Бывшая ведущая "Героя дня" поменяла передачу и имидж. Она встала из-за стола и оказалась высокой, стройной, контактной. А еще принципиальной и порядочной. На первом же "Гласе народа", который она теперь ведет вместо Евгения Киселева, протянула руку даже гонимому всеми Березовскому, чем вызвала огромный скандал. Впрочем, в своем "заблуждении" Светлана раскаиваться не собирается.

 

— Почему вы бросили "героя" и ушли к "народу"?

— Я давно думала, что бы такое еще поделать. Летом Женя предложил вести "Глас народа". Я согласилась.

— И каково вам в новом качестве?

— На "Герое дня" можно было сидеть и гипнотизировать собеседника. А здесь нужно вертеться — ждать всего и отовсюду. Пока безумно боюсь: вокруг несколько камер, нужно помнить, на какую работаешь, как встать, чтобы не перекрывать ее, как реагировать на все, что сыплется с трибун, от собеседников, как передавать слово, как не потерять линию разговора... Как при этом не сутулиться в конце концов!

— И держать под контролем прическу.

— Да! И такое ощущение незащищенности со всех сторон. Даже не могу пересмотреть полностью пленку. Пока только кусок посмотрела. Удовольствия от себя не получила, но сделала нужные выводы.

— Вы пришли в уже состоявшуюся передачу...

— Наверное, хорошо, что на смену мужчине пришла женщина. Нас сравнивать в любом случае будет трудно. Мне бы хотелось, чтобы было больше собственно гласа народа, активнее буду работать с опросами, с публикой, может, меньше звать людей, которые сидят в первых рядах и о которых мы и так знаем, что они могут сказать.

— А нужен ли нам глас народа?

— "Кому он нужен, этот Васька? " У нас не сформировано общественное мнение, часто его выразителями выступают люди, которые не имеют на это права. Политическое ток-шоу в прямом эфире, без купюр и поправок, нужно для решения этой задачи.

— Какое общественное мнение в стране, где нет общества?

— У английского философа Гоббса было понятие "человек натуральный", он имеет свои страхи, заботы, конкретные задачи. Но если "человеки натуральные" не связаны социальным договором, правилами игры, которые обеспечивает государство, то они близки к первобытному или даже животному состоянию. Без социального договора будет постоянная война всех против всех. Если программа поможет приблизиться к гражданскому обществу хоть на шажочек, буду считать, что я работаю не впустую.

— Может, и правда не обо всем стоит говорить? Новости идут только под валокордин.

— Вы же понимаете, что это страшная цепочка. Сегодня не узнаете, где дом взорвали, а завтра, что соседа арестовали. Если бы наверху сидели идеальные правители, можно было бы ничего не знать. Люди вне критики выходят из-под гражданского контроля. И это уже страшно.

— Чтобы честно работать, нужна свобода. У вас она есть?

— Скоро три года, как мне пришлось уйти с гостелевидения и перейти на частное. За это время не могу припомнить случая, когда мне диктовалось бы, кого звать и что говорить.

— Мы живем в России, а не на канале НТВ.

— Это правда. НТВ сейчас в тяжелой ситуации. Мы не знаем, что будет завтра, поменяют ли у нас владельца, насколько изменятся методы воздействия на наш канал, будем ли мы дальше существовать. Думаю, что это решится в течение осени, готова к любому повороту. Я не готовлю запасные аэродромы, я человек работающий, сама себя обеспечиваю, и мне ни за чью спину не спрятаться. Если произойдет смена владельца, которая повлечет за собой смену ориентиров, и нам будут диктовать, как работать, буду принимать решение.

— На стене в "Вестях" вы когда-то написали: "Я вернусь! ! ! ".

— Надо же! Не закрасили? ! !

— Пока нет. Что это: порыв или планы на будущее?

— Расставание было тяжелым... Так что это были эмоции.

— Значит, о возвращении не думаете?

— Никогда не говори никогда. Я знаю, что такое государственное телевидение на данном этапе. Что будет дальше, каким будет государство, каким ТВ... Может быть, еще успею на нем поработать.

— Говорят, что Добродеев вас все время зовет.

— Это неправда. Не хочу, чтобы сложилось впечатление, что я — этакая невеста, вокруг толпятся "женихи" с предложениями, а я всех отпихиваю.

— Можно говорить о том, что РТР и ОРТ уже одно и то же?

— Телевидение страшно дорогое дело. У РТР огромный штат, филиалы по всей стране, работают десятки тысяч людей. Теперь государство хочет взять на себя еще и ОРТ. Откуда деньги такие громадные?

— Говорят, что бывший зам Добродеева Горячев, перешедший на ОРТ, является фигурой, осуществляющей его политику на этом канале, и фактически Добродеев является человеком, контролирующим оба канала.

— Я думаю, это домыслы, которыми обрастает любое скандальное событие. У Олега Борисовича достаточно забот и на РТР.

— Как вы считаете, честно поступили с Доренко?

— Прошлой осенью, когда Доренко и Березовский клеймили противников Кремля, они были ко двору. Сейчас ситуация изменилась, те же методы пошли в ход против власти, и это ее не устраивает. Меня возмущает двойной стандарт и методы, которые применяет власть для достижения своих целей.

— Что вы скажете о возможности возобновления дела против Гусинского?

— У нас в стране возможно все. Думаю, на каком-то этапе считали, что можно в чем-то убедить или надавить, теперь изменились представления о переговорном процессе — и вот результат.

— Может быть, Гусинскому все-таки лучше продать НТВ?

— Я бы не хотела, чтобы этот бизнес был кому-то продан. Как думает Владимир Александрович, не знаю.

— Вам не кажется, что летом при защите Гусинского НТВ несколько перегнуло палку?

— У меня было ощущение перебора. Происходили и другие события, а мы говорили практически только об этом. Сейчас мы можем рассуждать, правильно или нет поступили тогда. Наверное, правильно, если до сих пор работаем.

— Нынешняя ситуация с ОРТ примерно та же... Но никто не торопился устроить массовые акции защиты.

— НТВ как раз эту тему поднимало и давало высказаться и Доренко, и Березовскому. Один мой коллега напомнил фразу кого-то из наших классиков: "У нас в России очень трудно сказать правду и не оказаться в дурной компании". Ситуация с ОРТ возмутительна, но у Бориса Абрамовича, у Сергея специфическая репутация, которая мешает многим коллегам подставить им свое плечо. Я не сказала "нет" в ответ на предложение Березовского войти в совет по управлению его акциями, поскольку я против методов, которыми действует государство. Поэтому сказала, что посмотрю трастовый договор и решу. Мы — Алексей Венедиктов, Михаил Бергер, Сергей Пархоменко, — решили изучить с юристами документы, чтобы понять, что за этим стоит.

— Сможет ли совет влиять на политику канала?

— Ну, если Борис Абрамович со своими 49 процентами ничего сейчас не может сделать, как это сделает совет?

— Может, это и к лучшему, а то ведь каждая новость ОРТ воспринимается как послание от Бориса Абрамовича...

— Сейчас если по какому-то каналу или радио говорится что-то правильное, люди слушают и делают поправку на хозяина. Это скомпрометировало журналистику и разломало журналистский цех.

— Вы уважаете наших политиков, доверяете им?

— Поле тяжелое... Такое поле перейти и не замараться очень трудно. В стране грешников царь не может быть праведником.

— Вы сейчас на гребне успеха. Вспоминаете когда-нибудь период, когда были экскурсоводом?

— Очень даже. Замечательный период. Я тогда моложе и лучше, кажется, была. Там я видела мгновенный результат, благодарность людей, которые со мной прошли по Летнему саду или Екатерининскому дворцу в Пушкине. Было ощущение праздника от сделанной работы.

— Но у вас есть слава, известность, все так хорошо...

— Не все так хорошо. По статистике двадцать, сорок, шестьдесят человек можно заразить своим интересом. Работая на миллионы, понимаешь, что многим неприятна по факту своего существования.

— К "Гласу народа" вы резко изменили имидж. Всем интересно, что происходит: пластическая операция, хорошо отдохнули или...

— Это лишний раз подтверждает, что работа идет на пользу. Весь отпуск я занималась ремонтом, так что толком не отдохнула. Конечно, как каждой женщине, мне все надоедает. И если похудеть не всегда воли хватает, то с прической проще. Перемена имиджа — эффект того, что я вышла из-за стола. Многие, встречая меня в жизни, говорили: "Надо же, а вы не полная". А я — высокая и пока еще стройная.