В КРУГЕ СВЕТА
программа Светланы Сорокиной
на радио «Эхо Москвы»
соведущий - Юрий Кобаладзе
30 сентября 2008 г. Договор о дружбе России и Украины – продлевать или разрывать?
Гости – Владимир Жириновский, Владимир Семаго.
Аудио: анонс –
Светлана: Здравствуйте, здравствуйте. Это программа "В круге СВЕТА" Здесь Светлана Сорокина, Юрий Кобаладзе.
Кобаладзе: Добрый вечер.
Светлана: Здесь у нас Владимир Семаго и Владимир Жириновский. Два политика.
Семаго: Здравствуйте.
Жириновский: Добрый вечер.
Светлана: Добрый вечер еще раз, которых мы пригласили поговорить вот на какую тему. Сначала вот о чем. Юрий Георгиевич, как ты считаешь, у нас с Грузией отношения какие сейчас? У России с Грузией.
Кобаладзе: Никаких. Дипотношения прерваны.
Семаго: Или прохладно-напряженные.
Кобаладзе: Я думаю. Что просто никаких отношений нет.
Светлана: Или плохие?
Кобаладзе: Да, даже их плохими не назовешь. Я чего-то не вспоминаю в истории такой ситуации, когда две страны вообще не имеют никаких ни отношений…
Семаго: Как в медицине, когда больных держат…
Жириновский: Кома.
Семаго: Нет, нет…
Светлана: Скорее кома.
Жириновский: Не изолятор? Во время эпидемии?
Семаго: Карантин. На карантине сейчас.
Кобаладзе: Россия или Грузия?
Семаго: Вместе. Как бы ушли на карантин.
Кобаладзе: Мне понравился, Света, отвечая на твой вопрос, ответ на этот вопрос Церетели. Что грузины так устали от любви друг к другу…
Семаго: Что надо отдохнуть.
Кобаладзе: Отдыхают просто.
Светлана: Пожить врозь. Как это говорят в семьях. Пожить врозь.
Семаго: Юр, а твоя функция в круге-то какая?
Кобаладзе: Я в круге СВЕТА, наслаждаюсь ее…
Светлана: Общением.
Кобаладзе: Общением.
Семаго: Интересный формат.
Светлана: Юрий Георгиевич, а как бы ты обозначил отношения России и Украины сегодня?
Кобаладзе: Вот это я хочу выяснить у наших гостей, потому что мне очень интересно, после Грузии у нас что и с Украиной такие же отношения?
Светлана: Просто мне очень интересно, у нас в связи в необходимостью продлить вот этот большой, так называемый договор, о дружбе и сотрудничестве с Украиной. Опять возникли какие-то споры, разноголосица. Я, кстати говоря, посмотрела в интернете. Когда-то в 99м, по-моему, подписывали это соглашение?
Семаго: В 97м. Второй договор. Первый был в 90м.
Светлана: Да. Да, там тоже были споры и разноголосица.
Кобаладзе: Да, они периодически возникают.
Жириновский: Мы против были, коммунисты это все сделали.
Светлана: А сейчас опять вот прошло столько времени, и опять у нас споры, нужно ли продлевать. А почему собственно нет? Чему мешает договор? Почему нет?
Жириновский: Мешают сроки. Зачем мы делаем на 10 лет? Давайте каждые 2 года. Т.е. минимальный срок. Вот я в армии почему не остался?
Светлана: Чтобы каждый 2 года, но обсуждать всю ту же тему.
Жириновский: 25 лет контракт. Сейчас 2 года, 3, сколько хочешь, столько и подписывай. Так и здесь. Ведь дружба не может длиться очень долго. Давайте на 2 года, тогда не будет проблемы. Вот на 10 лет, что за 10 лет можно?
Кобаладзе: Ну, на 2 года такой практики нет международной.
Жириновский: Ну, на 3 года, ну, на 5.
Светлана: Что это за дружба на 3 года?
Жириновский: Ну, а, вообще, зачем договор о дружбе? Где еще это в мире? Это придумали коммунисты.
Семаго: Ну, не скажи.
Жириновский: Семаго.
Семаго: Я никакого отношения к коммунистам не имею.
Жириновский: Договор о сотрудничестве, договор о границах. Договор об экономической кооперации какой-то. А зачем слово дружба? Не надо.
Кобаладзе: Потому что дружеская страна.
Семаго: Потому что дружба, если позволите. Я всегда спрашиваю обязательно. Потому что дружба это некое рамочное понятие, в котором можно существовать. А договор о границе, о полугранице, о поставках это все уже конкретные вещи. Поэтому договор, который определяет как бы позицию…
Светлана: Систему отношений.
Семаго: Да. И все. Для этого он и нужен.
Жириновский: Потом мы привыкли к такой форме с советских времен.
Жириновский: Государства никогда не дружат. Они враждуют скорее.
Светлана: Вообще, конечно, это идиллическое представление. Дружба между странами.
Жириновский: Ну, как может государство дружить с другим государством. Сколько проблем.
Светлана: У всех свои интересы, правда?
Семаго: (говорят вместе) в 39м, да, мы знаем.
Жириновский: И не забывайте об этом. Любые договора заключаются, чтобы их потом нарушать, любые правила, любые законы, любая конституция. Неизбежно будет разрыв…
Кобаладзе: Владимир Вольфович меня убедил.
Светлана: Володя, вот я к Семаге обращаюсь. А вот вопрос, а действительно, что кроме красивого имени о дружбе, осталось в отношениях России и Украины. Ведь нету по существу сейчас большой любви.
Семаго: Ну. На самом деле мое субъективное, я опять при вожде говорю, робею, конечно. Но на самом деле существует такое незыблемое понятие. Как дружба между нашими народами. Фактически это единый народ. И здесь нельзя говорить о том, что целесообразен или не целесообразен договор о дружбе. Она существует без договора. А договор, повторяю еще раз, она лишь просто как бы формализует некий уровень и объем отношений, который возможен между странами.
Жириновский: Значит, раз договор, то мы тогда дружим. А нет договора, тогда не будем дружить?
Семаго: Я же сказал, я с этого начал. Что у нас есть дружба между нашими народами, которая является единым народом. А договор, еще раз это формализованная оценка отношений двух наций между собой. Потому что договор о дружбе не может быть без внутренней поддержки населения. Он не существует. Он не состоятелен.
Кобаладзе: И, тем не менее, если сейчас отказаться от этого договора, то это будет расценено, как все уже, катастрофа. И здесь, и там, и везде.
Семаго: И более того, более того, я считаю, что это, пожалуй, самой страшной ошибкой будет на сегодняшний день, если мы начнем рвать какие-то отношения. Вот пример с Грузией…
Жириновский: В договоре написано, не рвать, что мы кончится 10 лет…
Семаго: Да. Можем по первой статье продлить, не продлеваем.
Жириновский: Не продлеваем. Мы хотим заключить новый. Давайте новый заключим. Если ситуация изменилась.
Кобаладзе: Нет, ну, почему, мы-то как раз говорим, что вообще не вовремя говорить продлевать, не продлевать. Мы за продление этого договора.
Жириновский: А я против говорю. (говорят вместе) Давайте подумаем, с кем нам дальше строить отношения.
Светлана: А с кем у нас еще отношения, вот такие договоры о дружбе?
Жириновский: Да со всеми. С советской власти начали. С Ираком у нас тоже было о дружбе, с Монголией, со всеми.
Светлана: А с кем сейчас остался такой договор?
Семаго: Ну. Такого договора нет с Америкой, сразу я Вам могу сказать.
Светлана: А так о дружбе и сотрудничестве.
Жириновский: Вообще ни с кем уже нет. Это осталось у нас от левых фракций Госдумы. Они навязали нам такой договор. Мы сейчас не заключаем такие договора.
Светлана: А с Грузией был такой договор?
Кобаладзе: Нет.
Жириновский: Нет, конечно, ни с кем уже сейчас нет. Нет такого понятия – дружба.
Светлана: Т.е. Украина последняя осталась.
Жириновский: Это же абсурд.
Семаго: Исторически, как это возникло. Я прошу прощения…
Жириновский: Заключить договор о дружбе, ну, это же логики никакой нет.
Семаго: В 90м году, когда РФ создалась, как РФ, они стали думать, а чего ж им сделать такое… Ни Владимира Вольфовича, ни меня не было в этот момент в парламенте, мы здесь святые. И тогда возникла идея договора о дружбе между РСФСР, я подчеркиваю слово РФСФР и Украинской советской социалистической республикой. И вот первый договор был этот. В 97м году переподписали и позднее ратифицировали и старый договор первый перестал действовать. Так что абсолютно правильная позиция, что это из истории Советского Союза идет. Но, с другой стороны, и в Советском Союзе все республики между собой дружили. Но с другой стороны, я еще раз говорю, что на сегодняшней позиции вот такого нестабильного политического состояния договор о дружбе разрушенный неизмеримо больше вреда, чем анахроничный, никому не нужный, ничего не определяющий договор о дружбе, который на сегодняшний день существует, который нельзя не пролонгировать.
Жириновский: Он не разрушенный. Его полномочия срок действия, вернее, истекает, все. Мы можем теперь заключить другой. Потому что вот …
Кобаладзе: Ну, сейчас, Владимир Вольфович, будет расценено, как…
Жириновский: Да, не надо расценено.
Кобаладзе: Ну, а как?
Жириновский: Наоборот. Вот мы сейчас ссоримся, Ющенко настроен страшно враждебно. А у нас есть договор о дружбе. Ну, это же смешно. Как же он ведет против нас такую политику, а у нас с ним договор о дружбе.
Кобаладзе: Потому что мы говорим: президенты приходят и уходят, а отношения между народами остаются.
Семаго: Отношения между нациями абсолютно нормальны.
Жириновский: Ну, пока уже 5 лет. И 5 лет идет страшная антирусская, страшнее не было. Хуже, чем, наверное, при Германии. До нападения.
Кобаладзе: А потом отказ от договора, сразу Черноморский флот возникает.
Семаго: Нет, это совершенно другое. Это рамочный договор. Там табельный. Но они входят в состав рамочного. Там есть упоминание.
Жириновский: Наоборот. Если мы не продлеваем договор о дружбе, туда входит договор о границах. Мы можем ставить вопрос о границах. А, может быть, мы уточним, давайте, границы. Давайте подумаем о Севастополе. Т.е. надо дать возможность для раздумий. Пусть подумают украинские политики и российские.
Семаго: Еще раз вождь все-таки опять акцентировано относит все к политикам. А я говорю…
Кобаладзе: Почему вождь то?
Семаго: Ну, он для меня святой человек.
Светлана: Ну, ладно, ну, Володь.
Семаго: (говорят вместе).
Кобаладзе: Представляете, даже среди коммунистов какой Вы пользуетесь... Влиянием, авторитетом.
Семаго: Очень большой. Особенно Зюганов его просто, как родного, уважает. Вы себе не представляете.
Светлана: Рамочный вождь.
Семаго: Да. Да, вне парламента это друзья ближайшие.
Светлана: Ну, ближе к делу.
Семаго: Еще раз говорю, что на сегодняшний день, если мы отказываемся от этого договора, или начинаем его пересматривать, однозначно будет расценено, как игра политиков. А вот нациям на сегодняшний момент какие-либо дополнительные треволнения абсолютно не нужны. И я думаю, что и севастопольскую, и крымскую тему можно решать, базируясь только на том, что рамочный договор остается…
Жириновский: С кем мы дружим? Там восстанавливают памятники фашистам.
Семаго: Это безусловно. Так же как у нас в России…
Жириновский: Закрывают русские школы. С кем мы дружим? Русские газеты.
Семаго: Так же как у нас в России есть скинхеды, у нас в России есть люди, который говорят, что хохлам нечего здесь делать.
Светлана: И что голодомора не было.
Жириновский: (говорят вместе) молодчиков и памятники фашистам.
Семаго: А почему Вы считаете, что мэр не может быть хулиганом? У нас в России мэров сажают за решетку, убивают, потому что явно совершенно, что эта прослойка криминазированная. И значит, естественно, что и…
Жириновский: Ну, это внутренние дела…
Семаго: А в Западной Украине это внутренние дела.
Жириновский: Это внешние, извините. Это внешние дела. Они расстреливали наших людей. Бендеровцы. Они служили в СС. Это ведь не просто украинская повстанческая армия. Они носили немецкую форму. Они расстреливали больше, чем немцы. Вы понимаете, что зверств было со стороны украинских бендеровцев больше, чем со стороны немецких эсесовцев.
Семаго: Юр, опять он что делает, ошибку. Ющенковскую ошибку. Украинцы отдельно, русские отдельно. Нельзя это рассматривать, особенно в аспекте Второй мировой войны или Великой отечественной войны. Это были два народа, объединенные единой целью. И там. И там были предатели. В свое время у меня даже фильм был, когда основная сюжетная линия, русские против русских сражаются. Это реальный факт и ничего тут не сделаешь. Ну, нельзя же нации сталкивать сегодня именно используя этот аспект, ой, давайте сейчас договор…
Кобаладзе: Ну, Владимир Вольфович очень убедительно говорит.
Семаго: Всегда. Всегда.
Кобаладзе: А что нам этот договор? Вот давайте остынем немножко и посмотрим, чего дальше делать.
Жириновский: (говорят вместе) Ющенко, который скажет: о, видал, что москали придумали. Им и договор не нужен, значит, НАТО к нам сюда.
Светлана: Володь, а если сейчас подписать, пролонгировать большой договор о дружбе, по-моему, это вызовет больше усмешек и непонимания, чем его отсутствие.
Жириновский: Т.е. они нам плюют в лицо, а мы дружим. Бьют по морде, это мы дружим.
Семаго: Значит, наша внешняя политика, я не знаю, как у Владимира Вольфовича, а у меня она всегда вызывает усмешку. Это так между нами, поскольку нас никто не слышит. У нас нет внешней политики внятной, той, которая существует, она от обстоятельств. С американцами не получилось, и давай шашки вытаскивать. С американцами хорошо, давай Венесуэлу топтать. Сейчас с Венесуэлой дружим, прямо я не знаю. Взасос уже.
Жириновский: Да. Правильная политика. Вы коммунисты привыкли, Маркс, Ленин, вперед. Играть нужно, лавировать. Америка сейчас рушится, все, ей конец. Вы знаете, что это последний президент будет – афроамериканец. Все. Все, это последний президент.
Светлана: Поэтому дружить не обязательно. Правильно?
Кобаладзе: И что потом?
Жириновский: Больше не будет выборов. Не будет Америки. Все. Конец ей. Она гибнет страна.
Кобаладзе: Т.е. развалится на штаты?
Жириновский: Десятки триллионов фальшивых долларов. Они устроили пирамиду планетарного масштаба. Мавроди где у нас? В тюрьме. Вот так и Америка. Только вместе тюрьмы, государство нельзя посадить в тюрьму. Оно разрушается. Все. Америке конец.
Светлана: И сколько Вы ей еще отводите жизни?
Жириновский: Это хорошо для будущего человечества, но сегодня это удар по всей финансовой системе мира. Миллионы людей сойдут с ума, миллионы людей уйдут из жизни от инфарктов, инсультов, это Америка сделала все. Одна страна. Их 300 миллионов. А 5 миллиардов 700 миллионов мучаются.
Кобаладзе: Не рано мы её хороним?
Светлана: Да, чего-то кК-то рановато.
Кобаладзе: 10 лет назад было написано. Что в 8м году пройдут последние выборы президента США и будет афроамериканец.
Светлана: Кто написал?
Жириновский: Они писали. Я сам читал. Я думал – фантастика. Чего они сами себя хоронят. Это был 97й год. И определили кто будет президентом. Барака Обамы не было. Они писали – будет афроамериканец. Точно – афроамериканец. 4 ноября они изберут. Остался месяц.
Семаго: Ну, я думаю, что это не факт…
Жириновский: Ну, это их данные.
Семаго: Здесь есть одно такое, знаете, заблуждение, что они вот настолько демократичные, что они действительно могут все. На самом деле существует традиция, существуют понятия. И Маккейн для большинства консервативно настроенных американцев, конечно, фигура. А с Обамой можно поиграть. Показать, видали, какие раскованные. Сейчас негра. Афроамериканца. Или женщину. И с переделанным полом. Мы все можем. Но выберут Маккейна.
Жириновский: Не выберут Макейна.
Светлана: Ну, ладно, мы не про это.
Кобаладзе: Вернемся к Украине.
Светлана: Давайте на Украину. Поближе.
Жириновский: А если я проиграю, то вы ведете.
Семаго: Ющенко в Америке сейчас. Поэтому мы в принципе в теме.
Жириновский: А для чего он туда поехал?
Кобаладзе: Вот интересно для чего?
Жириновский: Просить, умолять поддержки.
Кобаладзе: Да, какая поддержка. Они разваливаются. Чего там просить поддержки.
Жириновский: Что делать им, агония. Он видит, чем кончилось с Саакашвили. Он боится, что так же с ним будет.
Кобаладзе: А чем кончилось с Саакашвили.
Жириновский: У Саакашвили хотя бы есть поддержка, процентов 80 грузин поддерживают. А у Ющенко никакой поддержки нету, самый низкий рейтинг 2-3%. Партия его пробирает 100%. Поэтому ему ничего не остается, адреса, куда бежать ему. С. СОРОКТНА: Так нет, ну, если вы такой замечательный предсказатель, Владимир Вольфович, ну а что с Украиной будет в ближайшее время? Вот Ющенко, судя по всему…
Жириновский: С Украиной если мы не будем заключать договор о дружбе, пусть они думают, с кем им быть. Им только с нами быть. Давайте слово "дружба", "любовь" уберем, это не бывает между государствами. Должны быть холодные, расчетливые отношения. Сейчас мы вступили в ВТО. Сейчас весь мусор пойдет к нам. Потому что у нас с ними договор о дружбе. Мы должны у них все взять. А у них уже не их товары, а уже пойдет товар, всю гадость, которую ВТО пытается спихнуть, теперь к нам придет. Теперь мы будем вынуждены сейчас ставить страшные кордоны, закрывать шлагбаум на всех наших таможнях. Вот договор о дружбе.
Семаго: Я напомню. Договор о дружбе был. Но Вы помните, с поставками газа какая чехарда. Нельзя говорить, что договор о дружбе он открывает для нас ворота.
Жириновский: В чем же дружба? Флот гонят из Крыма, школы закрывают. За газ не платят. Газ воруют. Вступили в ВТО. Весь мусор. Тогда в чем дружба?
Семаго: Есть такая пословица: дружба дружбой, а табачок врозь.
Жириновский: А в чем дружба?
Семаго: Я еще раз говорю: дружба между нациями.
Кобаладзе: Ну, 300 лет были вместе.
Жириновский: Да народы всегда дружат. Мы говорим о режиме. Заключают договора режимы. Режимы. Президент, парламент, это политический режим.
Семаго: Немцы с французами очень долгое время не дружили.
Кобаладзе: Так, Владимир Вольфович, что будет? Что откажемся от договора?
Жириновский: Значит, мы договор не должны продлевать. К сожалению, пока он остается, потому что нужно было сегодня говорить…
Семаго: И украинцы ничего не говорят, что они будут продлевать.
Кобаладзе: Украинцы наоборот говорят, что они хотят сохранить.
Жириновский: Сегодня президент Медведев, сегодня, если успеет до 12 ночи, осталось 2,5 часа. Президент Медведев имеет право сказать, что все, 30го числа в полночь мы … договор свою силу прекращает. Через 6 месяцев мы выходим из него. Я согласен с этим. Потому что все коммунисты.
Семаго: Слышали, что сказал вождь? Медведев – коммунист. Это интересная тема.
Жириновский: Да, а все вышли из КПСС.
Семаго: Это да, в том числе.
Жириновский: Нет, никакого отношения. Боролся с Вами всю жизнь. Моя фабрика в (НЕ РАЗБОРЧИВО) стоит. Отдайте фабрику.
Светлана: О чем бы не говорил, всегда к фабрике приведет. Потребитель.
Жириновский: Отобрали.
Кобаладзе: Кто? Бандеровцы?
Жириновский: Ющенко…
Светлана: (говорят вместе). Владимир Вольфович, пишут мне: а, правда, что Вы призывали стереть Грузию с лица земли?
Жириновский: Нет.
Кобаладзе: Было, было такое.
Жириновский: Никогда в жизни. Речь шла о чем. Если Цхинвал могли бомбить. То ведь могут также и бомбить Тбилиси. Нужно об этом думать. Белград бомбили. А чего думаете, сербы это простят? Придет время, они будут Приштину брать.
Светлана: Скажите мне, пожалуйста, вот, кстати, к вопросу о прецедентах. Наше признание Южной Осетии и Абхазии. А есть ситуация там с Севастополем. Про непроясненный юридический статус…
Жириновский: Юрий Михайлович Лужков говорит все время.
Светлана: Скажите, а нельзя так вот взять и Севастополь, Крым целиком признать.
Жириновский: В случае резкого ухудшения отношений в будущем. Вдруг начнется какой-то раскол, притеснение. Гонения. Может быть, даже какие-то силовые противостояния, Харьков, Донбасс против каких-то сил в Киеве или во Львове.
Семаго: Мы вводим войска…
Жириновский: Зачем вводить войска? Там должны граждане (говорят вместе).
Светлана: Население. Так же как в Абхазии и в Южной Осетии. Выйдут и скажут: а мы…
Жириновский: Мы помогали, кот нас просил. Надо же попросить. Если не будут просить, мы не можем помогать.
Светлана: Т.е. попросят и усе тогда.
Жириновский: Если будет угроза их жизни, вот такую провокацию Ющенко и поехал договариваться в Вашингтон. Он за этим и поехал.
Кобаладзе: Так ему зачем? Чтобы у него отняли Крым:
Жириновский: Чтобы устроить провокацию накануне выборов. Цхинвал уже забыли, все. Теперь нужно или Иран бомбить американцам, это опасно, потому что есть ракеты, которые долетят до Израиля, до Европы и до Москвы. Теперь единственную последнюю провокацию можно устроить в Крыму. Вот Ющенко поехал договариваться. Делать ему это или не делать. Поехал получать разрешение. И тогда, конечно, мы не будем никуда войска вводить, но обстановка будет сверхнапряженная.
Светлана: Вот-вот начнется, кровь польется.
Кобаладзе: И тогда что случится в Америке?
Жириновский: И тогда опять Россию будут обвинять в агрессивности. Россия подтягивает войска, уже около, дивизии стоят у Харькова. Керченский пролив. Флот движется. Черноморский флот приведен в боевую готовность. На этом фоне его друг Маккейн может победить. Это последний козырь. Или Иран бомбить. Или заварушка в Крыму.
Семаго: Один плюс договора о дружбе, я прошу прощения, что дополняю великого человека, состоит именно в том, что договор о дружбе не предполагает возможным какие-либо агрессивные действия одной страны против другой. Поэтому вот этот негативный сценарий, о котором, может быть, не считает Ющенко, которого я терпеть не могу, если честно, опять, пока нас никто не слышал. Но, тем не менее, договор о дружбе определенной степени все-таки создает некую стабильность во взаимоотношениях, заставляя не переходить определенные рамки. В этом его определенная польза. Как может воевать страна, у которой общий флот?
Жириновский: Какой общий флот? Он разделен. В договор вошла декларация независимости Украины, в которой написано, что Украина никогда не вступит ни в одни военный блок. Чего его нарушать, чего договор о дружбе?
Семаго: А он еще не вступил. Тут мы не можем сказать.
Жириновский: Он президент. Он не нарушает договор. Он не имеет права.
Семаго: Да, он ходит и договаривается. Они не вступили никуда. (говорят вместе) А его за это выгонят.
Кобаладзе: Владимир Вольфович, даже признав, что логика есть в Ваших рассуждениях…
Жириновский: Всегда.
Кобаладзе: Вы даже согласны, что мы не пойдем на отказ.
Жириновский: Не пойдем. Но устроить могут.
Кобаладзе: Устроить что?
Жириновский: Погромы. Погромы русских в Крыму. В Киеве?
Кобаладзе: И что?
Жириновский: Будут провоцировать нас, чтобы мы выступили на защиту их.
Кобаладзе: Кто он провоцируют, я не понял.
Жириновский: Националисты деньги дадут.
Кобаладзе: Украинские.
Жириновский: Как Сумгаит устроили. Февраль 88го года. Тишина была.
Светлана: Что-то я не понимаю. Как-то мысль путается.
Семаго: Т.е. иными словами.
Светлана: Да, Володь, переведи, пожалуйста.
Семаго: Харьковская область отходит, признает себя независимой и собирается переходить к России. Естественно центральный Киев говорит, нет, нельзя, вводит туда войска, начинает сражаться и мы входим туда. Т.е. повторение той схемы. Вот что сказал вождь.
Светлана: Ну, так, а зачем это националистам. Для того, чтобы показать всему миру наше лицо?
Жириновский: Америке сейчас нужно.
Светлана: Зачем? Для выборов?
Жириновский: 4 ноября выборы, Маккейн проигрывает. Он же для своего друга старается.
Светлана: Ну, я не думаю, что это произойдет, просто не думаю.
Жириновский: И Ющенко старается. Юшенков, чтобы остаться у власти.
Семаго: Ющенко мне не друг. Терпеть его не могу. У него гангрена.
Жириновский: Ющенко остается у власти только в случае военного конфликта. Если не будет военного конфликта с Россией, Ющенко проигрывает.
Светлана: И что такое ощущение, что действительно…
Кобаладзе: Когда у них выборы, кстати?
Жириновский: Через год.
Семаго: Да, ладно, сейчас они парламент развалят и все.
Жириновский: Ничего не развалят.
Семаго: У нас есть кроме Ющенко здесь такой ступор, в отличие от Маккейна и Буша, у нас есть женщина очаровательная.
Жириновский: Юлия Тимошенко.
Семаго: Которая очень хорошо держит за одно место президента Украины. И поэтому вполне естественно, что каких-то катаклизмов, о которых говорит Владимир Вольфович, великий человек и прогнозист великолепный, не может быть по определению. Потому что нет единства с той стороны. Вот с той самой стороны, которая ставит памятники и все прочее. Женщина, она ничего не позволит.
Жириновский: Есть верховная власть у Ющенко. Он верховный главнокомандующий.
Семаго: Все правильно.
Жириновский: Армия, полиция подчиняется.
Семаго: Они уже это ликвидировали сейчас.
Жириновский: Ликвидировали. Но пока Ющенко может.
Семаго: Формально.
Жириновский: (говорят вместе) но назначил министра обороны пока Ющенко Ехануров. Он его назначил. Поэтому парламент пока не переназначен. Он же быстренько сейчас переназначит всех силовиков. Вот тогда, может быть, они смогут остановить провокацию.
Семаго: Причем часть из них не захочет пойти, потому что не захотят с Юлией ссориться. Но, Владимир Вольфович, что я хочу подчеркнуть, это человек, который достаточно четко и резко высказывает идеи, которые впоследствии в российской внешней или внутренней политике реализуются, поэтому я бы очень внимательно к этому прислушался, к тому, что он говорит.
Светлана: Даже к этому страшному прогнозу?
Семаго: Абсолютно.
Жириновский: Я же слежу за этим. Как Саакашвили делает ошибку. Теряет Абхазию, Южную Осетию. Так Ющенко, устроив провокации в Харькове, Донбасс, Крым, потеряет Восточную …
Светлана: Ну, так Ющенко уже все увидел.
Кобаладзе: Да, Ющенко увидел пример. Зачем ему повторять.
Жириновский: (говорят вместе) американцы вмешаются.
Кобаладзе: Да что американцы. Вы сами говорите, что у них решено все.
Светлана: Тише, тише, не все вместе.
Жириновский: Ну, а для чего он там сидит, он туда приезжает на 2 часа, Буш, он там сидит уже целую неделю.
Кобаладзе: Ну, он там на ген ассамблее.
Светлана: Я не думаю, что он хочет повторить, наступить на те же самые грабли. Абсолютно не думаю.
Жириновский: Поляки могут пообещать помощь, литовцы могут пообещать помощь, Прибалтика.
Семаго: Вот сейчас проблема у поляков и у украинцев еще в том, что если сейчас начнется расследование вот этих футбольных скандалов, могут вообще чемпионат отобрать. Вот это большая проблема.
Светлана: Существеннее, да.
Семаго: Это гораздо существеннее для нас, для простых граждан. Мы же простые избиратели…
Жириновский: Нет, ну, Украину создали коммунисты, они несут ответственность - Зюганов…
Семаго: А вот кого еще мы создали? Казахстан мы создали. Белоруссию мы создали.
Жириновский: Сразу после февраля, что было на Украине? Центральная Рада рухнула, Скоропадский гетман рухнул, директория, все же рухнуло, они не способны были к государству. И большевики взяли власть. В 91м году опять чехарда. Опять Кравчук, и Кучма, Ющенко.
Семаго: Они раньше начали будоражить ситуацию.
Жириновский: Ну, вот видите, ничего не получается. Это есть территория бывшего Советского Союза, которые не способны быть отдельным государством.
Светлана: Да?
Жириновский: Вот Прибалтика – они были отдельные государства Эстония, Латвия, Литва. А Казахстан, Узбекистан, Украина…
Светлана: А остальных разучили. Потому что те совсем недолго были самостоятельные.
Жириновский: Грузия была государством.
Кобаладзе: Ну, до 801го года.
Светлана: Ну, примерно. Давайте остановимся сейчас…
Жириновский: А Азербайджан нам подарил Иран. Его не было государства Азербайджан.
Светлана: Прервемся буквально на 2-3 минуты. После чего продолжим разговор. И говорим мы, если Вы не поняли до сих пор, говорим мы об отношениях России и Украины и о том, продлевать ли нам договор. Большой договор о дружбе и сотрудничестве, который существует на данный момент между нашими странами. И каковы отношения на самом деле. До встречи.
Новости
Светлана: Еще раз здравствуйте. Это программа "В круге СВЕТА". Здесь ведущие Юрий Кобаладзе и Светлана Сорокина и рядом с нами два Владимира, два политика. Владимир Семаго и Владимир Жириновский. Мы говорим о России и Украине. Формальный повод это обсуждение необходимости продлить или уже не продлевать договор большой о дружбе и сотрудничестве с этой страной. Вполне себе самостоятельной, и со сложными отношениями с Россией. Ну, вот Владимир Семаго утверждает, что хорошо бы продлить этот договор. По той простой причине…
Семаго: И уверен, что это будет.
Светлана: И уверен, что это будет, скорее всего…
Кобаладзе: Ну, и Владимир Вольфович…
Жириновский: Это будет ошибка.
Светлана: Совершено против этого, потому что формально считает, что это абсолютно не соответствует действительности, это раз, и вроде как незачем, два.
Жириновский: Это издевка. Сегодня алкогольный рынок России 40% занимают украинцы, мы у них два – в 20 раз меньше. С какой стати? Какая дружба?
Семаго: А Осетия что же у нас какой алкогольный рынок? Там сосредоточены…
Жириновский: Это Россия. А это Немиров. Зачем нам здесь нужны.
Семаго: Ой, а вкусный. Немиров вкусный.
Светлана: Пишут нам один из вопросов: "А мы разве дружим с Украиной? Судя по тому, как наши отношения строятся, мы играем с газом, с Крымом, поливаем с экранов телевизоров грязью все руководство Украины. Это не называется дружбой. Пора прекратить фарс".
Жириновский: Телевидение наше целиком и полностью стоит в позе пьющего оленя и слушает, что им скажут из Кремля. Это абсолютно точно. Значит, надо поливать Украину, сказали, они будут поливать. Поэтому это не аргумент. Второе, наша политика…
Светлана: Это влияет на настроение людей.
Жириновский: Я согласен. Ну, задурманивает людям голову. Но наша политика внешняя абсолютно спорадична, спонтанна и ничего общего не имеет с понятием концептуальна политика. Поэтому люди не разделяют во многом вот этот…
Семаго: Он мертвый, мертвый договор…
Светлана: Я была убеждена, что нас с тем же грузинским народом в жисть не разбить и не разлить, потому что были такие дивные…
Семаго: Мой самый близкий друг Гурам Жимонадзе, я ему привет передаю.
Светлана: Как элиты, как интеллигенция друг к другу относились замечательно. И что? Чего это стоило? Раз, бабах и все. Разрушено до основания.
Кобаладзе: Владимир Вольфович, а вдруг все-таки сегодня ночью Медведев возьмет и объявит…
Жириновский: Вот если разведчики, которые у нас в Ясенево сидят, доложат ему, что Ющенко договорился устроить страшную провокацию в конце октября, он может это сделать без 5 двенадцать, без одной минуты двенадцать.
Светлана: Что именно?
Жириновский: Заявить, что мы выходим из договора.
Кобаладзе: Или разведчики из Ясенево, или он слушает нашу передачу.
Семаго: Блажен, кто верует.
Жириновский: (говорят вместе) очень хорошо относится к журналистам и к прессе. И все время в интернете он слушает радио, особенно "Эхо Москвы". Ему нравится "Эхо Москвы". Именно сейчас.
Семаго: Насчет слушает я хочу сказать. Боюсь, что Владимир Вольфович при всем моем уважении заблуждается. Потому что у меня была небольшая серия публикаций в мае, июне, в которых я говорил, что в сентябре, октябре будет очень серьезный кризис. В Америке это прогнозировали и умные люди это понимали. И он аукнется у нас. Ну, почему бы тогда если они слушают и читают, не принять было меры, не вот сегодня и вчера…
Жириновский: А какие меры то принимать?
Светлана: Еще надо было сообразить.
Семаго: Ограничить банки по возможности заимствовать деньги на привлеченных банковских рынках.
Жириновский: Паниковать никогда не надо.
Светлана: Вернемся к Украине. Отвлекаясь немножко от этого самого договора, который там нужен, не нужен, наверное, все-таки будет он продлен. Давайте определим. Здесь тоже вопрос хороший есть для начала. Не могли бы Вы кратко… К Вам Владимир Вольфович…
Жириновский: А к кому ж еще?
Светлана: Назвать политический строй современной России и современной Украины. Как Вы определяете политический строй той и другой страны?
Семаго: В Украине теперь парламентская республика.
Жириновский: Все. У нас демократическая республика. У нас есть выборы…
Кобаладзе: Президентские.
Жириновский: Президентские.
Светлана: А они в том отличие, что парламентская.
Жириновский: А они медленно дрейфуют в сторону парламентской республике. Это было бы великолепно. В принципе, самая высшая форма демократии, это парламентская республика.
Светлана: Т.е. они можно сказать, более демократичны даже.
Семаго: Конечно.
Жириновский: Потому что маленькая страна без проблем. Маленькая 40 миллионов.
Семаго: (говорят вместе) в Европу войдут, самая крупная европейская страна будет.
Жириновский: Какая самая крупная?
Семаго: Если в Европу войдут, как они хотят, самая крупная.
Жириновский: Польша больше, Германия, Италия, все больше ее.
Светлана: Владимир Вольфович, Вы признаете, что страна при всех своих спорах, катаклизмах, раздорах, прочее, что случается у нее в верхах, все-таки динамично развивается, и, в общем, в нужную сторону. Нет?
Жириновский: Вот все заблуждаются. Вы правы. За чей счет? Москва кормит и Брюссель. Уберите подпитку Брюсселя и Москвы, все рухнет. Ничего у них нет.
Светлана: В каком смысле кормит Москва?
Жириновский: Москва – бесплатный газ, вообще бесплатный. За копейки.
Светлана: Да, ладно бесплатный.
Жириновский: В 10 раз дешевле. До сих пор договора нету, сколько они будут нам платить. Британия покупает 1000 фунтов за 1000 кубов, а они у нас за 179 долларов. Это во сколько раз меньше посчитайте. В 10-15 раз.
Кобаладзе: Ну, есть же мировые цены, как это Британия покупает?
Семаго: Простота хуже воровства, тогда можно сказать. Если уж мы такие дураки простые, то чего ж…
Жириновский: Я Вам говорю, воруют день и ночь. Закачивают в свое хранилище огромное хранилище есть на Украине...
Светлана: Т.е. все из-за этого. На воровстве строится их динамичное развитие.
Жириновский: Плюс торгуют у нас, как хотят. День и ночь идет сюда контрабанда.
Светлана: А мы все по правилам.
Жириновский: А мы все по правилам.
Светлана: Ну, замечательно.
Жириновский: Работают у нас миллионы украинцев.
Светлана: Хорошо. Давайте так тогда.
Жириновский: Т.е. живут за счет России. И Брюссель подкармливает, Польша подкармливает, Прибалтика, Америка.
Светлана: К Володе Семаго хочу обратиться. К Вам. Вопрос такой: а воля Ваша, не по договору, а по факту, как бы надо строить отношения с Украиной сегодня?
Семаго: Ну, на сегодняшний день, если говорить серьезно, с точки зрения экономической, конечно, нужна очень крупная, мощная интеграция. А у нас это все пошло по извращенному пути. У нас вошли умные, шустрые, серьезные люди на Украину. Договорили обо всем. Договорились с одними людьми, которых сегодня уже нет. Пришли другие люди, и они говорят: минуточку, а с нами-то не договаривались. Значит, какой бизнес, ничего не знаем. А поскольку методология технология была российская, как бы по понятиям, пришли (НЕ РАЗБОРЧИВО) в Донецке, в Харькове, где-то еще. А сейчас спрашивают, слушайте, российский бизнес нарушают наши права и наши возможности. Неправильно было. Значит, нужно было то, чего нет в России, это концепция внешнеэкономической деятельности. Нет системного взгляда. У нас вообще в правительстве системщиков нет. Есть один человек – Владимир Владимирович. Путин. И больше нет.
Жириновский: Да не должно быть системы.
Семаго: Только концептуально когда разработано, и понятно, как действовать, тогда можно действовать. А сейчас мы говорим, сегодня так, завтра так, вот как с Грузией абсолютно. Бились, бились, какое-то решение принимали, потом раз, все наоборот. Не бывает так. Нормальная, устойчивая власть должна разрабатывать стратегический… Почему я вождя уважаю, да потому что у него есть позиция, у него есть очень точная линия.
Светлана: Система.
Семаго: Система взглядов. Вот это самое главное, то, чего не хватает правительству. Я что неправ? Даже без лести. Вот так вот. Не каждый может лизнуть так.
Светлана: Секундочку. Замечательно. Т.е. нужно какую-то систему вводить в первую очередь в наших экономических отношениях в стране.
Семаго: Мы должны знать, что будет завтра с Украиной и с нами…
Светлана: Это понятно. И сделать цивилизованные отношения.
Семаго: Абсолютно.
Светлана: А что касается этих сложных моментов, которые касаются Крыма, Севастополя, Черноморского флота.
Кобаладзе: Да. Вот флот нас интересует.
Семаго: Я думаю. Что здесь есть одна позиция. Дело в том, что все наши старожилы, Владимир Вольфович со мной согласиться. И Шаймиев, и Строев, и Юрий Михайлович, они сегодня находятся в достаточно хорошей физической форме, я имею в виду с точки зрения мозгов, с точки зрения понимания политики. И многие из них предопределяют для себя дальнейшее движение, которое должно произойти после того, как они покинут свои посты, ну, там президентов, мэров и всего прочего, прочего. На мой взгляд, Юрий Михайлович, выстраивает очень жесткую концепцию, которая позволяет ему потом заявиться, как политику международного масштаба и в масштабах СНГ и сказать, что вот у меня есть свое видение, я готов эту политику двигать. На мой взгляд, это только этим продиктовано. Потому что на самом деле ничего юридически сделать нельзя и физически с Крымом и Севастополем сделать нельзя.
Жириновский: Все можно будет сделать.
Семаго: Можно будет сделать.
Жириновский: Все купим.
Светлана: Секундочку. Я сейчас просто хочу дослушать Володю.
Жириновский: И советская власть была продажная и демократия…
Светлана: Т.е. получается, что так или иначе, но нужно как-то усмирять нравы и привыкать к тому, что все-таки…
Семаго: В этом и есть политика. Вот отсутствие политики по отношению к Грузии привело нас к этим обстоятельствам. Только лишь. Мы как бы действуем. Вот произошло событие, и мы начинаем догонять его.
Светлана: Ну, а флот.
Жириновский: Мы же помогли Саакашвили прийти к власти. Какое же отсутствие? Помогали, помогали.
Светлана: Секундочку. А что делать с флотом?
Жириновский: Останется там на вечные времена.
Семаго: Во-первых давайте говорить откровенно, что как бы не прискорбно было для военных, флот на сегодняшний день в перспективе на будущее, конечно, не будет играть той значимой роли, это подтаскивание ядерных боеголовок, или подтаскивание ракет.
Кобаладзе: Ну, как же, сейчас-то он сыграл.
Семаго: На сегодняшний момент, он действует только, как некая фабульная вещь. Вот а есть флот, вот так же, как например… Я могу вам сказать с военной точки зрения. Флот – это анахронизм. Вот поверьте мне.
Жириновский: Какое заблуждение, ой, ой, ой.
Кобаладзе: Ну, так же можно сказать, что ядерное оружие, которое никогда не использовалось в принципе…
Жириновский: Вы выходим в Средиземное море. Черноморский флот будет стоять в Крыму в Средиземном море. База в Сирии уже есть у нас.
Светлана: И что? Секундочку, Володь, и что признать, что флот все, флот нам сильно не нужен.
Семаго: Я еще раз говорю, что флот это не оружие, это не военная какая-то стратегическая составляющая.
Кобаладзе: Ну, как же. Подводные лодки с ядерным оружием.
Семаго: Флот – это политический аргумент. Не более того.
Светлана: Ну, и что. Нам что не нужен аргумент в Черном море.
Семаго: Давайте тогда так подойдем. Если бы кто-нибудь знал, что в случае икс флот действует, а, вот есть какой-то стратегический план, который позволяет нам этот флот использовать…
Жириновский: Есть, есть.
Семаго: Ну, как мы его можем использовать.
Жириновский: Секретные материалы. Все есть. Я работал в штабе, мне давали пакеты.
Семаго: В 45м году да, такое было.
Жириновский: В 71м я был в штабе. Я могу показать пакет, там написано: начало третьей мировой войны. Я нажимаю на кнопки. В Тбилиси я сидел, в Закавказском военном округе.
Светлана: Как хорошо, что он на кнопках не сидел, а давно бы загремели.
Жириновский: А я имел право. Ночью дежурил я. Дежурный спал… (говорят вместе).
Семаго: Владимир Вольфович, если война начинается, а у нас флот уже в Венесуэле, а чего же они делать будут тогда? Как же тогда? Пакет разрывают в Венесуэле и говорят...
Жириновский: Нанести удар.
Семаго: Пакет разорвали, а они в Венесуэле. Чего же мы будем делать, а мы Венесуэле.
Кобаладзе: Ну, это часть только. Три корабля.
Светлана: Ну, мы выслушали Володю. А теперь Владимир Вольфович, а Ваше представление о том, а как должны строиться наши отношения с Украиной.
Жириновский: Сейчас мы с ними проводим мягкую линию. Мы позволяем им торговать у нас. Отдали 40%, это ни одна страна в мире такого не сделает. Самый доход же алкоголь – 40%. А мы имеем там 2. Т.е. мы постоянно идем навстречу Украине во всех вопросах.
Светлана: Да, по-моему, просто так получается само, не то, что навстречу идем.
Жириновский: Нет, это просто старая политика ну как бы дружбы, потакания, т.е. мы чуть-чуть иногда огрызаемся. У нас полно возможностей у нас, чтобы заставить любое руководство Украины пойти навстречу и договоренности уже есть. Потерпите, там будет новый президент, новая Верховная рада и новые отношения с Россией. А Америке конец.
Семаго: Договор будет в кассу. Никакого договора нам не нужно. Потому что новое к нам будет лояльно.
Жириновский: Не надо заключать договора о том, чего нет. Мы никогда не будем дружить ни с кем.
Семаго: Вот про флот то Вы мне расскажите.
Жириновский: А флот будет мощнее и мощнее и Балтийский, и Северный…
Семаго: Я про Черноморский говорю.
Жириновский: Черноморский будем укреплять.
Светлана: Постойте, ну у нас там в 17м году должны уже выйти.
Жириновский: Дальше будут продлевать. Будет вечно стоять там.
Светлана: Да, ну, они же не хотят продлевать.
Жириновский: Деньги, деньги. Кто их будет спрашивать. Через 10 еще будет. 9 лет еще.
Семаго: Или падишах умрет, или ишак умрет.
Жириновский: Нет, им нужны будут деньги. Деньги. И за аренду флота мы будем платить им деньги. Хорошо, допустим, они не хотят они, чтоб оставался. Деньги нужны. Кончается срок. 17й год наступил Надо уходить. Мы не уходим. Что они будут делать? Ничего не будут делать. Все. Как они будут выгонять нас? Никак.
Семаго: Ну, вот это будет нарушение всех договоренностей.
Светлана: Да. Уж это нарушение всего.
Семаго: Если мы не решим проблему Черноморского флота до 17го года, то в одностороннем порядке не уйдем, а будем сидеть, это, на мой взгляд, нонсенс международной политики.
Жириновский: Какой нонсенс?
Семаго: Ну, обыкновенный. Аннексия территорий, незаконное нахождение. Это все, что угодно может быть.
Жириновский: Не надо. Платить и все.
Семаго: Почему в грузинской ситуации мы вынуждены были пойти, когда мы полезли сначала, неизвестно куда, а весь мир нам сказал: Вы, может быть, в конфликте в грузино-осетинском правы, но ходить так далеко нельзя было.
Жириновский: Можно.
Семаго: Есть нормы, Владимир Вольфович.
Жириновский: А Пакистан бомбит сегодня Америка. Чего не соблюдает норму?
Семаго: Есть убийцы, есть террористы, мы же не будем с них брать пример. Я например разделяют Вашу антипатию к Америке. Мы с Вами в этом отношении очень похожи друг на друга. Но мы не можем брать пример с них.
Жириновский: Я говорю еще раз, Украина, если потребует вывода нашего флота с Севастополя, мы им счета предъявим за весь украденный газ и неуплату по мировым ценам.
Семаго: Ну, скажут, обратитесь к папе Римскому. Срок давности прошел и все.
Жириновский: Вот так и вы тоже, нет, ничего не прошло. Чего Вы все время антироссийскую позицию занимаете?
Семаго: Кто это?
Жириновский: Да все коммунисты такие.
Светлана: Ой, Владимир Вольфович, а Вас послушать… Кругом одни враги…
Жириновский: Крым за нас, за Россию. Донецк за нас.
Семаго: Я член региональной партии "Единая Россия". Я член политсовета.
Жириновский: А чего Вы нарушаете установки партии.
Семаго: Я не нарушаю. Я просто Вам предлагаю какие-то возможные варианты, а Вы нам образно и красочно рассказываете. Я в данном случае просто помогаю Вам.
Жириновский: Члены Вашей партии уде сказали, что Севастополь это часть России. Чего Вы не поддерживаете.
Семаго: Да, это один из руководителей, все правильно.
Жириновский: А чего же Вы. Вы должны то же самое говорить, что Севастополь – это русский город.
Семаго: А я и никогда не говорил (говорят вместе).
Жириновский: Документы поднимайте. Вот так, там находится население русское.
Светлана: Я все понимаю. Но как на практике можно вернуть Севастополь России?
Семаго: Да никак.
Жириновский: Все вернем. И Севастополь, и Крым, И Восточную, и Южную Украину. Все постепенно. Америке конец. Вы не понимаете, в какое время мы живем. Все уже.
Семаго: С Аляской…
Жириновский: Все уже. Не надо нам Аляске.
Семаго: Почему? Она хорошая.
Жириновский: Америке конец, все. (говорят вместе) Захотят жители Аляски, вернемся. Кандидат в вице-президенты…
Семаго: Тоже её к нам.
Жириновский: Она была мэром города Василиа. Это Васильевск русский город. Васильевск. Просто на американский манер.
Семаго: Она очень симпатичная. Извините, что я при Вас это говорю. Но взять её вместе с Аляской было бы очень здорово.
Светлана: Господа, а как Вы полагаете дальнейшие отношения наши с Белоруссией, о союзе с которой мы говорим столько лет и воз и ныне там.
Семаго: И которая так долго и так странно существует.
Жириновский: Коммунист Лукашенко вот опять.
Светлана: Вот вопрос, а с Белоруссией то что?
Кобаладзе: В общем, вся беда в коммунистах.
Жириновский: Не надо было отдавать ему бесплатно газ.
Светлана: Опять газ. Какая-то загазованная атмосфера.
Жириновский: Мы им дали на 50 миллиардов долларов. Автомобильный завод стоит 5 миллиардов. Мы бы построили 10 автомобильных заводов у нас.
Светлана: А дальше то что? Хочется понять, что дальше.
Жириновский: По мировым ценам.
Семаго: (говорят вместе) не построили, потому что все Нисан патроль будут покупать, а наши эти 50 заводов будут стоять, чего мы производить будем?
Жириновский: У нас очередь везде за автомобилями.
Семаго: За, иностранными, да.
Жириновский: Не надо. Если мы построим еще 5-10 заводов Тойота, Фольксваген, Мерседес…
Семаго: А в Калуге вот Фольксваген есть очень хороший.
Жириновский: Рено. И свои поднимем. Обязательно заводы? За 50 миллиардов можно нефтеперегонные заводы.
Кобаладзе: А если серьезно говорить, ну, все-таки вот завтра 1 число. Мы договор сохраняем.
Жириновский: 2 часа осталось. Если через 2 часа президент ничего не скажет…
Кобаладзе: Т.е. дружим все равно.
Жириновский: Но в любой момент мы можем все равно потребовать пересмотреть.
Семаго: Народы остаются, политики уходят.
Жириновский: Ну, вот в рамках этого договора, если мы дружим, мы дружбы будем поддерживать. Так мы его видим, поддерживать. Школы не закрывайте, за газ платить по мировым ценам. Алкоголь свой забирайте, русских не притесняйте. Флот не трогайте. Они отбирают землю у флота. Нарушают договор? Нарушают.
Семаго: Рамки этого договора позволяют нам все время говорить: ребята, дружба, вот сморите. А Вы не дружите.
Жириновский: Не дружба, а отношения. Хватит детские слова - дружба…
Светлана: А как мы на практике поддерживаем этих самых русских в сопредельных государствах?
Жириновский: Деньги нужно давать.
Светлана: Вот сейчас как мы поддерживаем? Никак же не поддерживаем.
Жириновский: Вот там такие же коммунисты сидят. Невозможно.
Светлана: Ну, что толку русским, живущим в притесняемых там, положим, я не Украину даже в первую очередь имею в виду, а в других странах. Что толку от этого договора о дружбе и сотрудничестве, если они никакой защиты и помощи от России не имеют.
Семаго: Ну, там такого, насколько я помню, специального пункта нет о защите русскоязычного населения или чего-то еще. Скорее всего, предусматривается, что мы уже настолько ассимилировались две страны, что нам будет только лучше. Чем больше украинцев будет здесь, а русских будет там.
Светлана: Ну, на самом деле, по-моему, замечательное влияние страны, дружба с которой определяется договором, это как раз помощь в том числе …
Семаго: Вы абсолютно правы. И что, наверное, это первое проявление дружбы.
Жириновский: Русские каналы закрывают телевизионные.
Семаго: Выбрали человека, который не годится никуда.
Кобаладзе: (говорят вместе) а как же договор о вступлении в НАТО?
Жириновский: Вот я об этом говорю. Каналы закрывают. Язык закрывают. Русских притесняют. С работы увольняют.
Кобаладзе: Остается договор.
Жириновский: А договор продлеваем.
Светлана: Тише, не все вместе.
Семаго: ... заключен он был только потому, что на мой взгляд тогда политическая ситуация заставляла нас как-то продвинуться, поскольку СНГ не складывалось, и вот надо было как-то укреплять внутренние взаимоотношения между членами и участниками СНГ. Тогда Борис Николаевича уговорили. Давайте старые рсфсровский. Он же действовал вечно. Там не было 10 лет. Там вообще было так: форэвер. Ему сказали: нет, надо новый. Потому что два новых субъекта. Давайте это сделаем.
Жириновский: Максимальный срок 25 лет. Форэвер нет.
Семаго: И когда это сделали, это в 97м году сделали, было очень много возражений. Почему? Потому что сам по себе договор абсолютно формально ничего не создает. Он лишь как бы исторически, и может быть, в подсознании определяет, что да, по-прежнему дружба существует и поспешили это закрепить, рассчитывая на то, что Кучма скажет, а да, раз дружба есть, значит, мы никуда в сторону не двигаемся. А Кучма подписал его, и все следующие за ним политики стали совершено спокойно смотреть на этот договор, как будет, как его нет. Вот это была ошибка.
Жириновский: Самый страшный этот договор это ратификация внутреннего входящего в него договора о границах. Вот это самое страшное. Все остальное он прав. Ерунда. Но они коммунисты, только они голосовали в том парламенте. Селезнев никогда не выходил на трибуну. Один раз за 8 лет вышел на трибуну. И упрашивал, давил на наш парламент. Т.е. задумка у коммунистов была какая? КПРФ скоро придет к власти в Москве и там на Украине. И снова союз двух компартий Украины и России восстановим СССР. Вот задумка и все. Восстановить СССР через компартии.
Кобаладзе: Реально думали, что вернуться к власти.
Жириновский: Да. Тогда левых была сильная у нас позиция…
Семаго: А причем тут позиция Ельцина тогда?
Жириновский: Ельцин шатался, ожидался импичмент Ельцина уже. Т.е. они думали все убрать Ельцина, КПРФ все больше с левыми союзниками. На Украине тоже коммунисты. У них была идея. Вот у нас сегодня почему проблема с армией? Училища сокращаем мы. Генштаб не сокращал их. Генералы считали, что это временно, и Ельцин временно. Т.е. училища были рассчитаны на советскую армию. 7 миллионов. У нас 1 миллион. У нас лишних учебных заведений вот. А почему сегодня (говорят вместе).
Семаго: Ну. Вот теперь нынешний министр и сокращает их и продает.
Жириновский: А все: ой, закрывают академию. И Зюганов: зачем закрываете академию? Слушайте, Вы что, Вы оставили нам училища академии больше в 10 раз, чем нам надо. Деньги уходят. Покрасить, ремонт, содержание, вахтер, лифтер. Впустую десятки лет тратим деньги. На инфраструктуру, там нет армии. Это огромные помещения, учебные корпуса, лаборатории, кафедры, и генералы сидят. А курсантов нет у них. И деньги тратят впустую. Вот то же самое с Украиной. Дружба есть, а все борьба с Россией. Т.е. все сделали левые. КПРФ запретить. Зюганова под домашний арест.
Семаго: Вот это я с Вами согласен. И тем не менее…
Жириновский: И Семаго тоже посмотреть, чем занимался.
Семаго: Нет вопросов. В 97м году, когда этот договор был подписан, и потом его позднее ратифицировали, конечно, ключевой вопрос был именно закрепить границы и Крым. И говорили Ельцину, да все что хотите. Кучма ему говорил. Борис Николаевич, да у нас же с Вами один народ. Все будет, сейчас пустим бизнес в Крым. И, между прочим, некоторые из наших бизнесменов поехали, Лебедев не знаю, а остальные поехали. Поэтому здесь он абсолютно прав. Но другое дело, что и мировая общественность, если бы мы не заключили, или стали поднимать в 90м году вопрос о Крыме, я думаю, что это бы не сыграло на пользу России. Вот честно.
Светлана: А что мы тогда могли, вот скажем, так грубо говоря…
Кобаладзе: Потом у нас Чечня тогда была.
Светлана: А да, правда, тогда тяжелый момент был.
Семаго: Мы были по уши по всем, чем можно. И поэтому Борис Николаевич, конечно, говорил, давайте…
Жириновский: И одновременно Кучма вел переговоры с Америкой. С Евросоюзом. И там ему давали кредиты, обещания, все в порядке, с Россией заключай договор, но никогда никакой интеграции. Давай с Европой, т.е. хитрые хохлы лишний раз обманули нас с вами. Обманули.
Семаго: Вот видите где антагонизм то.
Жириновский: И отовсюду берут деньги. И сейчас Ющенко получит от них деньги, а пророссийские силы на Украине получат от нас. Деньги потратят и все, все будет то же самое.
Семаго: Сейчас с деньгами беда в Штатах, денег никто не даст.
Жириновский: Это им и конец.
Семаго: Кстати, Грузии и притормозили. НАТО притормозило. Не будут давать.
Жириновский: Откуда деньги, конечно.
Светлана: Скажите, пожалуйста, Владимир Вольфович, а как Вам сейчас в парламенте существуется?
Жириновский: Плохо.
Семаго: Что Вы так. Чего у Вас все плохо? Вам в парламенте плохо.
Светлана: Вам одиноко? Или Вы уже (говорят вместе).
Жириновский: Нормально все, отлично все, все хорошо.
Семаго: Рычагов нет. Раньше было как здорово. Раньше было как, две очень серьезные группировки (говорят вместе) И посредине ЛДПР, которая, значит, если нет свары, то он спровоцирует, чтоб свара была, а потом смотрит, с кем и кому отдать предпочтение. Сейчас этой возможности нет, потому что там эта толпа стоит 316 человек ему делать нечего. Ему скучно. Поэтому надо чаще приглашать вот в эти вот передачи…
Жириновский: Мне не скучно. Каждый день в парламенте я выступаю.
Светлана: Нет, лично Жириновскому, наверное, не скучно. И он каждый день выступает.
Кобаладзе: Коммунисты то остались.
Жириновский: Коммунисты остались. Их стало даже еще больше.
Светлана: Не скучно разве Вам? Стоит такая монолитная группа. 316 человек.
Жириновский: Объясняю почему. Это судьба России.
Светлана: И все решают, от Вас ничего не зависит. Вы сейчас всех убедили в том, что договоры надо продлевать. Толку то?
Жириновский: Есть 10 партий по 30 человек можно сделать по 40 человек. Но никогда не договоримся. Мы вчетвером не можем договориться.
Семаго: 12 фракций было, да.
Жириновский: Вот ничего не могли договориться. Ни одно закона правильного не приняли.
Светлана: т.е. вот то, что сейчас есть, все хорошо.
Жириновский: Это вынужденная мера. Пройдет время, и ситуация изменится…
Семаго: И будет 2 партии – ЛДПР и "Единая Россия".
Жириновский: А, да, так можно. 4-5 партий будет всегда.
Светлана: Ну, что, значит, у нас уже осталось совсем немного времени до того, как нужно продлевать договор.
Жириновский: Продлевать не будем.
Кобаладзе: Т.е. если еще 2 часа, то мы дождемся уже. Продлеваем договор, или нет.
Светлана: У меня есть ощущение, что все равно он будет продлен, конечно же, и все состоится, не смотря на мнение Владимира Вольфовича.
Жириновский: Это ошибкой будет.
Светлана: Хотя, конечно, вполне формальная фиксация сейчас этой самой дружбы.
Семаго: Абсолютно точно.
Светлана: Абсолютно формальная. Ну, ладно, наверное, нужно как-то тщательнее подходить к вопросу отношений двух стран. Может быть, не так агрессивно, Владимир Вольфович. Мне кажется, что все, кто так агрессивно говорят, я обеих сторон, они только как-то раздражают…
Жириновский: Пожалуйста, давайте мягко.
Кобаладзе: Владимир Вольфович прогрузински настроенный политик. Он же в Тбилиси начинал военную карьеру.
Светлана: Все, мы завершаем. Простите все, кому наш сегодняшний сумбурный разговор не понравился. Нас тут ругали вовсю. Вас особенно, Владимир Вольфович. А так увидимся через неделю. До свидания. Всего доброго.
Жириновский: Но уже без меня.
Семаго: До свидания, да.
<<< на главную # <<< в круге света # карта сайта
# Светлана Сорокина: передачи, интервью, публикации. #