|
<<< на главную # <<< другие интервью # карта сайта |
|
"Ну и пусть смеются, я на это и расчитывала..." |
|||
|
Московский Комсомолец, 17.04.2003.
Александр МЕЛЬМАН. |
|||
|
В газете этому интеврью предпослан заголовок: «Светлана Сорокина: "Согласна на цензора"». Таких слов в интервью нет.
Над "Основным
инстинктом" Светланы Сорокиной не подшучивал только ленивый. А ей все равно.
Вернее, Светлана настраивает так себя изо всех сил. На самом деле ставка
велика как никогда: еще одного провала Сорокина себе не простит. ― Уверен, вы сами не могли додуматься до такого названия. ― Именно я его и
придумала, даже продавливала это название, руководство-то не слишком хотело.
Эрнст был категорически против, но я настояла. ― Вы понимали, что над этим названием будут смеяться? ― Ну и пусть смеются, я на
это и рассчитывала. Любое привлечение внимания всегда хорошо. Только когда в
некрологе пишут ― плохо, все остальное нормально. Так что
"Основной инстинкт" стал провокацией. ― Раньше вы на такую провокацию не шли. ― Значит, время подошло. И
настроение. ― Но это все законы шоу-бизнеса. Вы же не из этой тусовки. ― Я без всякой тусовки
дозрела до этого. У меня было два очень тяжелых года, и если бы я обращала
внимание на любое ругательство, то давно бы сдохла. Я себе запретила умирать
над каждым бранным словом в печати. ― Шэрон Стоун ваша героиня по жизни? ― Она мне нравится. Я считаю
ее очень талантливой актрисой, красивой женщиной и большой умницей. ― Некоторые ждали, что вы выйдете на Первой программе в короткой юбке. ― Никто ничего не ждал.
Тем более что "Основной инстинкт" ― неточный перевод фильма,
в котором играет Шэрон Стоун. ― А зачем под раскрутку "Инстинкта" сделали такой агрессивный рекламный ролик, который к вам, по-моему, не имеет никакого отношения? Впечатление, что Первый канал взял вас в оборот и лепит все что хочет. ― Мне этот ролик очень
нравится, я там такая красивая, как никогда. ― Вам в кайф работать в прямом эфире по часу три раза в неделю? От этого же можно с ума сойти. ― Я возвращаю себе форму.
Почти два года я не работала. Эфир ― как балетный станок: неделю не
подошел ― уже не станцуешь. ― Какие ощущения после эфира? ― Полное опустошение,
особенно когда понимаешь, что что-то не получилось. Не среагировала, не
успела. Это самое ужасное. Иногда полегче бывает. Но устаю всегда, хотя зал,
как правило, помогает. Если он живой, конечно. Раньше я об этом не думала, но
нервная шкурка истончается, и все эти энергетические потоки начинаешь острее
чувствовать. ― Вам не надоело видеть среди своих героев одни и те же, как бы это помягче выразиться... лица наших политиков? ― Чем располагаем. Иногда
и они бывают интересны. ― Но что должен чувствовать телезритель? Раньше в 8 вечера он смотрел игру, а теперь ― Зюганова с Жириновским. ― На ТВ нет ничего
намертво приколоченного. Только программа "Время" за последние 10
лет осталась на месте. Сначала нам тоже звонили, ругались: "Куда игры
убрали?" ― а теперь спрашивают: "Кто там у вас сегодня в
эфире?.." Привыкают. ― В начале программы об усыновлении детей вы во всеуслышание заявили, что тоже хотите усыновить ребенка. Это был рекламный трюк? ― Пусть думают что хотят.
Усыновлением ребенка занимаюсь уже давно, и это абсолютная правда. Сказала я
об этом со спокойной душой. ― Почему вы так нервничали
и зажимались в первых выпусках "Основного инстинкта"? ― Это нормально. Я
постоянно нервничаю, первый это выпуск или последний. Я всегда на взводе. Но
свою программу я потом никогда не пересматриваю. ― А что это за жест, когда
вы то и дело подносили руку к лицу? Долго репетировали? ― Ничего я не
репетировала. Мне уже десять человек об этом сказало. Это абсолютно нервическое.
И мой жест по жизни. Но теперь я ловлю себя за руку. ― Но иногда кажется, что
вы больше думаете о том, как выглядите, чем о теме передачи. ― Без всякого кокетства:
когда я работаю, мне вообще не интересно, какая я. ― Эрнст ― хороший
начальник? ― Не знаю, я с ним пока
работаю только полтора месяца. Видимо, сильный. В смысле, хороший менеджер. ― Он, наверное, стоит за
ширмочкой и подсказывает вам, о чем нужно спрашивать известных политиков? ― Эрнст на Первом канале
управляет всем, и это нормально. Любой творческий коллектив должен иметь
единоначалие, иначе все развалится. ― Константин Львович не
говорил вам, как Николай I Пушкину, что будет вашим цензором? ― Пока нет, может, ближе к
выборам это будет проявляться. ― "Останкино"
действительно "террариум единомышленников"? ― Недавно я случайно
увидела какую-то программу о животных: красивое голубое море, просвеченное
лучами солнца, плывет стая блестящих рыбок... Вдруг появляется огромная
акула, откусывает половину одной рыбы, а оставшаяся часть, слабо трепыхая
плавниками, спускается на дно, и к ней кидаются другие хищники, желающие
поживиться. ― Съеденная рыбка ―
это вы? ― Да нет. Зачем же? Просто
такова агрессия этой среды. У нас на ТВ примерно так же. Как сказал один мой
друг, работавший раньше в разведке: "Когда я познакомился с
телевизионным миром, то понял, что у нас просто детский сад". ― Для вас страшно
одиночество или вы в нем нуждаетесь? ― Я человек очень занятой
и мало бываю совершенно одна. Своему одиночеству я благодарна. Это и
отдохновение, и возможность пообщаться самой с собой, что-то додумать. Иногда
бывают приступы жалости к себе, но это случается у многих женщин. Это
слабость, здесь я себя быстро укорачиваю. ― Героиня фильма
"Москва слезам не верит" от одиночества просто плакала в подушку. ― Это не мой случай.
Рыдать: "Ах, я одна, одна!" ― зачем?.. ― От чего вы можете
заплакать? ― Иногда я плачу от
усталости, когда сил нет. От досады на себя, невозможности что-либо
переделать. ― А посуду бить не
пробовали? Помогает. ― Вот уж что мне не
свойственно ― это чем-либо швыряться. Я в досаде могу ударить кулаком
по столу, но посуду никогда не бью. ― Значит, есть другой
выход для темперамента? ― Конечно. Выйдите на
площадку для ток-шоу ― и никаких проблем с избытком темперамента не
будет: дай бог к следующему дню собрать его остатки...
|
|||
<<< на главную # <<< другие интервью # Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. # карта сайта