимала документальные фильмы. И вот сейчас работаю на Первом канале, тоже в ток-шоу, и продолжаю снимать документальные фильмы. В результате я меняю жанры, у меня нет даже достаточно длинного куска времени, когда я бы одно и то же делала.
— Все это удовлетворяет вас?
— Ну, удовлетворяет ли — сложно сказать. На самом деле каждый раз погибаешь, потому что ток-шоу, на мой взгляд, самая непредсказуемая история. Тут вот такая странная вещь происходит — обмен энергиями. Либо он высекается на ровном месте, либо на заведомо вроде бы выигрышной теме, с хорошим подбором людей, не высекается — и все, вязнет. От чего это зависит? От массы вещей. Задним числом можно разобраться, почему. У меня однажды был случай, когда на суперактуальную тему я вышла в аудиторию, повернулась на камеру и вдруг спиной ощутила: мертвая аудитория. Бывает такое, что собирается какое-то количество людей, и все они абсолютно равнодушны. Это знают артисты, когда выходят на сцену, а перед ними тяжелый зал, который не раскочегарить: сколько ни подпрыгивай — не высекается. И здесь я повернулась к залу спиной и поняла, что веет холодом, и мне аж дурно стало от мысли, что я ничего не смогу сделать, и так и случилось. Была актуальная тема, были хорошие персонажи, а вот все вязло, не поддерживалось, я как камни ворочала. А бывает на ровном месте. У меня недавно была тема — умереть не встать, казалось бы, навскидку: "Киотский протокол". Можете мне сказать, какой у вас личный интерес к Киотскому протоколу? Львиная доля населения вообще не знает, что это такое. Я для начала сказала: "Имейте в виду, пока острова Курильские не отдаем — это не про это. Это экологический договор, к которому мы присоединились". Вообще же никого не интересуют озоновые дыры, а нас искрило. Никто не врубился до конца, что такое Киотский протокол, но интересно было безумно. В чем дело? Я не знаю. Нет никакой закономерности. Ток-шоу — опасный жанр. Безумно тяжело сделать так, чтобы разговор не прекращался, чтобы люди продолжали мысль друг друга. Потому что, как правило, дорвавшись до микрофона, они норовят высказать все, что наболело и дома придумали, а не продолжать разговор, и с этим бороться безумно тяжело.
Достается всем по периметру
— Говорят, вы страшно любите Питер и знаете его. А Москва уже ваш город?
— Я очень люблю Питер и знаю его неплохо, большая часть жизни прошла там. Я его изъездила, когда работала на телевидении, и исходила, когда работала экскурсоводом, тут много сошлось. Но на данный момент я могу точно сказать, что Москва — мой город. Я здесь живу 13 лет, и мне как-то удалось встроиться в резонанс, в колебания этого большого, очень тяжелого, путаного города Москва.
— Кому достается от вас, когда вы выходите из себя?
— Всем по периметру. На днях мы обсуждали список гостей для программы, и я орала, что опять много позвали со страху, что тот не доедет, тот не придет. Ругалась, ругалась, ругалась, а потом примерила новый костюм и спрашиваю у съемочной группы: "Ну как?" На что мне отвечают: "Женственно вполне". Я говорю: "Разве я могу быть женственной?" Девицы подумали и сказали: "Вот когда не орешь на нас, то бываешь, а так — нет". Так что достается всем по периметру.
— Вы так много всего уже видели, так много ситуаций жизненных разбирали, что, наверное, можете ответить на вопрос: что нас в конечном счете спасет? Только на любовь надежда, или на правительство, или на красоту?
— Знаете, кто-то сказал, что задать правильный вопрос это мастерство, а ответить — это талант. И это разные вещи. Поэтому совсем не обязательно тем, кто выходит на арену и работает на большую аудиторию, иметь ответы на самые разные вопросы. Как правило, если они имеют эти ответы, то либо мало думают, либо имеют большое количество наглости, что чаще всего. Американский журналист Уолтер Кронкайт имел бешеную популярность, его хотели на руках в Белый дом вносить, имел такой рейтинг, что ни один из кандидатов в президенты не мог в то время с ним сравниться. И он отказался баллотироваться в президенты. Представляете, искушение какое? У него был рейтинг 90%, а он сказал: "Это две разные вещи. Если хороший тренер тренирует футбольную команду, совсем не обязательно, что он может забивать голы. Важно отличать одно от другого". Это такой мой долгий ответ на ваш вопрос. У меня нет одного глобального ответа, что сегодня спасет Россию, коль скоро вы меня про нее спрашиваете. Есть, конечно, общий ответ, что любовь спасет мир, но это слишком банально и просто. Любовь, конечно, спасительна. А что еще нас спасет? Не знаю. Может, чувство солидарности, которой нам всегда не хватает. У русских, где угодно, живущих в своей стране, живущих за ее пределами, рассеянных по миру. То, что отличает представителей некоторых других национальностей — они как-то солидарны и даже на чужбине друг от друга не бегают. А мы не солидарны даже в своей родной стране. Как ни странно и как ни грустно, мы почему-то генетически не способны радоваться успеху друг друга. И только когда другому плохо, мы готовы со всей широтой души ему посочувствовать. Вот в несчастье у нас солидарность круче, чем в успехе. Друг познается в счастье, в этом я глубоко убеждена. В беде тоже, но в счастье — в первую очередь. Не может быть счастливой страна, где несчастливы старики и дети. А они у нас несчастливы. Поэтому спасет солидарность и нормальное отношение к людям... Ну хотя бы к близким, к малому кругу, ну хотя бы по мере возможности, ну хоть немножечко...
Записала Юлия ЗАЙЦЕВА
|