ИНТЕРВЬЮ

Светлана СОРОКИНА: Личность на ТВ.

Панорама TV-Петербург. № 49 (228). 8-14 декабря 1997. с. 6-7.

Влияние телевидения на нашу жизнь - безгранично. Оно диктует нам все: по­году, моду, взгляды на жизнь. И в сегодняшней ситуации очень важной стано­вится роль того, кто делает все это, кого мы ежедневно видим на экране, к чьему мнению прислушиваемся. Популярная телевизионная личность сегодня имеет возможность быть близким другом, чуть ли не членом семьи для миллионов лю­дей. И желание узнать этих наших «виртуальных родственников» поближе впол­не естественно.

Светлана Сорокина уходит из «Вестей» и вообще с Российского телевидения... Эта недавняя новость ошарашила многих. Дей­ствительно, никакой очевидной логикой не объяснить мотивы руководства телекомпа­нии РТР, решившего убрать с экрана по­пулярную свою ведущую, профессионала высокого класса, тележурналистку, лишь год назад ставшую лауреатом «ТЭФИ» -самой престижной в стране телевизионной премии, наконец, просто любимую народом личность, человека, которому доверяют те­лезрители. Многие петербуржцы питают к Светлане особую симпатию, ведь начина­ла она у нас в Питере в легендарных «ВСЮ секундах». Впрочем, общее отношение к ней прояснилось, стоило лишь переступить порог ее квартиры - она была буквально завалена цветами. Во время нашей бесе­ды не умолкал телефон: звонили с предло­жениями работы и просто пожеланиями не падать духом, звонили знакомые и абсо­лютно не знакомые ей люди, большие на­чальники и простые служащие телекомпа­ний. Так что взять интервью было совсем не просто. Но мы решили все же познако­миться с ситуацией «из первых рук».

- Светлана, расскажите, чем же все-таки и кому вы так не угодили?

- Знаете, даже я, находясь внутри этой ситуации, не знаю до конца всех обстоя­тельств и всей правды. Осознавать это не­приятно. Всегда неприятно чувствовать себя марионеткой, не знать, кто, в конце концов, конкретно решал твою судьбу. Не буду строить никаких догадок, скажу, как понимаю. Работать в «Вестях» мне давно уже оыло тяжело. РТР - телекомпания го­сударственная, у нее свои задачи и свои отношения с политикой. Это, безусловно, необходимо учитывать, выходя в прямой эфир на всю страну. Но если бы она была -эта единая государственная политическая линия! У нас ведь существует только поли­тика отдельных государственных деятелей, которые считают, что именно они-то и воп­лощают всю эту политику. А между собой их политика очень расходится. И получает­ся, что мы обслуживаем какую-то группу, которая в данный момент сильнее. В такие игры лично я никогда играть не любила.

- Да, помнится, ситуации с вашим воз­можным увольнением возникали и прежде...

- Разных «ситуаций» на канале всегда было много. Давили, накачивали, постоян­но меняли руководство. Когда Попцова уб­рали с формулировкой «за чернуху», я пол­ностью приняла это на свой счет. Потому что действительно были проблемы с ин­формационным жанром на канале. Ведь не на «Санта-Барбару» же за такие формули­ровки обижаться! В тот нелегкий момент состоялся прием в Кремле по случаю 8 Марта, на котором меня заметил Ельцин и никак не мог вспомнить, где же он меня ви­дел. Я ему объяснила, что я - та самая, ко­торая «чернуху» гонит с экрана», и спроси­ла: «Ну, вы-то, Борис Николаевич, так не считаете?» Он ответил: «Теперь нет». На­мекнул, видимо, на то, что с приходом Са-галаева что-то изменится. Или просто не хотел портить праздник.

- Но и Сагалаев вас особо не жаловал...

- Да, с приходом Эдуарда Михайловича, телевизионщика-профессионала и очень уважаемого нами человека, ситуация, в об­щем-то, мало изменилась. Он, кстати, про­сил, чтобы я уволилась сама. Говорид, что я - мрачная, «давлю на настроение», соби­раю только отрицательное, рассказываю только плохие новости, что зрителям, глядя на меня, жить не хочется, и так далее. Ска­зал знаменитую фразу о том, что он мог бы и сам меня снять, а если будет шум, то три дня скандала он переживет. Эту фразу по­том - так или иначе - все начальники мне говорили. А тогда я Сагалаеву на это отве­тила своим афоризмом: «Дешевых подар­ков не будет, сама я не уйду». Эдуард Ми­хайлович подумал и, будучи человеком непростым, умным, с восточной своей муд­ростью, решил погодить. А погодив, при том что я не менялась и продолжала работать как работала, решил найти со мной взаи­мопонимание. И лишь иногда звонил и про­сил не обострять в эфире ту или иную ситу-ацию, В некоторых случаях я шла на компромисс, в более принципиальных для меня - спорила. Потом мы с ним даже вме­сте делали «Открытые новости». В общем, сработались мы. Но его тоже сняли через некоторое время. И назначили на эту дол­жность моего близкого друга - Николая Сванидзе.

- И начались изменения?

- Да, но другие. Он сильно изменил структуру руководства - сделал так, чтобы ему было удобно работать. Началась стран­ная жизнь! Напрямую поговорить стало не­возможно ни с кем, выстроилась такая «служебная лестница». Угол зрения на ней менялся от занимаемого места. Еще когда мы со Сванидзе были друзьями, он мне ска­зал: «Что бы ты там ни говорила, последнее слово все равно будет за мной». На что я ему ответила; «Коля, я тебя умоляю не про­износить у меня на похоронах последнего слова». Что, собственно, и случилось. Я ока­залась Кассандрой. Слово это прозвучало.

- Были какие-то официальные мотивы «изымания» вас из «Вестей»? Как вообще все это происходило?

- Еще с конца лета стали ходить слухи, что меня хотят убрать. А я как раз затеяла авторский проект, который не имел отно­шения к политике, касался только сферы человеческих отношений и планировался на субботние дни, чего мне уже давно хо­телось. Делалось это не внутри РТР, а с од­ной продюсерской фирмой. За моей же спиной распространялись слухи о том, что меня скоро уберут, что это уже вопрос ре­шенный. Я им не поддавалась, работала

дальше. И вот недавно Сванидзе вызвал меня в кабинет, наговорил много разных хороших слов... Потом стал объяснять, что я неудобна, неуправляема; в информацион-ных блоках единственная продолжаю де­лать своего рода авторскую программу; со мной очень трудно работать в этих слож­ных политических коллизиях; это невоз­можно и больше я не выйду в эфир «Вес­тей». И что это вопрос решенный.

- И какова была ваша реакция?

- Я предложила плавно, после Нового года, перейти на свой авторский проект. И только тут узнала, что не должна вообще выходить в эфир после этого разговора. Я была, конечно, в шоке, но вымолила еще одну неделю эфира под обещание, что за эту неделю я никакого шума не подниму. Я честно держалась, но независимо от меня ситуация вышла из-под контроля. Появи­лась статья в «Известиях» - и все понес­лось само собой. И тут же начались пред­ложения по работе. На данный момент я имею полную их коллекцию, со всех кана­лов. И от Сванидзе в том числе.

- А он-то что предложил?

- Просил, чтобы я осталась олицетворять его телевидение. В любой авторской неин­формационной передаче.

- То есть лицо ваше РТР нужно?

-А как же, привыкли все к лицу-то! Зво­нят им, спрашивают. А я-то ведь просто сидела и работала. Хотя это никогда не це­нилось Они-то все считали, что так и надо. Сижу себе и сижу. За шесть с половиной лет «сора из избы» ни разу не выносила, хотя могла много раз. Просто не в характере. Мы - питерские девушки. Нам это делать аб­солютно неохота.

- Стало бьпъ, вы философски относитесь к этой ситуации?

- Пытаюсь. И думаю, что все, в принци­пе, нормально. Просто судьбе так нужно, чтобы меня развернуло на что-то другое, новое. Проверяется на этом, конечно, очень многое. Главное, я поняла, сколько рядом друзей и единомышленников, как дорого стоят человеческие отношения. У меня ока­залась за плечами команда замечательных людей, которых я действительно люблю. И самое тяжелое - рвать эти связи. Еще я увидела, что есть очень много относящих­ся ко мне хорошо коллег с других каналов. И несмотря на борьбу, конкуренцию, я по­няла, что меня ценят как профессионала.

- Вы уже окончательно не хотите иметь

к этому никакого отношения?

- Если бы они выбрали верную манеру общения со мной... Я ведь человек сочув­ствующий... Им надо было бы сделать из меня своего союзника, который разбира­ется в процессе, понимает происходящее. Потому что, до каких-то принципиальных пределов, я могу понять и пойти навстречу. Если это не переходит грань разумного. Но этого не было сделано, и поэтому сейчас я ситуацию буду менять кардинально.

- Действительно, практически для всех очевидно, что обошлись с вами далеко не лучшим образом...

- Тем не менее ничего плохого я не могу пожелать своему родному телевидению. Я же здесь шесть с половиной лет, от перво­го кирпича. Верю, что удастся выправить ситуацию и начнется какой-то новый подъем. Надеюсь, что люди, которые здесь остаются, могли бы работать дальше, и ра­ботать хорошо. Мне очень больно (и это, может быть, одна из главных причин того, что я ухожу с канала окончательно) наблю­дать за тяжелой жизнью «Вестей» и моих коллег таАл. Хотя, опять же, желаю только хорошего' Вчера Миша Пономарев позво­нил и сказал: «Я клянусь, что тебе не будет стыдно за эфиры, которые веду я», - это он сказал очень важную для меня вещь, пото­му что мне больше всего не хочется, чтобы «Вести» стали плохой информационной пе­редачей.

- И все-таки случай с вами отражает проблемы государственного телевидения, амбиции отдельных руководителей или по­литическую атмосферу в стране?

- Бог его знает, проблема ли это госу­дарственного телевидения или его руково­дителей. Сейчас ситуация в стране поме­нялась, и далеко не для всех к лучшему. Москва - это особое дело, это страна Мос-ковия, по ней судить сложно. А то, что про­исходит вокруг нее, не всегда хорошо и здо­рово. Настроения поменялись, поэтому отношение к телевидению тоже стало спе­цифическим. Люди опять перестали ему верить. Просто выход на экран еще не зна­чит, что ты стал любим, популярен и вызы­ваешь доверие. Работать стало сложнее. У молодежи и стариков жизнь совершенно разная. В Москве - одно, в Петербурге -другое, а в Рязани - третье. Невозможно поэтому быть выразителем всех интересов. Тебя могут уважать только как личность, а не как носителя чьего-то мнения или чьей-то информации. Тед Тернер, хозяин СММ, замечательно это сформулировал, сказав, что если на телевидении перестают рабо­тать личности и начинают работать дикто­ры, то это телевидение можно закрывать.

Интервью вела Елена Сиропова