Светлана Сорокина: "ЗА ЭТОТ ЭФИР Я ПОХУДЕЛА НА ДВА КИЛОГРАММА"

 «Сегодня» (Киев) № 184, 13.10.2000. Наталья ВЛАЩЕНКО

прим. tvoygolos.narod.ru: цитата, вынесенная в заглавие, в тексте отсутствует; о чём она — неизвестно

— Насколько существенно пожар в Останкино повлиял на расстановку сил в российском эфире? Говорят, например, что компания "Видео Интернешнл" не планирует заключать контракт о продаже рекламных возможностей с НТВ и ТВЦ.

— Метровое вещание в Москве и области было довольно быстро восстановлено. Насколько я знаю, конфликты с рекламодателями исчерпаны. Все остальное... Не думаю, что это как-то повлияет на рейтинги и расстановку сил.

— С чем связан ваш переход в программу "Глас народа"?

— Я два с половиной года вела "Герой дня" и, мне кажется, уже освоила этот жанр и даже немного устала от того, что я делала в этой программе каждый день. Поскольку моими гостями часто были люди одного круга — правительственные чиновники, губернаторы, депутаты, то...

— Оказалось, что они достаточно скучные люди?

— Разные. Были люди, которые мне были очень симпатичны и менее симпатичны. Тех, кто казался отвратительными, просто не звала.

— Вы часто руководствовались личными симпатиями?

— Нет, не часто. Поскольку я человек доброжелательный, то откровенно неприятными мне казались немногие. Скажем те, кто исповедывал откровенно фашистские принципы. Невозможные с точки зрения нормального человека.

Когда через какое-то время я поняла, что могу прогнозировать эфир и провести на автопилоте то или иное интервью. А это очень вредно для профессии. Я поняла, что надо либо искать "второе дыхание", либо менять жанр. Логичнее второе. Тем более что вовремя подоспело предложение Жени Киселева -- вести "Глас народа" вместо него. Почему нет? Шоу — для меня жанр новый, неосвоенный — значит, будет интересно.

— Не страшно выходить на большую аудиторию?

— Знаете, я ведь много профессий освоила на телевидении — диктора, корреспондента, ведущей... Так что мне не привыкать. В июле, во время отъезда Жени, я попробовала провести первую программу. Вроде все получилось, хоть ... (смеется) испугана была изрядно. За этот полуторачасовой эфир на нервной почве я похудела на два кило, но почувствовала какой это адреналин!

— Телевидение — это достаточно жесткое производство, которое дурно влияет на характер мужчин, а женщин — тем более.

— Могу подтвердить! Работа на телевидении влияет на характер — и очень дурно! Иногда проявляешь такую жесткость и категоричность, что становишься сама себе неприятна. Приходится осаживать себя в такие моменты.

— Не жалеете о выборе, сделанном в свое время в достаточно взрослом возрасте?

— А как можно жалеть? Считайте, полжизни прошло здесь. Потом, в моем характере в принципе не заложена склонность жалеть об однажды сделанном. Хотя бы потому, что это не вернуть и не переиначить.

— Об НТВ существует два полярно противоположных мнения. Одни утверждают, что это не просто опозиционный канал, но и совершенно по-новому организованное телепространство, шаг в ХХI век. Другие пеняют на банальную заангажированность, обслуживание определенных финансовых групп и т.д.

— Я бы никогда не пошла на НТВ, если бы считала, что это заангажированный эфир, обслуживающий интересы Гусинского. "Медиа-МОСТ" — пример крупного, серьезного информационного холдинга, который сохраняет политическую независимость. Лично мне никогда никто не диктовал, какого гостя приглашать и как вести беседу. Здесь собрана большая группа суперпрофессионалов и, возможно, НТВ на сегодня — самый профессиональный коллектив в России. А возможно, что и на территории СНГ. Думаю, что буду на НТВ до тех пор, пока там не появятся новые хозяева.

— А это возможно? (беседа происходила в начале сентября — Авт.)

— Да, конечно.

— Света, последний вопрос прозвучит как бы в отрыве от темы, и все же. Почему до сих пор наша страна, а значит, и СМИ, существуют по принципу "выживает подлейший"?

— Когда-то подруга матери показала мне русский перевод великой "Книги перемен". "Кто этот замечательный человек, который перевел книгу? — спросила я, разглядывая его тонкое, интеллигентное, как будто озаренное светом, лицо. — Где он сейчас?" Знаете, что мне ответили? "Переводчика расстреляли в 37-м году. С таким лицом его просто не могли не расстрелять".